Что наша жизнь? Игра?

      День тринадцатый       Никогда не считал себя суеверным человеком. Угу, до сегодняшнего дня. С утра девчата отправились зачищать пролив. А я остался. Хожу, маюсь. Ёлки-моталки… вот опять чуть не сбился на нытьё по теме «на их месте должен был быть я». Умом понимаю, что тут ничего не поделаешь, но это умом… Справедливости ради должен сказать, что я не один такой. Акаши пытается сделать вид, что ей всё равно. Я, может быть, и поверил бы, но вот наблюдаю, как она в двадцатый раз за последний час перетаскивает какие-то свои ящики из «пункта А в пункт Б и обратно», и начинаю сомневаться. Мамия так вообще — выползла из своего «стратегического объекта» и замерла возле дока, глядя на море. Даже молотки фей-стройбатовцев звучали как-то приглушённо. База погрузилась в тревожное ожидание. Так дело не пойдёт!       — Акаши!       …       — Акаши!!!       …       — АКАШИ, ТВОЮ НАЛЕВО!!!       — ..?!       Ну наконец-то. Привлёк внимание. Даже перестарался, наверное, но тут уж не моя вина — бросать тяжеленный ящик с металлом себе на ногу я её точно не просил. Между тем завскладом закончила что-то неразборчиво шипеть, поглаживая повреждённую лапку, и с самым зверским видом уставилась на меня.       — Акаши, родная, а что ты сейчас делаешь?       — А что, великомудрый Адмирал не видит? — язвительность буквально сочилась из каждого слова. — Ящики таскаю!       — Правда? — Фальшиво изумился я. — Тогда спрошу по другому — НАФИГА ты эти ящики таскаешь?       — Надо, потому и таскаю!       — А кому надо?       — Слу-ушай, — девушка вдруг устало вздохнула и продолжила: — Ну вот что ты за человек-то такой? Не видишь что ли, на месте мне не сидится? Да, психую, да, на нервах! А ты?!       — А что — я?       — А ты, нет чтобы оставить в покое нервную меня, нашёл к чему прицепиться!       Акаши со злостью пнула ни в чём не повинный ящик. Плохая идея. Судя по сдавленному ругательству — завхоз пришла к тому же выводу.       — Ну вот… и всё из-за тебя!       Конечно из-за меня, вот кто бы сомневался. Я усмехнулся про себя, главное — цель достигнута. Пусть лучше на меня дуется, чем рвёт душу, всматриваясь в горизонт. Хорошо, с одной страдалицей разобрались… теперь вторая.       — Мамия?       Ага, «прям щас», разбежался. Умненькая девочка Мамия не стала дожидаться пока я закончу с Акаши и примусь за неё. Там, где только что стояла девушка, уже никого не было. Ну и ладно. Вообще, насколько я помню, главный враг любого командира — ничем не занятый подчинённый. Это я по себе знаю. Если боец ничем не занят — он начинает скучать. Если он начинает скучать, в голову приходят разнообразные мысли, как правило — дурные. Ну, а что дальше, думаю, понятно. Воин начинает свою дурь в реальные «подвиги» воплощать. Намазать сослуживца зубной пастой, пока тот спит? Запросто! Подключить к приятелю «тапик» (Телефон Полевой ТА-57) и покрутить динамо? Да нет проблем! Насовать туалетной бумаги между пальцами и поджечь? «Зырь, ребя — гитарист»! Но и это ещё не всё!       У отдельных военных организмов от безделья крышу сносит так, что они не только другим гадости делают, они и себя не жалеют. Думаете преувеличиваю? Вот, к примеру, кем надо быть, чтобы ткнуть себе в шею шокером? Так ведь один ткнул (1*).       К счастью, в моём подчинении не великовозрастные лбы мужского полу, а девчонки, но вот чего от них ожидать? Это сейчас они спокойные и послушные, да и то…       Вон Акацуки со своим фетишем «Благородная Леди» воду мутит. К примеру, недавно вбила себе в голову, что Леди обязательно должны ходить на высоких каблуках. И ладно бы сама попробовала, так нет — она всех эсминцев на это дело подбила. Результат впечатлил. Сначала малышня, пыхтя и сопя, полдня делала себе «туфли Леди». В ход пошли деревяшки, куски лиан и бог знает что ещё. Потом состоялось дефиле… По-моему, даже феи из ремонтной группы прибежали из дока — чисто поржать.       Представьте картину: четыре малолетних канмусу, сосредоточенно пыхтя, пытаются пройтись по песку на самодельных шпильках. Представили? Вот то-то и оно. Я даже решил, что Акаши откачивать придётся, бедолага просто рухнула в свой склад, а из приоткрытой двери стали доноситься полухрюканье-полустоны.       Кага, увидевшая эту картину, была и вовсе неподражаема. Девушка застыла на месте, а её глаза стали потихоньку превращаться в блюдца. Никогда я таких огромных глаз не видел.       Так вот, это я о чём? А о том, что личный состав должен быть всегда при деле. Думаем дальше. Раз подчинённые — подростки, то нужно что-то типа Школы придумать. Интересно, есть что-то такое в меню строительства?       Сказано — сделано, подхожу к Штабу и… пройти дальше не могу — стройка кипит вовсю. Угу… посмотрел. Хорошо, что стройку должны вот-вот закончить. В принципе, время пока терпит, но и затягивать не стоит.       Ещё, думаю, нужно что-то для отдыха. Конечно, посиделки у костра это здорово, но нужно и разнообразие какое-то. А ещё… эх, баньку бы. Но это я уже совсем раскатал губу… Но помечтать-то можно? А, вот ещё что!       — Акаши…       — Ну чего тебе ещё?       — Ты мне вот что скажи, когда твой приятель нас снова посетит?       — К-какой приятель?       — А тот что тебе бухло возит и журнальчики всякие…       — А… ну… не приятель он мне вовсе! Вот! — девушка стремительно покраснела. — Ты мне теперь всю жизнь об этом напоминать будешь? Да?       — Ага! — Довольно кивнул я. — Так вот, когда он появится?       — Ну… не знаю точно, на днях обещал появиться.       — Как приплывёт — сразу меня зови. Поговорить надо.       Дальнейшие мои разглагольствования на тему «контрабандисты и их полезность в современном мире для начинающих Адмиралов» были прерваны самым грубым образом. Сначала наметилось оживление среди феек-строителей. Они, побросав инструмент (небывалое дело), рванули к берегу. Чуть позже туда же побежала Мамия. Мы с Акаши недоуменно переглянулись.       — Возвращаются, что ли? — уже на бегу предположила девушка.       Возвращались… Одна, две, три… шесть. Вроде все. Стоп, шесть? Пять же должно быть? Вглядывающаяся рядом со мной в даль Акаши почесала в затылке и выдала:       — Кажись, ещё кого-то с собой тащат?       Ага, значит, я не ошибся, их действительно шестеро. Пока я раздумывал, более глазастая канмусу разглядела «лишнюю». Она озадаченно почесала в затылке, повернулась ко мне и задумчиво изрекла:       — Слушай, командир. А тебя в жизни никто не проклинал?       — В смысле? — я даже опешил от такого вопроса.       — Ну-у, — протянула эта язва задумчиво. — Когда ты в кустах проглотку Кагу нашёл, это ещё можно было бы списать на случайность, но теперь твои подчинённые к нам на базу «это» тащат… Это, знаешь ли, уже на диагноз смахивает…       — Да кто там? — Честно говоря я слегка запаниковал. — Говори уже толком, кто это и чем грозит?       — Это? — Ехидно переспросила Акаши. — Это лёгкий крейсер, а вот чем грозит… скоро сам узнаешь!

* * *

      Где я? Вокруг только непроглядная тьма… Такое чувство, что я зависла над Бездной и она зовёт меня, зовёт к себе, вниз. Это тёмное Нечто вытягивает из меня всё: силы, эмоции, желания, воспоминания… всё то, что делает меня мною. Каждую секунду я теряю частичку себя. Страшно. До жути страшно, что когда-нибудь я исчезну, добровольно нырну во Тьму под ногами. Ведь от этого меня удерживают только воспоминания. Девочки, Адмирал, наши весёлые деньки и наши слёзы по погибшим, всё это во мне, всё это как бы кричит: «Не смей сдаваться! Держись!» Я держусь, правда. Пусть иногда и хочется просто опустить руки и поддаться этому настойчивому зову. Но это не мои мысли! Точно! Не может главный идол Базы такого говорить! Не может? А… а кто это — идол? Нет, я помню! Я знаю! Или… не помню? Ну вот опять… опять я что-то забыла? Нет! Помню! Идол не должен плакать! Идол должен веселить всех вокруг! Точно! А я идол? Правда? Мысли путаются. Воспоминаний всё меньше. Я уже не помню, как выглядит Адмирал. Что ещё важного я уже позабыла? А что такое — База? Дом? А что такое — дом? Я знаю — это что-то очень важное! Ну вот, впору заплакать!       Так, где же я всё-таки? Наверное — в плену? Уже не помню, как я тут оказалась, но то, что не по своей воле — точно! Покажите мне дурочку что добровольно согласится в такой жути находиться! Нет таких! Тут и не споёшь и не станцуешь! Тут ведь даже зрителей нет! Эм-м… а почему это для меня важно? Ну как же — я же Флотский Идол! Так значит я — Идол? Да! Точно! Идол! Это важно! Это супер важно! Я не должна об этом забывать! Не должна! Не… должна? Опять мысли путаются. Зов Глубины всё сильнее. Сколько я ещё продержусь? Боги! Эта тишина меня доконает! Нет, стойте! Я что-то слышу? Какой-то гул? Знакомое жужжание, стремительно превращающееся в рёв, что это? Из дальних уголков памяти всплывает слово: «пикировщик». Пикировщик? Самолёт? Значит где-то рядом тот, кто его запустил? Казалось, навсегда исчезнувшие во мраке воспоминания стремительно оживают, наливаются смыслом и красками. Пусть пробелов ещё очень много, но сейчас главное то, что рядом идёт бой! Девчата нашли меня! Они пришли! Если рядом пикирующие бомбардировщики, значит, в бой вступил авианосец, а они девчата такие — по одной не ходят! Меня спасут? Стрельба, поначалу еле слышная, уже оглушает мои отвыкшие ушки. Это ничего, я запросто перетерплю! Зато пропала эта страшная тишина!       Кто-то касается моего лица. Мгновение — и я щурюсь от внезапно появившегося света. Как давно я его не видела?       — Эй, ты как? Хорошо?       Хорошо? Не просто хорошо — замечательно! Превосходно! Изумительно! Чудесно! Слов не подобрать, как хорошо! На меня смотрит невысокая канмусу с серебристыми волосами. Я её знаю? Да! Знаю! Это же Хибики! Я неуверенно киваю головой. Заметно повеселевшая эсминец хватает меня за рукав и с силой тащит на себя. С противным чавканьем моё тело отклеивается от чего-то тёмного и противного на вид. Сознание уплывает…       В себя прихожу уже в открытом море. Вокруг нарезают круги эсминцы, а меня буквально тащит на себе… Кага? Да, Кага. Авианосец Кага. Прямо по курсу островок. Мы идём туда? Как выясняется — именно туда. Но зачем? Там же нет ничего? Ни доков, ни причала — только лес, берег и пара поросших травой холмов на небольшой прогалине. Странно, откуда-то появилось несколько человек на берегу? Пара смутно знакомых женщин и мужчина в пятнистой форме. Его я точно не знаю. Кага направляется прямо к нему. — Адмирал! Операция завершена, флот вернулся.       Адмирал? Она сказала «Адмирал»?! Значит… он теперь и мой адмирал? О-хо-хо… сил почти нет, но я не должна опозориться! Собираю в горсть все силы, что ещё остались, отлепляюсь от Каги и стараюсь выдавить свою лучшую улыбку:       — Идол флота Нака-чан! Приятно познакомиться!       Ох, кажется, на большее меня уже не хватит. Перед глазами опять темнеет. Что же, дебютное выступление ты, похоже, провалила, Нака-чан! Перед тем, как упасть в обморок слышу характерный шлепок, кажется, кто-то сделал «фейспалм» (2*).

* * *

      — Идол флота Нака-чан! Приятно познакомиться!       Едва услышав это, Акаши звучно прикладывает себя ладошкой по мордашке.       — Да уж… эту ничего не исправит.       Между тем так оригинально представившаяся девица явно собралась грохнуться в обморок. Вон уже глазки закатились, ножки подогнулись…       Офигев от увиденного, на автомате подхватываю грохнувшуюся в обморок девицу. Симпатичная, кстати. Смуглая кожа, каштановые волосы, карие (кажется) глаза. Постарше эсминцев, но младше Каги. Лет пятнадцать-шестнадцать на вид. Во что одета? В лохмотья, некогда бывшие оранжевой блузкой и чёрной юбкой. И то и другое висит буквально чудом. Да уж, представляю себе картину: небритый мужик в камуфляже и с «калашом» за спиной (а как вы думали? Я без автомата не гуляю, мало ли что?) сграбастал девицу в разорванной одежде. Хоть сейчас на агитплакат: «Безжалостные русские солдаты насилуют беззащитных школьниц», ага… Ох, куда-то меня не туда понесло.       — Акаши?       — А?       — Что «а»? Может, объяснишь?       — Ну ты и сам всё слышал. Это лёгкий крейсер Нака, класс «Сендай». По совместительству — самопровозглашённый «идол флота». Теперь нас ждут «незабываемые» концерты в самых неожиданных местах.       — В смысле — «концерты»?       — Ну, она же идол…       — И?       — Стой, — Акаши уставилась на меня, словно не верила своим ушам. — Ты не знаешь про идолов?       — Ну… что-то слышал… кажется…       — О-о-о! Ну так внимай! Идолы — это назойливые создания, которым нечем больше заняться кроме как петь, плясать и, — тут Акаши повысила голос, — клянчить дефицитные ресурсы на свои так называемые «концерты»!!!       Хм, кажется, я начинаю понимать всю пропасть недопонимания между прижимистым зав.склада и «идолом» Нака. Несомненно, собака именно в последнем предложении порылась!       — А ты чего лыбишься-то? Чего лыбу давишь? Вот я на тебя посмотрю, когда последние бокситы на очередной микрофон уйдут!       Я пытался не рассмеяться из последних сил. Из-за угла склада, куда предусмотрительно смылись эсминцы, донеслись истерические всхлипы. Стоящая неподалёку Кага беззвучно тряслась, закрыв ладонями лицо. Сомневаюсь, что она рыдала по безвременно ушедшим бокситам…       — Ладно, Акаши, я понял. Забери у меня этого идола и отбуксируй в ванну, тьфу, то есть в доки. Пусть отмокает.       — Я тебе что, грузчик? Вот нашёл буксир…       Пыхтящая и бубнящая себе под нос всякие нехорошести в адрес командира (которые я величественно пропустил мимо ушей) девушка отобрала у меня безвольное тельце и утопала в сторону доков.       — Дурдом на воле… Кага? Как всё прошло?       — Это было отличное сражение. С таким флотом я с нетерпением жду новых операций (3*). Враг не смог ничего нам противопоставить.       Из доклада канмусу выходило, что сопротивление в проливе им почти не оказали. Пара стычек с небольшими группами эсминцев, да в самом конце разгром чего-то похожего на небольшой аванпост. Вот там была охрана посерьёзнее. Целых два лёгких, один торпедный крейсер и пара эсминцев. Были бы Хибики с девчатами одни, всё могло бы кончится плохо, а так… Палубная авиация буквально смела крейсеры, а полуоглушённые эсминцы не успели очухаться, как получили дружный торпедный залп. Весь урон — пара царапин от шальных снарядов. Зато очистили пролив, спасли пленницу, да ещё на обратном пути немного снарядов обнаружили.       Слава Богу — число тринадцать оказалось вполне себе счастливым!