Что наша жизнь? Игра?

      Надо ли говорить, что телефонный разговор загрузил мне голову надолго? Дошло до того, что я перепугал Мамию, когда в столовой уткнулся взглядом в тарелку, да так и застыл над ней. У нашей милой поварихи чуть истерика не началась: «Адмиралу еда не понравилась!». Угу. Хорошо, что Акаши, вовремя просёкшая ситуацию, мгновенно сориентировалась. Мда. А вот фигачить меня под рёбра локтем было совершенно необязательно. Кажется, теперь синяк будет. Я укоризненно глянул на весело улыбающуюся девушку.       — Зато помогло, — ехидно парировала она мой молчаливый упрёк.       Да, и не поспоришь. Пришлось уверять расстроившуюся Мамию, что еда её, как и всегда, прекрасна, а моё поведение вызвано исключительно собственными мыслями. Наконец недоверчиво поглядывающая на мою особу девушка удалилась в сторону кухни. Глядя в её удаляющуюся спину, я никак не мог отделаться от ощущения, что о чём-то позабыл. О чём-то довольно важном. Точно! Почему-то вспомнилась та «пробудка» на берегу моря и спешно убегающая прочь Мамия. Мне уже не раз приходила в голову одна мысль по поводу того, что девушка там, на берегу, забыла в столь ранний час, но происшествие с подлодками и новые заботы начисто выдули из моей непутёвой головушки всё с этим происшествием связанное.       — Слушай, Акаши, — я понизил голос, — вот ты у нас всё можешь смастерить…       Девушка подозрительно зыркнула на меня и, видимо, на всякий случай отодвинулась подальше.       — К-командир, давай ты меня так пугать не будешь?       — В смысле? — Я даже опешил.       — В прямом. Когда начальство начинает петь дифирамбы, значит ему что-то очень сильно от тебя надо. А учитывая то, что самое ценное я тебе уже отдала… короче. Чего надо?       — Обвес надо. Для Мамии.       Акаши замерла, глаза её округлились, мгновением позже девушка вдруг побледнела и, прошептав «вот я коза тупая», с размаху врезала себе кулаком в лоб.       — Ты чего?!       — Чего? Да дура потому что бесчувственная! Ведь знала, прекрасно знала как мучается канмусу без обвеса… Стыдобища. В общем, так, Адмирал! Будет тебе обвес. Гарантирую!       Последние слова она прошипела, уже вставая из-за стола. Та скорость, с которой ремонтница отправилась выполнять моё поручение, поистине впечатлила. Вот бы так она всегда… ага, размечтался. Почесал затылок и отправился вслед за шустрой подчинённой. А что делать? Договорить-то я с ней не успел…       И опять: «В лесу раздавался топор дровосека…» Это первое, что пришло в голову, когда подошёл к мастерским. Из-за полуоткрытой двери доносилось мерное буханье чем-то металлическим. Да уж, Акаши, если за что берётся… Но придётся её отвлечь.       Девушка, явно наспех накинув на себя рабочий халат, сосредоточенно прямила экзотично закрученную металлическую фиговину.       — Акаши? Акаши! АКАШИ!!!       — А? Что?! К-командир? Ты чего орёшь?       — А ты чего не слышишь? Прервись на пару минут, разговор есть.       Девушка с явной неохотой отложила инструмент и нетерпеливо уставилась на меня.       — Акаши, скажи, что там с обвесом Славы? Есть изменения?       — Изменения? А вот сейчас и посмотрим!       Акаши метнулась к соседнему верстаку и сдёрнула покрывающую его ткань.       — Странно… готова поклясться, эти пятна были намного больше.       Я взглянул на обвес. Уродливые чёрные кляксы на гладком сером металле. Словно язвы на здоровой коже. А дальше… не знаю, что на меня нашло, но мой палец ткнул прямо в центр самой здоровой кляксы.       Холод. Тьма. Щемящая тоска и злоба. Клякса буквально фонила самыми плохими, самыми тёмными эмоциями. Пришло осознание того, что эта гадость не просто портит внешний вид брони, но и постепенно отравляет душу её носителя. Потихоньку. Незаметно, словно медленно действующий яд. Наверное, только стальная воля Славы не давала распространиться этой заразе дальше. Воля, да ещё присутствие ремонтных мощностей под боком. Ведь демонтаж брони и эвакуация раненой в док была произведена практически мгновенно, соответственно, у заразы было не так много времени.       Но… сколько это может продолжаться? И, самое главное, к каким результатам может привести? Хотя, тут и думать нечего — к превращению в Глубинную. Стоп. Так они хотят… ОНИ ХОТЯТ ЗАБРАТЬ СЛАВУ?!!       В голову ударила горячая волна, и мир опять стал красно-белым. Нет, не совсем. На алом фоне уродливыми чёрными кляксами выделялись заражённые участки. Да как они смеют?! Бурлящий огненный поток рванул прямо на врага, сжигая, растворяя его в своей ярости.       — Ну ты и псих…       Вот это я услышал самым первым, когда волна бешенства схлынула. Кто сказал? Ну, понятно ведь кто. Акаши. Меня тут, понимаешь, колотит, а она язву давит. Никакого сочувствия к начальнику.       Я ошалело помотал головой и уставился на броню. На гладкую серую поверхность без малейших признаков чёрных язв.       …А в это время лежащая в целебной зеленоватой водице Слава вдруг вздрогнула и замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Что-то определённо поменялось, но вот что? Броненосица не могла так вот сразу дать ответ на этот вопрос. А позабытые перчатки ощутимо вздрогнули и забились в дальний угол бассейна.        Хорошее место. Тепло и уютно. И Носительница рядом. Хорошо, когда она рядом. И неважно, что в ней чувствуется что-то неправильное. Потому что этого неправильного всё меньше. Наверное, это и есть эволюция. Вокруг время от времени появляются Младшие, заботящиеся о своём флагмане. Хорошо. А вот то, что другие части где-то не здесь — плохо. Но ничего, спешить некуда. Да и невозможно. Это у Низших эволюция проходит быстро, чтобы оказавшиеся поблизости враги не успели съесть, а таким как Носительница редко бывает, кого бояться. Это их боятся. А уж когда эволюция завершится… Волна чужой силы, обжигающей и превосходящей всё, что знало существо, пришла откуда-то извне. А затем пришёл и страх. Нет, даже не страх — ужас существа, буквально только что уверенного в своей неуязвимости и в правильности происходящего. Та часть существа, что осталась на броне носителя, просто перестала существовать. И что ещё страшнее, источник той силы начал приближаться к самому существу.

* * *

      Оставив Акаши в мастерской, я решительно направился к доку. Сейчас там никого кроме Славы нет, а она, надеюсь, отнесётся с пониманием. В любом случае, мне нужно поговорить с ней, причём как можно скорее. Да и проверить кое-что не помешает.       На подходе, чтобы не кричать, уже почти привычно обратился к сидящей на плече феечке-связисту:       — Славу на связь!       Кроха, подтверждающе пискнув, поправила гарнитуру.       — Слава, мне нужно поговорить с тобой. Можно зайти? — решил держаться в рамках, хотя имел полное право не спрашивать разрешения.       — Заходите, адмирал! — услышал в ответ, одновременно ощутив его чем-то ещё, кроме ушей.       Подойдя к бассейну, я увидел затылок броненосицы.       — Как ты себя чувствуешь?       — Хорошо. Думаю, завтра выйду из дока. Если Акаши выпустит, конечно.       Слава почему-то изо всех сил старалась не встречаться со мной взглядом. Странно. Она же всегда смотрит в глаза собеседнику, а теперь я любуюсь её затылком.       — Слава? Что-то случилось?       — Н-нет, абсолютно ничего.       Нда. И врать она не умеет. Неужели то, что случилось в мастерской как-то повредило девушке? Может, стоит повременить с визитом? Но что-то мне подсказывает, что откладывать «на потом» нельзя. Нельзя ни в коем случае.       Беспокойство за Славу охватило меня с новой силой. Почти не соображая, что делаю, я, как был, в камуфляже и берцах, плюхнулся в бассейн, схватил девушку за плечи и, преодолевая её вялое сопротивление, заглянул в глаза. В зелёных озёрах плавали едва заметные золотые огоньки. Догадавшись, что я всё понял, броненосица перестала сопротивляться.       — Увы, Адмирал, кажется, наше знакомство окажется недолгим…       — Это что ты имеешь в виду? — Я совершенно не понимал, просто отказывался понимать, на что намекает Слава.       — Бросьте, — она опять перешла на «вы». — Вы прекрасно всё понимаете. Я… изменяюсь. Вы должны уничтожить меня, пока всё не зашло слишком далеко… Это Ваш долг. Прошу только, позаботьтесь о сестрёнках.       Вот тут планку у меня сорвало окончательно. Какого, спрашивается, буя? Она тут, оказывается, помирать собралась! Да не просто помирать, это я её «уконтропупить» должен, видите ли! Долг это мой, понимаете ли!       — Знаешь что, дорогая, — последнее слово я выделил особо, попытавшись передать всё, о чём в тот момент думал. — А давай ты не будешь говорить мне, что нужно сделать?       И прежде чем она успела вымолвить хоть слово, я сграбастал в охапку сидящую напротив девушку и заткнул её рот поцелуем. Избито? Может быть. Но на тот момент иного в голову как-то не пришло.       Едва наши губы соприкоснулись, я вдруг почувствовал, как что-то горячее рванулось от меня к девушке. Слава задрожала и попыталась вырваться, но в тот момент я оказался сильнее. Я старался провернуть тот же фокус, что и с обвесом — растопить, сжечь то, что успело угнездиться в теле девушки. Старался… но не мог. Чувствовал, что не хватает совсем чуть-чуть, выжимал себя досуха, но не мог. В этот момент мне почудилось, что кто-то ехидно и злорадно засмеялся. «Ты взял моё, а я заберу твоё». Дрожь девушки усилилась, я уже едва удерживал её в руках. Твою же… если я сейчас ничего не сделаю… Мысль о том, что вот прямо сейчас дорогой для меня человек «уходит», вызвала новую волну ярости, но даже этих новых сил не хватало.       «Мать твою, не сдавайся! Делай что-нибудь! Уничтожь!!!»       Внезапно к спине Славы и моим рукам что-то прижалось, и в тот же миг к моему жару добавился достойный лавины поток холода. Яростное пламя и обжигающий мороз, объединившись, буквально снесли всё, что пыталось им противостоять. С трудом повернув шею, я глянул через плечо броненосицы, уже догадываясь, что увижу. Хоппо. Мелкая глубинная, улыбаясь до ушей и жмуря глазёнки, наслаждалась «обнимашками». Недолго она наслаждалась. Словно беззвучным взрывом нас швырнуло в разные стороны так, что я только чудом ничего не сломал, вылетев из бассейна и впечатавшись в стенку.       Слава же рухнула в бассейн как подкошенная. Она там не захлебнётся? Пошатываясь, а приложился нехило так, я побрёл к девушке. Впрочем, моя помощь не понадобилась. Слава уже поднялась сама. В её глазах плескалось недоумение, потрясение пережитым, изумление… бурная смесь чувств, не было там только одного — золотых огоньков. Мы справились?       Справились! Вот что, оказывается, чувствуешь, когда «гора с плеч падает»! Я подскочил к Славе, сгрёб её в охапку и от избытка чувств расцеловал её. Вокруг прыгала не пострадавшая, в отличие от меня, Хоппо и счастливо пищала. Как это выглядело со стороны мне потом поведала Акаши:       «Сначала по нервам ударило, как при появлении Хоппо. Слышу — в доке что-то шмякнулось, да так, что аж стены затряслись. Я, понятное дело, ломанулась проверять, вдруг со Славой что не так? И что я вижу? Наш Великий Вождь, грозный Адмирал стоит в бассейне (одетый, между прочим) и тискает голую девчонку! И даже ребёнка не постыдился!»       Но это было сильно позже, а пока наше сумасшествие прервала преувеличенно громкая и, как по-моему (но это не точно), полная зависти фразочка:       — АДМИРАЛ?! НУ ТЫ И КОБЕЛИНА!!!       Я недоуменно посмотрел на застывшую в дверях в классической позе «жена пришла домой, а там…» Акаши, потом посмотрел на себя, на заливающуюся красной краской Славу и понял, что сейчас, как говорится, грянет буря, и кого-то, не буду показывать пальцем на себя, скорее всего, придётся-таки отскребать от стенки. Хотя…       Я покрепче прижал девушку к себе:       — Акаши, завидовать нехорошо!       — Ч-ЧЕГО?!       — Адмирал, — подала голос очухавшаяся Слава, — она права. Место не лучшее, да и компания явно лишняя.       С этими словами канмусу выкрутилась из моих рук и, повернувшись спиной, уселась обратно в бассейн, оставив меня любоваться краснеющими ушками.       Только сейчас я осознал, что она встречала меня затылком не только из-за желания не показывать глаза. Резко захотелось провалиться сквозь землю. Желательно — поглубже. И тут, мне на глаза попались те, из-за кого я в Док первоначально и припёрся.       — Акаши, не гони волну, я тут, между прочим, по делу.       — Да? — фальшиво изумилась эта… ЭТА. — А я-то дура думала…       — Зря думала, — я демонстративно повернулся к ремонтнице спиной и обратился к Славе: — Можно взглянуть на твои перчатки?       — Конечно, — но маленькая пауза в ответе мелькнула.       Присев на бортик бассейна, я аккуратно подхватил двумя руками поданное мне существо. Потому что вещью изменившаяся перчатка точно не была. И вот это существо явно не особо хотело меня видеть. До меня не сразу дошло, что перчатка… боится.       Изменилась она очень сильно. Крага удлинилась так, что теперь должна была полностью закрывать предплечье хозяйки. Все металлические детали исчезли, и теперь бывшая часть обвеса была целиком из эсминцевой кожи. Только, в отличие от гладких до блеска шкурок сестёр, эта была покрыта рядами выступающих из кожи твёрдых пластинок. Покрупнее на тыльной стороне кисти и соответствующей части предплечья, мелкими на других сторонах краги. Ладонь и пальцы, кроме наружных поверхностей, где тоже были мелкие пластинки, остались гладкими. Самые большие красовались над местами крепления пальцев к ладони, недвусмысленно намекая, что предназначены портить личные дела, а сами пальцы заканчивались небольшими, но явно не декоративными когтями.       И маленькие зелёные глазки, испуганно смотрящие на меня из промежутков между пальцами.       — Ты меня понимаешь? Вижу — понимаешь. Так вот, спрошу лишь раз — жить хочешь?       Существо, а иначе перчатка уже не воспринималась, своим видом постаралось донести — да, хочет. И ещё как хочет!       — Тогда запомни одну простую вещь. Она, — тут я довольно невежливо ткнул пальцем во внимательно слушающую Славу, — твоя Хозяйка! Ты, вернее, вы обе будете ей служить и делать всё что скажут и никогда, повторяю, НИКОГДА не будете пытаться её изменить! Наоборот, если кто другой попытается это сделать — вы должны будете защитить хозяйку, чего бы вам это ни стоило… Это понятно?       Слава неверяще наблюдала за происходящим. Как много событий для одного дня. Даже слишком много. Сначала тоска и, чего себе-то врать, отчаяние, когда сообразила, что происходит. Затем этот выход Адмирала и Хоппо. И вот сейчас, как апофеоз, он разговаривает с её перчаткой. Смешно? Славе так совершенно не показалось. Особенно его последняя фраза, произнесённая почти шёпотом:       — А если вы нас предадите, то знайте, твёрдо знайте одно. Я. Вас. Найду. Найду, и тогда… тогда вы сотни раз успеете прокляcть тот день, когда решили предать.       Ему верилось. Броненосица вдруг отчётливо поняла, что случись такое, этот странный мужчина, почти мальчишка, и впрямь будет рыскать по океанам до тех пор, пока не добьётся своего. Как? Да какая разница? Главное — сделает. К горлу подкатил горячий комок. Неужели это всё ради неё? Как же хорошо, что сейчас никто не видит её лица…       Я строго посмотрел сначала на ту перчатку, которую держал в руках, потом на вторую, всплывшую на поверхность и тоже слушающую меня. Лицо, правда, удержать не смог, когда увидел, что глаза у перчаток, оказывается, на стебельках, как у раков, что позволяло им выдвигаться из своих гнёзд для лучшего обзора. Хм-м, а они явно прониклись. Та перчатка, что у меня в руках, явственно вибрирует, а другая умудрилась изогнуться так, что стала напоминать собаку, поджавшую хвост. И глазки обеих преданно смотрят на меня.       Внезапно перед глазами всплыли «буковки»:       Глубинный-симбионт (малый)       Уровень: зависит от носителя       Специализация: ближний бой/разведка       Наверное никогда ещё я этим «буковкам» так не радовался.       Стараясь держать «покер-фейс», я опустил перчатку обратно в бассейн. Та, свернув крагу в воронку, выбросила через неё струю воды и ушла на дно. Товарка, тут же последовала её примеру, и они на пару рванули в самый дальний от меня угол. Ну ещё бы. Я повернулся к ремонтнице:       — Акаши, проверь, всё ли в порядке со Славой! А мне нужно переодеться.       Я кивнул Славе и, поймав скачущую как ни в чём ни бывало Хоппо, покинул Док. Вышел — и чуть не споткнулся от неожиданности. Весь личный состав, выстроившись в шеренгу напротив двери, выжидающе таращился на меня. На мордашках большими такими, аршинными буквами, написано одно слово: «ЧТО»? Хотя нет, вон на одной особо наглой рыжей морде явно читается: «И как?» Вот ведь…       — Так, все здесь? — Личный состав после такого начала моей речи, переглянулся и напрягся. Правильно, кстати говоря, сделал. Не буду разочаровывать. — А-атлично. Вижу, все страшно соскучились по нашей несравненной Славе. Замечательно. Тогда обрадую — завтра она выходит из дока и… — тут мне пришлось на пару минут прерваться из-за радостного гвалта, — и в честь этого прекрасного события мы, все мы, проведём общий зачёт по нырянию…       Вот теперь в воздухе повис стон. Стенали все, кроме, разумеется, двух ехидно скалящихся самотопин. Ну-ну, это они зря.       — По понятным причинам субмарины от зачёта освобождены. С ними я проведу отдельное занятие — марш-бросок по пересечённой местности.       Вот теперь взвыли и подлодки. Я же, довольный как слон, утопал к себе переодеваться. Теперь девчатам уже не до того, что же именно произошло в Доке. Завтрашний зачёт вытеснил всё остальное.       В остальном день был заполнен рутиной. Обе подлодки свалили по своим загадочным подводным делам, сказав лишь что-то типа «поиздержались, надо бы баблишка поднять», лёгкая эскадра при поддержке нуждающейся в небольшой реабилитации Шерри отправилась в экспедицию — потребность в ресурсах никуда не делась. Элли и Кага в очередной раз занялись тренировкой, только на этот раз авианосица не забывала держать в воздухе патруль. Ещё раз наступать на те же грабли Кага не желала.       А ночью меня посетила старая знакомая… Знакомая уже мгла, промозглый холод и беспросветная тоска.       — Слушай, тебе не надоело? Сколько можно до нас докапываться?       В ответ тишина. Создаётся впечатление, что я здесь один, но, чувствую, это не так. Волны злобы накатывают с разных сторон, причиняя почти физическую боль. Странно это, вроде я понимаю, что нахожусь во сне, но ни проснуться, ни хоть как-то повлиять на него не могу. Остаётся лишь сжать зубы и терпеть. И я терплю, если такова цена возвращения Славы — я выдержу. Должен выдержать.       — Упрямый, да?       — Пошла в ж*пу!       Сил разводить политесы уже нет. Заорать благим матом не дают только упрямство (ослиное, как говорили друзья) и какая-то детская гордость. Да, именно из детства. Помню, давно, в другой жизни, ещё совсем сопливым пацаном я читал книгу про Кавказ, про ставший легендарным семнадцатый егерский полк и про полковника Карягина, умудрившегося с отрядом в пятьсот человек, при двух пушках, остановить вторжение сорокатысячного войска персов. При этом наши солдаты не стояли в обороне в узком ущелье, а непрерывно контратаковали и даже умудрились взять две крепости! (1*) Но больше всего меня тогда поразил один случай. Перед отрядом Карягина возникла канава. Небольшая, но пушки через неё на руках перетащить было невозможно, а обходить её с висящей на плечах армией не было времени. Бросить пушки? Но тогда невозможно будет взять крепость, к которой шли русские. Так что делать? И тогда четыре русских солдата — один из них был Гаврила Сидоров, имена остальных, к сожалению, не сохранились, молча прыгнули в ров. И пушки прошли. Прошли по живым телам, под хруст ломаемых костей, в полной тишине. После этого из рва встали только двое. Так же молча встали в строй и пошли дальше.       Тогда, да и теперь я не могу себе представить, какую боль испытывали те люди, но ни один из них не крикнул, ни один не застонал, ибо это означало бы выдать местоположение отряда врагу. И вот теперь, вспоминая всё это, мне было даже как-то стыдно кричать…       Не знаю, сколько продолжалась эта пытка, но «гостья» выдохлась первой. Прошипев что-то вроде «Я не проиграла!» и «Пожалею тебя пока что!» она удалилась.       Я открыл глаза. Ну, как и ожидалось — весь мокрый. Блин, если такие ночные визиты продолжатся, я, чего доброго, и помереть могу. С кряхтеньем, словно старый дед, выбрался из кровати. Может быть, стоит приказать феям поставить тут душевую кабинку? Мысль здравая, но явно запоздавшая. С другой стороны… как представлю себе «плач Ярославны» в исполнении Акаши о зажравшемся Адмирале и нецелевом расходовании ресурсов… может, и правда — ну его? Вопрос.       А вообще у меня уже входят в привычку ночные купания. Ополоснулся и побрёл обратно в свою комнату.