Три больших ошибки наследницы трона

После выписки меня встречала Стелла: церемонно взяв меня под руку, благодаря чему я почувствовала себя её почтенной бабушкой, она провела меня по коридорам, злобно сверкая солнечными глазами на всех косящихся в нашу сторону феечек, и распахнула передо мной двери обновлённой квартиры. Она действительно выглядела почти точь-в-точь как прежняя: разве что мебель была поновее, да узор на обоях наверняка Стелла самолично выбрала другой — нежно-розовый и больше напоминающий цветы, нежели геометрические фигуры, что украшали стены до этого. — Ну как? — поинтересовалась она, и я бросила на неё быстрый взгляд: — Сильно квартире досталось? — Ну… — Стелла замялась, и я и без её помощи вспомнила рассказ Текны: у Её Высочества пожар, у них с Музой вообще полноценный взрыв. — Понятно, — вздохнула я горестно. — Надеюсь, ремонт не сильно ударил по казне Солярии. — Ерунда, — отмахнулась Стелла и тут же переключилась на более важную тему: — А в вашей комнате надо было только стены укрепить да дверь поменять, так что не волнуйся, всё лежит на своих местах. — И, оборвав саму себя, она вдруг нахмурилась: — В смысле… никто, кроме тебя, твои вещи не трогал. Это прозвучало так странно, что я усмехнулась. Лекарства, что давала мне Офелия, творили в прямом смысле чудеса: раны затягивались в разы быстрее, чем от природной регенерации, почти не болели и вместо красных рубцов оставляли после себя белые тонкие шрамы — такие, словно заживали они уже не первый год. Помимо этого, регулярно принимаемое снотворное и тёплые светящиеся касания Стеллы на время лишили меня всех ночных кошмаров и связанных с ними переживаний: я чувствовала себя почти хорошо, хоть и не могла избавиться от мысли, что чего-то очень сильно не хватает. — Пойдёшь завтра на уроки? — полюбопытствовала старательно обхаживающая меня Стелла и тут же ободряюще похлопала меня по плечу: — Если хочешь, я могу поговорить с девчонками и объяснить им, чтобы не докучали… — Не стоит. — Я поймала её взгляд и благодарно улыбнулась. — Всё в порядке, я всё равно ничего не помню. — Коситься-то всё равно будут, — фыркнула Стелла раздражённо. — В общем, обязательно сообщи, если вдруг что. Мне пока правила нарушать можно. — Только, прошу тебя, давай без кровопролития, — попросила я её шутливо, и она лукаво улыбнулась, а после этого я мягко, но настойчиво отослала её на ужин: сама-то поела в лазарете, а вот она рисковала опоздать и остаться голодной до самого завтрака. Не став спорить с тем, что перекусить всё-таки лишним не будет, она махнула мне рукой и умчалась в столовую, а я осталась посреди гостиной в одиночестве, почему-то ужасно боясь заходить в свою комнату. Я не видела Флору с тех пор, как очнулась. Встречаться с ней наедине было волнительно и самую малость страшно, но выбора всё равно не было: жили мы вместе, и от этого было никуда не деться. К счастью, когда я зашла к себе, она ещё была на ужине, и я с чистой совестью села за домашнее задание к следующему уроку природной магии, закончив с ним аккурат к возвращению Флоры. К искреннему моему удивлению, выглядела она совершенно обычно: не было ни прежней скованности, ни смущения, ни опаски, и, если она сейчас притворялась, актриса из неё была просто изумительная. — Привет. Как ты? — заботливо поинтересовалась она, сходу доставая из шкафа пижаму, и я растерянно отозвалась: — Неплохо, спасибо. Продолжать разговор никто из нас не стал, и, приняв отданное на руки Офелией снотворное, я первой нырнула под одеяло и пожелала Флоре доброй ночи. Она отозвалась абсолютно механически, но вдумываться в это и вновь искать скрытый смысл там, где его не было, я себе строжайше запретила. Мне снилась мама, разговор с которой я отложила на следующий день, слишком напуганная тем, что могло произойти, пока я была не в себе, — завтра, очевидно, совершенно ничего бы не изменилось, но нарушать второе обещание подряд я бы себе просто не позволила. Я видела её, папу, скачущего между их ног Кико и понимала, как сильно успела соскучиться. Хотелось помахать им рукой, обнять, рассказать про все переживания, чтобы они укрыли меня и сами решили все мои проблемы, но такой роскоши у меня больше не было: собственноручно заваренную кашу мне следовало расхлёбывать самой, не втягивая в это посторонних. Несколько раз мне казалось, что сон прерывался всполохами золотисто-оранжевого света, но найти его источник мне так и не удалось. В голове стоял туман, будто я забыла что-то чрезвычайно важное. Разве я не должна была… с кем-то поговорить? Или просто позвонить маме?.. Будильник, что удивительно, совсем не избавил меня от этих вопросов, и, открыв глаза, я несколько минут пролежала, тупо глядя в потолок и усиленно пытаясь вспомнить, с кем же всё-таки должна была связаться. — Пойдёшь в ванную? — спросила первой принявшая сидячее положение на своей кровати Флора, и я мотнула головой: — Иди первой. Первым уроком сегодня была физкультура, от которой меня благополучно освободили до самого конца триместра: спешить мне было некуда, а будильник я просто забыла переставить. Кивнув, Флора подхватила свои вещи и скрылась в ванной, а сон тем временем радостно от меня сбежал, и закапываться обратно в подушки не было никакого смысла. Полежав ещё пару минут, я всё же встала, осторожно натянула на бинты одежду, стараясь максимально прикрыть их от всех любопытных глаз, и принялась за многострадальные волосы. Парикмахерская мне бы действительно не повредила: подпалённые кончики топорщились во все стороны, делая меня похожей на злобный облысевший куст, да и сами волосы выглядели безжизненными, измученными и совершенно очевидно прошедшими через очень жёсткий естественный отбор. — Завтракать пойдёшь? — вновь поинтересовалась вышедшая из ванной уже во всеоружии Флора, — по сравнению с моей, её шевелюра казалась шёлковой, — и снова в её голосе я услышала отчуждённую формальность. — Да, — коротко отозвалась я, не прося меня ждать, и Флора, к счастью, не стала этого делать. Умывшись, я быстро соорудила на голове хвост и заправила под резинку все подпалённые пряди, формируя из них не особо модельный, но приемлемо лохматый пучок. Стелла, естественно, ещё только собиралась — по утрам она вообще была не очень расторопной. — Съездишь со мной в Магикс? — спросила я, застыв у неё на пороге, и подкрасившая только один глаз Стелла обернулась с изумлённо открытым ртом. — А тебе можно? — полюбопытствовала она с недоверием. Я нахмурилась, но не припомнила в словах Фарагонды ничего про очередной домашний арест. — Полагаю, — отозвалась я неуверенно и наконец-то объяснила причину своего внезапного желания: — Мне бы подстричься… Для Стеллы это прозвучало словно команда «гулять» для собаки: тут же оживившись, она преисполнилась восторженным энтузиазмом, и, был бы у неё хвост, непременно бы им завиляла. — Я знаю, куда тебе надо! — заверила она меня, и я даже спорить не стала. — Поедем сразу после уроков! Дождавшись, пока она наведёт красоту, я пристроилась рядом с ней и направилась в столовую. Признаться честно, на меня косилось не так уж и много людей — разумеется, половина из них меня в этот раз просто не заметила, но я всё равно ожидала худшего. Нет, взгляды, конечно же, были. Со всех сторон. Удивлённые, напряжённые, заинтересованные, напуганные, непонимающие — но присутствие в столовой всего учительского состава ограничивало всеобщее внимание лишь молчаливым наблюдением, и с этим, так и быть, я готова была смириться. — Доброе утро, — поздоровалась со мной как раз поднимающаяся из-за стола Текна. — Привет, — отозвалась я вполголоса и опустилась на её место, а вскоре ко мне присоединилась и Стелла, тут же принявшаяся расспрашивать меня о грядущей поездке к парикмахеру: — Ты хочешь каре? Боб? Что-то косое или симметричное? Может, чёлку отстрижёшь? Или виски сбреешь? — Пока мне бы только обстричь обожжённое, — осадила я её, но Стелла не унималась: — Я бы посоветовала тебе подстричься покороче — думаю, с твоим овалом лица будет смотреться классно. Ты, главное, не бойся, мастер, к которому я тебя веду, — настоящий профессионал своего дела! Никогда не отстрижёт ничего лишнего, а все пожелания исполнит в лучшем виде! — Отлично, хорошо, — отозвалась я сдержанно, изо всех сил стараясь не начать жалеть о том, что заранее решила рассказать Стелле о своих планах. В восемь столовая опустела: ученицы с учителями разбрелись по урокам, и кроме меня в зале остались лишь Уизгис да высокий темноволосый мужчина, которого я уже видела раньше, но почему-то до сих пор не знала по имени. Заметив мой взгляд, профессор Уизгис поманил меня рукой, вновь вскочив прямо на стол, и, забрав свой поднос, я направилась к нему. — Здравствуйте, Блум, — тепло поприветствовал он меня, и я ответила ему тем же. — Рад, что вы в порядке. Разрешите представить вам профессора Авалона. — Он указал на сидящего рядом мужчину, и тот кивнул, сдержанно улыбаясь. — Он будет преподавать у вас на втором курсе, но вам придётся познакомиться с ним раньше. — Спасибо, профессор, дальше я разберусь. — Поднявшись из-за стола, Авалон обошёл его и жестом пригласил меня проследовать за ним. В животе у меня всё стянуло от напряжения: он явно умел производить впечатление, и то, что я никогда не видела его в окружении влюблённых учениц, казалось по-настоящему странным. — Госпожа Фарагонда попросила меня заняться вашей… проблемой, — кратко объяснил он, и я бросила неуверенный взгляд на Уизгиса, но он лишь ободряюще кивнул. Оставив свой поднос на столе с грязной посудой, я послушно последовала за профессором. Уже неплохо выученными хитросплетениями коридоров он провёл меня в свой кабинет, проделав весь путь в напрягающем молчании, и я могла только гадать, о чём именно Фарагонда его попросила, понятия не имея, на чём вообще он специализируется и что преподаёт. От волнения раны начало тянуть, и я засунула руки в карманы толстовки, чтобы свободно сжать их в кулаки. — Присаживайтесь, — пригласил Авалон, пройдя к учительскому столу и облокотившись на него полубоком, и, когда я последовала его примеру, усевшись прямо на парту, на губах его промелькнула быстрая усмешка. — Сейчас я расскажу всё, что мне известно, а вы поправите, если что-то будет не так, договорились? — Хорошо, — спокойно согласилась я, и Авалон удовлетворённо кивнул. — Итак, вы поступили в Алфею и в скором времени пожаловались директрисе на причиняющие вам дискомфорт ночные кошмары. Потом, защищая подругу, вы невольно активировали свои силы, ранив одну из учениц. Госпожа Фарагонда предположила, что вы владеете пламенем чувств, но особых успехов в его освоении вы не достигли. А спустя какое-то время с вами, очевидно, начало что-то происходить, и вы решили об этом умолчать. По итогу всё это привело к тому, что однажды вы просто отключились. Верно? — Да. — Я опустила взгляд в пол и сглотнула: в открытую обвинять меня в чём-то не позволяла себе даже Фарагонда, но у Авалона, очевидно, был совершенно другой подход к работе. — Отлично. Очнувшись, вы, по словам соседок, были сами на себя не похожи. И всё закончилось тем, что вы устроили пожар в собственной квартире и напали на свою подругу, но причинить ей вред не успели — снова отключились. В лазарете вы пролежали несколько дней и, когда проснулись, потеряли все воспоминания о прошедшем времени. Правильно? — Да, сэр, — отозвалась я коротко. — После чего другая ваша подруга… — Он склонил голову и поймал мой взгляд, словно желал, чтобы я подхватила мысль, и я покорно продолжила: — Предположила, что я могу что-то вспомнить, если получу Чармикс. Я приблизительно представляю, что это такое. — Это хорошо, — кивнул Авалон. — Но представляете ли вы, как его получить? Я честно попыталась вспомнить, что о нём говорила Текна. — «Преодоление своих слабостей и недостатков»?.. — Понимаете, что это значит? — Авалон слабо улыбнулся, — выражение его лица так и кричало о том, что он уже знает ответ, — и я замотала головой. Оттолкнувшись от своего стола, он подошёл к доске. — Смотрите. — Авалон взял кусок мела и быстро нарисовал три фигуры: треугольник, квадрат и круг. — Треугольник — это ваши базовые силы, — объяснил он, повторно очерчивая его контур. — Вы же знаете, что у каждой феи строго определён спектр её способностей? — Знаю. Но Стелла говорила, что есть хитрости, с помощью которых его можно формировать. — Безусловно, — согласился Авалон. — Треугольник может расти и расширяться — всё зависит от упорства феи и её желаний, — но есть что-то, что может полностью его изменить: создать дополнительный угол, превратить треугольник в квадрат. Понимаете, о чём я? Я неуверенно пожала плечами. — Как бы смешно это ни звучало, Блум, великую силу нужно заслужить великим деянием. Чармикс — некая награда за некий поступок. Ваши предположения? — Это как если человек, который боится высоты, пройдёт по канату над пропастью… чтобы спасти другого? — предположила я неуверенно, и Авалон искренне удивился: — Зачем кого-то спасать? Тут я растерялась окончательно. — Вы же сами сказали: великое деяние. — Нет, Блум. — Он вдруг улыбнулся — настолько открыто и спокойно, что, подумав было удивиться, по итогу я совершенно неприкрыто засмотрелась. — Я говорил образно. Для получения Чармикса необязательно иметь возвышенную цель — в конце концов, далеко не всем в жизни выпадает шанс почувствовать себя героями. Главное — это преодоление. Да, простыми словами, если вы пройдёте по канату, боясь высоты, вы можете его заслужить, но это не совсем корректно. Получается, тем же способом его можно получить и в корыстных целях, не так ли? — Тогда в чём загвоздка? — спросила я, с трудом заставляя себя следовать за ходом его мысли. — Преодоление, — повторил Авалон. — Если вы поймёте, что жить со страхом высоты больше нельзя, если искренне захотите больше не зависеть от того, как близко к земле вы находитесь, то Чармикс ваш. А если просто закроете глаза, стисните зубы и пробежите по этому треклятому канату — увы. Я перевела взгляд на нарисованные на доске фигуры. — С ним понятно. А круг? — Круг — Энчантикс, — с готовностью объяснил Авалон. — Когда вы отполируете свою силу, овладеете ей полностью и не оставите в ней никаких изъянов, углы сгладятся, превратившись в финальную трансформацию. Но тут всё несколько сложнее: для активации Энчантикса понадобится толчок, и достаточно мощный. — Например? — Я вопросительно изогнула бровь. — Жертва. — То есть, не всем феям суждено его получить? — Боюсь, нет. — Авалон, кажется, был опечален этим фактом. — Безусловно, жертва должна быть далеко не буквальной, но всё же чем-то существенным. Бывает, конечно, что фея получает Энчантикс, преобразуя свои собственные силы, то есть, как бы… формирует его своими руками, одним лишь усилием воли, но таких случаев — один на миллион. — Как всё непросто… — пробормотала я, и Авалон невесело усмехнулся: — Увы. — После чего быстро вернулся к изначальной теме разговора: — Перед вами сейчас стоит непростая задача. Школа не ставит своей целью выпускать учениц исключительно высших трансформаций, наша миссия — обучить вас обращаться со своими силами и, конечно же, сделать так, чтобы они не навредили ни вам, ни окружающим. Превращения или получаются по ходу обучения в качестве бонуса, или не получаются вовсе, потому что каждому из них отведено своё время. А ваши сроки, я так понимаю, весьма сжаты. — Типа того, — пробормотала я растерянно и опустила взгляд. — Но госпожа Фарагонда обещала постараться выбить у Совета ещё один триместр для того, чтобы я сама попыталась во всём разобраться. — Будем надеяться, у вас это получится, — ободрил меня Авалон и перешёл к насущной проблеме: — На моей памяти ещё никто не получал трансформацию, просто потому что надо, так что, признаться честно, для меня всё это тоже больше похоже на эксперимент. Можете ли вы сейчас вспомнить что-нибудь из своих страхов? Всё, что выводит вас из зоны комфорта? Я честно напряглась, пытаясь отыскать в воспоминаниях своих «пауков», но на ум не приходило ровным счётом ничего: я не любила насекомых, обитателей морских глубин и просить у родителей прощения после ссор, потому что говорить об этом всегда было неловко, — но всё это казалось совершенно не относящимися к текущей проблеме мелочами. — Простите, ничего. — Я так и думал. — Авалон, казалось, совсем этому не огорчился. — Не переживайте, эта беседа была просто ознакомительной. Я оставлю вас до конца этого триместра, и у вас будут ещё целые каникулы, чтобы основательно всё обдумать и, может быть, что-нибудь вспомнить. — Хорошо, — вяло согласилась я. — Я могу идти? — Конечно, — разрешил Авалон, и я поспешила ретироваться. Часы показывали половину десятого. Мама вставала обычно около девяти, и я всё-таки решилась. Ненавязчивая мелодия, которая в магических телефонах служила заменой гудкам, никак не помогала понять, сколько времени ожидания прошло, и, когда я уже обрадовалась и собиралась было нажать на отбой, на том конце провода послышалось безумно взволнованное: — Блум?! Сердце у меня в груди совершило кувырок и затихло где-то в районе пяток. — Мам, — слабо пискнула я, и она тут же обрушилась на меня целым потоком восклицаний: — Слава богу! У тебя всё в порядке? Как ты, милая? От тебя почти месяц никаких новостей! Ты хоть представляешь, как мы переживаем?! — Прости, пожалуйста, я… — Я оборвалась на полуслове. Что же я могла ей сказать? Что на три недели отключилась и ходила сама не своя, пытаясь убить собственных подруг? Что была безумно занята? Что банально забыла? — Блум? — поторопила меня затихшая мама, и я готова была заплакать от беспомощности. — Я не знаю, как тебе объяснить, правда. Я в порядке, просто тут… многое свалилось… и я не хочу волновать тебя понапрасну. — Милая, именно это ты сейчас и делаешь. — В голосе мамы послышались испуганные нотки, и я спешно повторила: — Прости. Я приеду и всё расскажу, обещаю. А пока дай мне время разобраться во всём, пожалуйста. Она молчала так долго, что мне показалось, связь прервалась. — Хорошо. Не думай, что ты меня хоть немного успокоила, но теперь я хотя бы знаю, что ты цела. Пожалуйста, не пропадай так больше, — взмолилась она, и я подняла взгляд наверх, пытаясь не дать слезам сорваться с ресниц. — И, если что-то идёт не так или тебе просто не по себе… не бойся вернуться. Если бы это могло избавить меня от всех проблем, я бы давно уже рванула домой, но сила моя перемещалась вместе со мной, и до тех пор, пока я могла быть опасна для окружающих, я просто не имела права возвращаться, никак с этим не разобравшись. — Обязательно, — заверила я и улыбнулась. — Скажи папе, что всё хорошо, а я просто замоталась. — Не волнуйся, придумаю что-нибудь, — понимающе отозвалась мама, и я благодарно кивнула, хоть она этого и не видела. — До встречи, мам. — Увидимся, милая. — Голос её подрагивал от волнения, да и сама я никак не могла избавиться от навернувшихся на глаза слёз. Глотнув воды и ополоснув лицо, я села на кровать и уставилась на стоящие на тумбочке часы, отсчитывая оставшееся до конца урока время. И, когда в гостиной послышались знакомые быстрые шаги Флоры, зачем-то схватила со стола первую попавшуюся книжку и спряталась за ней: для чего — и сама не знала. Флора пролетела мимо меня, стащив со спинки стула полотенце и сразу заперевшись в ванной, а я, отложив своё прикрытие, выкопала из кучи на столе учебник по природной магии и, поправив то и дело норовящий распуститься пучок, выскользнула из комнаты. В гостиной, как ни в чём не бывало, сидела Муза, и, судя по её внешнему виду, физкультуру она сегодня решила проигнорировать. Заметив меня, она изогнулась практически на сто восемьдесят градусов и в этой неудобной позе сообщила заговорщическим тоном: — Ты, я, библиотека, на третьем уроке. — Это стрелка или свидание? — улыбнулась я, продолжая движение к двери. Оттолкнувшись от подлокотника, Муза поднялась на ноги и последовала за мной. — Деловая встреча, — церемонно поправила она. — Понимаешь, только глухой не знает о твоей проблеме, и, будь проклята моя доброта, я не могу оставить тебя с ней один на один. Там есть одна прекрасная книжка, посвящённая интервью с обладательницами Чармикса. Ну, что-то вроде исследования. Глядишь, и тебе пригодится. Застыв на месте, я обернулась на неё так резко, что почувствовала, как пучок снова съезжает на сторону, и от всей души поблагодарила её за помощь. Муза в ответ коротко улыбнулась: когда в её тёмных глазах не плясали бесенята, по ним было практически невозможно определить, какую эмоцию она изображала, но сейчас, судя по собравшимся возле них едва заметным морщинкам, улыбалась она вполне искренне. В коридорах и классе я старательно не обращала внимания на бросаемые на меня исподтишка взгляды, и оказалось, если сосредоточиться на лекции профессора и постоянно что-то записывать, времени на посторонние мысли почти не оставалось. Вдобавок к старательному конспектированию, на последнем листе тетрадки я успевала делать и свои собственные заметки касаемо трансформаций, самоконтроля и прочей ерунды, которая преследовала меня теперь ежедневно, и так увлеклась, что конец урока застал меня врасплох — два часа пролетели совершенно незаметно. Собрав все разбросанные по парте листы в кучку, я направилась к себе сменить учебники. Телефонный звонок нагнал меня на полпути к квартире, и на экране высветилось имя, от которого по спине моей сразу же пробежал холодок, а всё внутри болезненно свернулось в узел. Неприятные воспоминания заворочались в голове смазанными, расплывшимися образами, но понять, что именно вызвало у меня такой дискомфорт, я так и не смогла. — Да? — ответила я на звонок, и в голосе Ская звучал небывалый энтузиазм: — Привет, Блум. Как насчёт погулять сегодня вечером? — Извини, не получится, — выпалила я прежде, чем успела придумать причину, и только спустя мгновение сообразила, чем очень удобно можно прикрываться практически постоянно: — Дополнительные занятия. — Их никак нельзя отменить? — расстроенно протянул Скай и ещё более проникновенно заверил: — Я соскучился. Прочно поселившийся вдоль моего позвоночника холодок стремительно разросся до угрожающих размеров, пробираясь внутрь и обжигая своими ледяными прикосновениями все органы: от услышанного мне стало настолько не по себе, что захотелось поскорее закончить разговор и никогда больше о нём не вспоминать, но я понимала, что долго убегать от проблем не удастся, а потому всё же решилась. — Может, в следующий раз? В субботу я буду свободна. — Отлично! — тут же обрадовался Скай. — Заеду в четыре! Он отключился, а я так и осталась стоять посреди коридора у всех на пути. — Чего такая озабоченная? — налетела на меня сзади Стелла, чуть не свалив с ног от неожиданности. Ожог на спине прострелило болью, но я промолчала. — Да так. — Загружать своими проблемами ещё кого-то не хотелось, и вместо этого я напомнила ей про парикмахерскую, на что Стелла с энтузиазмом закивала. И только зайдя в комнату, я поняла, что делаю что-то не то, а взгляд на расписание быстро поставил всё на свои места: третий урок — культура с Дю Фор, а для меня — встреча с Музой в библиотеке. Оставив учебники на кровати, я подумала немного и направилась прямо к ней в комнату, дабы не скучать до начала урока в одиночестве. Как и я, Муза была одна: Текна с Флорой предпочитали ждать начала урока не у себя, а под дверью кабинета, повторяя материал даже тогда, когда по нему совершенно точно не собирались спрашивать. — Всё в силе? — уточнила я, ступая на порог, и Муза фыркнула: — Ещё бы. Знала бы ты, как скучно болтаться по школе одной. — Да, в интернате не забалуешь, — улыбнулась я и присела на кровать напротив неё. Молчать с Музой было комфортно, так что время до звонка пролетело совершенно незаметно, и, подождав ещё пару минут для надёжности, чтобы все учителя успели очистить коридоры, мы заговорщически переглянулись и направились по хорошо изученному маршруту в библиотеку. — Рада видеть вас в добром здравии, — поприветствовала меня мадам Барбатея и тут же сокрушительно покачала головой: — Хоть и надеялась, что на вас всё же снизойдёт озарение и вы поймёте, что прогуливать уроки — отвратительная привычка. — Мы тут по очень важному делу, мадам, — заверила её Муза и поманила меня за собой вглубь стеллажей. — Где-то тут… Я же клала её сюда… — приговаривала она, перебирая пальцами корешки книг на самой нижней полке. — А, вот и она! — воскликнула она наконец радостно и, выхватив из глубины старый потрёпанный томик, протянула его мне. Надпись на обложке сверкала выцветшим золотом: «Чармикс: секреты и последствия». — Спасибо, — поблагодарила я её ещё раз и заколебалась: с одной стороны, мне хотелось как можно скорее открыть книжку и углубиться в чтение, а с другой, совесть наотрез отказывалась оставлять Музу в одиночестве. — Иди уже, — усмехнулась она, видимо, на лице у меня прочитав все мои душевные терзания. — Я пока спишу у Текны задания по зельям: Дю Фор грозилась поставить незачёт всем, кто не сдаст ей работу до конца недели. — Буду иметь в виду, — серьёзно кивнула я и отметилась у мадам Барбатеи, записав драгоценную книжку на себя. К сожалению, даже по знакомству на каникулы мне её взять не разрешили, так что времени на чтение оставалось всего ничего. Пулей вылетев из библиотеки, я помчалась к себе, планируя весь оставшийся вечер провести наедине со своим увлекательным чтивом. Потом, правда, вспомнила, что оставался ещё урок у профессора Уизгиса и поездка в Магикс со Стеллой, но занятия у Уизгиса я искренне любила, а в парикмахерской до этого в принципе никогда не бывала и справедливо решила, что ради такого даже столь важное чтение может немного подождать. Закопавшись в подушки и свив себе уютное гнёздышко на кровати, я открыла первую страницу и погрузилась в совершенно другой мир. Журналистка по имени Мелисса кратко вводила читателей в суть своего исследования и представляла им действующих лиц, собранных в длинном списке имён и каких-то пояснений, расшифровывать которые с помощью приведённой в конце таблицы я не стала, — гораздо больше меня волновало само исследование. Следующая страница была украшена большим портретом этой самой Мелиссы, а третья — фотографией уже другой девушки, улыбавшейся смущённо и явно натянуто, словно сделать фото для разворота её заставили силой. Подпись под портретом гласила, что девушку эту звали Аврора. «Я действовала на чистых рефлексах: только увидела, как его лапа соскальзывает, и сразу же трансформировалась. А потом всё как в тумане. До сих пор прихожу в ужас, вспоминая, как сиганула в это окно и у самой земли подхватила его рукой. Не уверена, кто из нас больше дрожал», — рассказывала Аврора. — «Помню, потом вдруг вся засветилась, и бац — Чармикс. Я тогда даже не задумывалась о развитии и самосовершенствовании. Мне было всего двенадцать». Оторвав взгляд от строчек, я задумчиво устремила его в стену: бескорыстное спасение котёнка, для осуществления которого она бесстрашно выскочила в окно, вполне себе укладывалось в объяснения Авалона. «Я получила его, когда уже училась в школе. Сначала даже не поверила, что это правда. Ну, сами подумайте: я просто подошла к парню, который мне нравился, и призналась ему в своих чувствах. Он тогда был так шокирован тем, что я вдруг засветилась, что не смог дать внятного ответа. А на следующий день всё равно отверг меня (смеётся)», — рассказывала Мелиссе следующая опрошенная ей девушка по имени Кэти. С признанием в любви всё тоже было ясно: и преодоление страха присутствовало, и бескорыстность. «Моя история, наверное, самая заурядная из всех. Я пошла с дочкой в парк аттракционов, и ей ужасно захотелось прокатиться на адской петле», — говорила третья участница интервью, Меган. — «Я всю жизнь смотрела на неё с опаской. Чёртово колесо, горки, та кошмарная машина, что выбрасывает тебя на резинке высоко в воздух, — всё это вызывало во мне не восторг и трепет, а лишь глубочайший ужас. Но Крис так просила, что я не смогла ей отказать, и, стоило мне сойти с этой петли, едва стоя на ногах от страха и головокружения, я вдруг поняла, что что-то изменилось. Позже выяснилось — Чармикс. Скажу честно, он был мне совершенно без надобности, но, сами понимаете, обратно не вернёшь (смеётся)». Как оказалось, Авалон был совершенно прав: необязательно было становиться героем, чтобы открыть новую сторону своих сил, достаточно просто быть хорошим человеком — и Чармикс сам тебя найдёт. И сравнительно небольшое количество получивших его людей лучше всякой статистики говорило о том, как нечасто нам приходилось по-настоящему переступать через себя в обычной жизни. Я долистала книгу до середины: опрошенные женщины, портреты которых занимали едва ли не больше места, чем сами интервью, рассказывали самые обычные истории. Кто-то первым приходил мириться со второй половинкой, кто-то жертвовал желанной вечеринкой, чтобы помочь родителям, а кто-то бежал в горящий дом, чтобы спасти застрявших в комнате людей, но все они действовали бескорыстно и в награду получали не почести и народную любовь, а признание куда более важное — от своих собственных сил. И это не могло не вдохновлять. Я не заметила, как пролетело оставшееся от урока время и пришла пора отправляться к профессору Уизгису. Потрепав книжку по обложке, я сунула её в ящик прикроватной тумбочки и, схватив тетради, двинулась по коридору, погружённая в свои размышления. Стелла была наготове. Схватив меня за руку, едва прозвенел звонок с урока, она протащила меня прямо перед носом у удивлённого Уизгиса, бросила учебники куда-то в сторону кровати и, даже не переодеваясь, но всё так же крепко сжимая моё запястье, повела меня к остановке. Надо сказать, я совсем не сопротивлялась — более того, я сама предложила эту поездку, — но пытаться доказать что-то Стелле было себе дороже: если уж что-то взбрело ей в голову, так просто это оттуда было не выбить. — Пришли! — отрапортовала она, остановившись спустя полчаса у какой-то сверкающей витрины. Вывеска над входом гласила, что это был элитный салон красоты, и я попыталась сказать что-то о деньгах, но Стелла сразу же замотала головой: — Я за всё плачу, не переживай. Столь щедрому жесту доброй воли противиться я не стала, и по итогу каким-то чудом Стелле всё же удалось уломать меня на короткую стрижку: не такую радикальную, как у Текны или даже Музы, — всего лишь до плеч, — но по сравнению с прежней длиной разница всё равно была существенная, и, признаться честно, возражала я не особо, так как и сама уже порядком подустала от длительной сушки и бесконечной войны с запутавшимися прядями. Представившийся Оливером мастер неприкрыто ужаснулся виду моей шевелюры и сдержанно поинтересовался, каким образом я умудрилась так её опалить, в ответ на что Стелла не задумываясь пошутила про сражение с духовкой, в котором я, очевидно, проиграла. Болтала она без умолку: от новостей Солярии перескакивала к рассказам о Домино, которые долетали до неё на званых ужинах, а затем — к обсуждению событий прошедших недель, после чего радостно отвлекалась ещё на какую-нибудь ерунду, поддержать разговор о которой я при всём желании не могла. Но Стелле нужны были лишь слушатели — а с этой миссией я справлялась безупречно. — Ну, что скажете? — Оливер в последний раз придирчиво прошёлся по моим волосам расчёской и указал на зеркало. Я перевела взгляд на отражение — пришлось задействовать всю свою силу воли, чтобы не посмотреть туда раньше времени. Новая причёска действительно мне шла, и даже очень, и я дала себе мысленное обещание однажды подстричься ещё короче — если не под боб, то хотя бы под полноценное каре. Тоже оставшаяся в восторге Стелла радостно убежала расплачиваться. Выйдя из прохладного салона и чувствуя непривычную лёгкость на голове, я оглядела оживлённую улицу. — Куда теперь? — поинтересовалась я, поправив сползающий бинт на предплечье, и Стелла смерила меня вопросительным взглядом: — Есть хочешь? — Ага, — призналась я честно, и, ни слова не говоря, она потянула меня к уже знакомому кафе. Управляющая по-прежнему меня помнила и была очень рада нас видеть. Заказав кофе и мороженое, мы уселись за тот же самый столик, что и в первый раз, и Стелла принялась задумчиво разглядывать улицу, а я — Стеллу. Момент для того, чтобы задать давно тревожащий меня вопрос, выдался как нельзя более подходящий: жизнь вернулась в прежнюю колею, вокруг никого, Стелла расслаблена и удовлетворена. — Стелла… — позвала я негромко, и она отвлеклась от своих мыслей, переведя на меня вопросительный взгляд. — Где твоё кольцо? Она вздрогнула, будто напуганная тем, что я заметила что-то, что совсем не предназначалось для моих глаз, и сразу же опустила взгляд на свою ладонь: на секунду мне показалось, что она просто забыла его надеть, но об этом Стелла не забывала никогда. Скорее, она забыла, что кольца больше не было. — Отдала, — честно ответила она на выдохе. — Неделю назад. — Как? — изумилась я, и она лишь пожала плечами: — Поехала в Магикс по делам, а по дороге к остановке что-то толкнуло меня в кусты. Когда я подняла взгляд, увидела того жёлтого огра, ну и… подралась, конечно, для вида, а потом подумала и решила… — Что проще его отдать? — закончила я за неё вполне очевидную мысль, и Стелла кивнула: — Ага. Всё равно толку от него было немного. Если на Солярии вдруг что-то случится, Фарагонда сама меня туда отправит. И ради одной лишь возможности свободно телепортироваться я не готова обрекать себя на то, чтобы постоянно быть чьей-то мишенью. Слова её звучали вполне разумно, и я молча опустила взгляд, не зная, что можно было сказать в данной ситуации. — Знаешь, честно говоря, с тех пор мне даже как-то дышать стало легче, — призналась Стелла, облокачиваясь на стол и принимая куда более открытую и расслабленную позу — должно быть, она и сама изводила себя переживаниями и очень хотела с кем-нибудь всё это обсудить. — Ты только подумай: теперь я могу спокойно выходить на улицу и не бояться, что со спины на меня в любой момент снова кто-то нападёт. — Весомый плюс, — улыбнулась я, и Стелла ответила мне короткой усмешкой. — Но всё же жаль: как-никак, фамильная реликвия. — Да ладно. — Она махнула рукой. — У отца подобных штук ещё целая сокровищница. Главное, что теперь я могу спокойно колдовать без него. — А вот это действительно здорово, — согласилась я и улыбнулась шире, вспоминая её не особо приятную, но невероятно результативную тренировку с Текной. Удовлетворившись прошедшим обсуждением, мы вновь переключились на подтаявшее мороженое, и через пару минут в моём кармане что-то пискнуло. Грешным делом я подумала, что туда каким-то образом телепортировался Кико, но вскоре до меня дошло — ругался телефон. Достав его, я активировала экран и устремила взгляд на мигающую зелёную точку, сообщавшую о непрочитанном сообщении. «Блум, у меня нет номера Стеллы, поэтому, пожалуйста, если увидишь её, приведи скорее ко мне. Это очень важно», — писала Текна, и брови мои нахмурились. — Чего там? — полюбопытствовала облизывающая измазанную мороженым ложку Стелла, и я развернула телефон к ней, показывая сообщение. — Зачем это? — вопросила она непонимающе спустя несколько секунд. — Если б я знала. — Я развела руками и окинула пустую посуду на столе отстранённым взглядом. — Готова? — Только не говори, что она опять решила на мне поэкспериментировать, — взмолилась Стелла в ужасе, и я изо всех сил постаралась её успокоить. Подогреваемые интересом из-за столь внезапной срочности, мы расплатились с управляющей и побежали на остановку, успев заскочить в отъезжающий автобус практически в последний момент. К единому мнению по дороге мы так и не пришли: Стелла упорно опасалась худшего, в то время как я пыталась думать логически и, ставя себя на место Текны, гадала, что же могло оказаться в её глазах настолько важным. И спустя полчаса, наконец-то добравшись до дверей её комнаты, мы залетели внутрь без стука и обнаружили её в изрядном волнении. — Отлично! — Она сразу же рванула к нам, едва не вцепившись в плечи Стеллы руками. — Трансформируйся! — Чего? — опешила та и перевела недоумевающий взгляд сначала на меня, а затем обратно на Текну: — Зачем? — Просто сделай. Поколебавшись ещё несколько секунд, Стелла всё же сдалась, а я в предвкушении замерла: ни разу ещё я не видела настоящей магической трансформации, и ожидания у меня были самыми разнообразными — но то, что я увидела, было не впечатляющим от слова совсем. На всё про всё ушёл лишь краткий миг: Стелла ярко засветилась, свидетельницей чему я становилась уже неоднократно, и за спиной её вдруг из воздуха прорезались тонкие прозрачные крылышки, похожие на ярко-голубые лепестки тюльпана. — И всё? — разочарованно выдохнула я, пока Текна, бесцеремонно схватив Стеллу за пиджак, внимательно что-то разглядывала. Та попыталась было возмутиться, но быстро поняла, что это бесполезно, тяжело вздохнула и повернулась ко мне. — А ты что хотела? — улыбнулась она весело. — Световое шоу и пляски под музыку? — Да нет, — пробормотала я растерянно. — Просто… не знаю. Ожидания оказались куда круче реальности. — И, тряхнув головой, я перевела взгляд на Текну: — Так что ты ищешь? Что бы она ни искала, видимо, поиски её закончились успешно, и Текна отпустила Стеллу, довольно улыбаясь. — Всё-таки я была права, — констатировала она не без гордости и отогнула лацкан на пиджаке Стеллы, демонстрируя нам обеим аккуратную серебристую брошь с крупным оранжевым камнем. — Эй! — Удивлённо подпрыгнув, Стелла вцепилась в украшение пальцами. — Этого тут не было! — Не было до трансформации, — по-прежнему светясь от удовлетворения, поправила её Текна, и, быстро смекнув, что к чему, Стелла сбросила превращение. Брошь растаяла вместе с крыльями. — Так она волшебная! — выдохнула я изумлённо. — Она — Чармикс, — поправила меня Текна, и брови у нас со Стеллой синхронно взметнулись вверх. — Откуда? — только и смогла выдавить она, опустив взгляд на то место, где всего несколько секунд назад покоилась магическая брошь. Текна внимательно посмотрела сначала на неё, а затем и на меня, и весь её вид выражал искреннее удивление тому, что мы правда совсем ни о чём не догадываемся. — Ты переступила через себя, когда избавилась от пауков. Ничего не напоминает? — подсказала она наконец, и тут-то до меня дошло: — Выходит, когда она активировала свою силу, она получила Чармикс и даже не поняла этого? — Эй, я ведь всё слышу! — уязвлённо воскликнула Стелла. — Конечно, прости, — пробормотала я спешно и повернулась к ней. — Ты месяц с ним проходила и так ничего и не заметила? Её Высочество обиженно надуло губы и решило не удостаивать меня ответом. — Ладно, ты-то вдруг почему так этим озаботилась? — вернулась я к изначальной теме и бросила взгляд на Текну, которая в этот момент снова погрузилась в свои размышления. — А? — Она вынырнула из мыслей. — Я… Я только что разговаривала с Фарагондой об этом и, когда она сказала про свечение, вдруг поняла, что уже, вероятно, с этим сталкивалась. И была права. Понимаешь, что это значит? — Текна взглянула на меня, и я замялась. — Что получить его не особо сложно? — Можно и так сказать. — Она смиренно кивнула и подняла ладонь, прощаясь. — Извините, что так внезапно выдернула. Я кивнула ей в ответ и, схватив по-прежнему растерянную Стеллу под руку, вывела её из комнаты. — Какая же она всё-таки… — буркнула она на пороге, и я миролюбиво улыбнулась: — Она просто пытается помочь. Разойдясь с ней в разные стороны, я за несколько секунд успела полностью погрузиться в свои мысли, а потому, шагнув на порог своей комнаты и увидев там Флору, вздрогнула от неожиданности: в последнее время я так старательно её избегала, что совсем отвыкла от её присутствия. К счастью, она этого движения не заметила, и, постаравшись успокоиться, я плюхнулась на стул, придвигая к себе выданные профессором Уизгисом для подготовки к грядущей контрольной свитки. К концу триместра метаморфосимбиоз сменился на симбиоз обычный, и теперь на уроках мы изучали в основном теорию, посвящённую совместимости спектра сил каждой феи с определёнными действиями: что ей делать можно, чего нельзя, а что запрещено лишь формально, но при очень-очень большом желании вполне может получиться. Посвящённые различным способам расширить круг своих возможностей рассказы Уизгиса были без преувеличений самым интересным, что я когда-либо слышала на уроках, и заведённая лишь пару месяцев назад тетрадь была исписана уже почти полностью. Когда я вытаскивала из неровной кучи чистый листок, дабы собрать все свои заметки в одном месте, на глаза мне попался учебник по зельеварению, и я поспешила задвинуть его подальше за свитки: одна мысль об уроках госпожи Дю Фор нагоняла скуку. Флора молчала. Пару раз я оборачивалась на неё украдкой, но взгляды наши так и не пересеклись: она была полностью поглощена какой-то книжкой, и на мгновение мне показалось, что картинки в ней двигались. Через полчаса я успешно расправилась со всеми свитками и ещё пять минут потратила на попытки завернуть их обратно и связать диковинной ленточкой, которая постоянно норовила выскользнуть из-под пальцев. Ужинать не хотелось, зато чрезвычайно велико было желание прилечь и бесцельно поглазеть на потолок, вспоминая, где какие трещинки раньше находились. В таком удовольствии я себе отказать не могла и, сложив тетради в кучу, завалилась прямо на покрывало. Я не собиралась засыпать, правда. Так просто получилось. Я поняла, что впервые заснула без снотворного, только когда ставшие практически совсем привычными картинки-воспоминания внезапно сменились знакомой чёрной комнатой. Несколько секунд в голове царил туман: я пыталась вспомнить, кто я, где я нахожусь, как я сюда попала и в принципе зачем, а потом — всё то, что в этой комнате успело произойти. Включая возвращение Дафны. Не помня себя от волнения, я обернулась, ища взглядом свет её золотого наряда, но комната вновь была пуста. — Дафна?.. — позвала я тихо-тихо: страх, смешанный с неуверенностью в том, что прошлая наша встреча действительно случилась, а не просто мне привиделась, стремительно затапливал разум. — Дафна! — крикнула я уже громче, но ответа по-прежнему не было. Опустив взгляд на свои ладони, я простояла так долгие несколько мгновений. Даже если в возвращении Дафны я не была уверена, одно знала наверняка: дракон существовал. И пламя, охватывающее мои ладони, и было драконом. Убедившись, что магия срывается с кончиков пальцев совершенно свободно, я развела руки в стороны, словно удерживала между ними огромный невидимый шар. Огонь становился всё злее, жарче, вырывался беспокойными всполохами и формировал нечто, напоминающее большой рыцарский щит, и я продолжила уверенно его растягивать. Горячий воздух забивался в горло, мешая ровно дышать и заставляя щуриться от сухости в глазах. Пламя разрасталось, начиная переливаться через край и неконтролируемыми искрами уноситься куда-то вдаль. На самом деле на всё это ушло не больше минуты, но время для меня тогда тянулось безумно медленно, и руки ощутимо уставали напряжённо держать в воздухе неосязаемое нечто. Я поняла, что рубеж был пройден, в тот момент, когда всё внутри завопило о том, что удерживать пламя на ладонях я больше не смогу, и, повинуясь широкому взмаху руки, вся огненная стена ударилась об пол, разлетевшись на тысячу горящих осколков. Пламя закружилось в самостоятельном вихре, формируя нечто ужасно знакомое. Я сделала шаг назад. Большая горячая лапа неслышно ступила на зеркальный пол, и острые когти тихо царапнули плиту, не оставив на ней ни следа. Дракон разогнул спину, разминаясь, и вытянул шею, внимательно глядя на меня своими умными золотистыми глазами. Я сглотнула, сжала ладони в кулаки и почувствовала, как волосы разлетелись от мощного обжигающего выдоха. — При… — Я запнулась: это звучало ужасно глупо, но ничего другого в тот момент в голову не пришло. — Привет? Дракон склонил голову набок, внимательно меня слушая. — Дафна… — продолжила я, чувствуя, как всё внутри мелко содрогается в память о нашем не особо приятном первом знакомстве, и изо всех сил постаралась убедить себя, что всё это позади и дракон меня больше не тронет. — Она должна быть тут… Знаешь где? Мне показалось, в тот момент он кивнул. — Можешь отнести меня к ней? — спросила я робко, и он помедлил мгновение, после чего согнул передние лапы и сверкнул на меня золотыми глазами, явно предлагая залезть к нему на спину. Не чувствуя задеревеневшего от напряжения тела, я схватилась за костяной гребень и запрыгнула на чешуйчатую спину. Он чуть обернулся, проверяя, готова ли я, и вдруг взмыл в воздух. В этом месте никогда не было ветра, но, пока мы в полнейшей тишине скользили по чёрному воздуху, что-то отчётливо трепало мою одежду и волосы. Я понятия не имела, как долго мы летели и сколько миль осталось позади, и единственным ориентиром был золотистый свет, который в один момент вдруг слабо забрезжил на горизонте. Крепче вцепившись в гребень, мысленно я взмолилась о том, чтобы мы поскорее достигли этого сияния, и дракон, словно услышав мои неозвученные желания, взбрыкнулся. Дафна приближалась: я не могла не чувствовать те прошибающие волны энергии, что она источала, и силу, сквозившую в каждом её движении. Дракон ускорился, едва ли не больше меня самой желая скорее оказаться рядом с ней, и я полностью разделяла его энтузиазм. Спрыгнув с его спины раньше, чем он успел окончательно затормозить, я бросилась Дафне на шею. — Блум! — воскликнула она радостно и тут же крепко обняла меня в ответ. — Тебя так давно не было! — Всё из-за таблеток… — пробормотала я растерянно, только сейчас понимая, какую страшную ошибку совершила: снотворное лишало меня не только кошмаров, но и доступа в чёрную комнату, и если сегодня я не приняла его лишь потому, что уснула совершенно случайно, завтра — да даже этой же ночью — я бы вновь продолжила глотать его, отрезая себя и от воспоминаний, и от Дафны. И как из полностью закрытого подсознания подать себе сигнал о том, что таблетки пить не стоит, я не имела ни малейшего понятия. Вздохнув, я ещё раз крепко сжала плечи Дафны руками, убеждаясь, что она настоящая, и заглянула ей в закрытые маской глаза: — Что случилось? Раньше ты всегда встречала меня здесь, а сегодня я едва нашла тебя. Она успокаивающе потрепала меня по голове. — Я искала тебя всё это время, пыталась пройти сквозь сны. Наверное, из-за этого слегка заблудилась. Замерший позади меня дракон громко и будто бы демонстративно фыркнул, и я бросила на него быстрый взгляд: ноздри его чуть трепетали, глаза были прищурены, а когти едва слышно поскрёбывали пол, словно он был очень чем-то недоволен. — Не ревнуй, — фыркнула я ему в ответ и сощурилась. — Она моя сестра, не твоя. Дракон лишь сморщил нос, угрожающе оскалившись, но рядом с Дафной я его точно не боялась и спокойно повернулась обратно к ней: мне нужно было о стольком успеть ей рассказать в условиях катастрофически ограниченного времени, что терять нельзя было ни минуты. И начать я решила с самого важного: с Чармикса. — Текна права, — улыбнулась Дафна, когда я закончила свой рассказ. — Вероятнее всего, Чармикс действительно сломит барьер, не пускающий тебя в твоё подсознание. — Но откуда он вообще взялся? — озвучила я уже долгое время мучивший меня вопрос. — Что это за комната? Почему я помню обычные свои сны, но совсем не помню её? Дафна, казалось, погрустнела. — Я не знаю, Блум. И никогда с таким не сталкивалась. Могу лишь предположить. — Последние недели я только на предположениях и живу, — усмехнулась я невесело. — Выкладывай. Дафна замолчала на какое-то время, словно в глубине души говорить об этом ей очень не хотелось, но всё же она пересилила: — Думаю, пытаясь спасти тебя, я случайно оставила в тебе частицу своей силы. И, скорее всего, она и спроецировала мой образ в твой разум. Я выдернула тебя из нормальной жизни, открыла тебе совершенно иной мир, рассказала что-то, что никак не вязалось с привычным тебе укладом вещей, и, быть может… этот барьер создала ты сама? — Сама? — изумилась я, и Дафна одарила меня прямым взглядом. — Ты всю жизнь жила как простой человек, считающий, что магия — лишь выдумка на страницах книжек. Вполне возможно, что подсознание захотело оградить тебя от этой информации и отрезало от реальности всё, что не вписывалось в его понимание нормального. — Но… — попыталась было возразить я, однако Дафна меня прервала: — Я знаю, как ты сама к этому относишься, и прекрасно помню, с каким восторгом ты восприняла все мои слова. Но подсознание — штука сложная, милая. Порой ты можешь совершенно не осознавать, что какие-то вещи не только восхищают тебя, но и пугают. И кому, как не твоему собственному разуму, знать, как для тебя будет лучше. Я вперила взгляд в пол, мучительно пытаясь найти хоть одну причину, почему мне могло быть лучше без сестры и понимания того, из-за чего, чёрт возьми, вся моя жизнь вот-вот грозилась полететь псу под хвост. — Я получила Чармикс в пятнадцать, — раздался вдруг голос Дафны, и я подняла взгляд на неё. — Помнишь, я рассказывала, что постоянно сжигала в детстве свои вещи? — Она перебрала в воздухе пальцами и высекла маленький сноп искр. — Потом всё стало серьёзнее. Силу становилось контролировать всё сложнее, и родители опасались, что я просто не справлюсь с ней. И по ночам, как и тебе, мне снились кошмары. Мой дракон так сильно пугал меня, что я жалела, что вообще родилась в этой семье и была вынуждена перенять эту ужасную силу. Я слушала её, затаив дыхание. Дафна, которая всегда казалась уверенной в своей магии, могла с ней не справляться? Дафна, которая лучилась верой в лучшее, могла… — А потом я запустила огнём в служанку, — продолжила она вдруг. — Она пришла поменять постельное бельё, и я до сих пор не понимаю, что на меня тогда нашло. Я чувствовала такую злость… и ненависть… Каким-то чудом ей удалось увернуться, но в комнате сразу же вспыхнул пожар, отрезав нас от выхода. И тогда, на секунду придя в себя, я поняла, что так дальше продолжаться не могло. И мне пришлось приручить дракона. — Дафна улыбнулась мне, заканчивая эту невесёлую историю на удивление положительно. — Когда я потушила огонь, появился Чармикс. — А служанка? — спросила я тихо. Дафна опустила взгляд, уносясь в воспоминания. — Простила меня спустя какое-то время. Но до самого конца я так и не смогла смотреть ей в глаза. — До конца? — переспросила я непонимающе, и голос Дафны зазвенел от напряжения: — Она погибла во время нападения. Много хороших людей погибло. Поняв, что разговор ушёл в слишком депрессивную сторону, я поспешила вернуть тему к насущной проблеме: — Выходит, ты получила его, совладав со своей силой? — Краем глаза я покосилась на лежащего у меня за спиной дракона, и в голове замелькали воспоминания о наших с ним догонялках. А затем в ней что-то щёлкнуло, и глаза мои широко-широко раскрылись: — Подожди… чисто теоретически… я могла… Дафна посмотрела на меня тем самым взглядом, которым обычно смотрят на тяжело больных: когда ты знаешь, что человек умирает, но до последнего убеждаешь его, что всё будет в порядке. И внутри у меня всё сжалось. — Ты и сделала, — улыбнулась она очень тепло, но вместе с тем чрезвычайно печально. — Чармикс уже у тебя есть, но он был получен, пока ты находилась в подсознании, и из-за барьера в твоей голове он не может выйти в реальность. — То есть, чтобы получить Чармикс, я должна разрушить барьер, а чтобы разрушить барьер, я должна получить Чармикс? — подвела я итог в совершенной растерянности и всплеснула руками: — Как такое вообще возможно?! — У магии много правил, и некоторые не поддаются никакой логике, — сочувствующе произнесла Дафна. — Чтобы разорвать этот замкнутый круг, тебе придётся воздействовать на него-то чем-то снаружи. — То есть получить Чармикс ещё раз? — безрадостно уточнила я и возвела глаза к чёрному потолку. — Я проклята, да? — В какой-то степени, — согласилась Дафна и мягко улыбнулась. — Владеть уникальной магией всегда непросто — и это если забыть о том, что из-за одного её наличия у тебя сразу появляются как поклонники, так и ненавистники. Об этом я предпочла не думать вовсе: хватало косых взглядов в школе, в которой я за короткое время учёбы уже успела заслужить дурную репутацию, — и вместо этого я вернулась чуть дальше, к самой цели получения Чармикса и возвращения своих воспоминаний. — Даже если мне удастся провернуть это ещё раз, как именно им поможет моя открытая память? Разве то, что это была не я сама, а моя тёмная версия, как-то сыграет мне на руку? — Начнём с того, что, как только замок с твоих воспоминаний исчезнет, в них сможет заглянуть кто-то другой и наглядно убедиться, что за действия эти ответственность несла не ты, — терпеливо принялась объяснять Дафна. — А закончим тем, что, пускай у двойника этого и было твоё лицо, происхождение его неизвестно, а потому, технически, как личность ты невиновна. В её словах я сомневаться не собиралась, а потому лишь тяжело вздохнула и обернулась на лежащего за спиной дракона. Устроив голову на лапах, он, казалось, дремал, но стоило мне сделать шаг в сторону, глаза его настороженно распахнулись, и я замерла. — Не бойся, — подбодрила меня Дафна, правильно поняв мои намерения. Я и не боялась по большому счёту — просто опасалась. Внимательно наблюдая за его реакцией, я сделала ещё один шаг, и дракон одарил меня ответным выжидающим взглядом. И в этот момент меня поразило неожиданным осознанием: с чего вообще я должна бояться собственной силы? Это я являюсь её вместилищем, я — её пользователь, я — её проводник, и без меня своенравная магия просто перестанет существовать — так не мне ли тут следует ставить условия и решать, кому, куда и когда подходить? Придя к этому очевидному умозаключению, я заметно расслабилась и в два шага преодолела разделявшее нас расстояние. А потом совершенно бесцеремонно опустилась рядом и, скрестив руки на груди, откинулась на горячий бок. Ошалев в первые мгновения, дракон угрожающе зарычал, но я лишь шикнула на него и даже не двинулась, чувствуя себя вполне комфортно в окружении знакомого и в кои-то веки не пытающегося спалить меня тепла. Поворчав ещё немного, дракон всё же уложил голову обратно на лапы и сердито засопел. Дафна тихо засмеялась, и я улыбнулась, чувствуя себя чрезвычайно довольным ребёнком. В груди разлилось тёплое спокойное чувство, и я подтянула ноги к себе, осторожно укладывая голову на пышущий жаром бок. Приблизившись, Дафна опустилась рядом, и, перехватив её тоскливый взгляд, я нащупала её ладонь и сжала её. Я улыбнулась. А потом провалилась в сон. — Блум, подъём! — Кто-то с усердием тряс меня за плечо, отказываясь прекращать до тех пор, пока я всё же не открыла глаза и не вернулась в реальность. Нависающая сверху и щекочущая мой лоб своими волосами Флора убедилась, что я проснулась, и отодвинулась, кивая в сторону часов на тумбочке: — Кажется, ты забыла поставить будильник. Я перевела взгляд на стрелки и несколько секунд бессмысленно пялилась на них, не в силах сложить два плюс два и понять, что же всё-таки происходит. А потом осознала: отрубившись вчера вечером, я самозабвенно проспала до самого утра, пропустив ужин и грозясь вот-вот пропустить и завтрак. Ужаснувшись бесцельно потраченному времени, я охнула и, скинув с себя одеяло, понеслась в ванную. Стелла, которая сегодня впервые умудрилась меня опередить, уже ждала меня в гостиной, и я пролетела мимо неё на всех парах, на ходу завязывая волосы в хвост и пытаясь удержать зажатые под мышкой учебники по природной магии, так как времени возвращаться после завтрака в квартиру явно не было бы. Вздохнув, Стелла поплелась за мной. Пятница пролетела быстро, и, по традиции заглянув к Сфоклии на кухню и заодно поблагодарив его за тёплые слова, я засыпала в тревожном ожидании субботы: встречаться со Скаем хотелось не особо, но слово уже было дано, и мне оставалось лишь надеяться, что он снова приедет на уиндрайдере, тем самым хоть чем-нибудь скрасив этот вечер. Мечты сбылись: выглянув в окно за минуту до четырёх, я увидела подъезжающий к воротам приметный мотоцикл. Бросив быстрый взгляд в зеркало, я заметила лукавую улыбку Флоры, но комментировать ничего не стала и побежала во двор. — Привет! — выпалила я, воодушевлённая грядущей поездкой, и Скай ослепительно улыбнулся, тут же сведя всё моё приподнятое настроение на нет: в груди снова заворочалось нехорошее чувство, найти причины которому мне так и не удалось. — Тебе очень идёт, — оценил он мою новую стрижку, и я ответила вежливой улыбкой. Нацепив шлем, я уселась позади него и приготовилась вновь испытать волшебное чувство бешеной скорости. Скай молчал всю дорогу, и я с удовольствием поддерживала повисшую между нами тишину — если, конечно, не считать завывающий в ушах ветер. Мне безумно нравилось мчаться по пустой дороге, разглядывать смазывающиеся в одну зелёную полосу деревья и чувствовать, как ветер пробирается под одежду, заставляя тело приятно дрожать. Скай остановился в самом центре города, и я сразу увидела заготовленную для гонок трассу, по которой уже рассекало несколько похожих на его собственный уиндрайдеров. — Сегодня какой-то праздник? — поинтересовалась я, снимая шлем, и Скай с готовностью отозвался: — Гонки. Я участвую и надеялся, что ты поддержишь. — Без проблем. — Я улыбнулась: когда Скай не пытался строить из себя принца и играть в соблазнителя, он казался вполне хорошим парнем. Чмокнув меня в щёку, он прикрепил шлем к рулю и покатил свой уиндрайдер на линию старта, а я так и замерла на несколько секунд, вновь усиленно борясь с гнетущим, предостерегающим чувством: упорно казалось, что я чего-то не знаю и что Скай воспринимает наши прогулки совсем не так, как их воспринимаю я. Нет, играть в дурочку я не собиралась и прекрасно понимала, к чему всё идёт, вот только… совсем не была уверена, хочу ли этого. Выглянув поверх голов столпившихся зрителей, я заметила уже ожидавшего Ская на линии старта Брендона: они о чём-то быстро переговорили и одновременно натянули на головы шлемы. За следующие несколько минут трассу очистили от подготавливающихся к заезду гонщиков, и все они — семь или восемь, точно я не считала — вернулись на старт. Опознавать среди них Ская с Брендоном было возможно лишь по цветным полосам на их шлемах, которые почему-то у всех гонщиков были разные. Толпа одобрительно зашумела, и в этот момент раздался предупреждающий сигнал. Три, два, один — прозвучал выстрел, и гонщики сорвались с мест, быстро растаяв где-то в конце улицы. Над трассой зажглись большие голографические экраны, показывающие движение на участках, которые отсюда было не увидеть. Внимательно наблюдая за ходом гонки, я быстро поняла, что среди участников обозначилось три явных лидера: первыми двумя были мои старые знакомые, а третьим — парень в изящном фиолетовом шлеме, который постоянно пытался обогнать Ская, но стоило только ему вырваться вперёд, как Его Высочество тут же его догоняло, и всё начиналось по новой. Всего через несколько секунд Скай первым пересёк финишную черту. За ним — буквально на мгновение позже — финишировал Брендон, и ещё через миг к ним присоединился их главный соперник. Едва успев затормозить, он сдёрнул с себя шлем и, ничуть не стесняясь свидетелей, принялся выяснять с Брендоном отношения, и тот отвечал ему с таким насмешливым выражением лица, что не осталось никаких сомнений: они были знакомы. В течение полуминуты финишировали и остальные участники. Я так и продолжала стоять позади основной толпы, не зная, подойти ли мне лучше к трассе или остаться здесь — я же понятия не имела, с какой стороны Скай будет выезжать, и разминуться с ним и в результате этого потеряться казалось не очень привлекательным вариантом. Всё же я решила, что лучше будет находиться поближе к финишу, и принялась осторожно пробираться мимо людей, а разносившийся на весь район голос комментатора тем временем принялся поимённо называть каждого участника в порядке их прихода на финиш. Краем уха я уловила имя третьего победителя — Ривен, и решила потом как-нибудь обязательно поинтересоваться у Стеллы, не упоминал ли о нём Брендон. К концу восторженной речи комментатора я наконец оказалась у заграждений и чуть не попала под ноги какому-то крупному мужчине, но жертв удалось избежать, и, мне показалось, он даже извинился за то, что наскочил. — Блум! — окликнул меня кто-то, вырывая из мыслей, и я сначала не поняла, откуда шёл звук. — Иди сюда! — позвал голос ещё раз, и я наконец нашла его источник: стоящий на импровизированном пьедестале Скай настойчиво подзывал меня рукой. Сердце у меня тут же принялось выстукивать безумную чечётку: выходить на обозрение всей толпы не хотелось больше всего на свете, но ожидание давило, и я просто не нашла в себе сил остаться на месте и тем самым поставить его в неловкое положение. Сглотнув, я поднырнула под ограждение и приблизилась к пьедесталу. Брендон кивнул мне и улыбнулся. Третий — Ривен — смерил долгим взглядом и демонстративно отвернулся. — Что ты… — начала я было вполголоса, но Скай дёрнул меня за руку, и мне пришлось вскарабкаться к нему, с трудом балансируя на самом краю ступени, дабы и к нему не прижиматься, и вниз не соскользнуть. Толпа радостно загудела. — Без этой девушки, Блум, я не одержал бы сегодня победу! — радостно провозгласил Скай прямо в висевший перед ним без чьей-либо помощи микрофон. Изумлённо распахнув глаза, я стремительно залилась краской и взмолилась только об одном: провалиться бы сейчас под землю. — Одним своим видом она вдохновляет меня на великие поступки! — продолжил он, и я окончательно потеряла связь с реальностью, решительно не понимая, к чему было всё это представление, и безумно жалея о том, что вообще решила выйти сюда из толпы. — Она заслуживает эту победу ничуть не меньше меня! — закончил он не менее возвышенно, пока я, казалось, просто выпала в астрал: смотрела куда-то прямо перед собой и слушала, как шум крови в ушах с каждым мгновением становится всё громче. Боковым зрением я заметила склонившего голову Брендона и, сфокусировавшись, поняла, что он смотрел на меня с сочувствием. Вдруг меня снова дёрнули за руку: но не вверх, как раньше, а куда-то в сторону, целенаправленно разворачивая к себе. Я не успела даже рта открыть — Скай сгрёб меня в охапку и поцеловал. Ноги мои подкосились, и я чуть не соскользнула с пьедестала. Сердце готово было проломить грудную клетку. Скай попытался углубить поцелуй, но я яростно упёрлась руками ему в грудь и с трудом высвободилась из объятий. Мысли в голове метались со страшной скоростью, тело сотрясало дрожью одновременно от испуга и от напряжения, лицо стыдливо горело, и я смогла выдавить из себя лишь извиняющуюся улыбку, а затем быстро спрыгнула с пьедестала и отошла в сторону. Толпа зааплодировала, совершенно не замечая, что всё вышло совсем не так, как Скай планировал, а я тупо смотрела в пол и пыталась понять, чего мне сейчас хотелось больше: сплюнуть или же сломать Скаю нос. Зверь беспокойства в груди внезапно заворочался, вцепляясь своими острыми когтями мне в рёбра, и на меня накатило странное чувство дежавю: словно я уже переживала это, словно уже находилась в ситуации точь-в-точь как эта. И если за себя я могла ручаться, точно зная, что раньше со мной подобного не случалось, то вот за то время, пока тело моё творило невесть что под влиянием загадочных обстоятельств… Внутри у меня всё похолодело от одной мысли о том, что, помимо разрушения нашей квартиры, я могла натворить, пока была не в себе, и странное поведение Ская только подтверждало худшие мои опасения: между нами действительно что-то случилось за эти три недели. Кто-то задел меня плечом. Отмерев и подняв по-прежнему слегка дрожащий взгляд, я наткнулась на многозначительную ухмылку Ривена, и, задержавшись на мне глазами ещё на несколько секунд, он отвернулся, улыбнулся чему-то и прошествовал мимо. Подошедший Брендон выглядел обеспокоенным, но я старательно держала взгляд опущенным, понимая, что чужое сочувствие никак не поможет мне успокоиться, а лишь ещё больше всё усугубит. Скай положил ладонь мне на плечо, намереваясь что-то сказать, но я тут же осторожно скинула её и кивнула в сторону, показывая, что нам лучше отойти. Повиновавшись, он молча пошёл следом. — Что-то случилось? — спросил он у меня, когда мы скрылись от толпы на соседней улочке, и я сделала глубокий вдох. — Скай, позволь мне объясниться. — Понимаю, — перебил он, запустив ладонь в волосы и взъерошив уже не очень идеальную укладку. — Я, наверное, поспешил. Прости, не стоило делать это у всех на глазах. — Нет, — прервала я его стремительно, и он поднял на меня удивлённый взгляд. — Не стоило делать этого вовсе. — Я взглянула на него серьёзно и выразительно, дожидаясь ответной реакции и пытаясь убедиться, что он точно всё понял. — Но мне казалось… — попытался было возразить он, и я решила всё же довериться своей интуиции: — Нет, прости. Что бы ни случилось раньше, это было ошибкой. Какое-то время он молчал. Глядел перед собой, плотно сжимая губы, и явно пытался понять, как на услышанное стоит реагировать. А затем вдруг выдохнул, изменившись в одно неуловимое мгновение, и кивнул, протягивая мне шлем. Задержавшись на мгновение, но не заметив никакого подвоха, я с облегчением выдохнула и нацепила шлем на голову, после чего с готовностью перекинула ногу через корпус уиндрайдера. Дорогу обратно мы тоже проделали в молчании, и, когда я возвращала ему шлем, он выглядел совсем как прежде: довольным и светящимся самолюбием, будто бы нисколько не опечаленный нашим разговором. Развернувшись, я помахала ему рукой и скрылась за волшебными воротами. Я не могла сказать, что за всё оставшееся от первого триместра время произошло хоть что-нибудь выдающееся. Учителя заваливали нас дополнительными заданиями в преддверии близящихся экзаменов, мадам Трено давала указания не забрасывать тренировки на каникулах и готовиться в скором времени расправить крылышки, Стелла периодически без предупреждения трансформировалась прямо в коридоре и любовалась своим драгоценным Чармиксом. Она напомнила мне про приглашение в гости, но предупредила, что, скорее всего, эти каникулы отпадают: ей предстояло ещё объясниться с отцом по поводу потерянного скипетра и решить, что делать дальше. Несколько раз меня вызывала Фарагонда, делясь информацией о том, как продвигаются слушания по моему делу. Периодически заходила Текна с предложением разнообразных упражнений для наведения порядка в голове, но в получении Чармикса они никак не помогали, а с силами, вроде как, проблем у меня больше не возникало, и магия мирно спала внутри моего тела. Когда я сталкивалась с Авалоном в коридорах, он вежливо мне улыбался, и я тихо здоровалась, чувствуя, как сердце принимается отстукивать быстрее положенного. Я звонила маме лишь единожды: подтвердила, что со мной всё хорошо, и уже более подробно объяснилась с ней по поводу произошедшего, под конец, совсем как раньше, поделившись с ней школьными новостями, и, хоть она и старалась реагировать спокойно, волнение в её голосе всё ещё чувствовалось. Пару раз мне звонил Скай: приглашал на прогулку и просто рассказывал о жизни в Красном Фонтане, осуждая зверствующих в преддверии экзаменов преподавателей. От первого я вежливо отказалась, сославшись на дополнительные занятия, а второе с интересом выслушала и даже поддержала, пожаловавшись на откровенно придирающегося к нашим работам Палладиума. Однажды Скай снова поднял тему моих сил, и этот разговор я быстро свернула. Близилось время каникул. Потихоньку я складывала вещи обратно в чемодан и одним вечером несколько часов подряд проговорила с Флорой обо всём на свете: наших семьях, хобби, особенностях климата Линфеи и прочем. Казалось, всё пришло в норму. Меня действительно не трогали и не торопили по поводу Чармикса, а Фарагонда с видимым облегчением сообщила, что Совет согласился дать отсрочку на следующий триместр. В последний день учёбы все феечки были в предвкушении долгожданного отдыха и встречи с родными: и учителя, и ученицы казались радостными и будто уже мысленно находящимися дома. Стелла воевала с чемоданами, в которые никак не хотели помещаться все её вещи, Флора аккуратно складывала свои растения в специальные переноски, а Текна давала мне советы по тренировкам и просила обязательно позвонить, если вдруг что-нибудь случится. Муза появилась в дверях нашей комнаты перед самым отъездом и без лишних слов протянула мне завёрнутый в обычный бумажный конверт диск. — Тебе, кажется, понравилось. Она слабо улыбнулась, и я сразу поняла, что именно было на нём записано. — В последний день каникул каждой из вас, дамы, придёт такое же письмо, как и в начале года. Надеюсь, трудностей с обратным перемещением ни у кого не возникнет, — напутствовала Фарагонда, когда все ученицы, совсем как в первый учебный день, собрались во дворе Алфеи. Толпа радостно загудела, и директриса улыбнулась. — Хороших вам каникул! — пожелала она напоследок и хлопнула в ладоши. Меня поглотила яркая вспышка, и в следующий миг я уже стояла в своей гостиной.