Тень

      В отличие от Дафны, вездесущий Андреа Мордгиериг узнал свою суженую почти в тот самый момент, когда их тела соприкоснулись в случайном столкновении.       Даже если этой глупой системы соулмейтов не существовало, ему бы всё равно понравилась его суженая. Она была красива для своих лет, у самого чёрного мага присутствовал фетиш на рыженьких. И Он видел. Он видел в четырнадцатилетней девчушке будущую Императрицу Волшебного Измерения. Такая яростная маленькая стерва, которая на него наорала, когда тот предложил помощь.       — Смотри, куда прёшь, олух! — и ушла, оставив от себя лишь горько-сладкий запах. Никаких сомнений не возникало, что именно эта девчушка предназначена ему. Он был в этом уверен. На сто процентов. Осталось только найти соулмейта, узнать её имя и присвоить её себе. Спрашивать согласия — это не его метод. Андреа Гадес Мордгиериг берёт то, что принадлежит ему. Без сожалений. Без размышлений, а правильно ли всё это. Зачем, если Он знает, что это правильно, что они созданы друг для друга? И правильно. Незачем.       Чего стоит взломать архивы Магикса и скачать заполненные анкеты и официальные данные из свидетельства о рождении? Ему — ничего, да и никто не узнает об этой маленькой шалости. Щелчок пальцев, на пару мгновений нарушающий тишину, только и всего. А Мордгиеригу — полезная информация о его суженой.       Её зовут Дафна Абигейл Паркер. Родители — соулмейты друг другу. Она младше его на три с половиной года — родилась второго апреля две тысячи двести девяносто четвёртого года. Начинающий маг огня. Рыженький, яростный, набирающий силу огонёк, стремящийся разростись в пожар. И неудивительно — по отцовской линии её родословная уходит в Домино, где поклонялись Древнему Огню. Даже немного жаль, что всё так закончилось. Минус одна крупная планета в его будущих владениях. В их будущих владениях.       Даф, встречаемая своими одногруппниками весьма холодно, не упустит своего шанса почувствовать власть в своих руках. Наверное, смотреть, как эти никчёмные существа стоят на коленях, дрожа в благоговейном ужасе, ей будет в радость. А ликующая, искренняя, милая, высокомерная улыбка на её прелестном лице будет радовать ему глаз до скончания времён.       Ему нравилось периодически поглаживать метку — дикую шипастую розу с малиновыми лепестками — у запястья, чувствуя, как пламя маленькой Даф растекается в его венах. Иногда, если хорошенько сосредоточиться, на кончиках пальцев вспыхивают искры и тёплые язычки, и он чувствует её всей своей мрачной и порочной сутью. Даф, его маленькая умопомрачительная Даф.       Даф? — тихонько звал предназначенную юноша, но ответа не было. Их связь не достигла такой силы, ведь всё, что между ними было — прикосновение. Только и всего. Но несмотря на это, Андреа знал: Дафна тоже его чувствует. И злится, потому что он не желал находиться.       Пусть Дафна Паркер тогда и была маленькой — едва вступила в переходный возраст — Мордгиериг всё же хотел её и мечтал о ней, плотоядно облизываясь и представляя, какой красивой она станет. Прыщи, подростковая угловатость, скачущие гормоны и прочие прелести отрочества — даже в таком состоянии она была хорошенькой. Когда подрастёт — все мужчины будут у её ног. Мордгиериг — первый.       Когда информации накопилось достаточно, Андреа начал следить за ней в свободное время. Он изучил все её маршруты, облюбовал все кофейни, которые она посещала, все магазины, в которые она ходила с родителями — ох, и морока будет с ними! — изучил все её привычки и даже вместо выпускного пошёл к её дому, взобрался на дерево и принялся любоваться её силуэтом в окне, прячась среди листьев. Иногда она, словно что-то чувствуя, вставала и выглядывала, потирая метку и тщетно силясь увидеть в ночи хоть кого-то. Но, ничего не заметив, с заметной печалью на лице садилась обратно. Она его ищет. Она хочет его узнать. Но, увы, ещё не время.       Знаменательная встреча выпала лишь спустя несколько лет. За это время многое изменилось. Магия, наконец, раскрылась в Андреа, подобно экзотическому цветку с ядовитой пыльцой; он нашёл не-человека, способного исполнить его давнее желание, и принялся обучаться чёрной магии. И его Тьма начала литься из её рук. Она пока не в состоянии это контролировать. А значит — Он сверху, Он будет главенствовать. Кто бы сомневался.       Тогда была унылая промозглая осень: Совет Магикса решил устроить подарок его жителям и позволить Природе решать. Вечер после ливня, столкновение, deja vu и её теплое расцветшее тело в его руках, не позволивших рухнуть ему прямо в лужу. Безумно хотелось плюнуть на все правила приличия и слиться с ней в поцелуе, пока она в ступоре, дать понять, что Феникс связал их неразрушимыми узами, но… Нельзя. Нельзя. Он не может позволить себе спугнуть её и лишиться к ней доступа вновь. Надо пользоваться предоставленным шансом.       Они сдружились. Андреа мысленно благодарил всех существующих и несуществующих тёмных богов (в светлых он разочаровался давным-давно), вбирая в себя каждую молекулу её эссенции, записывая на подкорку мозга каждый миллиметр силуэта возлюбленной. Узнав Даф поближе, он только сильнее полюбил её, и доселе скрытый за тусклой дымкой образ стал проводником в невыносимо сладостные сны. Правда, в них был определённый привкус горечи — маг пока не мог даже поцеловать её, что уж говорить о том, что содержалось в его снах. Там она — горячая, страстная, податливая — шептала его имя, выгибаясь в его руках, хрипло стонала, подаваясь навстречу, а её горько-сладкие губы, манящие и требующие, припухли и покраснели от бесконечных поцелуев и укусов.       Когда молодой мужчина просыпался, у него стоял колом, и метка, скрываемая от соулмейта одеждой, буквально пылала, не оставляя ожогов. Все те непотребства в первые минуты пробуждения казались реальными, но потом, увы, рассыпались в пыль. А претворить их в жизнь возможности не было. Дафна только-только к нему привыкает. Они не раз оставались наедине, но Андреа тянул, втираясь к ней в доверие, пытаясь стать влиться в её душу, стать её частью.       Он ждал.       И как-то весной, после дня рождения Даф, он решился поведать о своих чувствах ей. Слова лились сами, а тело потом взяло верх. Она оказалась действительно горько-сладкой, как он и представлял в самых смелых своих снах. Жаркой и страстной. Она ещё, оглушённая признанием, и ответила на Его поцелуй и поддалась, позволяя своему соулмейту запустить пальцы себе в джинсы и, развязав шёлковый шарфик, открыть шею для ласк. Она тёплая, даже горячая — вместо крови в её жилах тёк первобытный огонь, которому поклонялись много веков назад, которому будут поклоняться в будущем. Но потом у млеющей и дрожащей магессы огня что-то щёлкнуло в голове, и она оттолкнула мага. А потом, что-то пробормотав про парня и соулмейта, убежала. Просто взяла и сбежала. Как робкая девственница.       Злость, удивление, печаль… Кто знает, что ещё испытывал Андреа после случившегося. Он пожалел, что не показал ей метку. Но первый их поцелуй навсегда остался в его памяти, вселяя уверенность.       Такие же чувства — такая же пылкая любовь, всепоглощающая страсть — теплятся в ней.       Даф будет принадлежать Ему, Андреа Гадесу Мордгиеригу.       Как и весь грёбаный мир.