Тень

      После официального окончания Великой Войны и заключения Андреа Мордгиерига жизнь потекла своим чередом. Люди словно заболели амнезией поголовно, и из их памяти исчезли три года страшных событий. Исчез жуткий образ полубезумного злого гения, мозги которого могли пойти на благо Магикса и всего Волшебного Измерения, исчезли образы изуродованных трупов и погорелых руин. В напоминание остались лишь мемориал в парке Магикса, изрядно пополнившееся с тех пор кладбище и покрытый копотью и трещинами Штаб Генералов. Хранители отказались от предложенной помощи старой Команды Света — с Новой отношения так и остались слишком натянутыми и граничащими с откровенной враждой. Даф присоединилась к своим соратникам, в душе желая забыть всю эту мерзость и уйти, вырваться из этой кабалы. Она больше не хотела быть Генералом Магикса. Да и когда она хотела этого по-настоящему?       Вернувшись в свою квартиру, молодая женщина не выходила оттуда три недели, сославшись на внезапный грипп. Но на самом деле она только и делала, что злилась, смеялась и плакала. Даф не знала, что и думать обо всём этом фарсе под названием Галактический Суд. Мордгиериг получил максимальное по его меркам наказание, — вечное заключение в Омеге — но она, Его невольная возлюбленная, была, мягко говоря, недовольна. Он заслуживал смертной казни. Очень лицемерно было со стороны судей назначать такое мягкое наказание нечеловеку, который человеческую жизнь, человеческие чувства ни во что не ставил. Но с другой стороны Дафна в глубине души хотела освободить его из ледяной клетки и сбежать вместе с Ним. Неважно куда. Лишь бы как можно дальше от Магикса.       Это слишком странные чувства для нормального и психически здорового человека. После всего того, что Андреа с ней сделал, она должна испытывать только одно чувство к нему — ненависть.       На звонки и сообщения отца, других родственников, братьев и сестёр по оружию она отвечала скупыми эсэмэсками. На письма в соцсетях и вовсе не откликалась. Читала, но предпочитала молчать.       Сосулька: «Доставка твоего Мордгиерига в Омегу прошла успешно».       «Отлично. И он не мой Мордгиериг».       Сосулька: «Ну-ну. Я видела, как ты на него смотрела».       «Иди ты в жопу, Айси. Это плохая шутка».       Галя: «Мне Сюверь сказал, что ты болеешь. Гриппом. Я уверена, что это не так. Позвони мне».       Отец: «Слушай, если тебя что-то гложет, ты всегда можешь позвать меня».       «Па, я в порядке, просто приболела».       Отец: «Не ври мне».       Сюв: «Эстон просил передать тебе привет и попросил, чтобы ты приходила в себя поскорее».       «Спасибо».       Сюв: «Всё будет хорошо».       «Думаешь?»       Сюв: «Не будь такой пессимисткой. Тебе это не идёт».       Никто, никто из них не должен знать, что она на самом деле чувствует. Чем она болеет. Она болела не гриппом, нет, и даже не воспалением лёгких. Эта болезнь куда страшнее, ибо цветёт не в теле, а в душе. Душа мучается, а за ней и тело.       Тело изнывало и извивалось в непрекращающихся кошмарных снах, и Дафна просыпалась, горячая, взмокшая внизу, а по коже стекал холодный пот, только распаляя. Воспоминания не хотели отпускать её, не позволяли вернуться к обычной жизни. За всем этим однозначно стоял Андреа. Даф даже не желала рассматривать других врагов и просто вредителей, которых она нажила немало. Но Он заточён во льдах и погружён в анабиоз, как он мог лезть к ней в голову?       Огненная Дева то и дело смотрела на метку, как на часы смотрит опаздывающий на важное событие, и пыталась воззвать к этому садисту. Молчание. Связь всё-таки разорвана, и чёрный маг висит на грани жизни и смерти.       Похоже, она медленно и верно сходит с ума. Она чуть больше года назад поклялась матери, что не сломается, но всё же начала потихоньку осыпаться и трещать по швам. Шрамы вскрываются, как их ни зашивай; мозг, кажется, уже перестаёт понимать, что происходит; окружающие начинают её откровенно побаиваться (даже курьер, видя полубезумные глаза молодой женщины, спешит отдать товар и уйти); тело просто поддаётся первобытным инстинктам во снах вопреки всем стараниям Даф.       Тело просто хочет любви. Но не той, о которой грезит сама Даф — чистой, преданной, светлой и исцеляющей. Оно хочет грязного, животного секса. Оно хочет, чтобы его терзали и мучили, страстно, яростно, вымещая всю похоть и злобу. Оно хочет знакомые грубые пальцы на шее; зубы, в захвате оттягивающие нижнюю губу и вцепляющиеся в неё до крови; прикосновения кожи к коже; крепкие бёдра, которые оно может обхватить ногами и не позволить мужской плоти выскользнуть из него. Оно хочет всего того, что снится Дафне в самых худших кошмарах, хочет, чтобы им пользовался Он.       Дафна никогда не хотела такого. Она никогда не думала, что может вот так взять и оказаться в постели собственного врага: разбитой, истощённой, изнасилованной. Она не думала, что может утонуть в кромешном чёрном омуте вместе с Ним, что именно Он ниспослан ей Драконом. Она думала, что абсолютно обычная, что её соулмейт будет таким же вполне обычным, и у них будут вполне обычные здоровые отношения, а не всё это. За что?       И вот теперь, в декабре 2321 года Генерал Магикса Огненная Дева лежит абсолютно уничтоженная на полу гостиной. Телефон вибрирует на тумбочке, но женщина не берёт трубку, не отвечает на сообщения и тем более не перезванивает. Она всё ещё чувствует себя грязной, несмотря на все эти походы к психотерапевту и таблетки, которые ей прописывали год назад. Эта вся чехарда после признания в совершённом над ней преступлении не помогла.       «Вы не виноваты в случившемся, мисс Паркер. Никто от этого не застрахован».       А если я получила удовольствие в процессе насилия?       «Вы всё равно не должны винить себя. Те, кто говорит, что жертва сама виновата в случившейся трагедии, они просто недалёкие и злые люди, надевшие на себя оковы сексизма. Более того, вы не виноваты в смерти вашей матери.»       Мама пожертвовала собой ради меня. Ради того, чтобы я жила.       «Ваш отец сделал бы то же самое, окажись он на месте миссис Паркер».       Правда?       Ничего из этого не помогло, они все, копошась в её голове и пытаясь убедить её в том, что на этом дерьме жизнь не заканчивается, что это самое дерьмо можно преодолеть, зря потратили время. Все эти жалостливые взгляды других Генералов и родственников, их перешёптывания за её спиной и их попытки поднять Хранительнице настроение — жалкое лицемерие, которое только выводит из себя. Не утешает, не греет, только бесит по-страшному.       Они не вернут маму и навсегда утраченную честь. Не вернут… Андреа, воспоминания о котором посещают её каждую ночь?       Она больше не чувствует Его, но какая-то еле заметная с виду нить связывает ту ледышку, которой стал Андреа, и один из её осколков. Даф хотелось верить, что это лишь галлюцинации, иначе окажется, что ритуалы не сработали, и Он, сбежав, сможет вернуться на мировую арену и найти своего соулмейта даже на самых далёких от Магикса планетах. Даже завеса из жизни в космическом мусоре её не укроет и Его не остановит.       Дафна, пусть война и закончилась, безумно боялась встретиться с Ним вновь, но в то же время жаждала этого как никто другой. На словах, на осознанных мыслях она радовалась, что её насильник и мучитель мёртв. А в душе было так пусто, так холодно, так мертво, что впору вздёрнуться на люстре, напившись таблеток.       Ей надоело притворяться живой. Она сгорела. Дотла. И её пепел гоняют ветра Омеги вокруг капсулы с Ним.