Тень

      С того визита в ледяное измерение минуло две недели. Когда Андреа прорвался Даф в голову, когда Его голос прозвучал в сознании, всё встрепенулось и встревожилось, рассыпая весь душевный покой, который она так долго и упорно пыталась возвести. Тот коротенький диалог привёл её в ярость и смятение. Мордгиериг не только жив, но и пребывает в полном умственном здравии. Он осознанно безумен, как и в Его лучшие времена. Только мёрзнет и двигаться не может. И поэтому не сможет свою возлюбленную коснуться физически. Но тот ментальный барьер — не разрыв Связи — треснул и разрушился на атомы. Теперь он будет её насиловать ментально, с горечью подумала Даф, зарываясь и ворочаясь в холодной пустой постели. Зря она купила такую большую кровать. Думала, будет с кем-то или просто получится много свободного места для сна, дрёмы и ничего-не-делания. Белизна простыней рядом с ней оказалась не просто пустотой. Это была чёрная дыра, засасывающая в себя всё, что есть в этой спальне, включая саму Огненную Деву, которая в пределах этой квартиры была безымянной несчастной женщиной.       Она любила и в то же время ненавидела одиночество. С тех пор, как отец съехал к себе после лечения, посчитав, что теперь его дочь может позаботиться о себе и не самоубиться при этом к Фениксу, она почти не спала. Она боялась кошмаров, которые за те полгода стали рутиной. Боялась, что они могут вернуться (особенно после той знаменательной встречи в Омеге) и в то же время так желала этого.       Она недоумевала, почему Огрон после всего случившегося на Великой Войне с Ним продолжал любить её, так опекал её во время попыток избавиться от влияния прошлого и не осуждал её за такую мерзкую и порочную связь с Мордгиеригом.       Она считала, что недостойна такого внимания и такой любви, когда забиваешь на самого себя, чтобы спасти другого человека. Папа пошёл за ней в пасть питону, папа, когда все мерзкие подробности плена вскрылись, постоянно ходил с ней, ограждая от других сочувствующих и осуждающих, папа сторожил её сон, папа то, папа сё… Почему? Она же такая отвратная, грязная и противоречивая.       Несмотря на всё это, Даф так нуждалась в человеке подле себя. Днём с ней во время ментального кризиса был рядом отец, а ночью её в самых порочных снах навещал Андреа, который мог пролезть в любую брешь. А теперь их обоих нет. Ни во снах, ни в реальности. Огрон хоть и был занят в Облачной Башне, не упускал возможности позвонить своей дочери и спросить, как дела. Звонков ей было недостаточно. Мордгиериг же заслуженно мёрзнет в измерении-тюрьме, напрочь забыв о ней после того мысленного диалога. Или… нет?       Он, далёкий и неприступный, молчал. Но Дафна всё же чувствовала его присутствие. Он затаился. Глубоко во льдах, глубоко в её груди и голове. Он был везде, он растворился в воздухе буквально, как пыль. Невидимый и вездесущий. Живой и мёртвый одновременно, как тот бедный воображаемый кот, которого посадили в коробку вместе с радиоактивным изотопом.       …Андреа улыбался ей, как хитрый кот, перед которым поставили миску со сметаной. Он снова добился своего.       …А Дафну душила ярость огненным комом в горле. Этот мудак объявился, прорвался к ней и молчит! Даже иногда возвращающиеся кошмары были ничем иным, кроме как мрачной гудящей фантазмагорией из тьмы и невиданных образов. Мордгиерига там не было. Ни малейшего намёка на его существование, ни единого проблеска Его образа. Нет. Нет, и всё.       Но когда молодая женщина просыпается, Он лежит рядом с ней. Или не лежит. От такой двойственности восприятия Даф тошнило. Она точно сходит с ума.       А был ли вообще тот микроскопический разговор на Омеге? Огненной хотелось верить, что она всего-навсего перенервничала, и ей это показалось. Но глаза Андреа открыл. Айси не даст соврать. А слова Его в голове были лишь игрой измученного разума. Надо просто съездить в отпуск. К деду, к её пушистым соратникам на север Магикса — неважно. Главное, чтобы ничего не напоминало о Нём.       Планам, конечно же, не суждено было сбыться.       Одна из ночей прошла в особенно болезненном бреду. Луна не пробивалась сквозь тьму, льющуюся из дрожащих пальцев. Ужас сковывал и душил, заветная кнопка сбоку казалась исчезнувшей в другом измерении. Дафна боялась не Андреа, не этих всех кошмаров, ставших обыденностью, а самой себя. Весь этот липкий мрак был её собственным. А бред давал выход всему, что она в себе держала все эти годы. Это всё — её истинная суть, такая же чёрная, как душа соулмейта, мерзнущего на другом конце Волшебного Измерения.       Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Огненная Дева отключилась, чувствуя, как знакомое что-то поднялось на ноги рядом с её кроватью. Она не стала придавать этому какого-либо значения — очередной глюк.       Промозглым пасмурным утром — в шесть утра над Магиксом собрались тёмно-серые набрякшие водой тучи, капая мелким дождичком на унылый пейзаж с потухшими неоновыми вывесками, — Даф проснулась разбитой и побрела на кухню. Голова не раскалывалась, но ныла, как колено у старика, и молодой женщине хотелось пойти и лечь обратно. Притвориться больной и никого не пускать в своё холостяцкое гнездо.       Сегодня днём должен был прийти отец. Они вместе договаривались встретиться на выходных и прогуляться по городу, как подобает отцу и дочери, но погода ухудшалась. Вот-вот грянет гром и хлынет давно знакомый трёхдневный ливень. Хотя все окна были открыты, ничего, кроме духоты, Даф не чувствовала. Или всё же…       На глаза попалась странная полупрозрачная тень, хозяйничавшая на кухне. Молодая женщина напряглась и затаила дыхание. Грабитель? Папа? Очередной посланник Феникса? На цыпочках она прокралась к кухне и, взяв волю в кулак, появилась в проёме. И обомлела.       По её — её! — кухне прохаживалась двухметровая тень из странной чёрной субстанции. Нарезала редкие круги вокруг стола, совала голову в холодильник и закрытые полки, рассматривала кофемолку и чайник. Откуда она взялась? Как она миновала защиту, поставленную отцом?       Тень то и дело принимала форму знакомого мужчины и теряла её, превращаясь в бесполый силуэт. Породившая её магия нестабильна, словно эту неведомую штуковину сотворил маг-новичок. Довольно сильный маг-новичок. Создание очередного адепта Тьмы? Дафна, пошатнувшись и потеряв равновесие, с шумом, остервенело схватилась за трюмо. Неизвестная субстанция в форме громилы повернулась в её сторону и… приободрилась?       — О, привет! — Феникс, да у неё же голос Андреа!       — А ну пшёл вон! — прохрипела Даф и запустила в незваного не-гостя первое, что попалось под руку. Тяжёлая книга, оттянув руку, пролетела сквозь бесплотную Тьму и с шумным «Бум!» грохнулась на паркет. Тень — Его, её проклятого соулмейта — и не думала двигаться с места, скрестив бесплотные руки на бесплотной груди. — Только ёбаного полтергейста мне не хватало…       Вздох и тихий смех. Дафна чуть не упала в обморок. Кто ж знал, что он примется разрушать её жизнь даже находясь в измерении-тюрьме?       — Гостеприимства тебе, конечно, очень не хватает, маленькая Даф, — в Его призрачном голосе слышался укор. — Разве так встречают соулмейта?       Огненная Дева взглянула на запястье. Метка ярко проступила сквозь шрамы от неудачной попытки суицида. Связь не разрушилась, даже более того, усилилась, превратившись из нити в титановый канат. К подобному развитию событий она не была готова, ведь эти ритуалы, предписанные Галактическим Судом… Они же разрушают Связь. Или это очередной обнадёживающий обман?       — Т-ты всё-таки умер?       — Ага, щас, размечталась, — фыркнул Он.       Дафна выпрямилась и скрестила руки на груди, пытаясь казаться твёрдой. Но на самом деле ноги дрожали так, что она вот-вот рухнет на пол. Как та довольно толстая книга, оказавшаяся позади Андреа.       — Ты что такое?       — Не что, а кто. Андреа Гадес Мордгиериг, — голос и манера держаться узнаваемы, даже слишком, — величайший чёрный маг, будущий Император Волшебного Измерения и твой возлюбленный.       — А, теперь узнаю твоё раздувшееся эго, — Хранительница иронично изогнула бровь. — Так ты живой или нет?       — Живее всех живых. Просто заморожен. А эта тень, — не-Андреа провёл не-руками по своему не-телу, — плод моей магии, которым я могу управлять дистанционно. Ты ведь помнишь, что мне всякие Валторы в подмётки не годятся?       Огненная Дева стиснула зубы и со свистом выдохнула, едва сдерживая целую гамму эмоций. От удивления и злости до… радости? Она рада Его видеть? Его? Того, кто отнял у неё честь, отнял мать, отнял дядю, отнял возможность нормально жить? Нонсенс какой-то. Она не мазохистка. Она непременно сделает всё, чтобы изжить этот кусок дерьма отсюда.       — Ебать у тебя высокая самооценка, Мордгиериг. Отщипни мне, а? А то психотерапевт, к которому мне пришлось ходить полгода по твоей вине, сказал, что она у меня неадекватно низкая и что у меня развился комплекс вины. Это ты во всём виноват. Так что вали отсюда и не появляйся здесь больше. Тем более сегодня папа должен прийти, а он ой как зол на тебя…       — Ты серьёзно думаешь, что мне не всё равно?       — Может быть и нет, но ты меня понял, — ответила Дафна, потирая руку. — Тебе тут никто не рад, так что возвращайся в Омегу и забери свою магию отсюда. Я не хочу иметь с тобой ничего общего, мудила.       — Диких кошечек так трудно приручить, — усмешка Мордгиерига взбесила её ещё больше. Она живой человек, со своими чувствами и мыслями. Как Он смеет?! — Но приз в этой борьбе слишком хорош, чтобы от него оказываться…       — Так, заткнись-ка ты нахуй и вали отсюда. Мне не хочется сжигать свою квартиру из-за какого-то ублюдка. И вообще, я есть хочу, — от шока и злости у неё пересохло в горле и засосало под ложечкой. — Это моя квартира, Мордгиериг.       — Разве я оспаривал твоё право на собственность и то, что квартира записана на тебя?       — Ты своим присутствием оспариваешь моё право на спокойную жизнь и личное пространство. — Даф двинулась к холодильнику, пройдя прямо сквозь холодную эфемерную субстанцию. Как через портал. Или через призрака. — Как ты вообще здесь оказался? Отец бы сразу узнал, — она открыла холодильник и выудила оттуда питьевой йогурт. Вздохнула. Коньяк бы подошёл больше к данной ситуации. Ещё одна нерешаемая проблема, которая портит её жизнь.       — Вообще-то это ты меня создала, — в призрачном голосе Мордгиерига слышалось скрипящее песком на зубах довольство. Даже гордость за своего соулмейта. — Ну, как ты создала… — молодая женщина напряглась. Интонации чёрного мага не предвещали ничего хорошего, как и его присутствие в её квартире. — У меня всё-таки получилось воспользоваться своей магией через твоё тело. Помнишь, ты бредила ночью? — Дафна с силой захлопнула холодильник, скрипя зубами, и потянулась за коньяком, встав на цыпочки. — Это был я.       — Спасибо за объяснение, можешь захлопнуться и исчезнуть. Желательно навсегда.       — Грубиянка, — если бы Андреа был здесь in carne, он бы широко улыбнулся. — Неужели ты не…       — Так, всё, — Даф вспыхнула и развернулась к нему с бутылкой коньяка в одной руке, с тумблером — в другой. — Давай ты исчезнешь и не будешь делать из меня алкоголичку. Я буду браться за коньяк при каждом твоём появлении.       Чем больше Андреа-тень был здесь, тем сильнее злоба и недоумение разгорались в Огненной Деве. А когда он тихо засмеялся, она почувствовала, как нагревается её горло. Хотелось плюнуть огнём или просто открыть рот и сжечь эту тень к Фениксу. Но что-то сдерживало её, и это не страх случайно сжечь собственный дом. Это выходящая из-под её контроля магия. Мордгиериг взял её за горло. Не буквально, но по-настоящему. Он снова обрёл над своей суженой контроль и усилил его многократно.       — Блеф. — Его елейный голос хлыстом прошёлся по ней, выбив все остатки самообладания.       Дафна молча швырнула тумблером в незваного гостя. Тот, как и литературный фолиант в тысячу страниц, пролетел сквозь него. Затем ударился о стену и разбился на крупные осколки. Как и её покой.