Тень

      В тот знаменательный день Огрон всё же пришёл к Даф в гости, и Андреа, всё же опасаясь, что Паркер-старший его развоплотит, спрятался ото всех в тенях, наблюдая за разговором. Его возлюбленная и его будущий тесть говорили ни о чём и обо всём одновременно: обсуждали последние новости, невыносимо унылую погоду, даже вспомнили покинувшую их Варвару (Даф всё же открыла злополучную бутылку коньяка, услышав слово «мама»). Если быть честным, маг даже немного завидовал женщине. Ибо у него слова «мама» и «папа» ассоциировались лишь с болью и разрушенным детством. И покойного Авраама, и невесть куда исчезнувшую Оливию он ненавидел всеми фибрами души. Зачем тогда рожали, спрашивается? Просто так, поиграться, как зверушку?       Если… когда он освободится, захватит Волшебное Измерение и возьмёт Дафну в жёны, у них непременно будут дети. Он-то не позволит себе быть таким мерзким по отношению к ним. У них будет прекрасная семья. Дафна со своей искренностью и сердобольностью будет отличной матерью.       Кстати, во время общения с занозой-в-заднице — так Огрона и окрестил про себя Мордгиериг — магесса огня частенько косилась в Его сторону, а немолодой мужчина будто не придавал этому колоссального значения, списывая всё на причуды своей дочери. Мало ли что могло сдвинуться в её мозгу после лечения от посттравматического стрессового расстройства. И это было плюсом в сложившейся ситуации. Сконцентрировавшись, бывший предводитель магов Чёрного Круга мог легко Его учуять, и пиши пропало. Поэтому чёрный маг нервничал. Кажется, он уже забыл, каково это — быть возможной жертвой. Ссылка в Омегу не считалась войной или охотой. Это была вопиющая несправедливость, только и всего. Андреа с удовольствием посмотрит, как эти бюрократы с извращённым понятием справедливости будут молить о пощаде, а потом медленно умирать там.       Наконец, Огрон, крепко обняв дочь, ушёл вечером в своё вдовье гнёздышко, и молодой мужчина мог вылезти из хрупкого убежища и приблизиться к Даф. Та слегка пошатывалась возле закрывшейся входной двери и смотрела в неё пустым, тоскливым взглядом. Кажется, она привыкла к постоянному присутствию отца в своей квартире, в своей жизни. Привыкла к тому, что он всегда рядом и защитит. Но почему она так и не рассказала Огрону о незваном госте? Думает, что сама справится? Вполне в её духе. В духе озлобленной от одиночества и я-сама-всё-сделаю-я-справлюсь особы.       — Ты всё ещё здесь? — устало и чуть пьяно воззрилась на него Огненная Дева. Вздохнула. — И что мне с тобой делать?       — Понять, простить и освободить. — Жаль, что малышка не может видеть его самую тёплую и завлекающую усмешку, иначе она была бы на всё согласна.       Даф выдавила из себя кривую насмешливую улыбку. Как они всё-таки похожи, несмотря на кажущуюся очевидной противоположность. До сих пор странно, что она так и не поняла этого. И не желает понимать. А ведь соулмейты, как-никак!       — Ха. Ха-ха. Ха-ха-ха. Мечтать не вредно.       Андреа «щёлкнул» её по кончику носа. Глупенькая. Только Его глупенькая. Глупенькая, которая заставляет его и себя ждать чего-то. У моря погоды, чуда, амнистии или другого несбыточного дерьма. Ничего. Он подождёт. Жизнь за тридцать лет его научила ждать.