Тень

      Но это было ненадолго. Спустя неделю он вновь объявился на кухне. Дафна, раскрасневшаяся от шока и злости, исторгнула из себя все известные ей нецензурные выражения, пока Андреа-тень тихо смеялся. Она не верила в это: в то, что он осмелился снова появиться в её жизни, в то, что она сама повелась на этот трюк. Чёртов актёришка этот Мордгиериг. А она — дура, что с неё взять. Поверила в то, что Он так просто способен уйти.       Она снова подумала, что будь он во плоти, она бы ему хорошенько врезала. Или отрубила бы эту нагло улыбающуюся голову. Может, за это её отправят в тюрьму, Светлый Камень или измерение Омега за убийство с особой жестокостью, но лучше уж жить в таких местах, чем в собственной квартире, из которой пытается тебя выжить не-соулмейт и суёт свои конечности, куда попало, по полнолуниям.       А Андреа не переставал веселиться. Хотя улыбаться ему было нечем, Даф ясно представляла его оскал, отпечатавшийся в её памяти. Когда они были друзьями, ей нравилось, когда он улыбался. Она даже улыбалась ему в ответ — иногда его природному обаянию невозможно было сопротивляться. А в плену его улыбки не сулили ничего хорошего. Ещё одна пытка, ещё одно изнасилование, ещё одна ночь в его удушающих объятиях. Радует, что всё это уже позади, и этот сукин сын телом мёрзнет в Омеге. Нужно всё-таки сказать отцу о происходящем. Но если он не поверит? Если Мордгиериг, негодник, специально исчезнет перед его приходом?       — Знаешь, — начал Он, подавив смешки, — я уже успел соскучиться по твоей ругани. Научи меня русскому. Пожалуйста. Он потрясающе звучит. Особенно обсценная лексика. Особенно из твоих уст.       Магесса огня скривилась.       — Не, я в обучении других профан. Мама могла бы научить, если бы была жива.       — Очередной упрёк в мою сторону?       — Да, — дерзко фыркнула Даф на русском и смачно выругалась. Андреа снова засмеялся. Какая она всё-таки смешная. — Так зачем ты здесь? Члена у тебя в этой форме всё равно нет, по-настоящему выебать меня ты не сможешь.       — Ох, милая моя, вечно ты всё сводишь к занятиям любовью, — не-вздохнул Он, безуспешно пытаясь прикоснуться к растениям на подоконнике — не-пальцы проходили сквозь роскошные листья. На ум пришли перья. Даф боится же щекотки? А ведь пытки пером могли бы стать неплохим аперитивом к страстной ночи. Если бы Он только был здесь, настоящий, во плоти. А перья всегда найдутся.       — Это ты всё сводишь к ебле, что тебе ни скажи. Во всём ты видишь намёки, долбаный похотливый мудак.       — Ебле. — Он-тень раздосадовано цокнул языком, вспоминая их страстные ночи. — Вот как это называется. Помнится, ты так очаровательно стонала мне на ушко «Возьми меня!». Ох, аж мурашки по телу идут. — Снова мелькнула грустная мысль, что из тюрьмы в Омеге Он выберется ещё не скоро. Даф всё ещё не даёт Ему пользоваться Её магией. Сознательно. Подсознательно она хочет, чтобы Он освободился. Или ритуал всё ещё блокирует её магию для Него.       Дафна, стиснув зубы, пошла заваривать чай. Правда, никакой ромашковый чай с корицей не успокоит её ярость. Сколько его ни пей, сколько корицы туда ни клади.       — Я так делала, потому что ты этого хотел. — Это правда. Это правда-правда-правда, что бы Он там себе ни придумывал. — Потому что тебе это нравилось. А мне не хотелось, чтобы ты вот так взял и перерезал мне горло.       — Лукавишь, — он умел одним хлёстким словом разбить всю уверенность. — Отчасти, но лукавишь.       — Опять ты за своё? — Дафну особенно бесило, когда Он говорил за неё. Думает, что знает о ней всё, что можно знать. Корчит из себя прорицателя и всезнайку и думает, что она игрушка, которая всё стерпит. Думает, что она чертова мазохистка, которой нравится, когда её мучают, когда к её горлу приставляют нож, когда терзают её тело и когда насильник приказывает ей стонать Его имя как можно слаще, как можно громче и горче.       Она чувствовала, как несуществующий чёрный маг улыбался, пусть и зубов у этой его ипостаси не было. Он не перестанет снисходительно смеяться над ней и её убеждениями. Потому что это доставляет Ему несравнимое удовольствие — ломать людей, убивать в них уверенность, убивать в них всё светлое. Такова его природа. Но каким бы ужасным ни было Его детство… Он всегда мог выбрать другой путь, вобрать в себя другую природу. Но Он выбрал то, что выбрал. И пусть за это расплачивается.       Повисла неловкая тишина.       — Чай будешь? — Чёрт, чёрт, чёрт! Ну, почему?! Почему я это сказала?!       — Эм-м… — Андреа-тень опустил не-взгляд на своё не-тело. Странно слышать такое предложение, когда ты лишён плоти.       — Ну, тогда иди на хуй. — Ага. Это просто ещё один повод послать Его далеко и надолго. Неплохая попытка, Даф. Вот только Он никуда не собирается уходить. Только не в этот раз. Уйдёт Он только с Ней.       — Злая ты, Даф. — Он бы улыбнулся, будь у Него зубы. Дафна с сердитым грохотом поставила чайник нагреваться и забросила коробку с пакетиками чая на полку. Хорошо, хоть отец не собирается приходить сегодня.       — Ты не лучше, Андреа. Я хотя бы не насилую. — А убивала тех, кто хотел убить меня и моих близких. И тех, кто оскорблял меня несколько лет подряд. Но всё равно это лучше, чем приковывать кого-то к спинке кровати и регулярно насиловать, приговаривая нечто в духе «Ну тебе же нравится, не отрицай!», «Ты сама этого хочешь!». Фу.       — Всё бывает впервые, Даф. Я готов. Можешь прямо сейчас телепортироваться в Омегу, освободить меня и трахнуть прямо там! — Он не меняется. Он всё так же нагл, (а)морально статичен, полубезумен и похотлив до невозможности. Ах да, ещё Он так любит манипуляции. Любит давить на болезненные точки для достижения своей цели или просто так, посмотреть на реакцию, ведь это же так весело — издеваться над другими!       — Нет. Во-первых, если ты сам этого хочешь, это не изнасилование, — Её всё ещё передёргивало от этого слова, — а во-вторых, ты там останешься до конца своих дней, понял? — Заслужил. Предатель, убийца, узурпатор и насильник, вот кто Андреа, как бы он ни пытался оправдать себя.       — Ох, дорогая моя, ты недооцениваешь меня и мои способности. И мой шарм. — Тень вальяжно устроилась на столе. Будь там сам Мордгиериг во плоти — стол бы рухнул на паркет грудой полированного дерева. Дафна всё ещё помнила Его тяжесть на себе. И ощущала её в своих худших и самых сладостных кошмарах       — Твой шарм остался в Омеге. Ты больше не сможешь его засунуть в меня. А теперь пошёл вон отсюда!       Андреа-тень промолчал, не намереваясь исчезать.       — Ты всё ещё здесь? — буркнула молодая женщина.       - Мне некуда больше идти, маленькая Даф. — «маленькая Даф» стиснула зубы. Он снова пытается давить на жалость. Знает же, какая она иногда порой сердобольная. Ещё одна причина себя ненавидеть.       — А как же Омега? — В ответ — презрительно-подозрительный прищур.       — На Омеге холодно и одиноко. И тебя нет. Мне там скучно. Хранительница закатила глаза и приготовилась выдать нечто вроде «Сам виноват», но…       — Тебе фильм включить? — Нет, нет, нет! Она не то хотела сказать!       — Давай, — довольно кивнула тень Андреа, слезая со стола, и поплыла в гостиную. — Я не могу находиться слишком близко к телевизорам и прочей технике, так что…       «Я конченая идиотка», — думала Даф, смотря фильм вместе с тенью своего соулмейта и поедая горячие кукурузные чипсы с острым соусом. По стечению обстоятельств это оказалась какая-то смесь из романтической комедии и второсортного боевичка. Андреа вряд ли такое любил, с Его-то тягой к насилию, но мужественно молчал, изредка усмехаясь под удачную шутку. Дафне должно было быть неуютно рядом с не-соулмейтом, но почему-то она чувствовала себя… в безопасности. Хотя она ясно ощущала чёрную магию на своей талии, дыхание Тьмы на своей щеке — так не должно было быть. Мордгиериг испортил ей жизнь — убил мать, пытал отца, надругался над ней, оправдываясь своей любовью и их псевдо-Связью. И хотел подмять мир под себя, плюнув на всё человеческое. Такие, как Он, не исправляются. После смерти они попадают в какой-нибудь филиал Ада, в зависимости от своих прегрешений. И я тоже туда попаду, с ироничной горечью думала Даф. Потому что я так и не рассказала никому о Нём. Более того, я позволила Ему остаться.       Хоть её магия Ему недоступна.       Пока.       Магесса огня вздрогнула от такой мысли, но тут же успокоилась. Она не подпустит Его клешни к своей огненной сути. Не дождётся. В ней-то остались хоть какие-то принципы, ведь так?