Тень

      Если бы ненависть и ревность, обуявшие Андреа, можно было измерить прибором вроде вольтметра, тот бы зашкалил и через мгновение вспыхнул синим пламенем. Ненавидел он нового парня своей суженой, Сэма, как она его ласково называла. А ревновал её саму. И ничего не мог с этим поделать. Будь его воля, он бы убил любого позарившегося на неё собственными, чёрт возьми, руками. Но он всё ещё несчастная полубесплотная тень.       Он упорно не понимал, что она нашла в этом прыще одного с ней роста и раза в два меньше его самого.       Дафна словно специально звала этого Самуэля к себе домой прямо в полнолуние. И Андреа ничего не мог поделать: выдавать ему себя не хотелось. Оставалось только смотреть, как этот никчёмыш занимался сексом с его маленькой Даф. Да, она Его и только Его. В те нередкие ночи он стоял в другом конце комнаты и глядел на развернувшийся перед ним спектакль, будто он безбилетник, проникший в театр через открытое окно в подвале ради возлюбленной актрисы, которую всегда будет крутить в танце кто-то другой. Её стоны, её извивающееся тело под телом какого-то жалкого червяка ранили хуже кинжала из волрийской стали, который Огненная Дева воткнула ему в грудь много дней назад. Это под Ним, именно под Ним она должна изгибаться. Это Его имя должно быть на её горько-сладких устах. Как же она этого не поймёт?       Но во всём этом водевиле присутствовала маленькая деталь, говорившая о том, что её любовь к Сэму — ни что иное, как попытка обмануть себя, своё тело, свою Связь. Она, безусловно, знала, что Он здесь, следит за их одновременно смешными и грустными свиданиями горящими от ревности глазами. Её взгляд, когда бедный парниша, увлечённый процессом, ничего не видел, был направлен только на Него. Дафна смотрела на Него с неприкрытой страстью, ненавистью и мольбой. Андреа бы подошёл. Андреа бы присоединился — если бы был во плоти, так вообще бы избавился от её «возлюбленного», и они бы занялись любовью, измазываясь в его крови. Вот только эта негодница включала лампу на тумбочке, рассказав мальчугану, что насилие над ней оставило свои следы, и… Чего она только не нагородила! Врунья.       Чёрный маг заметил, что в их отношениях слишком часто проскальзывало такое нестерпимое и в то же время сладкое слово «но».       Она знала, что принадлежит Ему, что сам Феникс обвенчал их при её рождении, но отрицала это всеми силами.       Он так хотел Её, но тело заморожено во льдах измерения Омега.       Она могла освободить Его, но не хотела — всё дурацкое служение никчёмным людишкам, которые никогда их не признавали. Ни Её, ни Его.       Она говорила, что никогда не хотела Его, но вся её суть твердила обратное.       Она так одинока, но Он скрашивал её одиночество день за днём.       Она говорила, что будет счастлива без Него, но во время свиданий с этим червяком Она смотрит только на Него. И умирает с Его именем в своей голове.       Себя не обманешь, Даф. Себя не обманешь.       Андреа не устраивал ей сцены — бесполезно, — но Дафна это делала каждое утро после полнолуния, когда Сэм, подарив ей короткий поцелуй, уходил, а запах прошедшей ночи постепенно выветривался вместе с туманом в голове, оставляя после себя лишь реальность. Его тень в её квартире.       — Прекрати так пялиться на нас, когда мы спим, — процедила она однажды, стоило входной двери закрыться, а замку — защёлкнуться. — Меня это нервирует.       — Не хочешь — не смотри, — усмехнулся Он в ответ. — Я вам ничем не мешаю, хотя мог бы. Ты хоть понимаешь, что изменяешь мне?       — Я никому не изменяю. Ты морозишься на Омеге, я же… я же здесь, жива и счастлива. Более того, мы никогда не состояли в романтических отношениях — не думаю, что то, что ты делал со мной, можно считать за такое.       — А Связь?       Маленькая Даф опустила взгляд на проступавшую сквозь шрам на венах розу, кармазинную и, казалось, забытую, и одернула рукав, прикрывая её. Мужчина чувствовал не-кожей её замешательство, бурю, что бушует в ней. Он давным-давно её раскусил. Он видел её насквозь с самой их первой встречи. А их пере-дружба, их ночи в запасном замке только подтвердили его догадки. Дафна никогда не забывала о Нём. И её счастье с этим червяком — лишь иллюзия, прозрачная ширма, за которой она пыталась скрыть свою нагую тоску по Нему.       — Иногда Дракон ошибается. И я не обязана расплачиваться за его ошибки. Как и за твои. Оставь меня в покое, если ты так меня любишь. — Огненная Дева развернулась и ушла к себе, давая понять, что на этом разговор окончен.       Он бы засмеялся, если бы не было так грустно и горько на не-душе. Жаль Дафну. Очень жаль. Она продолжает отрицать, хотя они оба знают правду. Они знают её слишком хорошо, чтобы продолжать закрывать на неё глаза. Поначалу Андреа и вправду посмеивался, потом — злился, а сейчас… грустил. Ибо это уже ни в какие рамки не лезет.       Иногда маленькая Даф такая глупая.