***
Очень длинный день подошел к концу. Роберт настоял на том, что все-таки сообщит в Министерство через отца. Друзья договорились встретиться завтра после отработки и продолжить осматривать окрестности школы. Уэсли не забыл наградить декана Слизерина нелестным прозвищем, что разозлило первокурсницу, но вовремя принесенные извинения немного исправили ситуацию. Пожелав друг другу спокойной ночи, дети разошлись по своим гостиным. Анвен хотела лечь спать пораньше: она, в отличие от соседок по спальне, провела полдня за работой. Девочек, конечно, это не заботило. Подруги весело щебетали и нисколько не обратили внимания на вошедшую О’Лири. — Какая она необычная! Вот бы мне на день рождения подарили что-нибудь похожее! Алиса рассматривала что-то блестящее на воротнике школьной мантии Дины, а Мэри тем временем перекладывала вещи в выдвижном ящике тумбочки. — Конечно, подарят! — Ну, если бы только такую же красивую! — Родители тебя очень любят, они не пожалеют галеонов на украшения! Вот увидишь! Анвен украдкой посмотрела в сторону. Предметом общего восторга стала большая вычурная брошь из серебристого металла с россыпью драгоценных камней. Девочка искренне не понимала, почему многие так хотят иметь драгоценности: безделушки стоят дорого и не приносят практической пользы, к тому же представляют определенную опасность для владельца — дорогие вещи всегда могут украсть, а хозяина — убить или покалечить. — Дина, ты такая красивая! А эти камни… Это изумруды? — Конечно нет. Это алмазы! Папа никогда не дарит мне вещи, предназначенные для дешевок! О’Лири догадывалась, что последнее замечание адресовали ей, но, даже если это была откровенная провокация, желания выяснять отношения сейчас не было. Отработка и долгая прогулка сделали свое дело. Все, на что сейчас хватило сил — собрать банные принадлежности и направиться в душ. Выходя из комнаты, девочка все еще слышала похвалы новому украшению Дины, а когда вернулась — бравады до сих пор не утихли. Конечно, наследницы богатых семей были достаточно заносчивыми, но такое случилось с ними впервые. Они и раньше носили драгоценности и красивую одежду, но обычно ограничивались парой сухих комплиментов. Несмотря на их «дружбу», Анвен прекрасно понимала, что аристократки вели негласное соревнование, у кого все красивее, дороже и оригинальнее. Девочке не хотелось гадать, что в этот раз заставило избалованных девиц так долго нахваливать бесполезную блестяшку, и, несмотря на незатихающий гогот соседок, О’Лири провалилась в сон.***
После завтрака у Анвен оставалось несколько часов до следующей отработки. Девочка планировала неожиданно навестить Роберта или провести немного времени с Ритой: первое воскресенье сентября радовало солнечной погодой и даже дарило немного скупого тепла. Она уже покидала большой зал, когда ее нагнал запыхавшийся староста. Билли Кларкс выглядел непривычно: мальчик раскраснелся — должно быть от долгой пробежки из подземелий — его неестественно розовые щеки заметно контрастировали с изумрудным воротником школьной мантии. По тяжелому дыханию и характерной хрипотце в голосе можно было судить, насколько пятикурсник не был готов к физическим нагрузкам. — Эй, О’Лири! А ну стой! Кларкс был очень зол и даже не собирался этого скрывать. — Да, Билли. — Тебя ищет Снейп. Говорит, чтобы ты брала учебник по травологии и бегом рвала в кабинет зельеварения. — Но моя отработка начнется только в полдень. — Делай, что говорят, рыжая! — едва договорив последнюю фразу, старшекурсник поспешил удалиться, в противоположном углу его ждала вторая староста Слизерина Оливия Стоун. Анвен еле заметно поморщилась. Почему если кто-то пытался ее задеть, они непременно указывали на ее необычную внешность? Она же сдерживала себя, когда ей хотелось подчеркнуть***
Кабинет зельеварения встретил привычным полумраком и навязчивой прохладой. Анвен предполагала, что если профессор вызвал ее раньше, это вряд ли сулило что-то хорошее. Студенты других факультетов ненавидели Летучую Мышь за предвзятость и чрезмерную строгость, а слизеринцы своего декана уважали, но предусмотрительно обходили стороной. Надеясь не испытать на себе недовольство Северуса Снейпа, О’Лири попыталась изобразить максимально приветливое выражение лица, хотя была уверена, что получилось у нее слабовато. Вместо приветствия учитель только быстро кивнул и задержал на девочке ничего не выражающий, но немного уставший взгляд. Вчера он, кажется, остался доволен ее работой, а вечером они не виделись. Первокурсница до последнего надеялась, что причиной переноса отработки стало банальное изменение планов профессора. Когда девочка прошла вглубь кабинета, она разглядела на краю учительского стола пергамент со своим эссе. Видимо что-то было не так с сочинением по травологии, заданным на первом уроке. — Мисс О’Лири, вы считаете, это смешно? — профессор протянул ей исписанный и заляпанный кляксами лист. — Нет, сэр профессор. — Тогда как вас угораздило написать эдакую чушь?! Профессор сверкнул глазами, девочка робко протянула руку и ухватила кончиками пальцев злополучный пергамент. — Читайте. Анвен принялась водить глазами по строчкам. — Вслух! Девочка затараторила, проглатывая и пропуская слова. Теперь она догадалась, что вызвало у профессора такое недовольство. Полынь обыкновенная или чернобыльник растёт по заброшенным полям, пастбищам и пустошам, вдоль дорог и по берегам водоёмов. Имеет ярко выраженный запах и приторный, горьковатый вкус… Анвен на секунду помедлила, надеясь, что декан отвлекся на другие бумаги и перестал ее слушать. Но глухую тишину подземелья нарушил звонкий голос: — Продолжайте. В качестве лекарственного сырья используют собранные во время цветения и высушенные облиственные верхушки, и корни, заготовленные осенью. Отвар листьев используется при бессоннице и простудных заболеваниях… — Я слушаю! Она затараторила еще быстрее, как будто от этого зависело что-то важное. Надземную часть и корни употребляют в народной медицине многих стран. Из надземной части растения, взятой до созревания семян, вяжут веники и получают зелёную краску. Ароматическое масло полыни используется для косметических и парфюмерных изделий… — Ну!.. Полынь обыкновенная отпугивает москитов, комаров и блох… — О’Лири, я не буду больше повторять! В небольших количествах листья используются охотниками как пряность при приготовлении дичи в полевых условиях. — Это все? — Нет… — Я весь внимание! Полынь может выручить, если у вас закончился табак. Курить ее не так приятно: она отдает жженой травой и горечью. Но если сухие ветки предварительно смешать с укропом, дым будет темнее, но не такой горький. Минусы — от частого курения полыни может кружиться голова и наступать сильная тошнота. Чтобы этого не происходило, нужно пить много воды… — Достаточно! Первокурсница пыталась казаться как можно незаметнее, надеясь на помощь полутемного помещения. Она съежилась и принялась смотреть в пол. О’Лири думала, если поднять взгляд, профессор продолжит ругаться и потребует объяснений. Мысленно Анвен корила себя, что поленилась дочитать главу учебника тем вечером. Факты, приведенные из собственного опыта, тогда не показались ей неуместными. Она могла похвастаться усидчивостью в труде, чем была обязана бесконечным дежурствам и отработкам в приюте, но не в учебе. Преподаватели школы святой Анны напрочь отбивали у сирот любую тягу к знаниям. — Вы догадываетесь, какой части не должно быть в учебном эссе? — Да, сэр… — Я даже не буду спрашивать, где вы раздобыли эти сведения. И я не хочу больше выслушивать на вас жалоб, О’Лири! Поэтому вы откроете учебник и сейчас же все перепишете, затем — извинитесь перед профессором Стебль. Перо, чернила и пергамент — на столе. Приступайте. Девочка послушно прошагала на другой конец класса и заняла парту у небольшого окна. — И постарайтесь не особо увлекаться кляксами. Будет неаккуратно — перепишете еще раз! Перо со скрипом скользило по плотному пергаменту, выводя крупные угловатые буквы. Правая рука занемела, и даже плечо устало от долгого сидения в одном положении. Затекшие пальцы приходилось постоянно встряхивать. Анвен снова и снова принималась перечитывать абзацы в учебнике, уже с трудом выделяя главные мысли. Закончив писать, первокурсница перечертила несложную схему и попыталась оценить плоды своих почти трехчасовых трудов. Несколько чернильных пятен все же остались на краю листа, и девочка была уверена, что строгий учитель заставит ее переделывать. Но профессора Снейпа работа как будто устроила. Он только сухо кивнул в сторону выхода и направился к своей лаборатории. Не услышав торопливых шагов, как часто бывало в конце отработок, мужчина обернулся. Девочка продолжала стоять у парты и смотреть ему вслед. — Вопросы, О’Лири? — Да, сэр… — Слушаю. Ее, должно быть, что-то смутило. Даже в полумраке подземелья было заметно, как щеки налились нездоровым румянцем. Первокурсница как будто пожалела, что ляпнула что-то лишнее, и продолжила молчать. — У меня не так много времени, О’Лири! Она громко вздохнула и робко заговорила: — Сэр, вы сказали, что меня накажут… за драку в спальне. — Вас что-то не устроило? — Но меня же не наказали. Профессор только сдвинул брови своим фирменным движением. Обычно это означало непонимание и негодование. — Когда наказывают, бьют или закрывают в карцере, а меня… — Идите уже, О’Лири! — учитель даже прикрикнул: его как будто ужалило этим неожиданным замечанием. Мужчина помедлил несколько секунд, виновато отвел взгляд и с трудом договорил. — Ваша отработка окончена. Не забудьте извиниться перед профессором Стебль. Эссе я передам сам.***
Анвен не помнила, как добежала до выхода из подземелий. Как она могла быть такой глупой и поставить профессора в неловкое положение? Впредь она будет умнее: сначала уточнит все у Роберта или Риты, а только потом станет приставать к учителям. Конечно, она никогда не слышала о побоях в Хогвартсе, но девочке почему-то было важно убедиться, что здесь ей не причинят вреда. Идти в спальню совершенно не хотелось. В кабинете зельеварения она провела несколько часов, но до вечера оставалось еще много времени. От внезапной смены обстановки голова начала гудеть, а глаза реагировали на яркий свет выделяющимися слезами. О’Лири решила немного прогуляться до озера или хижины лесника. Может, так негативные мысли наконец испарятся. Но прогулка получилась недолгой. На этот раз ее побеспокоила Оливия. — Эй, чего расселась! Тебя половина школы ищет! — Что случилось? Значит, неприятности на сегодня еще не закончились. — Тебя вызывает директор, — староста ехидно ухмыльнулась. — Зачем я понадобилась профессору Дамблдору? — А башкой думать надо было! Здесь тебе не там… — Но я ничего не сделала! — О’Лири не на шутку испугалась. — Вот и посмотрим, сколько ты еще здесь протянешь! Старшекурсница больно схватила ее за запястье и потянула в замок. Девочка пыталась задавать вопросы, когда не спотыкалась о камни и не проскальзывала по траве, она просила Стоун бежать помедленнее, но староста как будто оглохла. Оливия быстро дотащила Анвен до статуи горгульи, которая отпрыгнула при виде студентов, открывая гостям вход на узкую винтовую лестницу. — Удачи, Анви! — злобно выпалила пятикурсница. — Тебя там ждут! О’Лири робко зашагала по каменным ступеням, до сих пор не понимая, за что на нее снова ополчились.***
Кабинет директора Хогвартса, если бы не обстоятельства, при которых девочка в нем оказалась, должен был ее очень удивить. Высокий сводчатый потолок украшали множество свечей, вдоль каждой стены располагались бесчисленные стеллажи и полки, вмещавшие старинные книги и загадочные жужжащие приборы, а на жердочке рядом с большим письменным столом сидела большая причудливая красная птица. Все это великолепие почему-то сопровождалось громким наигранным плачем Дины и не менее наигранными утешениями Алисы и Мэри. — Профессор… Дамблдор… — девочка картинно всхлипывала после каждого слова, — она была… очень… красивая… а сегодня… ее уже неееет! — Мисс Коллинс, не могли бы вы объяснить, что все-таки произошло? — директор оставался спокойным и невозмутимым. — Вчера Дине пришла посылка от родителей, — Мэри заговорила деловым тоном. — На день рождения ей подарили дорогую красивую брошку, а сегодня днем она пропала. — Только эта видела украшение вчера вечером! — Алиса присоединилась к обвинениям, не постеснявшись показать на Анвен пальцем. — Только она могла… — Не торопитесь — директор не терял самообладания. — У вас есть доказательства, что именно мисс О’Лири виновна в пропаже драгоценности? — Конечно, сэр! — Мэри не унималась, а Дина заревела еще громче. — Больше никто не знал про брошку. — Это вы сделали? — Нет! Нет, сэр! — девочка затряслась от ужаса. — Мисс Фоллз, когда пропал ваш подарок? — Сегодня после завтрака, — Дина немного утихла и начала шепотом причитать, что с ней сделают родители, когда узнают о случившемся. — Где вы были днем? Голос старика звучал спокойно и размеренно, но Анвен это пугало еще больше: он как будто действовал по заранее распланированному сценарию, а не старался узнать правду. — На отработке у профессора Снейпа. — Мисс О’Лири была в кабинете зельеварения, она не могла украсть вашу брошку, — он снова повернулся к Дине; в какой-то момент Анвен даже показалось, что директор кивнул соседке по спальне, побуждая ее сказать следующую заученную фразу. — Она могла пропасть после обеда… — Фоллз продолжила вытирать слезы рукавом мантии. — Я не знаю… Анвен принялась лихорадочно соображать, что сказать в свое оправдание. «Конечно! Профессор Снейп может подтвердить, что она была у него!» Но заговорить она так и не успела. Дверь распахнулась, громко хлопнув по стене, и на пороге снова возникла Оливия. Староста Слизерина сейчас как-то загадочно щурилась и недобро улыбалась, как будто ей предстояло сделать открытие века. — Я нашла! — Стоун затараторила, запинаясь и заикаясь от нетерпения. — Нашла! У этой… — она указала на О’Лири, — под подушкой! — Нет, нет, сэр! Это не я! Они специально! — по раскрасневшимся щекам снова покатились крупные слезы. — Мисс О’Лири… — Профессор Дамблодор, нет! — Мисс О’Лири, вы… — Сэр, пожалуйста! Спросите у профессора Снейпа! Он все скажет! — девочка практически захлебывалась от истерики. — Я была у него! — Успокойтесь, мисс О’Лири, думаю все и так очевидно. — Нет, сэр! Я бы никогда! — Почему вы так считаете? Разве вам не приходилось… делать этого… раньше? — теперь в глазах старика по-настоящему заиграло любопытство. — Нет! Профессор! Нельзя. У своих… Никогда! — Достаточно, мисс… — У своих крадут только крысы! А я не… — Любопытное замечание, мисс О’Лири. Я думаю, мы достаточно услышали. Вы можете собирать вещи. Я сообщу в Министерство, и завтра же вы вернетесь… — он немного помешкал, — домой. — Сэр, нет! Пожалуйста! — Анвен уже с трудом могла говорить. — Профессор Снейп… Он все… Он вам скажет… Дамблдор еще раз смерил первокурсницу безразличным взглядом. Ему нечасто приходилось отчислять студентов, но держать в замке потенциально опасную девчонку директору все же не хотелось. Волшебный мир только что оправился от войны, и опытный маг прекрасно помнил, чем обернулись их благие намерения, когда школа приняла Тома Рэддла. Конечно, он отдавал себе отчет, что несчастная сирота скорее всего не виновата, и подлые аристократки сыграли с ней злую шутку. Но вряд ли ему в ближайшее время подвернется еще один шанс так просто избавиться от нежелательной ученицы. Едва директор успел про себя отметить, какой удачный выдался случай, деревянная дверь еще раз звонко грохнулась об стену. На пороге возник преподаватель зельеварения. — Северус! Вы как раз кстати! Одна из ваших студенток отчислена. Мисс О’Лири сейчас направится в свою спальню собирать вещи, а мисс Коллинс и Пьюри — помогут мисс Фоллз добраться до больничного крыла и принять успокоительное. Снейп был взбешен, но он не имел права демонстрировать свои эмоции перед человеком, у которого был в неоплатном долгу. — Директор, позвольте все же прояснить ситуацию? — мужчина старался говорить как можно спокойнее. — Разумется. Мисс О’Лири оказалась виновна в пропаже одной очень дорогой вещи. — Кто выяснил, что именно она это сделала? — Со слов мисс Фоллз украшение пропало днем. — После завтрака О’Лири была у меня на отработке. — А вы знаете, что девочка делала после того, как покинула ваш кабинет. — К сожалению, нет, директор, но я думаю, О’Лири может все объяснить. — Не стоит, профессор Снейп, — по более официальному обращению декан Слизерина понял, что Дамблдор не собирается терпеть дальнейших пререканий. — Мы уже все узнали. Анвен давилась немой истерикой, у Дины мгновенно высохли наигранные слезы, а Оливия, Алиса и Мэри продолжали молча наблюдать за противостоянием двух профессоров. Если бы можно было делать ставки, очевидно, ни одна из них не поручилась бы за своего декана. — Директор, — он понимал, что играет последним козырем, — у нас есть верное средство… — Это незаконно, Северус! — в глазах старика впервые блеснула тень сомнения. — Думаю, это менее незаконно, нежели наказывать невиновного. Глаза Дамблдора опасно сверкнули: происходящее совсем перестало ему нравиться, и ситуация теперь вышла из-под контроля. — Мисс О’Лири, подойдите сюда. Анвен бегом добежала до своего декана из другой части кабинета, кидаясь к Снейпу, как к своей единственной надежде на спасение. Невольные зрители продолжали следить за «представлением». — Выпейте, — мужчина протянул девочке пробирку с прозрачной жидкостью, которая напоминала простую воду. — Это зелье не позволит вам сказать неправду. Первокурсница одним глотком осушила маленькую стеклянную колбу и немного успокоилась. — Мисс О’Лири, вы находились в спальне сегодня днем? — Нет, сэр… — Вы видели новое украшение мисс Фоллз? — Да… — Когда вы в последний раз его видели? — Вчера вечером, сэр. — Вы брали его без разрешения? — Нет, сэр… Директор постепенно терял терпение: ему было неинтересно продолжение этого гадкого спектакля. Завтра он непременно поговорит со Снейпом и еще раз обозначит все приоритеты и возможные для него последствия. — Вы знаете, кто мог подстроить эту кражу? — Да, сэр. — Вы можете назвать его имя? Дамблдор неожиданно прервал диалог: — Я думаю, этого достаточно, Северус. Хорошо, что справедливость наконец восторжествовала. Студенты могут вернуться в свои гостиные и заняться подготовкой к завтрашним урокам. Старик продолжал говорить невозмутимым будничным тоном, как будто это не он только что чуть не выгнал невиновную девочку. Директор прекрасно понимал, что если замарашка укажет на вора, ему придется отчислить кого-то из потомков знатных богатых семей, а это — в отличие от случая с сиротой — будет чревато скандалом в Министерстве. Декан Слизерина обернулся на все еще продолжающих глазеть на него студентов, отчего дети смущенно поежились. — Марш в гостиную! А вы, мисс Стоун, соберите всех общем зале. Буду ждать через полчаса. И никаких опозданий! Студенты на цыпочках прошмыгнули мимо разъяренного профессора и юркнули в открытую дверь. В пустом коридоре раздался частый топот убегающих виновников «представления». — Вы можете идти, Северус. — Спасибо, директор. Как только тяжелая деревянная дверь закрылась, а горгулья заняла свое привычное место, девочка, с трудом прошагавшая до выхода, разразилась новыми рыданиями. Анвен прислонилась к стене, чуть не упав на каменный пол, и закрыла лицо ладонями. Вряд ли ей приходилось за свою недолгую жизнь испытывать что-нибудь подобное. — Профессор… Профессор Снейп… — Успокойтесь, Анвен, все хорошо… О’Лири подняла большие зеленые глаза и на секунду перестала рыдать. Девочка сначала даже не поняла, что случилось: декан назвал ее по имени. Прежде она такого не слышала и вряд ли могла бы представить. — Профессор Снейп, я правда не виновата… Правда! — Конечно, мы знаем. — За что он так со мной… Профессор Дамблдор? — она снова глотала крупные слезы. — Что я ему сделала? — Директор просто ошибся, не беспокойтесь. Больше этого не повторится… Она неожиданно кинулась в его объятия. Учитель не успел среагировать, как рыдающая О’Лири оказалась практически висящей на нем. Детские руки крепко обхватили мужчину за пояс, казалось, было невозможно оттащить расстроенную студентку даже с огромной силой. Прежде безучастно висящие руки профессора аккуратно опустились ей на плечи и сцепились в некрепкий «замок». Застегнутые на все пуговицы сюртук и рубашка успели насквозь промокнуть от слез прежде, чем Анвен смогла взять себя в руки. — Впредь этого не произойдет. Я обещаю! А если кто-нибудь будет угрожать, сразу сообщайте мне! — Спасибо… Спасибо, профессор! Впервые за много лет никому не нужная сирота почувствовала себя по-настоящему защищенной. Снейп намеревался доставить О’Лири в больничное крыло и поручить мадам Помфри хотя бы на эту ночь. Девочке требовались успокоительные зелья: бедняжка пережила слишком сильный стресс. Потом он направится к своим студентам и проведет долгую разъяснительную беседу. Мистер Филч всю следующую неделю не будет нуждаться в помощи домовых эльфов: ученики Слизерина сами приведут в порядок коридоры Хогвартса. Пусть аристократы знают: подлости и нечестности он не потерпит! Уже покидая больничное крыло, уставший мужчина различил доносящийся из палаты крик, эхом отражающийся от каменных стен: «Профессор Снейп, вы — самый хороший!»