Сирота ирландская. Педагогическая поэма по-Хогвартски

— Проснись! Эй! Кто-то неприятно резко толкнул в плечо. — Вставай, рыжая! Или ты еще и глухая?! Едва пробудившееся сознание распознало знакомый голос. — Тише! Узнают! Кто-то еще, находившийся в комнате, шикнул на первого говорящего. — Да не узнают! Снейпа третий день нет… Разлепить глаза все еще не удавалось. Разум стремился вернуться в сон. Она только крепче сжала край одеяла и глубже зарылась в теплый центр. — Да чтоб тебя! Кто-то нервно встряхнул за плечи и больно дернул за торчащую из-за уха прядь. — Вставай, говорю! Только теперь Анвен удалось прийти в себя. Перед кроватью стояла взлохмаченная староста в теплой мантии прямо поверх пижамы. Рядом возникла еще одна недовольная старшекурсница — Кэрин, так, кажется, звали подругу Оливии. В комнате было светло, но соседок здесь не было. Кровати остались разобранными, как будто их покинули второпях. Колокол, который обычно возвещал о начале и окончании занятий, звонил, не переставая. — Ч-что случилось? — даже язык отказывался слушаться. — Быстрее! — Стоун теряла терпение и почти перешла на крик. — Вставай и бегом на улицу! Девочка с трудом поднялась и откинула одеяло. Сколько она проспала? Анвен опустила ноги к неприятно холодному полу и спешно нырнула в тапки. От контраста с теплой уютной постелью пальцы непроизвольно поджались. — Шевелись, я говорю! Или здесь останешься! — Да чего ты с ней возишься? — гаркнула Кэрин. — Бежим! О’Лири встряхнула головой и потянулась к тумбочке. Только скомканная порванная мантия напомнила о вчерашнем: она так и не починила испорченную одежду. Судя по топоту и крикам в коридоре, ученики убегали из гостиной: должно быть, что-то случилось. Не придумав ничего лучше, чем выйти в пижаме и тапках, девочка выскочила в коридор. Студенты в панике покидали замок. Многие, как и она сама, не успевали набросить теплую одежду и толпились у выхода в халатах. В школе работала система отопления, заложенная еще Основателями, да и факелы вносили немалый вклад в обогрев помещения, но даже в середине осени здесь часто бывало сыро и холодно. А на улице пронизывающий влажный ветер не давал ни малейшего шанса остаться в тепле. Школьники, особенно младшекурсники, жались друг к другу как птенцы, периодически ныряя в центр круга. Вокруг групп каждого факультета сновали старосты, пересчитывая своих и прикрикивая на особо непонятливых. Последними из здания вышли преподаватели. Анвен привставала на носочки, пытаясь понять хоть что-то в общей суете, но из-за своего небольшого роста едва ли могла разобрать, что происходило в нескольких метрах от нее. Все, что сейчас удалось — расслышать голос профессора МакГонагалл, призывающей всех отойти от стен. Мелкими шажками толпа начала удаляться от замка. Девочка несколько раз споткнулась и чуть не подвернула ногу на гладких округлых камнях. Было тяжело двигаться синхронно, кто-то постоянно выбивался из общего ритма, цеплял соседа или наступал на ноги. На первый взгляд паники не было: большая часть едва проснувшихся студентов стояла молча, а те, кто еще не совсем озяб, с интересом рассматривал южное крыло школы, из верхнего окна которого валил столб густого черного дыма. К счастью, дети не успели разбрестись по кабинетам, всех удалось оперативно собрать и эвакуировать. Никто не знал причину возгорания. Преподаватели только разводили руками. Патруль из Министерства уже вызвали, но все понимали, что каждая минута ожидания будет стоить старому замку нескольких комнат, а то и целого крыла. Если бы возгорание заметили раньше, его бы можно было потушить своими силами, но сейчас заходить в здание было опасно для жизни. Анвен вставала на носочки и тянула шею, как могла, чтобы рассмотреть группу преподавателей. Знакомого голоса она не слышала, но до последнего таила робкую надежду, что их декан вернулся. Все, что ей удалось разглядеть — полы мантий учителей. И черного плаща среди них не было. Ученики начинали по-настоящему замерзать. Старосты изо всех сил поддерживали согревающие чары, но на открытом воздухе это было сделать непросто. Младшие студенты жались друг к другу, терли руки, переминались с ноги на ногу — делали все, чтобы не упустить последние частички тепла. А когда и этих усилий перестало хватать, дети в голос зароптали. Из еле слышного шепота их голоса превратились в настоящий гул. Билли с Оливией сначала недовольно шикали на малышню, потом прикрикивали, а через час и вовсе сорвали глотки до хрипоты. От наблюдения за горящим замком становилось только хуже. Пару раз Анвен посещала дурацкая мысль зайти в школу погреться. От холода и напряжения кожа на руках и лице стала синюшной, а ноги и вовсе перестали чувствоваться. К счастью, огонь не распространялся по школе: дым продолжал идти только из одного окна. Преподаватели принялись снова обходить свои факультеты. МакГонагалл трансфигурировала несколько носовых платков в пледы и укрыла ими тех, кто не успел утеплиться; Флитвик напустил на свою группу, которая стояла отдельно от всех, что-то вроде согревающего купола; профессор Стебль тоже удалось наколдовать укрытие, так что Пуффендуйцы перестали галдеть и притихли. А с младшими Слизеринцами остались только старосты и несколько вызвавшихся старшекурсников. Взрослые не сразу поняли, что студенты не справляются. Первым на помощь серебристо-зеленым пришла профессор травологии, затем подоспели деканы остальных факультетов. Когда все, наконец, пригрелись, О’Лири принялась из любопытства смотреть по сторонам. Она осталась стоять посреди незнакомых старших ребят, которые не обращали на нее внимания. Соседки и несколько однокурсников толпились с другой стороны группы. Анвен то поднимала глаза в небо, когда надоедало утыкаться кому-то в плечо или спину, то рассматривала землю под ногами. Голоса окружающих смешались в один неразборчивый шум, а воздух как будто загустел. Все устали, и жалобы на холод сменились жалобами на бездействие. Толпа снова немного сдвинулась, и девочка оказалась с краю. В нескольких метрах расположились студенты, эвакуированные из больничного крыла. Больных было немного, но некоторым из них сил не хватало даже стоять. Среди тех, кто сидел на расстеленных на земле одеялах О’Лири разглядела Риту Херринг. — Рита! Девочка явно не ожидала, что ее кто-то позовет. Она испугалась, пока не разглядела подругу. — Анвен! — Куда ты пропала? Я думала, ты болеешь ангиной, и тебя быстро вылечат! — Я… немного… наверное, я очень простудилась, и лекарства долго не действовали. — Но мадам Помфри… она же очень хороший доктор? Почему у нее не получилось? Девочки были безумно рады встретиться друг с другом. Улыбка не сходила с лица О’Лири, а Херринг почему-то выглядела изможденной. И без того худенькая девочка теперь вовсе казалась прозрачной и невесомой, даже когда укрывалась толстым одеялом с головой. А когда Рита в очередной раз поправляла плед, Анвен заметила на ее запястьях ало-бурые пятна. Она не успела задержать взгляд на интересующей ее детали и не смогла притвориться, что не заметила их. — Что это? О’Лири еле слышно ойкнула и попятилась назад. Рита замерла от нерешительности. Она не сразу смогла выговорить несколько слов. — Ничего, просто аллергия. На зелья, наверное. Анвен, конечно, не поверила в первую попавшуюся ложь. Она собрала остатки самообладания и неправдоподобно улыбнулась. — Конечно, ты, может быть, выпила их слишком много! — Да, — она часто закивала, — кажется. — Когда тебя пообещали выписать? Ты… ты же не видела мою новую палочку! Глаза Анвен снова заблестели, и она по привычке попыталась нащупать рукой карман мантии, пока не вспомнила, что все еще одета в домашнюю пижаму. Несколько раз поерзав ладонью по штанине и ничего не обнаружив, она догадалась посмотреть вниз и залилась звонким смехом. — Ой! То есть, то есть… она осталась у меня в спальне. Я тебе в следующий раз покажу! Рита только кивнула, этот случай ее не развеселил. — Покажу! Обязательно! Она очень красивая. С драконом! А профессор Флитвик сказал, что еще и редкая! — Здорово. — Рита едва говорила, а уж радости в ее словах точно не было. Дело было точно не в простуде. — Тогда возвращайся скорее. Я не хочу сидеть одна или с Томом Бронсоном. Он все время меня дразнит. — Хорошо, только я… только… Вернусь, конечно. Анвен снова растянула притворную улыбку. Подбодрить подругу не получалось. А теперь ее еще и донимало любопытство: что могло случиться, что ей приходится прикрываться и врать про ангину. О’Лири хотела сказать несколько слов про выздоровление, но не смогла перекричать внезапно оживившуюся толпу. Дым от пожара, который прежде был густой и темный, теперь окрашивался разными цветами от красного до ярко-зеленого. Кто-то вдобавок пускал искры прямо из пламени. Всеобщее настроение мгновенно переменилось. Из тревожности оно превратилось в изумленность, а потом — в злость. Только первокурсники не поняли, что происходит, когда преподаватели с криками «Пивз!» кинулись в замок.