Соприкосновение

      В небольшой палате было тихо. Слабо копошился ассистент за столом, медленно дышал Тобирама не сводя с него глаз, пока Изуна, сидящий напротив, нервно оглядывался по сторонам. Ожидание и бездействие раздражало, да еще и этот взгляд Сенджу!       Не выдержав, он резко вскрикнул:       — С`то?! — заплетающийся язык не послушал, вышло туго и почти непонятно. Впрочем, по лицу Тобирамы было видно, что он, не заинтересованный в попытке Изуны что-то сказать, даже не утруждал себя попытаться вслушаться в реплику. Так что не удивительно, что ответа Изуна не получил.       Взгляд Тобирамы был цепким, изучающим, на лице играло ядовитое самодовольство. Не то, чтобы ему совсем не было жалко Изуну. Скорее, он так же не утруждал себя для проявления сожаления, как и для ответа.       Лентяй!       Изуна возмущенно засопел, и его перекособоченное лицо искривилось еще сильнее — какие же засранцы эти Сенджу! И случилось же так, что пришлось возводить деревню не с кем попало, а именно с ними. И все бы терпимо, да вот ярое желание лесных быть как можно ближе к природе (и совсем непонятно, чего желали добиться люди, живущие в лесу) довело его, буквально, навредило. Ах это чертово желание сажать цветочки везде и повсюду! А как же каноны шиноби, здравый смысл?       Да шиноби вообще не должны таким заниматься!       И тогда, придя в госпиталь ему было откровенно плевать, что попавшимся ирьенином оказался Тобирама. Плевать, что он конечно же запомнит его лицо. Плевать, что будет вспоминать этот случай всю его жизнь. Изуна просто хотел, чтобы краснота сошла, бугорки исчезли, и опухоль у виска от укуса пчелы, приманенной цветами, свалила к чертям. Но Тобирама не спешил его лечить.       Наоборот.       Губы шиноби резко дернулись, изгибаясь в насмешливой, гадкой ухмылке. Он произнес бесящее «хм», после чего задумчиво крутанул ручку в руке. Внимательный взгляд Тобирамы все еще был обращен на опухшую часть лица, и он продержался так еще миг, пока мужчина резко не вскочил со стула и не принялся ходить по комнате из угла в угол.       Его нервозность и резкие шаги настораживали, но спросить ирьенина о том, что с ним, Изуна не решился. В конце концов, если он умрет по вине этого придурка, то Тобирама получит от Хаширамы.       О да, хоть сейчас помирай!       Но не тут-то было. Спустя долгую минуту молчания и перехода из одной части комнаты в другую, Тобирама резко и громко заговорил:       — Записывайте! — велел он тоном, не терпящим неповиновения. — Побочный эффект Шарингана № 37: вероятно, к третьему десятку с глазом происходит какая-то мутация, из-за чего он разрастается и на лице появляется характерная опухоль. Также вероятно, что эта опухоль пытается прорвать себе путь наружу, — на его лице отразилось подобие сожаления. — Тебе уже скоро?.. Я бы хотел это изучить, — но, безусловно, виной была не придуманная смерть Изуны. А уходящая возможность его изучения.       Класс.       И что еще за тридцать семь побочных эффектов Шарингана?       Заплетающимся языком Изуна грязно выругался.