32 сентября

Дамблдор вдохновился маггловскими идеями психологического тестирования и решил провести его в школе. Ученики и профессора написали тесты. Дамблдор сидит и проверяет: Так, вопрос 1 « Загадайте двузначное число», вопрос 2 «А почему бы не переставить цифры?» Так, посмотрим. Гарри Поттер: ответ на вопрос №1 « 48», ответ №2«ни за что, вы от меня этого не дождетесь» Так, запишем « характер вспыльчивый, на компромисс не идёт» Драко Малфой ответ на вопрос №1 «27», ответ на вопрос №2 « можно и 72, готов передумать за вознаграждение» Так, понятно… запишем « хитёр, расчётливый, беспринципный» О, а вот и тесты профессоров… (открывает конверт, не глядя на подпись) Ответ на вопрос №1 « 55»… (разочарованно)… А, это Вы, профессор Снейп… (Анекдот)

— Так! Это никуда не годится! Давай сначала! И так Тезей и Ипполита! Гарсия и Джейн, давайте, соберитесь! — Дамблдор размахивал свитком с текстом. Гарсия повернулся к Джейн и обольстительно улыбнулся: — Прекрасная, наш брачный час все ближе: Четыре дня счастливых — новый месяц Нам приведут. Но ах, как медлит старый! Стоит он на пути к моим желаньям, Как мачеха иль старая вдова, Что юноши доходы заедает. Джейн покраснела, захихикала и захлопала ресничками. — Стоп, Лавлейс! Вы смущаете девочку! Сделайте лицо проще, не надо на неё так смотреть… Гарсия вздохнул и сделал несчастные глаза: — Директор, я больше не могу… — Ладно, мисс Тейр, давайте, теперь вы… Девушка посмотрела на Гарсию счастливыми глазами и схватила его за руку: — Четыре дня в ночах потонут быстро; Четыре ночи в снах так быстро канут… И полумесяц — лук из серебра, Натянутый на небе, — озарит Ночь нашей свадьбы! — О Мерлин, гибну! Прощайте, королева! — завопил парень. — Гарсия, вы не Гамлет и даже не Гораций, успокойтесь! — Альбус Дамблдор нахмурился и покачал головой. Регулус фыркнул… Да, когда-то он читал Шекспира, но то, что сейчас происходило, под четким руководством Альбуса Дамблдора, было больше похоже на балаган. Особенно веселил его Гарсия, парень, обладая недюжим талантом, старался сыграть как можно хуже, что у него отлично получалось. — Тебя мечом я добыл, Ипполита, Угрозами любви твоей добился, Но свадьбу я в ином ключе сыграю: Торжественно, и весело, и пышно! — похоже репетиция утомила Гарсию-Тезея. Дамблдор одобрительно закивал и повернулся к МакГонагалл: — Теперь ваш диалог с Тезеем! Тезей — Ну, Гермия, прекрасная девица, Что скажешь ты? Обдумай хорошенько. Отца должна считать ты как бы богом: Он создал красоту твою, и ты Им отлитая восковая форма; Ее оставить иль разбить — он вправе. Деметрий — человек вполне достойный, — похоже, Лавлейс не жаловал гриффиндорского декана и решил отыграться — каждое слово сочилось сарказмом. — Лизандр мой — также, — с вызовом ответила Минерва. — Да, сам по себе; Но если твой отец не за него, То, значит, тот достойней — Как бы я Хотела, чтоб отец смотрел моими Глазами! — Нет! Скорей твои глаза Должны его сужденью подчиняться. Да, этот диалог смотрелся очень живо, даже органично. В их жестах, словах и глазах читалось противостояние, что соответствовало разыгранному ими диалогу. Простите, ваша светлость, умоляю. Сама не знаю, где нашла я смелость, И можно ли, не оскорбляя скромность, При всех мне так свободно говорить. Но заклинаю, мне узнать позвольте: Что самое плохое предстоит мне, Когда я за Деметрия не выйду? — декан Гриффиндора смиренно опустила глаза. — Что? Смерть! Иль отречение навеки От общества мужчин. Вот почему, О Гермия, проверь себя. Подумай: Ты молода… Свою спроси ты душу, Когда пойдешь против отцовской воли: Способна ль ты надеть наряд монашки, Навек быть заключенной в монастырь, Всю жизнь прожить монахиней бесплодной И грустно петь луне холодной гимны? Стократ блажен, кто кровь свою смиряет, Чтоб на земле путь девственный свершить; Но роза, в благовонье растворясь, Счастливей той, что на кусте невинном Цветет, живёт, умрет — все одинокой! — Так я цвести, и жить, и умереть Хочу скорей, чем девичьи права Отдать ему во власть! Его ярму Душа моя не хочет покориться! — Гермия смотрела прямо в глаза царю Тезею. — Молодцы! Это самый удачный диалог за всю репетицию! Так, теперь, пожалуйста, Оберон и Титания, — Дамблдор поаплодировал паре и повернулся к Снейпу. Не в добрый час я при сиянье лунном Надменную Титанию встречаю, — Снейп скривился и посмотрел на Гермиону. На девушку этот взгляд впечатления не произвёл, она приподняла бровь и смерила его взглядом: — Как, это ты, ревнивец Оберон? — Летим, эльфы, прочь! Я отрекаюсь От общества и ложа Оберона. Тут уже Снейп фыркнул и схватил её за руку: — Постой, негодная! Не я ль супруг твой? — Так, я — твоя супруга! Но я знаю, Как ты тайком волшебный край покинул И в образе Корина на свирели Играл весь день и пел стихи любви Филлиде нежной. А зачем ты здесь? Из дальней Индии затем явился, Что дерзкую любовницу твою, В котурнах амазонку, нынче в жены Берет Тезей, и хочешь ты их ложу И счастье и радость даровать? Регулус пытался подавить смех, Снейп в образе Великолепного Оберона выглядел, мягко говоря, комично, а их с Грейс препирательства очень забавляли. — Стыдись, стыдись, Титания! Тебе ли Меня за Ипполиту упрекать? Я знаю ведь твою любовь к Тезею! Не ты ль его в мерцанье звездной ночи От бедной Перигены увела? Не для тебя ль безжалостно он бросил Эгмею, Ариадну, Антиопу? — Снейп вошёл во вкус. — Все измышленья ревности твоей! Уж с середины лета мы не можем Сойтись в лугах, в лесу, у шумной речки, У камнем обнесенного ключа, На золотом песке, омытом морем, Водить круги под свист и песни ветра, Чтоб криком не мешал ты нашим играм! И ветры нам напрасно пели песни. В отместку подняли они из моря Зловредные туманы. Те дождем На землю пали. Реки рассердились И вышли, возгордясь, из берегов. С тех пор напрасно тянет вол ярмо, Напрасно пахарь льет свой пот: хлеба Сгнивают, усиков не отрастив. Пусты загоны в залитых полях, От падали вороны разжирели… Грязь занесла следы веселых игр; Тропинок нет в зеленых лабиринтах: Зарос их след, и не найти его! Уж смертные зимы скорее просят; Не слышно песен по ночам у них… И вот луна, властительница вод, Бледна от гнева, воздух весь омыла И ревматизмы всюду развела. Мешаются все времена в смятенье: И падает седоголовый иней К пунцовой розе в свежие объятья; Зато к короне ледяной зимы Венок душистый из бутонов летних В насмешку прикреплен. Весна, и лето, Рождающая осень, и зима Меняются нарядом, и не может Мир изумленный различить времен! Но бедствия такие появились Все из-за наших ссор и несогласий: Мы — их причина, мы их создаём, — похоже Гермиону задел насмешливый тон мужчины. В глазах девушки плясали злые искорки, щёки покраснели, движения были резкими — она еле-еле сдерживала себя. Регулус засмотрелся на неё, сейчас перед ним была не всезнайка с Гриффиндора, а девушка, причём, очень симпатичная девушка. Очень хотелось её прижать и поцеловать, а потом… Его взгляд скользнул по длинной шее и остановился на блузке, в паху всё напряглось… — Блэк! Ты меня слышишь? — Гарсия тряс его за плечо. Регулус моргнул и наваждение рассеялось. Снейп усмехнулся, всё-таки некоторые мелкие невербальные чары очень выгодно влияют на организм. Он даже не знал, что одно простенькое заклинание вызовет столь бурную реакцию у Блэка, похоже, что новенькая ему очень даже симпатична… Ну что, первый шаг сделан, осталось понять, какие чувства Блэк-младший вызывает у девушки. Дамблдор доверил Снейпу сводить два факультета в музей - Гриффиндор и Слизерин. Ну, идут по магловским улицам. Почти пришли - только через дорогу осталось перейти. Малфой, презрительно покосившись на светофор, дергает своего декана за рукав: - Профессор, как мы с помощью этой штуки дорогу перейдем? Снейп, подкованый в магловских правилах дорожного движения, злорадно улыбается: - Вот, видите, мистер Малфой, зеленый человек на табличке светится? Значит так, Слизеринцы, вперед! Слизеринцы переходят. Загорается красный человек. Снейп: - А вот теперь Гриффиндорцы вперед! (Анекдот)