Double ERROR

      Когда Тэхён просыпается, треклятый свет неприятно режет заспанные глаза, а где-то в стороне слышится шипение плиты. Комната не похожа на его, да и Намджун никогда не готовил сам, чтобы не разнести кухню. Всё же продрав глаза полностью, омега смог разглядеть интерьер зала, где находился. Это была уютная гостинная в светлых тонах. Множество полочек занимали книги, какие-то фарфоровые фигурки и огромное количество фотографий. На каждой был милый комочек счастья, а рядом его отец, бережно прижимающий к себе ребёнка, и лишь изредка можно было найти старые фотографии, где альфа сам был ребёнком и сам сидел у отца на руках и улыбался кроличьей улыбкой. Тэхён поднялся с дивана и подошёл к стенке, взяв в руку ажурную рамочку. Тонкие пальцы прошлись по очертаниям маленького кулёчка, точно такого же, в котором он когда-то принёс ещё трёхдневного малыша, та же голубая ленточка и конверт в мелкий цветочек с кружевными оборками. Может тогда у них и не было денег на всякие изыски, но Намджун настоял на такой маленькой шалости. Малыш в руках Чонгука крепко посапывал и забавно хмурил носик, совсем, как Чонгук, сам же Чон смотрел в камеру удивлённо, кажется его не предупредили, что фотографируются. — Тэгыку тогда уже было два месяца, — послышался низкий голос со стороны. Тэхён резко развернулся и увидел статного мужчину, напоминавшего Чонгука. — Простите, я не хотел трогать, — омега замешкался и поспешил поставить фотографию обратно на полку. — Ничего, всё-таки ты столько не виделся со своим ребёнком и с Чонгуком. Если хочешь, я могу принести целый альбом, за эти три года мы сделали много фото. Чонгук фотографировал Тэгыка чуть ли не каждый день, а после сам же их проявлял, он хотел запечатлеть каждое мгновение. В первые месяцы почти не отходил от него, — отец Чонгука — Ыну, взял ту же фотографию в руки и посмотрел на своего ещё шестнадцатилетнего сынишку. Эх, а ведь ещё вчера он сам менял ему подгузники и щекотал животик. — Мне очень жаль, мне пришлось так поступить. Я правда сожалею, а теперь я просто хочу видеться с Тэгык-и, обещая, что не буду настаивать на большее, — Тэхёну было стыдно смотреть на господина Чона, так что, крепче сжав кулачки, омега просто смотрел в пол. Он боялся осуждения. — А вы разве не хотите возобновить отношения? Раз сейчас у тебя всё нормально, разве не хочешь иметь счастливую семью, может пока ещё не с мужем, но с возлюбленным и ребёнком? — мужчина немного удивлённо уставился на младшего. — Хочу, — он не обманывал, не пытался подлизаться, он правда хотел снова быть с Чонгуком, он бы вообще рад все эти три года провести с ним и малышом. — Но я больше не нужен Чонгуку, он не любит меня, обижен на мой поступок, да он ненавидит меня за этот поступок, — хрупкое тельце почти тряслось. Мужчина заметил это и внезапно обнял, обнимая Тэхёна, он чувствовал какой-то отцовский долг. Всё-таки ещё тогда он принял этого мальчишку к себе в семью и сейчас считал своим сыном. — Если ненавидит, тогда почему ты здесь? Ты же знаешь про мою жену и её ненависть к тебе? Она может вернуться в любой момент, любит делать такие сюрпризы, но ты всё ещё здесь. Если бы он до сих пор был обижен и не любил тебя, заботился бы он о тебе? Позволял бы видеться с Тэгыком? Ты же знаешь Чонгука, он упрямее козла, а ещё не любит свои эмоции показывать, но тебя он никогда не разлюбит. Хватит нюни вешать, пошли лучше поедим, — альфа ерошит светлые волосы, а когда видит искреннюю улыбку, отправляется на кухню.       А там уже стоит полная тарелка тостов, макароны с яичницей и душистый чай, который как раз немного остынет, пока омежка съест свой обед. На пары тот всё равно опоздал, а мистер Чон всегда любил помогать жене по дому, не зря же он имеет третий разряд по кулинарии. Только вот шедевры он творит по праздникам, а в повседневной жизни старается не перебарщивать. Хотя, сегодняшний день можно считать праздником, он наконец-то увидел первую и единственную любовь своего сына за столько лет. Не секрет, что все эти годы ему чуть ли не во снах снилось, как его сыночек будет счастлив с Тэхёном и Тэгыки. А сейчас он тихо радуется удовлетворённому лицу омеги, который с радостью уплетает обед.       Чонгук обещал сегодня вернуться по-раньше, раз у них сегодня гость. Отец сначала посмотрел на него неодобрительно, но когда услышал, что последнее у того сольфеджио, то понимающе кивнул и пожелал удачи. Ещё в музыкальной школе маленький альфочка всё никак не мог понять этот предмет, хотя отлично знал все ноты и интервалы и уже тогда делал первые попытки к написанию песен. Получалось плохо, но это уже был прогресс. Может их семейный бизнес никак не относится к музыке, но Чонгук точно поставил себе цель — превратить обычное семейное кафе в уютное место с живой музыкой, тем более, если твоя давняя мечта — это петь. Также он не забывал параллельно ходить на курсы по предпринимательству. Всё-таки он хочет, чтобы его сын жил в хороших условиях и в достатке.       После обеда и восхитительного чая, отец Чонгука всё-таки принёс Тэхёну обещанный альбом, который полностью был заполнен фотографиями, кроме последней страницы. На первой была фотография маленького Тэгыки, который был завёрнут в сосисочку и крепко спал. Маленькое личико, хмурые бровки и до умиления аккуратный носик говорили о том, что это только его первая неделя, такой маленький беспомощный комочек. Дальше ещё парочка фотографий ещё крошечного Тэгыка, на которых иногда мелькал и сам Чонгук. Но самая любимая, это та, где Тэгык сфотографирован крупным планом, малыш улыбается широко, глазки щурит и ручками тянется к фотоаппарату, а омега догадывается к кому на самом деле. На лицо тихонько ползла улыбка, он просто не мог сдержаться, но в тоже время было жутко больно. Сколько же он пропустил. Всё, что у него осталось, это воспоминания и пару фотографий с УЗИ, где толком и не разберёшь, где малыш, но Тэхён видел и любил вечерами поглаживать очертания ещё не родившегося малыша.       Дальше фотографии были продатированы аккуратным почерком, скорее всего писала мать Чонгука, потому что у того почерк корявый, и тот это прекрасно понимал. Тэгыку уже полгодика, у него отросшие длинные волосы, завязанные в два забавных хвостика, а ещё он улыбается протянутой ему игрушке. Ещё фотография, где он сидит на забавном диванчике ярко-салатового цвета в пижамке с ушками и огромным кроликом на коленках. А вот фотография, где малыш хлопает в ладоши, сидя в коляске, а Чонгук позирует на камеру, приложив к лицу знак «V», любимая привычка Тэхёна. Ещё парочка фотографий на природе и в гостях. А вот запечатлены первые шажки и весёлая улыбка. Следующая — вроде обычная фотография весёлого малыша, но внизу маленькое важное примечание уже любимым корявым почерком: «Мой маленький проказник назвал меня бакой. И это его первые слова?» Тэхён тихонько хихикает, прикрывая рот ладошкой, и листает дальше. И так проходит весь альбом, иногда на страницах появляются эти маленькие заметки, а иногда можно найти маленькие разноцветные ладошки, ведь один неопытный папаша умудрился положить альбом на нижнюю полку, где его нашёл маленький проказник, который в последствии испачкал и щёки отца, ну и свои в придачу.       И вот дата всё ближе к сегодняшнему дню, одна фотография, другая, и вдруг тэхёново сердце замирает.       На фотографии Чонгук сидит на подоконнике, на его коленях Тэгык с повязкой на лице, за окном ливень, ладошки обоих приложены к холодной поверхности стекла, а внизу маленькое примечание, только не чонгуково.       «Они до сих пор скучают».       Тэхён задыхается, он еле успевает глотать воздух, когда одинокая слеза падает на фотографию. Ладони сжимаются в кулачки, а омега со стороны становится меньше. Он тоже скучал, он готов сделать всё, лишь бы исправить свою ошибку. Да, он никогда не сможет оставить мать, никогда не захочет её расстраивать, но он хочет быть счастливым, он хочет любить и быть любимым. А ещё, чтобы его любил не кто-то там, а именно Чонгук, его милый крольчонок, который улыбается совершенно очаровательно, в объятиях которого кажется, что всё возможно. — Тэхён? — резко зовут омегу, а тот оборачивается, но поздно понимает, что это был не отец Чонгука, а сам альфа. Омега резво разворачивается обратно и утирает свои слёзы, но уже поздно. — У тебя что-то болит или что-то случилось? — альфа подходит к омеге, но, когда видит фотографию, тушуется. — Твой отец разрешил, — захлопнув альбом, старший поднимается с места. — Прости, я уже достаточно задержался, принёс много хлопот, мне пора, — только его не пускают. Чонгук сжимает его руку. — Отпусти. — Что случилось? — голос строгий и пугает немного. — Тэхён, пожалуйста, — Чонгук немного смягчился, а после и вовсе отпустил тонкое запястье, но вместо этого схватился за плечи. — Ничего, пустяки, правда, — улыбка вымученная. По глазам альфы понятно, что его этот ответ не удовлетворил. — Чонгук, — хватка становится крепче. — Да блин, Чон Чонгук, ты опять хочешь спорить и ругаться? — Я просто хочу правды! — Зачем? Мы друг для друга никто, нас связывает только Тэгык, мы чужие друг другу, — шипит омега, он просто боится признаться и испытать большую боль от насмешки и отвержения. — Значит так ты о нас думаешь? А те года, когда мы были вместе — это для тебя ветер? Я для тебя никто? Просто прохожий и тот, кто трахнул тебя и воспитывает твоего ребёнка? Это я для тебя? Не знал, что… — но сказать ему не дают, Тэхён целует его резко, губу прикусывает, а после посасывает. А в это время где-то за стеной стоял довольный отец. Может молодёжь и ругается, но вскоре помирится, только надо будет им немного помочь, мозгами работать совсем не умеют.       За столько лет Чонгук не успел забыть вкус этих прелестных губ, не забыл какие они мягкие и бархатные. Как же он скучал по этим ощущениям, ему всегда нравилось, как Тэ зубками оттягивает его губы, пытается сделать видимость, что он главный. Ему всегда нравилось поддаваться омежке, а после резко переворачивать всё с ног на голову, как и сейчас. Рука опустилась на талию, прижимая хрупкое тело к себе ближе, а поцелуй стал настойчивей, теперь вёл Чонгук. Теперь он кусался и ловил тихие вздохи и трепет. Но прекратить всё-таки приходится. — А что если и так? — Чонгук начинает рычать и наступать на старшего, но тот выставляет руки и тушуется. — Я тоже скучал. И я не считаю тебя просто прохожим, и то время с тобой было лучшим, я искренне радовался, что существую, что живу с тобой в одно время и имею возможность целовать и любить тебя. И я благодарен тебе за то, что ты воспитываешь Гыка, из тебя вышел замечательный отец, в отличие от меня. Не бойся, я не буду ничего требовать, не буду просить суда и вернуть его себе, просто дай мне с ним видеться. Мне хватит и этого. Я понимаю, что когда-то тогда мы действительно были крепко связаны и любили друг друга, но сейчас мы друг другу никто. Пожалуйста, будь счастлив.       И снова Тэхён сбегает. Снова Чонгук видит удаляющуюся спину омеги и ничего не может сделать, он просто стоит и смотрит, а внутри пытается хотя бы в чувства себя привести. А когда осознание приходит, уже поздно, Тэхён уже ушёл. Чонгук несётся к двери, чтобы догнать омегу, но поздно понимает, что совсем не знает, куда тот пошёл, так что возвращается домой ни с чем, где его встречает нахмуренный отец. — Вот же, вырастил тугодума и тормоза, — устало вздыхает Чон Ыну и скрещивает руки на груди. — Быстро телефон в руки и пиши, что вы сегодня вместе забираете Тэгыка домой. Воспитательница сказала, что скоро пройдут семейные соревнования, только попробуй Тэхён-и туда не позвать, — грозит отец. — Тэхён-и? А ты меня Чонгук-и ни разу не называл, — наигранно обиженно отзывается младший альфа и получает подзатыльник с коротким «пиши уже, оболтус».       Только вот звук оповещения звучит откуда-то из зала, где диван заполнен подушками, из-под которых тянется провод к розетке. Вот чёрт.

***

      Тэхён только дома понимает, что забыл у Чонгука телефон, но возвращаться не хочет и боится. Брата дома нет, тот скорее всего с Сокджином, но не тут-то было. Через мгновение альфа появляется в квартире, весь уставший и поникший, но когда видит младшенького, кидается к нему и крепко обнимает и снова включает режим курицы-наседки. Проверяет на наличие повреждений, а после снова обнимает и жалуется о том, что Чимин ему уже все мозги выел на тему, что его Тэхён-и сегодня не было занятиях и на сообщения он не отвечает. Омега только хихикает и обещает, что успокоит рыжую бестию. — Так что, когда свадьба? Когда мне готовиться становиться дядей? — улыбается Тэхён, усаживаясь на диван и хлопает рядом с собой. Намджун с радостью садится рядом и кладёт свою руку на спинку дивана за братом. — Он отказался, — совсем спокойно, а глаза младшего неестественно расширяются. — Джин сказал, что пока ты не решишь свои проблемы, нашему с ним счастью не будет жизни. Кажется, он всё ещё обижается, но кольцо принял. — Блин, Джун, ты такой идиот! — Тэ бьёт брата подушкой, а потом ещё, ещё и ещё раз, в итоге чуть не душит того, злобно фыркает. — Дурака кусок, быстро пошёл добиваться своего счастья. — Быстро, я сказал! — А когда своего счастья добьёшься ты?