Касайся нежнее

Шарлотта только открыла глаза, но уже была полна сил и энергии, а не о какой сонливости и речи не было, что свойственно детям. Она поднялась на ноги. Деревянные доски пола ночью врезались ей в выступающие косточки бедер и скул, но ведь детям все равно где спать, если они слишком устали. Комната, где она заснула (хоть и не помнила, как и когда), была довольно маленькой, но с высоким угловым потолком, уходящим в крышу. По полу было разбросано старое тряпье, пару деревяшек и железок, неизвестного предназначения. Мебели не было. Ну, по крайней мере сейчас, возможно когда-то она здесь и стояла, судя по следам на полу. Было сыро и грязно. Если присмотреться, можно было увидеть комья пыли в солнечных лучах, которые витали в воздухе. Свет в комнату проникал через разбитое окно с покосившейся рамой. Дом, где спала Шэр, был заброшен уже долгое время. Но маленькой девочке было совсем не до того, чтобы рассматривать комнату и дом. Она не заметила и следов от мебели, и хаотично разбросанные по полу вещей, и куски обоев, обвисающих со стен. Ее обдувал холодный утренний ветер из окна, да пыль щекотила нос, от чего малышка чихала. Но даже этому она не придавала никакого значения. Она ведь маленькая, ей не то, чтобы было на все это глубоко плевать, просто она принимала все, как должное; словно так и должно быть, словно это нормально. В доме не было никого, кроме Шарлотты. Кругом царила пустота и тишина. Утро было ранним, даже внешние звуки не колебали слух девочки, потому что их попросту не было. Шэр вышла из комнаты через дверной проем - дверь, слетевшая с петель, валялась где-то в нижней части дома. Крошка спустилась по лестнице неуверенными детскими шагами, держась за пыльные перила. Она впервые огляделась, когда набрела на кухню. Там царил такой же хаос, как и везде. Внизу, возле перевёрнутой кухонной тумбы стояло на удивление целое, но заляпанное зеркало, опертое о стену. Шарлотта отражалась в нем почти во весь рост. Она подошла к нему поближе и заглянула в отражение своими огромными голубыми глазами. В зеркале девочка увидела свои золотистые кудри, вившиеся на ее голове ну прям таки неестественно правильной формы, опускающиеся чуть выше плеч, свои большие мягкие щечки, одна из которых была измазана грязью, как и весь правый бок, на котором малышка спала ночью. Она вскоре отошла от зеркала, потеряв к нему интерес. Ее больше привлекало отсутствие входной двери, то есть, в ее представлении, полное отсутствие препятствий, чтобы выйти наружу. На улице было холоднее, чем в доме. Завывал ветер, солнцу все труднее становилось проникать из-за туч. Погода не заладилась с самого утра. На Шарлотте все еще были ее ботинки, испачканные засохшей грязью, которая отваливалась кусками, если высоко подпрыгнуть и удариться ногами об пол, или просто с усилием наступить ножкой на асфальт - обнаружила Шэр. Укутана она была большим, не по детским размерам шарфом в клетку. А основную часть тела закрывал тоненький плащ, усыпанный сиреневыми и голубыми цветками. Шарлотта вдруг остановилась и задумалась о чём-то своем, ребяческом. Она взяла в маленькую ручку край шарфа и поднесла его к лицу. Он был таким мягким на ощупь и пах мамой. Девочка чуть прикусила ворсистую ткань, но тут же поморщилась и отпустила. И, словно очнувшись от сна, как ни в чем ни бывало вприпрыжку поскакала по улице дальше. Но далеко от дома ей уйти не удалось. Пеннивайз не занимался этой ночью ничем необыкновенным. Оставив Шарлотту в первом попавшимся доме, он отправился назад, в канализацию. Просидел там с час, другой, немного поднапряг свои вселенские мозги и отправился есть. Шэр испортила ему аппетит на какое-то время, но не надолго. Вернуться и съесть ее он был уже не в силах, так как довольно быстро терял интерес к жертвам, если не пожирал их в следующие несколько минут после поимки. Этой ночью ему попались брошенные дети каких-то бродяг. Они не выходили из состояния алкогольного опьянения никогда, удивительно, что их дети так долго оставались рядом с ними, но в эту ночь клоун все же забрал их. То были чумазые мальчик и девочка, чуть постарше своего брата. Они были глупы, в силу обстоятельств, не слишком смышлёны для своего возраста, жить им было трудно и голодно, вид у них был, как у исхудавших собак. Пеннивайз на секунду даже задумался, что делает и детям и их родителям одолжение, поедая их. Дня на два тощих брата с сестрой должно было хватить, поэтому клоун отложил пока мысли о том, что собирается сделать с маленькой Шарлоттой. На самом деле, он понятия не имел об этом. Она все еще отвращала его и даже отбивала аппетит.