Смерть, не достойная королей.

Прошло два месяца… В который раз проснувшись в до тошноты опротивевшей палате, я откинула одеяло в сторону осторожно поднявшись с кровати. Нога уже прошла, ссадины и царапины затягивались довольно быстро, ребра практически не болели, однако внутри все еще было чувство боли. Стараниями приставленного Таргариеном врача, которого я ранее видела в его поместье, выздоровление шло довольно быстро, и не исключало из себя заботу и довольно обходительное обращение персонала, порой шугающегося меня по коридорам. В иной раз пустынных, не имеющих ни одного пациента коридорах, я случайно натыкалась на охрану, так же имеющую отношение к напористому лорду, оставившему ее едва ли не на каждом этаже. Говоря об охране, стоит упомянуть, что МОИ люди, не отходили от дверей МОЕЙ палаты ни на шаг, внимательно следя за тем, кто входил и выходил из нее. Разумеется, в числе моих приближенных, по-прежнему был Дрейк - из больницы управлять компанией крайне непросто, и он помогал мне буквально во всем, чем только мог. ШанТи, как того и требовала рабочая этика от помощницы, постоянно была на связи, привозила и увозила документы, которые требовали утверждения, ознакомления или просто моей подписи. Как и было объявлено на Совете Директоров, я передала ей список документов, для поступления в University of Westminster. Через месяц начнутся вступительные испытания, а через два - первые дисциплины обучения, если, конечно, удастся поступить. Безусловно, Санса, сразу позвавшая медиков в ту ночь, когда мне стало плохо от новости о Бейлише, на четвертый день покинула больницу, теперь уже по моей просьбе. Видеть в ее взгляде сожаление и даже толику жалости - слишком невыносимо, к тому же, у нее была своя семья, своя компания и свои заботы. Не стоило быть грузом “ответственности”, который повис на ее шее, словно тяжелый камень. Арья и Джон, звонили мне, разумеется, но я сама просила не приезжать - подняться с постели в первые полторы недели оказалось невозможно, так как лодыжка распухла, а появляться перед ними в столь беспомощном виде было слишком унизительно для моей гордости… В не привычном для меня месте, с каждым днем внутри все больше гложило одно чувство: двойственности. Мысли и даже душу разрывало на две половины: одна говорила о матери, другая - об отце. Мои родители, мои предки, не давали спокойно сидеть на месте, ведь их поведение, их стремление к чему-то пока запредельному для меня - отзывались страданиями. С каждым утром просыпаться с мыслью мучения и такой неопределенностью о правде о родителях - становилось все тяжелее и тяжелее. Одно только понимание того, что в семье существовала такая большая ложь и тайны, уничтожали меня изнутри, мучая и давая забыться только в те редкие моменты, когда врачи позволяли мне вставать с кровати. Расправив плечи и услышав хруст собственных суставов, я почувствовала слабую боль в ребрах - врач Таргариена через две недели открыл мне, что на самом деле, они с трещиной, и нужен полный покой. Не имея причин ему не доверять, я продолжала оставаться в постели, и о Боже, каково же было его удивление, когда я самостоятельно поднялась с кровати и вышла в коридор…! К тому моменту Санса уже уехала, однако, обычный медицинский персонал сразу сообщил ей об этом - Дрейк “просветил” меня. Бросив короткий взгляд в окно и увидев очередную группу журналистов, столпившихся под окном, я, проведя перевязанной ладонью по волосам, пригладила несколько выбившихся из высокого хвоста прядей волос и обернулась. У изножья кровати, на небольшом столике, стояло три букета цветов: фиолетовые лилии с зелеными травами всех оттенков, белые розы с зелеными, и темно синие хризантемы с белыми герберами. К слову - никогда не видела последних… Должно быть - редкий сорт. Каждое утро, охрана приносила новый букет, забирая “старый”, и это, разумеется, привлекло мое внимание. Медсестры между собой говорили, что цветы от самого лорда Таргариена, и что он якобы сам каждое утро привозит их к клинике, но единственной правды, которой мне удалось добиться от охраны - это то, что инициатором такого внимания был сам Воулдер. И узнала я это от Клая, которого юноша снова приставил ко мне в виде своего начальника охраны. Он же, с самого момента отсутствия Таргариена в Лондоне, оставался поблизости, и помог мне, когда рассудок затуманился, не дав попасть под автобус, яркий свет которого тогда ослепил, а после - привел к дому, где сотрудники охраны и рецепшена знали, что делать. В дверь постучали, и только я успела разрешить войти, как она открылась, и порог переступил один из охранников Воулдера, держа в руках очередную вазу с темно-синими и белоснежными розами, завернутую в кремового цвета бумагу. - Доброе утро, леди Прескот, - произнес он, слегка склонив голову в знак почтения и, поставив вазу на столик, при этом забрав ту, в которой были фиолетовые хризантемы, вышел в коридор. - Дрейк! - громко произнесла я, в тот же миг увидев своего человека на пороге палаты. - Доброе утро, миледи, - тихо, и как всегда сдержанно, произнес он. - Доброе утро, - я медленно обошла кровать и, взяв из привезенной им сумки с некоторыми мелочами телефон, заметила несколько присланных СМС от Шанти. - Вчера говорили про последнее обследование и, возможно завтра, я смогу уехать отсюда. - Ваш врач придет с минуты на минуту. - Да, а пока… - но тут я почувствовала дикое жжение в носу и зуд на коже. Насторожившись, я быстро обернулась, снова взглянув на букеты - ничего особенного. Приблизившись и присмотревшись, мне удалось различить в только принесенном букете несколько воткнутых по его краям ромашек - вот оно что… - Вы в порядке, миледи? - встревоженно спросил мужчина, приблизившись на шаг. - Ромашки… - протянула я, взглянув на кожу рук и заметив скоро появившееся покраснение, которое зудило все больше и больше. - У меня на них аллергия. - Я сейчас же распоряжусь, чтобы букет убрали, миледи, - мужчина снова набрал воздуха, чтобы кого-то позвать, как оказался перебит мной. - Нет-нет, вытащи из него ромашки, а сам букет оставь, - не знаю от чего, но мне не хотелось расставаться с остальными цветами. То ли это было чувство жалости к прекрасному - все же, цветы в правду были очаровательны, то ли это легкая дрожь внутри, возникающая от одного только осознания, что букеты присланы именно Воулдером. Хотя, это всего лишь подозрения и слухи. Кто же на самом деле их присылал - известно не было. Однако, если повиноваться простой логике - вряд ли бы охрана, оставленная лордом, доставляла бы мне букеты, от неизвестно кого. Или же они их проверяли на безопасность, не доверяя столь не простую задачу больше никому. Кто знает… Дрейку дважды повторять не нужно было, а по тому, он ловко нашел все ромашки в букете и, достав их, молниеносно скрылся за дверью палаты: все же, его исполнительность не могла не поражать. Не прошло и пяти минут, как он снова появился на пороге, ведя следом за собой врача. Мужчина, как всегда собранный и даже немного угрюмый, окинул палату взглядом и, найдя меня, тихо произнес, посмотрев в карточку, прикрепленную к планшету, который неизменно всегда держал при себе: - Доброе утро, леди Прескот. Как ваше самочувствие сегодня? - Доброе утро. Вашими стараниями, на много лучше, спасибо, - тихо ответила я, почесав руку. - Благодарю, - мужчина едва заметно улыбнулся, словно смутившись, - вы преувеличиваете мои спо… - но тут он поднял взгляд, заметив, как я продолжаю расчесывать кожу. - Позвольте взглянуть? - сократив расстояние между нами до пары сантиметров, он взял мою руку в свою, посмотрев на покраснение и заметно нахмурившись. - Странно - это аллергия не на препараты. - Нет, что вы, разумеется нет, - я слабо усмехнулась, совсем не подумав, что могу как-то задеть наблюдательного врача. - Это аллергия на цветы. Ромашки - если быть точнее. - Они все еще в палате? - Их уже выкинули, так что...все скоро пройдет, - наши взгляды встретились. - Что ж, хорошо. Я принесу вам антиаллергенное, чтобы стало легче, а после - провожу в нужные кабинеты. К вечеру уже станет ясно, сможете вы завтра вернуться домой, или нет. - Спасибо вам, - улыбнувшись как можно более благодарной улыбкой, я вытащила свою руку из его. Слабо улыбнувшись в ответ, мужчина развернулся и, только подошел к двери, как вдруг остановился, словно что-то забыл, после чего посмотрел на меня в пол оборота, продолжив: - А Его Светлости я передам, что ромашки лучше исключить из букетов, - и сразу скрылся в коридоре. “Его Светлости?” Значит, цветы от Таргариена. Но, почему он проявляет столько внимания? И почему вдруг вернулся в Лондон, узнав, что я попала в аварию? Он ведь не мог вернуться только по тому, что чувствовал привязанность? Или может это чувство вины? Хотя, о какой вине может идти речь? Он мне ничего не должен, и всегда поступал так, как считал нужным. Сейчас ничего не изменилось… Но букеты, видимо, все же от него… И от осознания этого, внутри словно что-то начинало переворачиваться, позволяя сознанию расслабиться, пускай и на несколько секунд. Странно, что он проявлял через букеты знаки внимания, но сам ни разу не появился на моих глазах. Вероятно, он был занят, но, если верить словам Сансы, Воулдер провел все время в моей палате, пока не пришла в себя. Что же мешало сделать это сейчас…? Хм… Нет, не стоит об этом даже думать.

***

Наступил вечер… Благодаря быстрому, но весьма надежному обследованию, врач Таргариена смог написать заключение, в котором говорилось, что остаток лечения, а именно: ссадины, синяки и легкое недомогание, могу закончить в своем доме, по собственному усмотрению обращаясь за помощью медиков. Безусловно, ни у кого не было и капли сомнений в том, что мужчина прав, а по тому - последние несколько часов медицинский персонал проводил в оформлении всех необходимых справок и выписок. Поправив повязку бинта на ладони, под которой скрывалась иголка катетера, для большего удобства его быстрого “подключения”, я переступила через порог комнаты, слыша тихие шаги позади. - К завтрашнему дню мне нужна будет другая одежда, - произнесла я, доставая из кармана больничной формы телефон и откидывая в изножье кровати. - Свяжись с ШанТи и сообщи ей об этом - она точно знает, что привезти, - и, обернувшись, увидела Дрейка, остановившегося в шаге от двери, с закрепленными спереди руками. - Как прикажете, миледи, - отозвался он, слегка склонив голову. Стоит признать, что и безо всяких слов я видела в его взгляде часть печали, перерастающей в вину: если бы периметр был полностью взят под контроль и он точно рассчитал подачу автомобиля, то машина никогда бы не попала вод взрыв. Но винить его в чем-либо, я не могла… Да и не хотела. - Уедем не позднее десяти часов: слухи о вашей выписке быстро разойдутся по изданиям, - продолжил мужчина. - Хорошо, - я поставила руки на пояс, думая о том, как лучше и незаметнее “исчезнуть” из столь приметного места. Дрейк, перемялся с ноги на ногу, бросив недовольный взгляд в сторону, от чего даже по моей коже пробежали мурашки. - Что не так? - тихо спросила я, насторожившись. - Люди лорда Таргариена… - Что с ними? - Они не отстанут от вас до самого дома, - мы снова посмотрели друг на друга. - Возможно, зайдут и дальше. - Ты ведь не допустишь этого? - в моем голосе, на удивление, промелькнула нотка надежды. - Разумеется, миледи. Ни один из них не будет допущен даже на территорию вашего дома. - Спасибо, - кивнув в ответ, мужчина подошел к двери. - Доброй ночи, миледи, - после чего покинул палату, оставив меня наедине с собственными мыслями. - Доброй ночи, - тихо пробормотала я. Все становится только сложнее, и каждая мысль, каждый домысел, который забирается в голову, разрывал душу на свои кусочки. Нужно решить вопрос с Гарсом, Бейлишем, которого я видеть не могу, Воулдером, неожиданно вернувшемся в Лондон, и компанией, которая, “благодаря” смерти Алексиса Прайса - стала больше. Да, управлять компанией с одного места вполне вероятно, но, мало возможно: по компании уже пошли слухи, что к правлению я не вернусь никогда, и это здорово может пошатнуть собственный авторитет. Переложив телефон на тумбочку и устроившись под одеялом, я в последний раз посмотрела на приоткрытые жалюзи и закрыла глаза, желая скорее проснуться утром и вернуться в квартиру, которая пускай и была пуста, но все же принадлежала мне. Слыша собственный стук сердца и ровное дыхание, я вдруг поняла, что откуда-то из коридора доносится странный шум. Персонал на удивление был взволнован сегодня, или даже воодушевлен чем-то, слишком громко разговаривая и шляясь по коридору. К слову, странно, что охрана не прогоняла их и не заставляла замолчать, как то было в одну из первых ночей, когда вокруг стояла шумиха на счет моего появления в больнице. Не выдержав, я откинула одеяло в сторону и, поднявшись с кровати, быстро подошла к двери, резко распахнув ее настежь. Всего один взгляд, и я увидела не привычный коридор, а просторный зал, полный зеркал, света, золотых украшений и людей, кружившихся в причудливом танце. Секунда, и меня кто-то схватил за грудки, вытянув из палаты, и буквально вовлеча во всеобщий гомон, смех, музыку и атмосферу веселья, в которой каждый молниеносно менял партнера, кружился в новом танце и на удивление попадал в такт. Едва собравшись, мне стало ясно, что каждый одет в старинные костюмы, века...восемнадцатого: старинные костюмы на мужчинах, похожие на камзолы, высокие сапоги, плотные брюки, похожие на современный покрой, а на женщинах, длинные платья с корсетами и шнуровкой, сравнительно зауженные к низу и не имеющие каркаса, что можно было заметить при каждом па и грациозном прыжке. Чувствуя, как мою одежду отпустили и схватили за запястье, я машинально подалась вслед за “сопровождающим”, видя череду людей, на которых не было масок - молодые люди и девушки, веселящиеся под музыку и не обращающие внимания на заискивающие взгляды прочих людей со стороны. Что происходит!? С трудом вырвав свою руку из чужой, я протиснулась сквозь кружащуюся в кадрили толпу и отскочила к приоткрытому окну, из которого виднелся освещаемый фонарями сад, и фонтан практически по его середине, сейчас включенный и некоторыми брызгами покрывающий гуляющие мимо пары. Тяжело вздохнув и кое-как выпрямившись, я окинула свою одежду коротким взглядом, поняв, что одета в такое же платье, с корсетом и шнуровками, а на шее оказалось дорогое колье из трех, обрамленных в тонкое серебро, капель, соединенных между собой - кажется, оно когда-то принадлежало матери. - Миледи, - раздался позади меня мужской голос, от чего я обернулась, увидев перед собой так же одетого в темно-зеленый камзол Бейлиша, - позвольте пригласить вас на танец? - Я-я-я… - но в голову не приходило ни одно подходящее слово. - Она уже приглашена, - раздался позади мужчины бархатистый голос, за которым высокая тень едва ли не накрыла мужчину. - Кем же? - не оборачиваясь, продолжил он. - Мной. Не выдержав, Петир все же обернулся, и мы оба увидели… - Лорд Таргариен, - не довольно, но вместе с этим с ожидаемой улыбкой, произнес Бейлиш. - Ваше появление весьма...неожиданно здесь. - Так же, как и ваше, - хладнокровно ответил парень, одетый в удлиненный камзол темно-синего цвета, расшитый серебряными вышивками драконов, дорогими пуговицами из жемчуга и тонкого плетения нитей. - Леди Прескот, - он галантно протянул мне руку, согнутую в локте, и едва заметно улыбнулся, словно уже зная, в чью пользу я сделаю выбор. Изысканно пошитые брюки сидели на нем просто безупречно, даже заправленные в высокие сапоги, едва доходившие до колена. Слегка высокомерное выражение лица, так же утонченные губы, глубокие карие глаза и идеально уложенные назад белоснежные волосы - это был точно Воулдер, однако… Что же тут происходит?... Бросив короткий взгляд на Петира, встряхнувшего головой и улыбнувшегося еще шире, словно отступающего в этом “поединке”, я подошла к Таргариену и, взяв его под руку, под завершающиеся аккорды одной из мелодий, оказалась вовлечена в толпу веселящихся, резко остановившихся и посмотревших на большой, металлический трон, расположенный в самом начале зала. Пройдя вместе с парнем чуть дальше и оказавшись в первых рядах, мне удалось рассмотреть сам трон, сделанный из нескольких десятков металлических мечей, сплавленных между собой и окрашенных в темно-серый цвет, словно состаренных, хотя… Нет-нет, не может быть, что они настоящие… Блик металла каждого из мечей играл на мраморном, темном полу, оставляя после себя легкое воспоминание неповторимого оттенка и даже некоторого холода, который прошелся по моей коже. - Друзья! - воскликнул мужчина, подошедший к трону, однако, так и не осмелившийся на него присесть. - Сегодня, мы отмечаем восхождение в нашей компании нового главы, - я машинально отпустила юного лорда, присмотревшись к говорящему и поняв, что им оказался Киван Ланнистер, на удивление довольно смотрящий на всех, словно и не питал никогда ненависти ни ко мне ни к кому-либо другому. - Дамы и господа - прошу, поприветствуйте: лорд Воулдер Таргариен, - все сразу начали аплодировать, выкрикивая поздравления и восторженные фразы, на что парень, высокомерно смотрел на окружающих, “одаривая” их соблаговолительной улыбкой и едва заметными поклонами головы. - Милорд, - от повторно раздавшегося голоса Кивана все снова замолчали, - этот трон, пускай и символический, по праву принадлежит вам, - и посторонился, указав широким жестом руки на столь массивное и можно даже сказать величественное подтверждение силы и превосходства над другими. Окинув всех холодным и от части презрительным взглядом, Воулдер вышел на полшага вперед, засунув руку в карман брюк, благодаря паре расстегнутых в самом низу камзола пуговиц. Как мне показалось - он был доволен тем, что происходило, в тот момент как я в конец перестала понимать происходящее, и даже больше: улыбки находящихся вокруг лицемеров, делающих вид, что в правду восхищаются юным лордом, ужимки, притворные поклоны головы и тому подобное поведение было слишком омерзительным, чтобы его долго выносить. Встряхнув головой и только набрав воздуха, чтобы сказать о своем намерении уйти, я заметила перешептывания людей, создающих некоторое подобие шуршания листвы от сильного ветра - что происходит?! Будто не замечая подобного поведения со стороны, или делая вид, что не замечает, Таргариен произнес, тем самым всех заставив замолчать: - Дамы и господа – ваше оформление этого приема и его присутствие, безусловно, только преумножают мое уважение к вам, - даже сейчас я слышала в его голосе часть насмешки и высокомерия. – Все, кто сейчас здесь – являются ячейками только нашего с вами общества: близкие люди, - посмотрел в одну сторону, получив в ответ приветственные кивки, - друзья, - в другую сторону, и снова плавные кивки, - практически коллеги, - третья сторона – и еще кивки, - и те, кто создает нашу жизнь, - посмотрел в мою сторону, склонив голову и приложив правую руку к сердцу в некоторый знак почтения. – Этот день каждый из вас запомнит навсегда, - на его лице появилась неизменно хищная улыбка лицемерия. – Надеюсь, он станет вам так же приятен, как и мне, - музыка в тот же момент заиграла, и юный лорд резко повернулся ко мне, широко, и вместе с этим холодно, улыбнувшись. - Миледи, вы позволите? - протянув руку и галантно поклонившись, приглашая меня на танец, парень даже не переменился в лице. Вокруг наступила полная тишина, от которой по спине пробежал легкий холодок, не предвещающий ничего хорошего. Не успела я вложить свою ладонь в его, как оказалась резко притянута Воулдером за талию и крепко прижата к нему. Стоило только мне набрать воздуха, чтобы задать столь желанный вопрос, как заиграла музыка вальса, и мы машинально начали кружиться по залу, слыша всеобщие аплодисменты. Едва поспевая за плавными шагами Таргариена, я смогла заметить, как прочие гости, не гласно разделяясь на пары, присоединялись к нам, постепенно рассредоточиваясь по всему залу и тем самым все больше и больше заполняя его. Еще секунда, и я вдруг наступила на ногу юному лорду, сразу услышав практически у своего уха недовольный, громкий выдох. - Прости, - тихо сказала я, подняв голову и сразу столкнувшись со спокойным, даже холодным взглядом парня. - Ты не собрана, - размеренно, даже слегка строго, несмотря на легкую улыбку на лице, ответил тот. - Что здесь происходит? - Я получил желаемое - правление “Гаванью” и сегодня… - Нет, что происходит вокруг: эта одежда, манеры… Киван? Он ведь в лечебнице, вместе с Серсеей! - я шепотом возмутилась, сама не понимая, как такое произошло. - Энди, - в голосе Воулдера, в который раз при разговоре со мной, появилась та самая нить снисходительности, которую взрослые вкладывали при разъяснении детям чего-то слишком простого и очевидного, - у него теперь нет выбора: либо склонись, либо умри. - Он опасен и лжив. - Не лживее Бейлиша, - при упоминании последнего, голос юноши стал привычно ледяным. Я набрала воздуха, чтобы сказать, что эта тема мне не интересна, как снова оказалась перебита лордом: - В прочем, держи друзей близко, а врагов еще ближе, - и на его лице появилась улыбка превосходства. - Как мы здесь оказались? - стоит признать, что мне крайне не нравилось положение дел, и то, что все смешалось: друзья...враги… - Благодаря моей охране и не долгим разговорам с леди Старк, - в фамилию моей кузины он вложил достаточно отвращения, чтобы оно было замечено, - тебя перевезли в один загородных домов моей семьи: часть поместья переоборудовали сразу после аварии и сейчас - ты в большом зале. - Значит, это был обман?! - выпалила я, резко остановившись и оттолкнув парня в грудь. - Очередная уловка?! - Энди… - и снова ледяное снисхождение в голосе. - Нет! - но слушать его я не хотела, машинально вспылив. - Достаточно слов! - меня кто-то толкнул в спину, во время своего танца, но я хотела завершить, о чем начала говорить. - Я возвращаюсь домой прямо сейчас, - и только хотела развернуться, как кто-то резко схватил меня за предплечье и, развернув, потянул в танцующую толпу. Пестрые цвета костюмов сливались в единую ленту красок, от которой в желудке все начало выворачивать. Едва попытавшись высвободиться от крепкой, можно даже сказать мертвецкой хватки, я заметила в стороне, практически в самом дальнем углу Бейлиша, говорящего с двумя женскими силуэтами, судя по их одежде. Одна из девушек была повыше и имела на плечах небольшой меховой воротник, предназначенный скорее для красоты, чем тепла; другая - чуть ниже, и одета в менее пышное платье, словно в нем оказалось наименьшее количество юбок. Девушки стояли ко мне полу боком, и от этого рассмотреть их лица оказалось невозможно, однако, я смогла заметить, как Петир, словно вымаливая о чем-то, медленно опустился на колени, продолжая что-то говорить. Секунда, и силуэт поменьше оказался возле мужчины, ловким движением руки взмахнув кинжалом и вспоров ему горло. В тот же момент меня словно ударили в солнечное сплетение, от чего по всему телу прошелся сильный заряд тока. Замерев на долю секунды, я снова почувствовала, как меня потащили дальше, и, сама не понимая, как, потащилась дальше, уже в конец не разбирая пути. К горлу подступила тошнота, и… Последнее, что мне удалось заметить - это Таргариен, стоящий возле стального трона, с пистолетом на вытянутой руке целясь в Кивана Ланнистера. Громкий выстрел пронзил весь зал, а я, едва успев понять, что могло произойти, ощутила, как меня перехватили за шкирку и буквально втолкнули в какую-то комнату. Позади раздался громкий дверной хлопок и множество женских голосов, словно те сделали для меня какую-то гадость. Сразу подскочив к двери и несколько раз дернув ее за ручку, я поняла, что та оказалась заперта - да что происходит, в конце концов?! В гневе обернувшись и проведя ладонями по лицу, тем самым отгоняя легкую дымку головокружения я окинула комнату взглядом, и вдруг, даже в царящем полумраке, поняла, что была уже здесь раньше… Широкая кровать с темным, плотным навесом, собранным по узким столбам в углах, большие окна вдоль всей противоположной стены, пара комодов, книжный шкаф, приоткрытые двери в ванную и гардеробную - спальня Таргариена. Именно здесь он был после пулевого ранения и именно сюда приходил врач. Что ж, теперь понятно, почему я оказалась под его наблюдением и всякий раз, когда мне становилось плохо - он оказывался рядом: не нужно было далеко идти. Да и Воулдеру ничего не стоило заказывать цветы домой, чтобы передавать их в якобы палату. А как на счет репортеров и вида из окна? Проекция? Запись? Всплеснув руками, я подошла к кровати и, посмотрев в окно, увидела по-прежнему прекрасный сад, который сейчас подсвечивался десятками фонарей, похожих на маленькие звездочки или даже огоньки в темной, морской пучине. Полное сумасшествие… Прикрыв одной рукой глаза, а вторую поставив на пояс - я тяжело вздохнула, и вдруг услышала, как позади открылась дверь. Внутри появилось стремительно нарастающее чувство страха, от чего мои руки машинально опустились вниз. Дыхание снова стало не ровным, кончики пальцев обдало волной покалывания, а в отражение окна дверь комнаты открывалась все шире и шире. Проглотив появившийся в горле ком, я постаралась собраться, чтобы скрыть дрожь в теле, как неожиданно увидела переступившего порог Таргариена. Облаченный все в тот же, дорого расшитый камзол, брюки и сапоги, парень с невозмутимым выражением лица зашел в комнату и тихо притворил дверь, начав медленно, даже вальяжно, приближаться к кровати. Несмотря на то, что я видела его в отражение и при тусклом свете уличных фонарей, выражение лица лорда оставалось по прежнему спокойным и невозмутимым, будто каждая прожитая минута давалась ему с тщательно скрываемой сложностью. Остановившись возле оттоманки, стоящей у изножья кровати, Воулдер окинул меня внимательным взглядом, на долю секунды нахмурившись, но, вскоре едва заметно встряхнул головой и начал медленно расстегивать многочисленные пуговицы на своем камзоле. Одна за другой пуговицы выходили из петель, с характерным щелчком “высвобождаясь” из их “пут”, а сам лорд, спокойно, и даже устало, смотрел четко перед собой, словно обдумывая какую-то мысль, или даже план. Что он делает…? По коже пробежали мурашки: меня закрыли в этой комнате, а потом он пришел и начал снимать камзол… Нет-нет, он ведь не пойдет на…? Машинально шумно выдохнув и вложив одну руку в другую, я начала потирать кончики пальцев, пытаясь успокоиться и придумать, что делать, но в голову как на зло ничего не приходило… - Убогие создания, - тихо начал Таргариен, и от неожиданности, я вздрогнула. - Считают себя незаменимыми, но не знают, когда их не станет, - снова решившись поднять взгляд, я увидела в отражение, как он расстегнул пуговицы на зауженных рукавах и, сняв камзол, небрежно бросил его на оттоманку. - Тебя, разумеется, это не касается, - наши взгляды встретились. Не отводя глаз, он медленно подошел ко мне и, плавно опустив руки на плечи, едва заметно усмехнулся. Боясь пошевелиться и даже посмотреть в сторону, в моей голове начали появляться абсолютно разные мысли, вихрем сменяющие друг друга, но все сводившиеся к одному - теперь из этой комнаты не выйти… Ладони лорда мягко проскользили по моим плечам и начали опускаться ниже по рукам. Тело сковал не скрываемый страх, от которого я машинально съежилась, попробовав сделать шаг вперед, однако оказалась резко притянута обратно к парню, который, не говоря ничего, на несколько секунд сжал запястья моих рук, посмотрев на них через плечо, слегка наклонившись. Решив хоть как-то все прекратить, я набрала воздуха, и только хотела сказать ему остановиться, как вдруг поняла, что не могу сказать ни слова: связки будто занемели, не давая произнести ни звука. - Все, кто был в зале, - тихо и спокойно продолжал он, медленно разжав свои утонченные, аристократические пальцы, - лишь мусор, - но в мгновение начал злиться, отпрянув на полшага назад и, рывком дернул на себя часть моего корсета со стороны спины. - Моя охрана не позволит им делать что вздумается, в этом доме, - еще один рывок - он начал расшнуровывать корсет, резкими движениями буквально выдергивая завязки из петель. - В прочем, до завтрашнего утра большая часть не доживет! - я не могла пошевелиться, слыша постепенно становящийся злее голос парня и чувствуя, как он подбирается к верхней части шнуровки. - У них есть наследники - под правильным присмотром из них выйдут довольно преданные люди, - чувствуя, как платье становится все свободнее и свободнее, я схватилась за его верх, понимая, что к горлу подступил очередной ком и, если так будет продолжаться, единственное, что не позволит ткани упасть - это моя хватка. - От остальных так же не составит труда избавиться! Еще рывок и, приподняв взгляд, я увидела, как шнуровка упала на пол, сразу подтянув платье как можно выше и сжавшись еще больше. Мое дыхание участилось от нахлынувшей волны страха, вместе с этим буквально приковав меня к полу и не дав даже пошевелиться с места, в тот момент, как Воулдер снова в плотную подошел ко мне, положив ладони на плечи и слегка сжав их, определенно ощутив, как по моей коже идет дрожь. Переборов себя и подняв взгляд, я увидела в отражение, как парень тяжело вздохнул, слегка наклонившись и произнеся: - Энди… Я не трону тебя… И не заставлю делать то, чего ты не хочешь. - после чего слабо, печально усмехнулся и, отойдя от меня на пару шагов, начал методично расстегивать пуговицы на своей рубашке, снова “надев маску” холодности и строгости. Хотя, возможно, это была и не маска, а его привычное состояние, но сейчас выяснять я ничего не хотела, точно так же, как и о чем-то говорить. Развернувшись, юный лорд обошел кровать и, снова подойдя к оттоманке, начал расстегивать запонки на рукавах, так и не закончив со всеми пуговицами спереди. Между нами наступила тишина, от которой мое сердце постепенно начало успокаиваться, но никак не хотело приходить в норму - теперь то ли от беспокойства, то ли от странного чувства в глубине души. - В моей комнате ты в безопасности, - продолжал тот, закатав рукава до локтя и снова посмотрев на меня. - Охрана у дверей - препятствовать твоему желанию уйти они не станут, но, - вдруг почувствовав, как ноги снова стали слушаться, я медленно обернулась, в легком смятении столкнувшись с парнем взглядами, - если захочешь - можешь остаться, - подхватив камзол и, повесив его на согнутой в локте руке, слабо улыбнулся. - Я проведу эту ночь в своем кабинете - ты знаешь, там есть все, что нужно, - и только повернулся, сделав шаг в сторону одной из приоткрытых дверей, как из коридора донесся странный шум, за которым прозвучало два выстрела. Насторожившись, Таргариен резко остановился, и вдруг дверь распахнулась. На пороге появился мужской силуэт, лицо которого скрывала черная тень, похожая скорее на густой туман, и именно он поднял руку в сторону лорда, крепко сжимая пистолет. За долю секунды потянувшись к пояснице и выронив камзол, Воулдер хотел вытащить свое оружие, но комнату пронзил новый выстрел, одновременно с которым комнату озарила яркая молния, чей свет пробился через окна, и… Лорд упал на пол, а после - дуло пистолета ворвавшегося - оказалось нацелено на меня. Мгновение, и комнату пронзил очередной выстрел, а я почувствовала немыслимую боль в голове, от которой перед глазами сразу появилась черная пелена.