***
Катария вышла на палубу флагмана. Для вывоза с полуострова Хнес той огромной машины потребовалось почти двадцать грузовых кораблей, а в придачу ещё пять судов для отражения возможных атак пиратов. Да, что и говорить, пиратство процветало вдоль берегов Сиродила, Хаммерфелла, а также в заливе Илиак. Корсары стали для редгардов и аргониан почти что традиционной профессией. И если кто-то из команды Катарии сомневался в том, что морские разбойники осмелятся напасть на такую большую армаду, то ей пришлось напомнить невежам, что случилось с Вэйрестом. Огромный многотысячный город был разграблен и разрушен пиратами, словно прибрежная деревенька! — Скажите, Декимиус, — подошла к жрецу Катария. Его глаза были завязаны, поскольку на одном прочтении Корнхолд не остановился, — почему вы так настаивали на том, чтобы оставить Варди и остальных в покое? Магистр велел всецело прислушиваться к вашему мнению, но ведь эти… герои, смешно сказать, сейчас наверняка следуют прямо в Эльсвейр! — Именно в этом и суть, уважаемая Катария! Думаю, стоит объяснить поподробнее. — Я буду только рада услышать от вас рассказ о таинствах времени. — Линия времени имеет определённые точки — события, которые связывают воедино мироздание. У нас их называют критическими точками, а в некоторых сектах — водоворотами времени. Во многом в таких местах определяется судьба всего Нирна. И именно в эти точки и позволяет посмотреть Древний Свиток. Каждый Свиток связывает реальный мир с потоком времени и позволяет взглянуть на эту критическую точку с разных сторон. Прислушавшись к затянувшемуся молчанию со стороны Катарии, Декимиус понял, что нужно рассказывать проще: — Понимаете, будущее не фиксировано — оно зыбко, меняется и содержит, если можно так выразиться, несколько сюжетных линий. Древний Свиток позволяет заглянуть в поток времени, чтобы увидеть варианты будущего. За одно прочтение открывается только один вариант существующего будущего, связанного с конкретной критической точкой. — Простите, Декимиус, но я всё ещё не понимаю. Признаюсь, что материи времени весьма далеки от меня, — сокрушённо признала Катария. — Всевозможные сочетания событий порождают всевозможные сочетания будущего. Некоторые события незначительны и не влияют на ход времени. А некоторые настолько критичны, что не поверишь, пока не увидишь, — философствовал жрец. — То есть вы хотите сказать, что в каком-то из возможных вариантов развития событий Ольфина могла бы выжить? — Конечно! И тогда грядущее кардинально поменяло бы своё направление. Так к чему я веду! Я видел в Свитке, какие события приведут ваш план к успешному завершению, а какие — к провалу. Поэтому вам достаточно только обеспечивать выполнения тех событий, которые требуются для победы, и не вмешиваться. Считайте, что Свиток даёт вам, как бы получше выразиться… сверхточный план! И для осуществления замысла вам не стоит мешать Варди и Эйвинду. — Кажется, я вас поняла, Декимиус, — восторженно отозвалась Катария. — Вот для чего вы читаете Свиток снова и снова. Вы хотите увидеть всевозможные варианты будущего! — Именно. Не все события этого мира находятся в вашей власти, Катария, а значит, надо быть готовыми скорректировать текущий план исходя из сложившейся ситуации. А чтобы иметь возможность что-то исправить, — нужно досконально всё продумать. — Но ведь различных вариантов грядущего бесконечно много! — Это заблуждение большинства, Катария. Уж простите за прямоту, — менторским тоном заявил Декимиус. — Лишь стотысячная часть событий… да нет, даже ещё меньше, действительно влияет на поток времени, сдвигая его русло в ту или иную сторону, если вы принимаете такую метафору. Поэтому на деле количество возможных вариантов будущего сводится всего к пяти или шести, редко больше. А Древний Свиток лишь даёт возможность приоткрыть небольшую дырочку и взглянуть на этот поток времени. Когда будущее, описываемое в Древнем Свитке, свершается, символы на нём фиксируются, становясь истинной историей! — А как же глаза, Декимиус? — заботливо спросила Катария. — Вы ведь наверняка ослепнете! — Не наверняка, а точно. Подобный поток информации точно лишит меня зрения. Но если то, что я видел, удастся, глаза мне уже не понадобятся! — лукаво улыбнулся господин Корнхолд. — Я вас ещё не утомила своими расспросами? — спросила Катария. — Нет, ни капельки, Катария! — улыбнулся жрец. — Тогда скажите, Декимиус, — вернулась к разговору Катария, — почему вы всё-таки так много рассказываете нам из того, что видите? В нашу первую встречу вы утверждали, что только зритель на этом спектакле. — Сложный вопрос, — задумчиво сжал губы жрец. — Всю свою жизнь я так и считал. Видите ли, возможность выбора, свобода воли, даже наше будущее — всё лишь иллюзия, фикция, созданная богами. Из той невероятно маленькой доли значимых для истории событий большая часть происходит из-за Принцев Обливиона, а не по воле смертных. — А как же Неревар, Чемпион Сиродила, Маннимарко, Тайбер Септим? — повспоминала знаменитых людей и меров Катария. — Это исключения, да и последних двух вряд ли можно причислить к разряду смертных, — махнул рукой Корнхолд. — От нас вообще мало чего зависит в масштабах Нирна, уважаемая Катария. Нам остаётся плыть по реке времени, лишь наблюдая за берегами событий, словно в театре. Наш единственный выбор — какую одежду надеть, какую еду съесть или книгу прочитать. Так какой смысл напрягаться, простите меня за современный оборот. Всё равно, что бы мы ни делали, не приведёт ни к чему. — Вашу мысль я поняла, — согласилась Катария. — Наверное, порой хочется родиться ничего не знающим крестьянином и верить, что наши решения ещё что-то значат. — Ох, как же вы правы… Но когда я увидел суть вашего плана, то осознал, почему образы Древнего Свитка «Возврат» не имеют конца. Если всё удастся, пророчества перестанут существовать, Боги и Принцы перестанут влиять на Тамриэль! Мир смертных, наконец-то, станет принадлежать смертным! — всё громче и оживлённее говорил Декимиус. — Наверное, именно это и поменяло мой взгляд на суть мироздания. — Не думала я, что сумею так вас разговорить, — улыбнулась Катария. — Надеюсь, что ваши надежды оправдаются. Но, знаете, мне вас всё-таки жаль сейчас. — Отчего же? — Из-за Свитка вы не можете посмотреть на просторы, которые открываются по левому борту корабля, — ответила Катария. А полюбоваться действительно было чем. Маленький флот ордена Пустых часов шёл на некотором удалении от береговой линии Валенвуда, лесной провинции босмеров. По левому борту можно было наблюдать, как неспокойная поверхность Абесинского моря переходит в недвижимое море зелени лесов Валенвуда. Издалека даже казалось, словно бы деревья растут прямо из воды. За противоположным бортом было не так красиво. Вдалеке можно было рассмотреть едва различимые берега острова Алинор. Втайне от своих товарищей по ордену Катария ненавидела этот проклятый остров. В основном из-за высокомерных выскочек-альтмеров, которые будут презирать тебя только за то, что ты ниже их и твоя кожа не такая жёлтая. Даже орки были не такими расистами, как проклятые жёлтые эльфы, как их иногда про себя называла Катария. И именно к одному из этих эльфов сейчас держала путь маленькая флотилия с бесценным грузом.***
Лоркалин стоял около устройства связи, выглядящего, словно перевёрнутая пирамидка из стекла на подставке. В очередной раз ему принесли плохие новости. Верховный совет отклонил его прошение о назначении на освободившееся место покойного посла Эленвен. Вместо неё в Скайрим отправился очередной любимчик из Алинора, чтобы восстанавливать полностью разрушенное посольство. Очередная попытка получить желаемую должность провалилась. А раз убраться из Эльсвейра не получится, то придётся платить по долгам Катарии и этому её «ордену»! Лоркалин всегда относился к подобной «жучиной возне», как он это называл, пренебрежительно. Его не интересовало, что мелкие культы и секты придумывают там в своих комнатушках. И размах их операций мерился лишь в количестве золота, которое они готовы были предоставить. Но эти люди действовали иначе. Для начала они согласились на план с талморским посольством, а ведь он сам по себе был безумным! Затем выплатили большое количество золота для полномасштабных операций в Эльсвейре. Ну, а в довершение — скромный подарок от Катарии — «Успокаивающие штаны»! Да, успокоения Лоркалину сейчас действительно не хватало. Но он подписался на всё это, предвкушая будущие прибыли. А вот чего у Лоркалина было не отнять — так это нюха на перспективные дела. Осталась самая малость — разобраться с Коринфом. — Приветствую, губернатор Айренн! — высокомерно заявил Лоркалин, обращаясь к кристаллу связи на его столе. — Да славится Талмор! — К-хм… И да славен будет Доминион под его управлением! — с запинкой ответил голос с того конца. Над пирамидкой появилась фигура молодой альтмерки со светлыми волосами и смущённым видом. — Добрый день, Лоркалин. — Губернатор, прошу вас при разговоре через правительственный кристалл употреблять наименования титулов. — Конечно! Простите, полномочный представитель лорд Лоркалин! — Превосходно. Я хочу вам сообщить, губернатор, что в скором времени в Коринф прибудет дополнительный корпус солдат Доминиона под руководством генерала Оринтура. — Полномочный представитель, могу я узнать причину усиления военного присутствия в городе? — голос губернатора выдавал недовольство решением Лоркалина. — Мне неоднократно приходили жалобы от юстициаров, связанные с нехваткой солдат и магов. В связи с участившимися случаями стихийных бунтов на улицах Коринфа я вижу целесообразным эти просьбы удовлетворить. Вы недовольны данным решением, губернатор? — Полномочный представитель, — начала Айренн, — я лишь хочу сказать, что считаю вашу реакцию преждевременной. Генерал Оринтур славится своей жестокостью, он может только усугубить ситуацию… — Губернатор, — жёстко отрезал Лоркалин, — то есть вы считаете ситуацию недостаточно серьёзной? Ренриджра Крин слишком свободно действует в регионе, доходы падают, а я не хочу, чтобы в городе вспыхнул бунт! На этом всё! — и Лоркалин завершил сеанс связи. Конечно, всё это было надумано. Полномочный представитель просто хотел подстраховаться, чтобы не упускать из виду потенциальных соучастников. Разумеется, он не собирался впускать в свой город каких-то сектантов, будучи неуверенным, что всё контролирует. А с дополнительным корпусом солдат и самым верным генералом Оринтуром лорд Лоркалин стал чувствовать себя спокойнее. Вот именно за такие вещи он и ненавидел свою работу!***
Старый капитан Кайе ходит в море вот уже более полусотни лет. Из них лет двадцать он называл себя не меньше чем «капитаном контрабандистов». От вечного ветра, соли и холода его кожа сморщилась и покрылась морщинами, отчего голова напоминала высохший плод. Но каким бы ни было лицо капитана, его корабль и команда повидали сотни штормов, множество пиратских набегов, преследование Талморских кораблей. Поговаривали даже, что когда-то ему перерезали горло, отчего у него на шее и остался ужасный рваный шрам. Варди, правда, думал, что это что-то другое. Как капитан мог выжить с таким разрезом? Корабль назывался «Удачливая Елена» в честь матери капитана Кайе. Правда, реальная Елена удачей не отличалась, поскольку умудрилась попасться при контрабанде рабов из Чернотопья. Даже учитывая давным-давно запрещённое рабовладение по всему Тамриэлю, слоады или некроманты-данмеры готовы щедро платить за живые образцы. Разумеется, неудачливую Елену сослали прямо на дикие болота, где она и была съедена вместе со всей командой. Выжил только маленький Кайе, которого в четыре года впервые взяли в плаванье. Местные аргониане посчитали, что умерщвлять детей негуманно (видимо, о гастрономических пристрастиях некоторых ящеров они в тот момент забыли) и взяли Кайе на воспитание. Если ты живёшь с аргонианами, то плавать ты будешь куда лучше, чем ходить. Кайе рос вместе с маленькими ящерами, поэтому стал самым настоящим водным жителем. Неудивительно, что он пошёл по стопам матери (за исключением работорговли, конечно). Сначала он рыбачил на аргонианских судёнышках, затем пошёл служить на военный флот, где успел поучаствовать в Великой войне. Поговаривали, что именно там он и зарёкся пиратствовать и убивать и выбрал себе менее кровавое ремесло контрабандиста. И теперь его «Удачливая Елена», двухпалубное судёнышко, считавшееся самым незаметным кораблём в Абесинском море, успешно отрабатывало вложенные в него септимы. На судне тайком перевозили оружие, скуму, драгоценные металлы и камни, ценные сорта древесины и даже беглых заключённых. За все эти милые шалости Талморское руководство могло с лёгкой руки снять с нерадивых контрабандистов не только головы. Правда, условия на корабле до комфортабельного парусника не дотягивали. Места не хватало даже самим матросам, не то что гостям, поэтому Варди ночевал на мокром полу и подхватил простуду. Эйвинд, будучи волком, отлично спал где угодно, ни капельки не страшась заболеть. Правда, второе «я» не защитило Эйви от другого неприятного недуга — укачивания. Бедный оборотень, перегнувшись через борт, пускал слюни в воду на пару с Маринетт. Да, как оказалось, идеальная девочка так же плохо переносила качку, как и соня. Однако в отличие от Эйви, Маринетт заслужила сочувствие от самого капитана. Зато Баум не ударил лицом в грязь и остался так же молчалив, как и всегда. — Держи канаты крепче, девочка! Такое всегда бывает, когда в первый раз на корабле! — ободрил капитан. — Это… Сколько нам ещё плыть? — надрывно спросил Эйви. — Знаешь, парень, у моряков плавают только трупы или дерьмо! Ещё раз, мачту тебе в рот, скажешь это проклятое слово, и поплывёшь сам! А идти нам около суток. — Ох… — было всё, что смогла выдавить из себя Маринетт. — Почему… апчхи… так долго плы… апчхи… идём?! Вы обещали, что прибудем на место гораздо раньше! — Отставить лить слёзы — корабль затопишь! — скомандовал капитан. — Количество патрулей в районе увеличилось, вот и двигаемся осторожно. К вечеру должны дойти до дельты реки Стрид. И тут капитан не обманул. Когда солнце закатилось за кроны огромных деревьев Валенвуда, «Удачливая Елена» вошла в дельту реки Стрид и начала двигаться в сторону истока. Сама речка была широкой, поросшей растительностью по берегам. Со стороны Валенвуда высокие вязи закрывали само небо. Со стороны Сиродила деревья долгие годы вырубались, чтобы было как можно больше открытого пространства для обзора. Дальше плыть на большом корабле совершенно не было смысла, и контрабандисты стали перегружать товар на лодки, чтобы небольшой группой прошмыгнуть под покровом темноты и преодолеть как можно большее расстояние. Как только рассветёт снова, контрабандисты планировали затаиться в какой-нибудь тихой бухте и дождаться следующей ночи. Капитан остался на корабле вместе с несколькими матросами, а остальные члены небольшой команды погрузились на четыре лодки и тихо отчалили. Баума поместили отдельно, потому что тяжёлый воин грозил потопить лодку и без груза. Маринетт сидела в другом судёнышке напротив Варди и Эйвинда, мрачно гребущих против течения. Во время плавания путешественники много слышали рассказов от матросов. И почти все оказались правдивыми. Валенвуд — сплошной лес, который остался таковым с самых древних времён. Леса провинции практически не подверглись вырубке, во многом из-за Зелёного пакта босмеров. Согласно пакту, заключённому с босмерским богом И’ффре, босмеры зареклись наносить какой-либо урон лесу. Они не ели фруктов и овощей, не строили домов и дорог. Зато они ели очень много мяса, в том числе и других босмеров. Считалось даже, что оказаться главным блюдом на столе вельможи — что-то вроде чести. Сейчас, правда, эта традиция практически ушла в забвение. Однако действие Зелёного пакта не распространялась на не-босмеров, так что лесные эльфы с удовольствием жили в построенных альтмерами домах или ездили по дорогам, проложенным имперскими строителями. За все эти своеобразные причуды Варди считал босмеров дикарями, лазающими по деревьям, словно обезьяны. Ему не хотелось долго задерживаться в этом месте, напрочь лишённом какой-либо цивилизации. Была бы его воля, он бы и на привал не останавливался. Но контрабандисты максимально вежливо попытались объяснить нетерпеливому парню, что попытка проплыть по реке днём равносильна выходу прямо на границу и сдаче в руки альдмерским войскам. Поэтому череда лодочек завернула в неприметную бухточку, поросшую тростником, ну или каким-то другим растением, сильно его напоминающим. Место стоянки оказалось оборудованным навесом и даже своеобразным спальным углублением, сделанным в холме. Со всех сторон лощину окружали огромные деревья и непроходимый кустарник, скрывающие перевалочный пункт контрабандистов. — Это… а ничего, что мы тут посреди дня тут остановились? — с сомнением огляделся Эйвинд. В общем, Варди был с ним согласен, хотя и по другой причине. — Вот именно! Чего мы тут встали? Почему не продолжили путь? И вообще… апчхи! — Потому что, — теряя терпение, ответил один из контрабандистов, — днём по реке незамеченным не проплыть. Мы уже более пяти лет товар так доставляем. Про это место дозорным неизвестно, оно закрыто со всех сторон непроходимой чащобой. Нас тут не найдут, если только твой друг, — обратился контрабандист к Эйвинду, — не перестанет орать или так оглушительно чихать! Мы взяли вас с собой за деньги, но если он и дальше будет так громко шуметь, то мы отправим его на дно! — раздражённо прошептал он. Баум зашевелился, насторожившись от тона мужчины. С каждым днём, стараниями Маринетт и Варди, аврорианец всё больше и больше постигал Тамриэльский общий. Он уже вполне мог сказать отдельную фразу без склонений и падежей. Аврорианца было очень заметно на воде в свете лун, а поскольку снимать доспехи он в очередной раз отказался, его накрыли тёмной тканью. Теперь он выглядел, словно ожившая гора, отчего суеверные матросы боялись его. Неудивительно, что никто не хотел плыть с ним в одной лодке. — Господин Баум, — поспешила разрядить ситуацию Маринетт, — всё в порядке. Господа контрабандисты лишь попросили Варди чихать потише. Варди, вам не следует ходить в мокрых вещах, особенно когда вы так болеете! Маринетт просто светилась. Со времени своего спешного бегства из Драгонстара она словно бы переродилась, теперь лучась жизнью и оптимизмом. За время плаванья она старалась, несмотря на качку и морскую болезнь, быть полезной во всём, начиная от мытья полов и заканчивая готовкой и стиркой. Её светлая улыбка и явное благожелательное отношение ко всем на судне полностью уничтожили суеверие «женщина на борту — к несчастью». Несколько матросов, ни капельки не стесняясь, звали Маринетт замуж, а та, вся пунцовая, не знала, как бы тактичнее и вежливее им отказать. Просто в этой девушке, кроме ангельского характера и приземистой, но не отталкивающей фигуры, была какая-то загадка. Вот мужики и выстраивались в очередь к загадочной Маринетт, как… ну тут сравнения излишни. Что до Варди, то Маринетт интересовала его в самую последнюю очередь. Его мучили кошмары и видения. Он никому не говорил об этом и говорить не собирался, потому что ни один из присутствующих его бы просто не понял. Или он так считал. Ему снилась мать и сестра, обвиняющие его в том, что он их не спас, что не пришёл раньше. В результате всё это вылилось в бессонницу, нервозность и раздражительность. Если в присутствии Герберта и Лаффориэль он ещё как-то сдерживался, то теперь, почувствовав себя негласным лидером группы, перестал скрывать свои настоящие стремления совсем. Изменения с ним произошли внезапно и быстро. Ему захотелось мести! Страшной, жестокой и последовательной мести. Разумеется, Баум его всецело поддержал (если перевод с даэдрического был корректен), а Маринетт, что-то осторожно пробубнив, решила промолчать. Зато Эйвинду позиция Варди: «Победа или смерть», — совершенно не нравилась. Чем больше Эйвинд принимал лекарство Лаффориэль, тем сильнее отступала его вечная апатия, тем ярче воспринимался мир и тем больше Эйвинд участвовал в происходящих событиях. Но, в отличие от Варди, ему не хотелось мести. Соне не нужна была голова Катарии или Вероломства. Он хотел остановить этот орден, чтобы больше не было таких бессмысленных смертей. Но это Эйвинд должен был сделать правильно: не жертвуя понапрасну жизнями и не забывая о друзьях. Понять поступки Баума в стремлении отыскать свою цель пытались все его боевые товарищи. То он яростно расшвыривает врагов, словно Талос воплощённый, то проявляет чудеса рассудительности, граничащей с трусостью. В конечном итоге Варди сдался, ведь это бессмертный… но смертный даэдра, который учится говорить на всеобщем, а мясо альтмеров считает деликатесом. Пока что поредевший строй героев держался за счёт общей цели и личных качеств каждого. Но надолго ли этого хватит?***
Светало, и первые лучи солнца, проникая сквозь кроны леса, играли на поверхности реки. Мирная идиллия, омрачаемая лишь видом усталого Варди, резко перестала быть идиллией и превратилась в бардак. Началось всё с того, что Баум резко дёрнулся, отскочил в сторону, гремя бронёй, схватился за шею и рухнул наземь, больше не двигаясь. Никто не успел даже выхватить оружие, как из непроходимых зарослей выскочил отряд босмеров. Их было гораздо больше, и каждый уже выбрал себе по цели. Контрабандисты и наши герои замерли, подняв руки, а так внезапно атаковавшие их эльфы окружили лощинку и замерли в ожидании чего-то. — Твою мать… — тихо ругнулся Эйви, глядя на уткнувшийся в переносицу наконечник стрелы. — Господин Баум! — шептала Маринетт, сидя около павшего в мгновение ока даэдра. — Что с вами? Очнитесь, господин Баум! — Эй-эй, — слегка помахал ладонями один из контрабандистов, — мы же договаривались, друзья! Что произошло-то? Варди догадался, что конкретно эти босмеры не были солдатами Доминиона, потому что у Талмора была очень простая политика по отношению к «низшим расам», вторгшимся в их владения — немедленная смерть. Однако это нисколько не приближало Варди к пониманию того, кто же эти эльфы, так тихо и незаметно подкравшиеся к лагерю. Некоторые стояли практически вплотную, некоторые сидели на деревьях. Похоже, неизвестные противники долгое время наблюдали за ними, потому что первым делом вывели из строя именно Баума, который при некотором везении мог бы уничтожить их всех. — А я смотрю, ты уже в штаны навалил, контрабандист, — совсем не враждебно заметил один из босмеров. Затем он повернулся к Маринетт, пытающейся привести в чувство павшего аврорианца. — Не беспокойся, девочка, он не умер. Мы просто выстрелили в него дротиком со снотворным ядом. Не хотелось бы, чтобы такая гора доспехов убила кого-нибудь. — Дагон вас забери! Вы, проклятые повстанцы, совсем потеряли совесть? — воскликнул один из контрабандистов. — Какого скампа вы тут устроили? — Хватит ругаться, — раздался жёсткий голос, явно принадлежащий командиру. — Про совесть стоило бы спрашивать мне! Командир вышел из тени, и его удалось хорошо рассмотреть. Он был на полголовы ниже Варди, чёрные волосы были собраны в конский хвост, за плечами висел короткий резной лук. Разумеется, все одежды были зелёного или коричневого оттенков, чтобы как можно сильнее сливаться с листвой. Слегка крючковатый нос дополняли внимательные узкие глаза, словно изучающие каждое движение. Но самыми странными, бросающимися в глаза элементами внешности были рога. Рога!!! Никто из путешественников не знал, что среди босмерских подрас встречаются и рогатые эльфы. Аккуратные, подпиленные, десятисантиметровые ветвящиеся, словно у оленя, рога были гордостью предводителя, который не спешил представляться. — О чём это ты, Сингор? — продолжали осторожно озираться контрабандисты. — Мы же договаривались… — Именно, контрабандист! — отрезал Сингор. — Я разрешил вам провозить товар по реке Стрид за небольшие отчисления в виде продовольствия и оружия. Но людей я вам провозить не разрешал! — А в чём проблема-то, Сингор, дружище? — заискивающе спросил проводник Варди, пытаясь немного разрядить ощетинившуюся стрелами ситуацию. Ни один из множества контрабандистов не мог понять, что же такого случилось, что неуловимый Сингор решил показаться. Суть была в том, что этот рогатый эльф был непростым босмером, а тем, кого альтмеры называли диссидентом или бунтовщиком, проще говоря. Точную историю Сингора никто не знал, но поговаривали, что его семья и все друзья погибли во время одной из талморских «чисток». Эти засекреченные акции проводились, чтобы уменьшить количество инакомыслящих в Валенвуде. Удивительно, но это удалось, и группировка Сингора осталась одним из трёх формирований, открыто сопротивляющихся талморским силам. Все жертвы альтмерских репрессий собирались в эти организации, большая часть членов которой состояла из молодых босмеров, мстивших за близких. Они уходили в самые непроходимые чащобы Валенвуда и исчезали. Таким образом, о Сингоре было известно только то, что за его голову была назначена награда в пять тысяч золотых ауронов, принятых вместо золотого септима. На данный момент ведущие бретонские казначеи и банкиры считали, что обменять один аурон можно на три септима и ещё треть. Как это должно было реализовываться, никто не понимал, но система работала. Таким образом, в Сиродиле голову бунтовщика оценили бы в шестнадцать с половиной тысяч септимов, что было просто огромной суммой. И сейчас в лицо Варди целилась поистине гора золота, которой он был совершенно не рад. — В чём проблема? А в том, контрабандист, что эти люди могут оказаться талморскими шпионами, а вы решили привести их прямо ко мне, да?! Решил денежек поднять, жадная ты тварь?! — вдруг распсиховался Сингор. — А вы не задались вопросом: откуда у путешественников такая большая сумма! Я ведь знаю ваши цены! — Ладно-ладно, Сингор, дружище! — тут же спасовали контрабандисты. — Твой лес — твои правила! Признаю, взяли мы денег с этих проходимцев, но им нужно было в Эльсвейр… В любом случае забирай их, а мы просто пойдём своим путём! — Что?! — воскликнули хором наши герои. — Тихо! — тетива лука, стрела на которой упиралась в переносицу Эйви, натянулась сильнее. — Мы не хотим ругаться с тобой, Сингор, — лебезил один из контрабандистов. — В качестве извинения мы дадим вам один сундук с едой бесплатно. — Сколько вы с них взяли за провоз? — сурово спросил командир повстанцев. — Пять тысяч септимов… — Отдайте деньги, которые они вам заплатили, и проваливайте прочь! — распорядился Сингор, и контрабандисты послушно приказ выполнили. Эйвинд глядел вслед спешно ретировавшимся контрабандистам, похватавшим свой товар, и чувствовал беспомощность. Всё шло слишком гладко, что он даже не удивился, что неприятности их настигли так скоро. Единственное, на что он надеялся, — что Варди не совершит какую-нибудь глупость, которую совершил бы Герберт. — Итак, шпионы, — нахмурился Сингор, позвякивая мешочком с пятью тысячами монет, — назовите мне хоть одну причину, чтобы я вас не убил. — Мы не шпионы! — заявил Эйвинд, а отряд босмеров ответил непонимающему Эйвинду волной смеха. — Простите, господин Сингор, — выступила Маринетт, собираясь в очередной раз всех спасти, — но Эйвинд хотел сказать, что мы не талморские шпионы, потому что мы направлялись в Эльсвейр, а не в Валенвуд. Деньги мы специально копили на поездку… — Готовься! — взмахнул рукой Сингор. Видимо, паранойю этого эльфа нельзя было перебороть доводами. — Целься! — Проклятый мясник! — процедил Варди, буквально прожигая Сингора взглядом. — Ненавижу тебя и твоих прихвостней! — Что?! — недобро нахмурился Сингор, пристально глядя в ледяные глаза Варди. — Из-за тебя убийцы моей семьи будут продолжать жить, и я не смогу отомстить за них, чтобы они, наконец, упокоились с миром! Тебе никогда не понять, что значит лишиться всего, что ты так любил! Надеюсь, что тебя после смерти будет кому оплакать! Пауза затянулась, а Сингор лишь внимательно смотрел на Варди, созерцая ледяные глаза человека, которого хотел расстрелять. — Убрать луки! — скомандовал он под общий вздох удивления среди подчинённых. Видимо, подобное милосердие было редкостью для Сингора. — А вы, трое, приводите вашего четвёртого товарища в чувство, и выдвигаемся. Мои люди проводят вас до границы с Эльсвейром и покажут, где вам следует идти.***
Контрабандисты вернулись на «Удачливую Елену» с пустыми руками, чем сильно расстроили капитана Кайе. Когда он закончил расписывать, куда и насколько глубоко он насадит нерадивых подчинённых, то понял, что охрип. Мало того, что один сундук пришлось отдать проклятым босмерам, так ещё и денежки тех пассажиров утекли туда же. Подведя итог лично для себя, хуже было только нападение пиратов. Что, конечно, и случилось. Чаще всего корсары предпочитали атаковать наголо: ядрами и абордажными крюками, но иногда прибегали к хитрости. Они тихонечко подгребали к кораблю под покровом тумана, стелившегося вдоль берегов Валенвуда, и начинали сразу с абордажа. Поэтому незакалённые в боях контрабандисты, деморализованные речами Кайе, оказались не готовы к атаке. Началась бойня, в которой погибали не очень удачливые защитники «Удачливой Елены», ставшей теперь уже окончательно несчастливым кораблём. Видя смерть своих людей, Кайе бросился на нижние палубы, ища последнее средство. По дороге он легко убил несколько пиратов, рискнувших преградить ему путь. Почти сразу вслед за ним юркнул полуголый аргонианин, вооружённый копьём. Когда чешуйчатый враг спустился на самую нижнюю палубу, то увидел капитана, держащего факел над открытой бочкой с особым порошком. Аргонианин не знал, как он называется, но видел, что он делает. Кайе собирался подорвать корабль вместе с собой и пиратами. — Всё кончено, пират! — воскликнул капитан, потрясая факелом. — Я уйду со своим… Но договорить он не успел, потому что ящер молниеносным движением копья подсёк Кайе под щиколотки, а затем выбил факел, пока тот не упал на порошок. Следующим ударом острие пронзило грудь бывалого капитана, и его глаза застыли, с надеждой глядя на спасительный факел, практически потухший на влажном полу. Надо было удостовериться, что задуманный план прошёл без проблем. В Танете аргонианин выяснил, на чьём корабле уплыла Маринетт, а несколько портовых рыбаков даже слышали, куда они направлялись. Убийца играл в эти игры уже много лет, так что подговорить пиратов на лёгкую добычу оказалось несложно, как и отыскать следы сбежавшей девушки. А судовой журнал из капитанской каюты, захваченный по пути наверх, окончательно подтвердил правильность пути убийцы. Пора было продолжать путь, но уже без неприятных попутчиков. Ящер выпрыгнул за борт и резво поплыл в сторону берега Валенвуда. В отличие от контрабандистов, ему не нужно было опасаться патрулей, поскольку под водой он был незрим. Едва аргонианин заплыл в дельту реки Стрид, как всю округу сотряс сильнейший взрыв — корабль Кайе разлетелся на куски вместе со всем пиратами. Глядя на пламя на поверхности воды, убийца испытывал внутреннее содрогание, ведь его проклятая оплошность и невнимательность чуть не стоила ему жизни. Недооценил он бывалого капитана Кайе!