***
Зал «Последний приют» – место, где большую часть умерших Имперского города подготавливают к торжественному закапыванию в землю. Вопреки расхожим слухам о заведениях такого рода, тут было довольно светло и просторно. Так что Герберт не нашёл особых сходств между Залами мёртвых Скайрима и этим милым местом. Правда, чавкающие звуки в некоторых комнатах недвусмысленно намекали на нелицеприятные занятия учёных с трупами. Стоит ещё отметить, что таких роскошных похорон заслуживали только те, кто жил непосредственно в столице. Остальных закапывали как попало прямо в песок, а иногда просто выбрасывали в Румаре. – Тициан, послушай, – даже вампира слегка нервировала местная атмосфера смерти и разложения, – с чего ты вообще решил, что она пропала? Может, поехала к себе в приорат? Или лежит где-нибудь с кем-нибудь в обнимку? – Зафер? В её пятьдесят семь? Я подчеркну, что дело серьёзное! – отмахнулся Тициан, будучи не в меру взволнованным. – Мы вели дело с Зафер вместе, договорились обмениваться сообщениями раз в два дня. И я подчеркнул Зафер, что после двух дней молчания без предварительного предупреждения можно смело считать, что ты попал в беду. От неё нет вестей вот уже неделю! А в этом городе слишком много мест, где можно прятать тела… – Не смей говорить так! – прошипел Герберт, оголив клыки. – Даже… просто не смей! Никто не может убить Зафер, потому что… потому что она великий рыцарь! Просто она, наверное, нашла что-то поистине важное в «деле-которое-никто-не-разглашает»! – Не ори ты! Будем надеяться, что это так. Именно для этого мы и тут. Всё, а теперь помалкивай. Герберт и Тициан зашли в зал, где стояло несколько десятков столов, на которых лежали покойники. Судя по табличке на двери, это был зал «Определения причин смерти». В одной его части лежали ещё не вскрытые трупы, в другой – уже зашитые. Скоро последних должны были забрать для погребения или сжигания. Как говорится, на вкус покойного. А сами “невольные посетители” выглядели, словно древние вампиры после века голодовки. Готовые к самому последнему пути, они исхудали, возможно, из-за вынутых из них органов. Вот что делает смерть: иссушает и искажает, делая практически неузнаваемым. В общем-то, все трупы напоминали друг друга: серые и безучастные. «Смерть… великий уравнитель», – мрачно осознал Герберт. – Живые… – скривилась женщина, встретившая Герберта и Тициана в помещении. – Не люблю живых… Выглядела она, словно мясник, – изначально белый передник весь в крови, кишках и прочей мерзости. Стоя за одним из столов, она с постным лицом разделывала какого-то мертвеца. При разговоре с гостями она даже не потрудилась снять маску, натянутую на лицо. За небольшими стёклышками поблёскивали зелёные и вполне человеческие глаза, но столкнуться в тёмном переулке с этаким страшилищем не пожелаешь и альтмеру. В общем, Бриенна Скопи́тус напоминала маньяка из сильно преувеличенной жуткой истории. – Бриенна – наш мастер трупного дела, – пояснил Тициан, который явно был тут не в первый раз. – Она лучше всех определяет причины смерти, практически ходячая энциклопедия всяких ядов, паразитов и болезней! Подчеркну, Бриенна ещё и… – Ты слишком много говоришь, Тициан, – сухо отрезала Бриенна, вернувшись к увлекательной работе, от которой её так грубо оторвали. – И ради чего мы здесь, а? – не мог не сдержать раздражения Герберт, глядя, как Бриенна вырвала из трупа ребро и, не найдя, куда его пристроить, скинула в ведро. – Вы ведь сложите всё это обратно… ну, внутрь… тела? – Думаю, да, – невозмутимо ответила дама. – Особой ценности для науки его составляющие не представляют, а съеденная паразитами печень у меня в коллекции уже есть. – Бриенна – Имперский некромант, Герберт, – Тициан встал слегка за вампира, чтобы не попасть под брызги от усердной работы мастера над трупами. – Первая в своей профессии. Занимается вскрытием тел и определением причин смертей. А все неопознанные “пациенты”, такие, как нищие, идут ей на эксперименты. С некоторых пор Герберт страшно ненавидел любых некромантов, особенно имевших патологическую любовь к расчленению. Но почему-то только такие, хоть и немногочисленные, ему и встречались. Видимо, на лице вампира отразились испытываемые чувства, потому что Бриенна подняла брови и едко заявила: – Чего ты на меня так смотришь? Всё законно, потому что перед вскрытием я заполняю все бумаги с родственниками. А вот объяснить присутствие вампира посреди столицы будет сложнее… – Как… – резко напрягся Герберт и схватился за меч, но признаков агрессии со стороны волшебницы не последовало. – Ты всерьёз думаешь, что я, некромант со стажем, не отличу нежить от человека? Бородой не скрыть голод в глазах, а цвет лица такой, словно ты ко мне по прямому назначению зашёл! – после сказанной фразы Бриенна снова наклонилась над трупом. Видимо, сил и желания на длинные тирады у неё не хватало. – Не переживай, Герберт! – одобрительно похлопал по плечу мечника Тициан. – Нам очень повезло, что Бриенне совершенно нет дела до того, кто ходит по улицам города, лишь бы он не увеличивал объём её работы. В отличие от трудолюбивой управляющей Ванин, Бриенна Скопитус не любит работать много… разве что в удовольствие. – Агент, – мрачнее вампира глянула на шпиона Бриенна, – если ты сейчас же не перейдёшь к делу, то окажешься на этом самом столе. Ты принёс, что я велела? – Конечно. Их было довольно просто достать. – Давай сюда, – буркнула некромантка и взяла небольшой футляр. – И это всё, что ты наскрёб?! Ты бы мне ещё ноготь старый принёс, идиот! А, ладно, идите за мной. Бриенна сняла наконец забрызганный кровью фартук и маску, и Герберт сумел разглядеть у неё на лице небольшой, но заметный шрам, который должна была прикрывать лёгкая прядка иссиня-чёрных волос. Некромантка достала из переданного цилиндрического контейнера несколько седых волосков, которые, по предположению Герберта, принадлежали Зафер. Видимо, Тициан успел порыскать в комнате, прежде чем вампир и волшебница застали его врасплох. Бриенна развернулась и пошла в сторону маленькой дверцы в самом конце помещения, сделанную как будто специально, чтобы не привлекать особого внимания. – Это что, волосы Зафер? – подозрительно поинтересовался мечник, осторожно передвигаясь следом. – Зачем ты их сюда принёс? – Тициан, – предупредительно заметила некромантка, – если вампир будет мне мешать, то лучше сразу выстави его за дверь. Я не буду проводить ещё один ритуал такого рода. – Бриенна попытается призвать душу Зафер, – выложил Тициан и тут же был схвачен за грудки. – Ну всё, скампов сын, это уже перебор! – шпион впервые видел Герберта таким злым. – Ты позволяешь какой-то ведьме устраивать подобные бесчинства над душой великого рыцаря?! Только попробуй что-либо сделать, и я от тебя и капли крови не оставлю! – Не сметь устраивать драки у меня в кабинете! – прищурилась Бриенна. – Послушай, – агент попытался высвободиться, но ничего не вышло, – Герберт, не будь дурнем! Я тебе помочь пытаюсь! – Превращая дорогого мне человека в нежить?! – Нет же! Пойми, призвать душу можно только умершего человека, это совершенно безвредно для неё! Подчеркну, если Зафер жива, то ритуал не осуществится и ничего не произойдёт! А если она… умерла, то её дух тут же расскажет нам, кто её убил, и отправится себе на покой! – Это полнейший бред! – чуть ли не выплюнул это Герберт. – Почему тогда не все преступления раскрываются таким вот волшебным образом?! – Во-первых, – похолодела Бриенна. Герберту что-то стало везти на ледяных королев, – то, что ты чего-то не знаешь, не значит, что это бред. Во-вторых, ритуал вызова душ требует дорогостоящих и редких ингредиентов, а также высокого уровня самого некроманта. Не всякий сможет оплатить подобную процедуру, чтобы хотя бы две секунды поболтать с родственничком. К тому же немногие некроманты берутся за этот ритуал в одиночку: он довольно опасен, – закончила она чрезмерно длинную для себя фразу. – Подчеркну, нужны ещё и останки самого покойного! – наконец, освободился агент. – Я едва сумел найти клок волос на расчёске. – Это точно безвредно? – напоследок спросил Герберт, которому всё это сильно не нравилось. – Насколько мы знаем – да, – убийственно честно призналась Бриенна. – Некромантия – активно развивающаяся область магии, и я не могу с уверенностью ответить на некоторые вопросы. А теперь следуйте за мной. В маленькой комнате было ещё жутче, чем в зале с трупами. Стены украшали кровавые пентаграммы и странные рисунки, черепа и прочая настенная некромантская живопись. На полу в большом круге была вписана неизвестная мечнику буква, неподалёку лежала обезглавленная курица, а по углам горели свечи. Бриенна положила волосы на букву в центре и вышла за его пределы. – Курица? Мерзость какая! – вспомнив деревенский домик детства, скривился Герберт. Обезглавленный отцом петух надолго засел в память маленького мальчика. – Альтернативой ей была девственница, – развела руками Бриенна, словно бы извиняясь за несвойственный ей непрофессионализм. Но увидев вытянувшиеся лица гостей, добавила. – Это была шутка. – Мать вашу… – тихо прошептал мечник. – Даже подчеркнуть нечего… – Ладно, правила следующие: за круг не заходить, меня не перебивать и по возможности не двигаться. Возможны порывы ветра и разряды молний. Ах да, если вдруг кто-нибудь из трупов на столах в соседней комнате оживёт и встанет, ни в коем случае их не калечить и не рубить – им и так досталось. Эффект временный, и скоро они все снова упокоятся. – Чего?! – тут гости ритуала окончательно поняли, что Бриенна совершенно и бесповоротно свихнулась. – Внемли мне!!! – возгласила Бриенна загробным голосом, стены дрогнули, посыпались камешки, а огонь свеч запылал синим. – О, владычица Белого озера, услышь мой голос и пробудись! Я вызываю Зафер!!! – снова гаркнула она, и в центре засветился шар белого света. – Твои близкие нуждаются в тебе, Зафер! Приди же сюда и принеси покой в сердца их! Я вызываю Зафер!!! И тут всё закончилось: свет погас, никаких молний или порывов ветра не произошло, а свечи потухли. – Вот и всё. Ритуал полностью провален, – подытожила некромантка. – Душа Зафер находится в Нирне и призыву не поддаётся. – Слава богам, – вздохнул Герберт, – значит, она жива. – Это необязательно, – всё также прямо заявила Бриенна. – Тициан был не до конца прав, когда утверждал, что она либо жива, либо мертва. – Что это значит? Проясни! – поторопил Герберт, предчувствуя беду. Бриенна глубоко вздохнула, поняв, что без отвратительно длинного монолога тут не обойтись. – То, что ритуал провалился, означает только то, что душа Зафер находится в Нирне, неважно в каком состоянии. Да, это вполне может означать, что она жива, но не исключает того факта, что она была убита, но её мстительный дух превратился в привидение и сейчас где-то завывает. Или какой-нибудь другой некромант мог сразу же после смерти произвёл тот же ритуал, что и я. Или, например, её душу могли захватить после смерти в камень душ. Последнее, кстати, может сделать даже некромант средней руки. Я довольно часто работаю с корпусом расследований Имперского Легиона, так что насмотрелась на случаи, когда у заведомо мёртвого человека не получается призвать душу. Преступники что-то стали слишком сообразительны и подкованы в таких вопросах. Я сталкивалась с девятью способами задержать душу мёртвого существа… – Хватит уже говорить так, словно она умерла! – отрезал Герберт, скрипнув клыками. – Леди Зафер – невероятный человек! Она не могла просто так умереть, да ещё и позволить сотворить что-то такое со своей душой! Она жива… Жива!!! И я собираюсь её отыскать, – поставил жирную точку мечник и пошёл прочь. – Не буду разубеждать, потому что это возможно. Да, если вдруг понадобится кровь, заходи. У меня тут пара фляг завалялась, – бросила вслед Бриенна и обратилась к уходящему Тициану. – Эй, а мои деньги? – Ах да, точно! – притворно вспомнил агент, облив собеседницу сарказмом. – Всегда приятно, подчеркну, работать с тобой, Бриенна. Вот твои кровные! Кстати, а откуда у тебя такой шрам? – Неудачно препарировала труп насильника. Уже половину органов вынула, а он возьми и восстань! Ублюдка проклятье настигло, не иначе. Всё лицо мне исцарапал прежде, чем я его умертвила повторно! Наверное, не был рад, что я ему всю половую систему вырезала!***
– Всё, хватит с меня тайн, Тициан! – рассердился не на шутку Герберт, выйдя за дверь. – Что вообще происходит? Я проехал половину континента, а тут творится скамп знает что! Рассказывай мне всё и в деталях! – Хорошо-хорошо, не нервничай, – кивнул Тициан. – Пойдём. Только туда, где не так многолюдно. Для секретных переговоров лучше всего подходила Зелёная Императорская тропа – круглое кладбище, опоясывающее Башню Белого Золота. Во время Великой Войны кладбище затоптали сапоги сначала альдмерских, а затем и освободительных войск. Но это место по-прежнему источало бесконечное спокойствие веков. По пути туда Герберта настиг-таки стражник с поломанным носом, но Тициан лёгким движением освободил Герберта, применив широкие полномочия. Горе-стражу осталось лишь злобно скрежетать зубами вслед уходящему преступнику. – Итак, Герберт, – начал Тициан, осмотревшись, – ты совершенно уверен в том, что хочешь всё это услышать? Пути назад уже не будет. – Не тяни, – лишь молвил вампир. Из-за горизонта уже начало проглядывать солнце, что Герберта совершенно не радовало. Хотя он и выпил крови, было бы лучше поскорее убраться отсюда. – Хорошо. Всё началось с того, что я начал разбираться в причинах такого масштабного заговора Изгоев, когда вернулся в столицу несколько месяцев назад. Я не мог понять, почему официальная власть в лице Кастуса Динарии, Верховного канцлера и Имперского Боевого мага, ничего не предприняла? Первым делом они должны были послать армию, чтобы отбить «серебряную столицу» Империи, ведь действия этого ордена Пустых Часов могли серьёзно подкосить стабильность имперского септима! – Я тоже об этом подумал, Тициан, но, поскольку был в другой стране, особо ничего не выяснил. – Так вот, дело в том, что приказ выступить Девятому легиону отдал сам Имперский Боевой маг, но как только наступил день выхода, оказалось, что армию не обеспечили оружием, стрел не хватало, а кольчуги проржавели! Попытки корпуса расследований разобраться в причинах лишь показали, что амуниция была распределена между несколькими подразделениями Легиона. Затем возникла ещё и значительная проблема с продовольствием, потому что основной производитель армейских пайков, Кватч, затянул с продажей! – Ясно, как всегда, у бюрократов ничего не получается, – скептично заметил Герберт. – Пока что я вижу только плохую организацию снабжения, а не мировой заговор. – Имперский Легион имеет, подчеркну, многовековую историю, и у него никогда не было проблем со снабжением! Но не только в этом дело. Совет Старейшин хотел послать одного из членов в Хаммерфелл, чтобы он выразил соболезнования Ансеям по поводу гибели Алонсо Литта. Вместе с ним должна была поехать крупная сумма септимов на реконструкцию храма Благодетелей Войны. Леди Адель Динария, жена канцлера и министр… – Да знаю-знаю, знаком уже! – поторопил Герберт, чувствуя неприятное тепло на коже. – Откуда?! А, неважно. Она сама вызвалась доставить средства на реконструкцию. И знаешь что? Адель не выпустили из Сиродила! Развернули на границе солдаты Легиона. Ладно бы редгардские войска, а нет – легионеры, что стоит подчеркнуть! – А Винтерхолдская Коллегия? – Архимага Толфдира задержали в столице почти на месяц, а узнал он о трагических событиях вообще случайно! Из-за его отсутствия орден сумел провернуть там свои операции. И так везде! Если политическое решение хоть как-то пересекается с вашим маршрутом по Тамриэлю или как-то затрагивает деятельность ордена, то оно встречает сильнейшее сопротивление на всех уровнях! – Серьёзно? А как это вообще возможно? Это же непосредственные приказы сверху, от верховного канцлера Динарии. Не может же вся столица перейти на сторону ордена! – Подчеркну, что проблема в совершенном недоверии к Совету Старейшин и Верховному канцлеру в частности! В стране кризис власти! Император не появляется на публике, подчеркну, что даже я его не видел, а все решения принимает канцлер Динария. Люди думают, что Императора и вовсе нет, а правит тут Кастус-узурпатор. Да, и если бы ты секунду пообщался с канцлером, то понял бы, почему его так называют. Тут ещё альтмеры засунули свои носы в каждый дом, а никто и не думает их останавливать. А когда недовольство растёт, чиновники всех рангов начинают истово воровать. Поэтому злоумышленнику было достаточно лишь правильно поставить вопрос, чтобы то или иное решение просто задохнулось. – То есть ты хочешь сказать, что в самых верхах сидит агент ордена, который всё это и проворачивает в одиночку? – Маловероятно, что он один, но их точно мало, иначе бы что-нибудь да обязательно подчеркнули… раскрыли то есть. – А при чём тут Зафер? – вспомнил о главном Герберт. – Она и подчеркнула мне все эти особенности! Воистину наблюдательная женщина! Она предложила разобраться в этом. Я с радостью согласился помочь ей. А канцлер санкционировал наше расследование и даже повысил меня до специального агента. Теперь у меня самые широкие полномочия! – А ты доверяешь самому канцлеру? – поинтересовался Герберт. – Он не может быть на их стороне? – Нет, – покачал головой Тициан. – Если бы это был он, его бы давно обнаружили. Кастус – слишком заметная фигура. К тому же, – хитро сощурился Тициан, – на момент некоторых событий, в которых точно принимал участие наш агент, лорда Динарии даже в столице не было. Он очень часто уезжает на южную границу с Эльсвейром, чтобы инспектировать войска. – Хорошо, – кивнул вампир, – предположим, ты меня убедил. Как мы будем искать Зафер? Каков наш первый шаг? – Я считаю: найдём Зафер – найдём заговорщиков. – Отлично! С кого начнём? – загорелся энтузиазмом вампир, перестав замечать жжение солнца. – Ты попробуешь разобраться с магами, Герберт. Когда Зафер пропала, она занималась тем, что выясняла, почему Толфдир так задержался в столице! – Ну что ж, пора расследовать этот подчёркнутый бардак! – оголил клыки в улыбке Герберт.***
У Лаффориэль тоже было своё расследование: она пыталась отыскать хотя бы один экземпляр «Гленморильских хроник» – старой книги, содержащей некоторые описания ритуалов гленморильских ведьм. Поговаривали, что они знали, как излечивать от ликантропии. – Если удастся понять, какие начала у этих ритуалов, то я смогу хотя бы попытаться их повторить! – разговаривала сама с собой Лаффориэль. – Может, даже смогу улучшить! Ну где же он? В ожидании друга, назначившего ей встречу в Дендрарии, Лаффориэль сидела на лавочке, читая «Вороной курьер». Там была очень интересная статья о том, как фонд Динария, собирающий средства у самых богатых жителей столицы, расселил часть «Песчаного квартала». Бедные люди этих трущоб были отправлены в Бравил, чтобы помочь в восстановлении и расширении города после Великой войны. А взамен им предоставлялась возможность занять один из новых домов в городе. Вскоре статья закончилась, и Лаффориэль, воздохнув, взялась вновь за мемуары. Но творческий процесс шёл плохо, и не только из-за предстоявшей важной встречи, но и из-за неприятных воспоминаний, описываемых эльфийкой. Мемуары Лаффориэль. Где-то южнее Нарсиса Поразительно, как далеко занесла меня моя цель. В поисках культов, посвящённых Периайту, я дошла аж до юга континентального Морровинда. Сколько же лет меня тут не было? Двадцать? Тридцать?! Я не могла вспомнить. Но от близких взгляду заливных лугов и пасущихся на них гуаров не осталось и следа… Когда-то я прошагала тут с Гистом, каждый новый день встречая, словно сказку. Теперь это место больше напоминало Гиблые Земли, царство Мерунеса Дагона. Повсюду тянулись ввысь чёрными когтями горелые деревья, пепел устилал каждый метр земли, словно глубокий снег, делая передвижение по нему очень сложным. Отовсюду торчали валуны, вылетавшие из недр Красной Горы, а с неба нескончаемым потоком лился чёрный дождь. Но я уже не обращала на это внимания: мне не было до этого дела. У данмеров больше нет их родины, а виноват в этом ещё один даэдрический Принц. Но куда больше Шеогората виноваты сами данмеры и этот их «Трибунал». Вивек мог бы одним мановением руки убрать проклятую луну Баар Дау с неба и предотвратить катастрофу. Но нет! Гордыня ослепила данмеров… и вот куда привела. Без дома, без пожитков – потерянная нация с потерянной целью, но несоразмерной гордостью. Разумеется, им нигде не были рады, а тёмные эльфы только и могли, что злиться и заявлять о своих правах. И теперь вся их раса рассыпалась по Тамриэлю и пыталась выжить любой ценой. Но даже теперь они не перестали кичиться своей непохожестью! Тогда я считала их жалкими слабаками, сдавшимися перед бедой, презирала. Я – не из таких. Я не стала бы сидеть сложа руки и ныть, как мир ко мне несправедлив, поэтому я смело шагала по морю пепла к моей новой цели – родовой гробнице немного южнее Нарсиса. Один из их расы, такой же никчёмный, как и все, сейчас шагал рядом со мной. Звали его Абид Сорано, и мне стоило огромных трудов, чтобы стерпеть нытьё этого данмера. Какая жалость, что мне приходится общаться с ним. Но не по своей воле, смею заверить. Этот охотник за сокровищами пытался набрать в захудалой таверне Нарсиса людей себе в помощь. Абид наткнулся на заброшенную гробницу, куда рискнул полезть в одиночку. Разумеется, он нарвался там на кучу восставшей нежити, которая была не рада, что их потревожили. Хотя я лично не понимала, чем мы можем её потревожить? Нежить же просто топчется на месте или изредка шатается по катакомбам. Ну да неважно. Он проторчал в той таверне почти неделю, предлагая несметные богатства тому, кто поможет ему вскрыть ту гробницу. Идиот. Он практически немедленно снискал себе самую отрицательную репутацию в городе, ведь мало найдётся настолько жадных данмеров, способных обирать могилы собственных предков. Да и набирать-то было не из кого. Нарсис был одним из самых южных городов континентального Морровинда, а значит, он первым попал под сметающую атаку аргониан. Иметь красные глаза или пепельную кожу здесь приравнивалось к немедленной смерти, но упрямые данмеры всё равно не желали отсюда уходить. Они дрожали, жались за своими полуразрушенными стенами, но наотрез отказывались покидать дома своих предков. Говорили, что умрут, но дом защитят! Да вот только никто и не обмолвился, что Нарсис не выдержал и трёх атак аргониан, прежде чем его защитничков перебили! Ну что за дураки?! Хотя должна отметить, что, несмотря на недалёкость моего спутника, ему удалось продвинуться достаточно далеко, чтобы заметить нечто, всецело захватившее моё внимание. Ему удалось краем глаза разглядеть даэдрические символы на стенах и изображения драконов. Я уже много лет уничтожала такие места, чтобы определить святилище Периайта даже по такому путаному описанию. А как был рад мой спутник, когда я предложила составить ему компанию в походе. Мне было очевидно, что больше никто не стал бы связываться с Абидом, поэтому я предложила немедленно отправиться в путь. Уж мне, мастеру магии Восстановления, нежить не страшна! – Вот так мне повезло с тобой, Лаффориэль, а! – шёл впереди Абид, протаптывая дорожку в серой массе. – Мы с тобой золото вмиг достанем! – Заткнись и хватит орать! – зашипела я на него. – О, понял-понял! Сначала убьём кагути, а потом уж будем делить его шкуру! – Заткнись! Или беду навлечёшь! – я повторила попытку утихомирить не в меру глупого данмера. Этот район был слишком близко к территории Аргонии: тут частенько бывали ящеры, настроенные враждебно к местному населению. Если бы мы наткнулись на отряд аргониан, шанс того, что мы смогли бы с ними договориться, был мал, а шанс убежать – ещё меньше. Но цель оправдывала риск… да и не в первый раз я иду к опасности в одиночку. Если бы не сопровождение… Одна радость: Абид взял на себя роль носильщика, нагрузив в заплечные мешки столько провианта, что хватило бы на неделю. – Вот знаешь, Лаффориэль – ты баба что надо! Я как впервые тебя увидел, сразу понял, что ты умнее, чем эта деревенщина! – нагло заявил Абид. – Когда вернёмся с сокровищами, я обязательно угощу тебя! Нам надо узнать друг друга поближе! Я не стала отвечать на подобные заигрывания со мной, потому что, во-первых, я лет на сто пятьдесят его старше, а во-вторых, я не собиралась оставаться в этой пепельной дыре. – Ну так что, Лаффориэль, останешься в Нарсисе на пару недель? У меня тут есть свой личный домик… – Нет, Абид, – отрезала я. – Мне нужно продолжать мой путь, и я не могу подолгу задерживаться на одном месте. – И то верно! Нечего тут оставаться! – тут же поддакнул Абид. – Аргониане, пепел постоянно сыпется, а тут ещё и урожай не созрел. Сам бы обязательно уехал, да вот сколько раз не пытался, всё никак меня не отпускает что-то отсюда. Эх, но жить тут трудно, ты даже себе не представляешь, как трудно… Бла-бла-бла… ну вот и зачем я только рот открыла, а? Теперь этот данмер пожалуется мне на всё на свете, и опять придётся это слушать. Я уже стала надеяться на набег аргониан, когда мы наконец добрались до обозначенного Абидом захоронения. – Вот и всё, Лаффориэль, – хвастливо заявил он, – я тебя привёл к месту! А теперь твоя очередь. Ты говорила, что с нежитью на «ты»… – Не перевирай мои слова! – получив желаемое, я сразу опустила весь учтивый тон… которого не было. – Я сказала, что я отлично умертвляю нежить. Я с ней не общаюсь. – Да какая разница! – махнул рукой Абид. – Вот у нас пару лет назад был разгул нежити. Вот кабы ты была с нами, то и нежити бы у нас не было! А дом Индорил вообще ничего не хочет делать, чтобы справиться с ситуацией! Только и знает, что говорить, мол, сами разбирайтесь. Данмер не унялся даже когда мы зашли внутрь родовой гробницы. Она была устроена так же, как и множество других: сводчатые низкие потолки, толстенные стены и двери, разложенные по полочкам протухшие подношения. Было совершенно ясно, что сюда последний раз заходили очень-очень давно. Да оно и понятно, с такими-то обитателями. Нежить тут действительно водилась, но невероятно слабая. Посредственные привидения, рассыпающиеся от пары заклинаний скелетики да припадающие на обе ноги упыри. С каждой минутой мне всё больше казалось, что Абид вообще ни на что не способен, раз не смог совладать с такими противниками. В конце концов, вся основная нежить благополучно обратилась в пыль и упокоилась окончательно. А вместе с противниками пропал и страх Абида – единственное, что заставляло его молчать. – Нет, ну надо же! – снова заладил данмер. – Ты разделалась со всей этой дрянью всего за каких-то пару часов, а ведь ты даже не данмер! Да если бы у меня был отряд хоть в десять самых крепких данмеров Нарсиса, я бы всё равно не смог дойти до конца. А нас всего-то двое! Вот уж мы поживимся тут! – А тебе не противно грабить могилы, а, Абид?! – не выдержала я, устав от того, что этот эльф в одной фразе умудрялся противоречить сам себе. – Многие твои сородичи посчитали бы разграбление могил их родных преступлением. – Ха! Да кому нужны эти могилы! – воскликнул противоречивый данмер. – Сюда уже столько лет никто не ходит! А у меня дети дома остались. Моим детям тоже что-то есть нужно! – Дети? – неподдельно удивилась я. Вот уж чего я точно не ожидала, это наличия детей. – Так чего же ты тогда не уедешь из такого опасного места вместе с ними? Только не говори, что из-за глупых патриотических чувств! – Нет, конечно! – отмахнулся Абид. – Было бы куда ехать и на что. Ну ничего, вот наберу тут золотишка, тогда и уеду. Подальше от этого болота. Мы добрались до самой последней камеры, где в круглых углублениях лежал пепел многих погребённых здесь данмеров. Рядом с ними возвышались постаменты для подношений, на которые данмеры клали мелкие монетки, листья хакльлоу и прочую мелочь, имеющую значимость только для них. Я была уверена, что мёртвым совершенно всё равно до этих листиков. – О, нажива! – потёр руки мой спутник и ринулся к ближайшему алтарю. Я осмотрела округу, но увидела только небольшую статуэтку Периайта, стоящую на одном из столиков. Эта фигурка явно была просто побрякушкой. И всё: больше никаких жертвенников, ножей, культистов или ещё чего. А даэдрический текст на стенах оказался всего лишь данмерской молитвой об усопших. Как я могла забыть о том, что данмеры часто пользуются даэдриком? – Проклятье Хирсина на твою голову, Абид! – рявкнула я. – Тут нет святилища! – Ну нет и нет, и что? – развёл руками данмер. – Зато тут есть немного золотишка. Половина твоя, как и договаривались. – Засунь себе в задницу свои деньги, серокожий придурок! – вспылила я, с размаху расколола маленькую статуэтку об пол и ринулась обратно к выходу. – Столько времени впустую потратила! Внезапно дверь передо мной уползла куда-то под пол, а вместо неё оказалась глухая стена, вывалившаяся откуда-то сверху. Никакого прохода не было и в помине. Единственным источником света остался факел в руках Абида, рассыпавшего монетки по полу. – Что за? Скамп тебя дери, что случилось?! – воскликнул он подбежав. – Где дверь? Ты куда нажала, а?! – А я почём знаю?! – не меньше его была взволнована я. – Проклятье! Тут наверняка была ловушка! Ты что-то активировала, и теперь мы в ловушке! – ходил из стороны в сторону он. – Заткнись, Абид, и не трать воздух! – остановила я эльфа. – Я не верю, что это ловушка, как бы иначе сюда вообще данмеры ходили? Мы будем искать выход, соберись! Абид согласился с моим предложением. Факел мы погасили, а я зажгла магические огоньки. После этого мы прочесали каждый угол, каждый камешек проверили на наличие скрытых рычагов и кнопок – ничего. Помещение казалось наглухо запертым. Мы в ловушке… Мы пытались поднять перекрывшую нам проход стену, пытались выскоблить камешки, но ничего не вышло. Мы осмотрели потолок, но нашли только небольшое отверстие, по которому в каверну поступал воздух. Он дразнил своей свежестью, звал к себе, но через такое маленькое отверстие мог пролезть разве что котёнок. Абид в ярости пинал стены и поносил всех богов и даэдра одновременно, проклиная за свою нелёгкую судьбинушку. Да сколько же можно?! Я не знаю, как долго мы тут сидели, но живот стало сводить судорогами, и мы сели есть. Мне кусок не лез в горло от ярости. Как же я ненавидела Абида! О, я бы с удовольствием отправила его прямо в бездну Бала вместе со всем его дурацким племенем серокожих! Из-за него я попала сюда, но подыхать тут я не собиралась! О нет, я уже раз чуть не погибла из-за данмеров и второй раз такого не допущу! – Ничего-ничего, Лаффориэль! – настроение у моего спутника немного улучшилось. – Я не собираюсь тут долго сидеть! Скоро мы выбе… – Заткнись, – сказала я таким тоном, что мёртвый бы понял, – просто замолчи. Этот всё из-за тебя. Это ты притащил меня сюда, это ты, ублюдок во всём виноват! И если ты не заметил, мы заперты, а выхода нет! И хватит жаловаться на свою судьбу – ты её всецело заслужил своей ничтожной жизнью! – Хватит молоть чушь, женщина, – тут же скривился в надменной роже данмер, – не смей оскорблять меня! Уж я-то поболе твоего заслуживаю освобождения. Без меня мои дети будут голодать! А вот ты пришла сюда совершенно зря! Тут не место для альтмерки, здесь место упокоения данмеров! – Что за ересь ты несёшь? – окончательно разозлилась я. – Да ты хоть себя-то слышишь?! Ты же сам себе противоречишь! Боги мои, и зачем я связалась с таким идиотом? – Ничего-ничего, – зло пробормотал Абид, – все знают, куда я отправился, так что меня будут искать. А когда меня найдут, ты будешь меня слёзно благодарить за спасение! Только бы еды хватило… Мы поняли кое-что одновременно. Я удивлена, что эта мысль не пришла к нам с самого начала. Ведь рюкзак еды не закончится дольше, если кормить одного… Абид оказался быстрее. Он метнул в меня чем-то тяжёлым, попав прямо в голову. Мысли тут же перепутались, а в следующее мгновения я оказалась на полу, а руки Абида – на моей шее. А в его алых глазах, светящихся в ледяном свете магического огонька, горело что-то отдалённо знакомое. Но, как и многие другие, Абид недооценил меня. Боль в гортани привела меня в чувство. Едва собравшись с мыслью, я схватила его голову и применила одно из особых медицинских заклятий, нарушающих координацию. Он тут же скатился вбок, не понимая, почему пол вдруг ушёл из-под ног. Судорожно вздохнув, я схватила Абида за руку и спустя минуту борьбы вытянула из него все силы, какие у него оставались. Теперь он напоминал куклу, которая еле-еле может говорить. Больше Абид не мог мне навредить, а я наконец смогла откашляться как следует и вздохнуть. – Тварь, – выплюнула я вместе с кашлем, – допрыгался… – А-ха-а-а, – тяжело вздохнул Абид, силясь встать. – Пожалуйста… не убивай меня… пощади! Пощадить?! Я ведь целительница… была когда-то. Я не должна убивать… Но я это правило нарушила уже очень много раз! Так что, если бы я даже и попыталась найти повод, чтобы оставлять моего спутника в живых, то не нашла бы. Моя цель и моя жизнь куда важнее его, детей, да и вообще всего. – Пощадить? – прохрипела я. – Не смеши меня. Я сейчас убью тебя, а когда за тобой придут, скажу, что ты умер от голода. И мне кажется, что это честно. Такому ничтожеству – смерть ничтожества! – Но… Лаффориэль, – тихо-тихо бормотал Абид, – мои дети… – Мне всё равно до твоих детей, ублюдок, как тебе было всё равно до того, что привело меня сюда, – говорила я и чувствовала, как мне нравится ставить этого эльфа на место. Стоять над ним и улыбаться ему в лицо, осознавая свою победу. Я могла бы просто испепелить его Громператором, но не стала. Было достаточно просто применить одно из сильных заклинаний истощения. Некоторое время назад их в Империи запретили, якобы потому что они негуманны, но несколько таких я знала. Их ещё называли вампирьими заклятьями, потому что они высасывали саму жизненную энергию из туловища и передавали её магу. Обессиленное тело Абида задёргалось, когда тёмный эльф почувствовал, как его сердце сбивается с ритма. – Нет… прошу! – из последних сил молил он, хрипя и извиваясь. Спустя пару минут агонии последние крохи жизни покинули туловище моего бывшего спутника. Мне и раньше приходилось убивать, но испепелять живых из посоха куда проще, чем вот так… вплотную. Я внезапно вспомнила, где я видела такие же глаза, как у напавшего на меня Абида. У тех больных, которые неотвратимо умирали на моём столе, был такой же взгляд… Они не хотели умирать и цеплялись из последних сил за своё существование, яростно торгуясь со смертью! В конце концов, они впадали в депрессию, смирялись с неизбежным и мирно уходили. Абид не захотел смиряться, как и я. Хотя моя голова болела, а горло нещадно саднило, я заново начала осматривать комнату. Я освобожусь быстрее, чем меня отыщут тут. Я всегда выбиралась из самых тяжёлых ситуаций. И сейчас выберусь! – Так, Лафф, давай спокойно и сдержанно! – приказала я себе, стараясь говорить и озвучивать всё, что видела. – Я уверена, что выход найдётся. Так прошёл день… или неделя… или даже месяц! В четырёх стенах время останавливается и больше никуда не торопится. Минуты сливались в бесконечный поток камня и мерцающего света магических огней. Я перестала говорить с собой, потому что темы для комментирования кончились. А вместе с темами для разговоров с собой кончилась и еда. У меня была безумная мысль съесть мёртвого данмера, но эта идея была отброшена. Не из-за моральных ограничений, а потому что он уже разложился… Тогда я подумала: неужели я окончательно свихнулась?! Мало того, что я так хладнокровно убила данмера, мало, что я искренне наслаждалась тем, что победила и выжила, увеличив жизнь всего лишь на неделю, так ещё и хотела съесть разумное существо, пусть и мёртвое. И хуже всего то, что я отбросила эту идею только лишь из-за её невыполнимости, а не из-за моральных принципов. Похоже, в погоне за местью я утратила всё, что было мне важно, весь душевный мусор. Но тогда мне казалось, что и без этого багажа спокойно обойдусь! Тишина давила своей бесконечной массой, словно горы Джерол в одночасье упали на меня. В ушах звенело от пустоты гробницы. Казалось, что даже шаги в этой каверне звучали глуше, чем на поверхности, а стены сжимались с каждой секундой. В камере было тяжело дышать из-за спёртого древнего воздуха. Никогда не страдала боязнью закрытого пространства, но сейчас стала понимать, что чувствуют больные этим. Невозможность выбраться… Безысходность. Да, именно это чувство обуяло меня, привалившуюся к постаменту и созерцавшую стену. Я перебрала все свои заклинания и заметки, полностью разрядила Громператор в стену, пыталась выломать камни. Но всё было тщетно. Проклятые данмеры уже во второй раз загнали меня в безвыходную ловушку. И в этот раз Гистеллус мне не поможет. Остался только последний путь – ждать спасения. Но еда и вода закончились, а приходить никто и не собирался. Если Абид был хоть немного честен, то мне нужно было протянуть как можно дольше, но без провианта это было бы невозможно! Я вспомнила одно заклинание, которое сама и изобрела пару лет назад. Его, кроме меня, пока что никто и не знал. Я назвала его «Апатия Лаффориэль». Заклинание погружало заклинателя в летаргический сон на долгое время, замедляя процессы его организма. Однако у него было очень много побочных эффектов, таких, как серьёзное истощение, провалы в памяти, слабоумие и множество других следствий долгого пребывания живого существа между жизнью и смертью. Так как у меня осталась только магия, идея с апатией показалась мне хорошим решением. Я закрою глаза, а открою их уже на свободе через пару недель. Конечно, я буду истощена и обессилена, но зато я продержусь без припасов во много раз дольше. Я легла на пол и начала выплетать заклинание. Оно очень сложное, и стоит тебе хоть немного ошибиться – процесс будет необратимо нарушен, вплоть до летального исхода. Я лишь надеялась, что смогу проснуться. И вот я закончила, последний раз взглянула на мёртвого Абида и выпустила магию на волю. Такое чувство, будто я моргнула. Когда сознание вернулось ко мне, первое, что я почувствовала, – страшное жжение в пересушенных глазах, отёкший язык и сильную боль в животе. Я попыталась пошевелить руками, но они занемели и плохо двигались. Это была атрофия – мышцы ослабли и залежались за такое время. С огромным трудом я разлепила веки, но ничего не изменилось. Вокруг по-прежнему была кромешная чернота. Я испугалась, ведь апатия могла фатально повлиять на зрение. Неужели я ослепла?! Я сотворила заклинание магического огонька. Боги, лучше бы я этого не делала. Волшебный светоч высветил каждый уголок всё той же гробницы. Проход был по-прежнему перекрыт, а моё ослабшее тело покрывал слой пыли. Слёзы невольно потекли у меня по щекам, но я не знала: от сухости в глазах или от того, что всё оказалось напрасно. С огромным трудом, превозмогая боль в мышцах, суставах и костях, я села и только теперь заметила Абида. Он лежал там же, где я его и оставила, только лицо теперь напоминало иссушённый и разложившийся овощ. Судя по его виду, пролежала я отнюдь не неделю. Страшно воняло мертвечиной, дышать было очень трудно. И мучил голод… Я знала множество заклинаний, которые помогали восстановить подвижность, частично восстановить силы или даже подавить на время голод, но это было лишь снятие симптомов. Первопричина оставалась всё та же – я была погребена заживо! – Что, – слабо спросила я у трупа, – ухмыляешься? Думаешь, ты победил? Похоже на то… Не могу поверить, что всё так и кончится… Ты обманул меня, Абид. Всем до тебя всё равно, даже твоим детям. Никто не пришёл… Я тогда подумала: может, разрезать вены и спокойно умереть? Нет, я решила ещё раз произнести заклинание, на куда более долгий срок. Но на этот раз у меня уже не было никакой надежды на то, что меня достанут. – Всё, Абид, прощай, – тихо молвила я. – Странно: единственный, кто слушает мою эпитафию, – труп данмера, а ведь я ненавижу трупы… и данмеров. Но это мои последние слова. Моя жизнь не была хорошей, светлой или лёгкой, у меня не осталось, за что цепляться. И мне очень жаль, что единственная задача, которую я на себя возложила, так и не будет выполнена. Я засыпаю, чтобы не проснуться… Тьма застлала мои глаза, и я погрузилась в летаргический сон… навеки. Но в моём случае навеки оказалось длиной в секунду… для меня, конечно. Я резко распахнула глаза и чуть не ослепла от ярчайшего света, полоснувшего по лицу, словно плеть. Вокруг меня кричали и суетились, мои уши болели от такого шума. Ноги и руки не слушались, а меня неаккуратно куда-то волочили, вокруг слышалось шипение. Приоткрыв замутнённые глаза, я пыталась сконцентрироваться, но мысль уползала от меня, скрывшись где-то в голубых небесах… Небо… голубой свод… свобода… свежий воздух, наполненный запахами тины, воды и дерева. Надо мной наклонился аргонианин и что-то сказал мне, но в моём искажённом сознании его слова не значили ничего. Но клянусь, я готова была расцеловать каждого аргонианина в Тамриэле, чтобы отблагодарить. Последние слова ящера потонули в шуме, и я вновь погрузилась во тьму. Но на этот раз в этой тьме я видела сны… Когда я вновь очнулась, вокруг меня цвёл, пах и жил богатый мир болот Аргонии. Я лежала на циновке в какой-то хижине, а ветерок перебирал мои волосы. Хотя нет… как-то он больно сильно их перебирал. Скосив глаза, я увидела, как по моим локонам ползает змея. Нет, Чернотопье не меняется… – Ой, целительница очнулась! – вбежал какой-то ящер на мои вопли. – Шинка, фу! – цыкнул он на змею, и она недовольно уползла в сторону. – С пробуждением вас, целительница! Сейчас позову Аркитуса. – Постой… – прошептала я, но голос мог пока что воспроизводить только крики. – Лаффориэль! Ты очнулась! – в хижину забежал ещё один незнакомый мне аргонианин. – Слава Хисту, ты очнулась! Мы уж боялись, что ты не справишься! – Я тоже так думала… – тихо прошептала я, будучи слегка в шоке от происходящего. – Как тебя зовут? Как вы меня нашли? – Не напрягайся: ты сильно истощена и ослаблена. Мы уже несколько дней отпаиваем тебя бульонами из жаб… – Не продолжай… – попросила я, а аргонианин понимающе замолчал. – Звать меня Аркитус, целительница. По чистой случайности, – присел рядом аргонианин. – Мы устроили небольшую вылазку на земли данмеров, чтобы помнили своё место. Пограбить чуть, убить пару гуаров да и только. А там раз, и гробница эльфийская. Ну, мы и внутрь! Там стена была глухая, а рядом – рычаг. Повернули, стена уехала, а там ты! – Это поразительно… – только и сказала я. – Сколько же я там пролежала? – Сложно сказать, – задумался Аркитус. – Когда ты туда попала? – Шестнадцатого числа месяца Первого зерна я вышла из Нарсиса… – тихо ответила я. – Тогда, – ящер глубоко вздохнул, – ты пролежала в той гробнице восемь месяцев и четыре дня. Я… я не знала, что сказать. Это было так неожиданно и странно, что я даже не поняла: ужаснуться мне или удивиться. Я проспала более полугода жизни, а для меня при этом прошли дни. Будь я человеком, это был бы огромный срок, значимая часть жизни, пропущенная, словно вырезанная. Но для меня, долгоживущей альтмерки, этот срок был минутой, пролетевшей, как перевёрнутая страница. Вроде бы, это не должно было меня расстроить… Тогда почему я чувствовала себя так паршиво? Видимо, моё лицо отразило мои мысли, потому что Аркитус продолжил: – Нам показалось странным, что там лежит так хорошо сохранившееся тело. У тебя был очень-очень слабый пульс, поэтому мы тебя взяли в лагерь и тут привели тебя в чувство при помощи настойки из корня нашпеня! Ты как выпила его, так сразу очнулась и головой замотала. Потом опять заснула, а мы тебя кормили ещё два дня. Знаешь, а ты живуча для альтмерки, раз восемь месяцев без еды и воды там провела. Я бы без воды и недели не протянул. – Спасибо вам… – прошептала я, не сдержав слёзы. – Я уже отчаялась там сидеть и даже смирилась. Но скажи, Аркитус. Почему вы вдруг решили мне помочь? Ведь я даже говорить не могла и выглядела, как труп. – Я приказал, – огорошил меня Аркитус. – Ты меня не можешь знать, но я тебя отлично помню. Множество раз видел тебя, так что считай, что так народ корня отплатил тебе по долгам. – Что? – ничего не поняла я. – Когда-то, много лет назад, меня звали Несущий Знания… – Не может быть! – воскликнула я. – Несущий! – Нет-нет, – поправил ящер. – Меня зовут Аркитус. И я совсем не похож на Несущего – не люблю варёного окуня. Но это не значит, что я не помню твоего великого подвига, целительница. – Это так неожиданно! – нисколько не покривила я душой. – Вот уж не подумала бы, что всё так обернётся! И где мы сейчас? – На самом краю северных болот. Мы перенесли тебя и твои вещички сюда. Кстати, отличный посох, им так интересно гонять данмеров! – заулыбался во все зубы Аркитус. – Аркитус, я даже не знаю, как отблагодарить тебя… вас всех! Я отчаялась выбраться оттуда, простилась с жизнью! – Как я уже говорил, – начал Аркитус, – это мы благодарны тебе, вот и вернули тебе долг. Но, если быть до конца честным, есть у нас одно дельце, специально для тебя! – Да, что надо?! Кого теперь вылечить? Камень? Реку? Грязекраба? – Ах-ха! – захихикал Аркитус. – Нет, не настолько всё серьёзно. Мы слышали, что ты в последнее время переключилась на последователей даэдрических культов? Так вот, в центре болот есть древнее место, старый храм, и в нём поселилось зло. Наши разведчики полагают, что это последователи Периайта. Мы решили разобраться с этим. Хочешь с нами, Лаффориэль? – Ты ещё спрашиваешь?! – в моих глазах загорелся огонёк заинтересованности. – Дай пару дней встать на ноги, а потом пошли уничтожать даэдра! Да, и посох мой верните! Так я вновь оказалась в Аргонии, вся в грязи, больная и разбитая (главное – чтобы быть больной и разбитой в Аргонии не стало традицией). Но, как и всегда, живая. А теперь я плыла на утлом каноэ в самое сердце болот прямо к моей новой цели. Рядом со мной сидел мой старый-новый друг Аркитус. Это был конец одного приключения, которое я бы не стала повторять, и начало другого. Теперь, когда я пережила второе рождение и отоспалась за восемь месяцев, я чувствовала, что мне всё по плечу: и гробницы, и Принцы даэдра, и даже болота Аргонии!***
– Леди Лаффориэль! – старый друг пришёл как нельзя вовремя. – Как я рад вас видеть! – Архимаг Готлен! – целительница тепло обнялась с пришедшим старичком. – Как ты продвинулся – смотри-ка, уже архимаг! Сто лет не виделись! – Вы недалеки от истины! – улыбнулся в бороду старец. – Но ни капли не изменились! Вы всё также прекрасны! – Ох-хо, какой льстец! Рада тебя видеть, старый дурень! – улыбнулась целительница, ведь они не виделись с бывшим тогда ещё учеником Готленом примерно лет восемьдесят. – Извини, что сразу перехожу к делу, но это правда очень важно… – Я прочёл записку, но хочу узнать всё поподробнее, – кивнул архимаг. – Если вы зайдёте сегодня на ужин к нам, то Нира будет очень этому рада! – Боги мои, вы с Нирочкой всё-таки поженились! – на глазах Лаффориэль проступили слёзы. – Какое счастье! – Да, шестьдесят четыре года назад, – улыбнулся Готлен. – Как быстро растут ученики! – покачала головой Лаффориэль. – Конечно, я приду! Расскажете, как поживаете с Нирочкой! – А «Гленморильские хроники» я вам принесу, под мою ответственность, – улыбнулся Готлен. – Чувствую, вы задумали что-то грандиозное, учитель Лаффориэль! – Да – вылечить оборотня! – прищурилась бабушка, ожидая заслуженного восхищения. – И не сомневался, – только и улыбнулся архимаг. – Тогда до вечера, учитель! Рад, что вы заглянули в столицу!