Пуанты на льду

      Приближались дружеские соревнования фигуристов, а вместе с этим и последний день пребывания в Москве. Беатрис старалась, чтобы каждый день в этом городе проходил для нее продуктивно, девушка тренировалась так же усердно, как и фигуристы, и как результат, к соревнованиям она могла навернуть один круг на льду, что для нее считалось непомерным достижением.       Пока мужчины отсутствовали на очередной пресс-конференции, Ирис пыталась выполнить хотя бы пару самых простых элементов.       - Ласточка, ничего сложного! - балерина подъехала к одной стороне катка, чтобы набрать нужную скорость, - Поехали!       Только девушка начала набирать скорость и уже была готова исполнить, так называемую "ласточку", как тут же потеряла контроль и не очень приятно приземлилась на колени. Хоть было невероятно больно, девушка все же нашла силы встать и повторить это упражнение, так повторялось раза три, и каждый раз безуспешно.       - Да что за чёрт! - в эмоциях она ударила пару раз гладь льда, обвиняя ее во всех грехах. - Почему я не могу это сделать!       - Ха, избивание льда тебе не поможет - неожиданно у бортиков появился Юрий Плисецкий, в необычном для него виде.       Фигурист был одет в белоснежную рубашку, с перекинутым через плечо пиджаком и с распущенным галстуком. Его волосы были заплетены в тугой хвост, а зеленые глаза были прикрыты черными очками, Ирис сама не заметила, как засмотрелась на этого парня.       - Чего пялишься! - похоже, столь пристальное рассматривание не понравилось Юре. - Влюбилась?       От последней реплики покраснели оба. Ирис немедленно отвернулась, бросаясь извинениями и попутно оскорблениями, Юрий же отвечал взаимностью.       - Где твой чемодан? - чтобы развеять, возникшую после, столь неловкую паузу Юрий решил вспомнить небольшой конфуз в начале поездки.       - Мне его вернули в больницу, - и снова тишина - Ты подарил подарок?       - Да, дедушке очень понравилось... Спасибо       От напряжения воздухе неловко стало обоим, Ирис пыталась немного разбавить атмосферу шутками, но не выходило. И от чего стало так неловко?       - О! - к компании подростков подошёл Виктор, - Конфетка, на коленях не очень удобно кататься.       Все это время девушка сидела на коленях, практически примерзая ко льду. После его замечания Ирис все же решилась подняться, выглядело это, конечно же, так словно новорожденный теленок встаёт на свои ножки.       - Забавно ты встаешь - от этого зрелища Виктор не сумел задержать улыбку.       - Ага, ага, смешно, -Ирис хотела, ответить ему колкостью, но тут ж замолчала при виде Никифорова в костюме.       Да, возможно, на нем это смотриться не так не привычно, как на Юре, но вид все равно был весьма завораживающий. Загородская снова невольно засмотрелась на фигуристов, за что над ней в очередной раз посмеялись. Балерина густо залилась краской, и бросив скудное оскорбление, ушла в раздевалку для девушек.

***

      Только бешеный ритм сердца пришел в норму, как в очередной раз в ее кардиосистеме произошел сбой. Телефон начал неистово гудеть , словно передавая всю злость, что испытывал собеседник по ту сторону. Отвечая на звонок, на экране девушка успела прочитать:       - Мама, - дрожащим пальцем она приняла вызов. - Привет...       - Ты почему трубку не берёшь! Где тебя носит!       Голос был очень раздражённый, и явно не настроенный на доброжелательный лад.       - А, ну да, ты же решила пойти в фигурное катание,- звучало это с некой издевкой - Не понимаю, как ты можешь выступать с Виктором! Кошмар, уму непостижимо! С ним должна танцевать Агния! А не ты, которая на льду как жираф на коньках!       - Я... - Такие знакомые, и неприятные чувства - Мне надо идти...       - Иди куда хочешь, только не забудь, что Агния приедет к тебе на следующих выходных. Она будет пытаться пробиться к самому Якову на попечение, ты ей поможешь! Она такая умничка, так старается, просто ангел...       Дальше Беатрис не слушала, что ей говорила мать. Лишь изредка до нее доходило: "Агния такая, Агния сякая...". Девушка плотно сжала зубы, чтобы не разреветься здесь и сейчас. Набрав побольше воздуха она все же решила остановить эту тираду, посвящённую ее младшей сестре.       - Мам, я скоро стану примой театра...       - А, ты все о своих плясках? - от последних слов девушка бросила телефон в стену, не желая больше нечего слышать.       - Это моя жизнь, не пляски ...       Хоть Ирис и привыкла к такому отношению, неприятный осадок все равно остался. Да, она не оправдала надежд в фигурном катании, но она добилась больших успехов: в тринадцать лет она уехала в Питер, на попечение Барановской, за что мать сильно разозлилась на девушку. Родители желали сделать из нее совсем другого человека, поэтому, как только десятилетняя Агния поразила всех своим талантом, про неудавшуюся попытку пришлось забыть, и буквально поставить крест на катании.       От этих воспоминаний потекла одна скупая слеза, которую Загородская быстро стерла со щеки. Нет, она не плакала, она страдала. Плотно прижав колени, Ирис спрятала в них свое лицо, сжимаясь как маленький ребёнок. Главное не плакать.       - Конфетка, ты чего тут? - девушку словно ошпарили кипятком. Рука Виктор легла ей на плечо, а затем бережно накрыла пиджаком, пряча ее русую макушку. - Что случилось?       - Тебе не надо этого знать.       - Как я могу этого не знать? - он взял ее руки своим, балерина невольно подметила какие же у него холодные руки. - Я должен знать, из-за чего страдает твое сердце. Ведь, если ты не скажешь мне, я не смогу помочь тебе, а если не смогу помочь тебе здесь, то как помогу тебе на льду?       - Я...,- его слова действительно задели девушку, - Я ненавижу фигуристов и все что с ними связанно...       Девушка резко выдернула свои руки. И скинула любезно предложенный пиджак, но все же не собиралась уходить, хотелось высказаться. По его глазам она сразу поняла, что многое он принял на свой счёт.       - Ты не виноват,- она набрала побольше воздуха, потому как Виктор буквально умолял всем своим видом рассказать эту историю.- Родители мои, бывшие фигуристы, довольно строгие люди. Когда я родилась, они думали, что я продолжу эту династию, и как только я научилась ходить, меня поставили на коньки. Я падала, много, а они только ругались, что я бездарность... В лет пять меня отдали в секцию, тогда моя жизнь стала еще ужаснее. Все смеялись над тем как я катаюсь, даже тренер - старый хрыч. Родители чуть ли не избивали меня за провалы. Все знакомые фигуристы были надменны и агрессивны со мной. И как бы я не старалась научиться эту грёбанному фигурному катанию, у меня не выходило, от этого давление было ещё больше. Последней каплей стало, то, что когда я занималась, один из мальчиков подкинул меня на льду, я упала и попала в реанимацию с переломом позвоночника. Но в этом есть свои плюсы, моей соседкой по палате была балерина нашего городского театра, она и привила мне любовь к балету.       Глаза мужчины с каждой фразой становилось все больше и больше.       - Потом родилась моя сестра... Вот она оправдала все надежды родителей... А меня удалили из их жизни.       После этой фразы она улыбнулась, но не искренне или натянуто, а со слезами на глазах ее улыбка выражала боль.       -Не плачь,- его губы легонько коснулись острого подбородка, затем щеки, уголка губ и глаза, словно поцелуями он стирал ее слезы. - Я совершаю невозможное. Так позволь мне сделать это ещё раз: я научу тебя кататься на коньках.       Пока девушка не осознала происходящее, мужчина ушел, опасаясь последствий. « Глупый Виктор… Пожалуйста, соверши невозможное»