***
— О чём ты думал! Виктор! — Яков, я… — его голос дрожал, его пальцы оледенели, наблюдая за картиной, которая прояснялась в его помутневших глазах, громкий голос тренера в телефоне лишь эхом звучал у него в голове. — Я не хотел… Выходя из машины, он чуть не упал, спотыкаясь об обломки бампера, в ушах звенело так, словно его оглушила граната. Виктор отошёл от дороги, падая на холодный снег лицом, он не чувствовал боли и жгучего холода от снежного покрова. Его тело вообще ничего не чувствовало. — Витя! Витя! — голос из телефона кричал так громко, но Виктор его не слышал. — Всё будет хорошо?! Он уже ничего не слышал, он лишь видел красные пятна на белом снегу, и видел, как его машина вот-вот загорится. А завтра ведь ему нужно быть на открытие чемпионата мира. — Ты был пьян! Как ты мог попасть в аварию за день до соревнований? Витя! — Якова надрывался на той стороне провода, фигурист в красках представил его красное, как помидор, лицо, и эту складку между бровями. — Ты жив? Виктор, ответь!!! А жив ли он? Его нога источает кровью, он чувствует тепло от собственной алой жидкости, возможно, он умрёт сегодня. Какой же будет скандал… Ночное небо Петербурга, зимой оно было красиво по-особому. Не было этого серого цвета и пасмурной нагнетающей погоды. Сейчас перед ним расстилалось звездное небо, хотя, звезд было мало, в городе слишком много света, их заменяли крупные хлопья снега. — Отличный вечер, да, Яков?***
— Виктор!!! Мужчина резко отпрыгнул от таких неожиданных криков. Пару минут он просто смотрел на злое лицо балерины, искренне не понимая, что это она разоралась. — Что такое? — Зелёный! — Ирис демонстративно указала на светофор, а потом на гудящие машины позади них. — Уже как две минуты горит! — А, я и не заметил, — машина тут же тронулась с места. — Прости, задумался. — Не спи за рулём. Больше Виктор старался не отвлекаться от дороги, сейчас уже не важно, что было причиной, надо просто сделать это и всё. Мужчина жил немного дальше от центра города, там, где за место красивых зданий старой Европы, появлялись уже вполне современные многоэтажки, и другие прелести двадцать первого века. Уже знакомые маршруты он проезжал быстро, девушке же оставалось быстро крутить головой, разглядывая незнакомые дороги и окрестности. — Мы приехали, — машина остановилась у высотки в двадцать этажей. Дом не отличался особой красотой и уникальностью, такой же бетонный гигант, как и остальные. — Пошли. Виктор обошёл машину, открывая дверь для Ирис, она смущенно, но не без привычной для неё агрессии, приняла его помощь и покинула салон авто. Холодные порывы воздуха сразу же встретили юную девушку, отчего её желание быстрее оказаться в квартире Виктора стало чуть больше. — Заходи, — самым галантным движением он открыл ей дверь подъезда, приглашая войти.***
Виктор жил на самом последнем этаже, где кроме него, как оказалось, больше никто не обитал, мало кому нравилась перспектива жить так высокого над землей. Пройдясь по квартире Виктора, девушка невольно ахнула, её поразила столь приятная картина его холостяцкой берлоги, как выразился он сам. Всё было чисто и уютно, в отличие от комнатушки балерины, было сложно заметить хотя бы одну пылинку, настолько всё было чисто и прилизано, смотрелось красиво, но неестественно. Казалось, что это лишь фотография, а не реальная комната. Всё было выдержано в серых и синих цветах, изредка были бежевые вставки в виде ковра или полки. Балерина неохотно сняла обувь, и уже собиралась проходить, но неожиданно для неё, одно мохнатое создание прервало её действия. С ног девушку сбил большой и достаточно пушистый пудель, который очень ласково встретил девушку, забыв про хозяина. — Это, что такое?! — ели вырвавшись из ласк собачки, Ирис спряталась за владельцем квартиры от пса. — Я вся в слюнях! — Это Маккачин, он просто хотел тебя поцеловать, — мужчина присел на одно колено, обнимая своего любимого питомца. — Как я тебя понимаю. — Что сказал? — услышав последнюю фразу, девушка сначала смутилась, а потом закипала от ярости. — Что пудель, что хозяин — извращенцы! — Проходи в гостиную, — Виктор сделал вид, что не заметил реакции девушки. — Я приготовлю чай. Второй раз просить не пришлось, балерина злобно зашагала в гостиную, ругая наглого фигуриста в его вопиющем поведении, несколько раз сделав замечание его пуделю. Пока она ждала, когда Никифоров приготовит чай, ей представилась возможность разглядеть и даже практически выучить апартаменты фигуриста. Две спальни, объединённые гостиная и кухня, раздельные ванна и туалет, от такой достаточно банальной планировки Ирис осталась немного разочарованной, возможно, она ожидала какой-то необычной комнаты, или даже огромного бассейна, с отношением Виктора к себе и его безрассудству, тут вполне могло оказаться что-то подобное. — Всё осмотрела? — пока Ирис бродила по дому, Никифоров уже приготовил чай, и сел на диван, перебирая каналы по ТВ. — И как тебе? — Банально, — Загородская села рядом и взяла стеклянную чашку с чаем. — Я думала, тут будет что-то необычное. — Комнаты, как в пятьдесят оттенков серого у меня нет, прости, — от услышанного Ирис выплюнула весь чай, который был почти допит, проклиная этого фигуриста с его шутками. — Я вижу, ты знакома с этим фильмом. — Заткнись, старый извращенец! — от переполнявших её эмоций, щеки начали гореть ярко-красным румянцем. Увидев эту озлобленную девушку, Виктор не смог сдержать смех. Отчего девушка ещё больше разозлилась, и сейчас больше напоминала разъяренного дракона. — Прости, давай сменим тему, — успокоившись, фигурист отложил чай и включил канал, на котором показывали какой-то фильм про фигурное катание. — За что ты любишь балет? — Я? — последовав примеру Виктора, балерина отложила чай, и постаралась унять бушующую злость. — Люблю потому, что это моя жизнь, только на сцене и в пуантах я могу быть собой и открыть себя! Ответ был быстрым и уверенным, девушка всегда знала, за что любит этот вид искусства, она жила им и этого ей было достаточно. — А фигурное катание? Ты его любишь? — на этот вопрос она не ответила так же быстро, долго она смотрела в потолок, затем на самого фигуриста, ведь ответ был столь очевиден. — Нет, неверно. Ты думаешь не о том. — А о чём? — Ирис сложила руки, на груди, облокачиваясь на спинку дивана. — Ты мысли читаешь что ли? — Ты думаешь не о самом фигурном катании как о виде спорта, а о том, как тебя принуждают к нему, как родители давили на тебя, — Виктор всё продолжал смотреть на девушку, которая искренне не понимала смысл его слов. — Когда ты повторяла мою программу, ты ведь не думала, что фигурное катание это плохо? — Это не то… — То! Ты просто должна сменить угол обзора на этот вид спорта, посмотреть с другой стороны, — Виктор закинул ногу на ногу, прикрывая глаза. — Я тебя не понимаю! — Когда я встаю на лёд, я чувствую его прохладу, его тонкую гладь, а потом я слышу музыку, — Виктор блаженно облокотил голову на спинку дивана, вспоминая все эти ощущения. — Я люблю удивлять, и для этого я вкладываю все свои эмоции на лёд. Ты ведь тоже почувствовала их тогда, так ведь? — Твои эмоции сложно не почувствовать, но я не такая как ты! Я ненавижу лёд, его холод, скрежет коньков! Это отталкивает! — только лишь вспомнив первые ощущение от холодного льда, Беатрис съёжилась от этих чувств, поджимая колени к груди. — Так, даже не знаю… — Тебе страшно? — Я, — пульс тяжело отдавался в висках, по лбу стекал холодный пот. Был ли это страх, который преследовал её с самого детства? Ирис не знала ответ на этот вопрос, её собственный разум отказывался принимать хоть какие-то попытки мыслить здраво. — Не знаю. В комнате повисло молчание, фоном шумел телевизор, который хоть как-то наполнял комнату звуками. Виктор немного отвлекался от диалога на своего питомца, а Беатрис полностью погрузилась в свои мысли, её словно затянуло в прошлое с не самыми приятными воспоминаниями. — Надо бы погулять с ним, — Маккачин вырвался из рук хозяина и начал прыгать возле выхода, периодически скуля, словно упрашивая фигуриста выгулять его. — Пошли со мной? Девушка ничего не ответила, просто молча пошла надевать пальто. Она даже не заметила, как фигурист взял с собой сумку, достаточно большую, всё её внимание забрал песик, который неожиданно стал очень ласков и очарователен. Собака лизала руку балерины, напрашиваясь на поглаживания, Загородская с усмешкой подметила, как животное похоже на своего хозяина.***
На улице было уже достаточно поздно, солнце уже давно село за горизонт, а город освещали огни фонарей. Поздняя осень принесла с собой холод и темные ночи, листья уже опали, оставляя лишь темные ветки деревьев, которые в темноте нагоняли страху. На удивление, первый снег ещё не выпал, а ведь скоро будет середина ноября. — Тут есть отличный парк, не хочешь сходить? — Виктор наслаждался осенней прохладой и морозным воздухом, он был привыкший к низким температурам, в отличие от теплолюбивой балерины. — Ты замерзла? Девушка спрятала красный нос в шарф, продолжая идти по незнакомым тропинкам. Фигурист слегка удивился её немногословности, но не стал уделять этому особое внимание. Десять минут они в тишине шли по улицам парка, лишь изредка обращая внимания на то, как пёс играл с проходящими детьми и гонялся за голубями. Пока девушка не услышала так нелюбимые звуки скрежета коньков. — Тут каток?! — Ирис быстро нашла источник звуков. Огромный стадион, выполняющий роль катка, на котором катались дети и взрослые. — Ты ведь сделал это не просто так! — Конечно! — пока девушка удивлялась катку, Виктор уже успел переобуться в коньки. — Пошли покатаемся?