Пуанты на льду

      Девушка долго и пристально смотрела на глянцевую обложку. В который раз она вчитывалась в заголовок, глотая ком, застрявший поперек горла. Оглядевшись по сторонам, она нашла еще пару журналов с похожим скандальным заголовком, каждый страшнее предыдущего. Ее руки быстро начали перебирать страницы, отыскивая ту самую статью, которой посвятили обложку. Как только она ее нашла, внутри все защемило, скривилось от этих скандальных фото и заголовков, журналисты постарались привлечь внимание к этой статейки.       «Накануне чемпионата мира, русский фигурист Виктор Никифоров попал в аварию, — она начала жадно вглядываться в эту статью, стирая ладонью капли холодного пота. Девушка никогда не слышала об этом, наверное потому, что она никогда и не интересовалась фигуристами и фигурным катанием, да и сам Виктор ни разу не рассказывал об этом инциденте. — По предварительным данным, мужчина был в нетрезвом состоянии, он возвращался с банкета по случаю открытия сезона. Тренер фигуриста отказался давать интервью и рассказывать об этой ситуации, как стало известно, его во время происшествия не было. Сам же фигурист находится в больнице, его состояние не известно, есть вероятность, что великий фигурист России, больше не сможет вернуться на лёд.»       Дальше были лишь фотографии и комментарии других фигуристов, взглядом она поймала самое страшное предположение из этой статьи. Некий Жан-Жак, прокомментировал эту ситуацию так:       «Он в очень плохом состоянии, как я слышал. Самое страшное, что есть вероятность, что мы его больше не увидим…»       Балерина отбросила журнал, хватаясь за второй, на обложке которого она увидела Виктора, запечатлённого хитрым фотографом в больнице. Израненное лицо, бледный вид, синяки и ссадины, рука переломана, а сам он сидит на коляске, злобно таращась на фотографа. Такой ужасный вид знакомого фигуриста поверг девушку в шок. Страшно было видеть его похудевшее тело, он был похож на мертвеца, которого принуждали к жизни. Недолго размышляя, Ирис нашла нужную статью и снова принялась читать ее вслух, тихо, как будто для себя, ведь в своих собственных мыслях она уже не слышала ничего, не могла трезво оценивать текст, все слова сливались в одну массу из букв и запятых.       «Недавно стало известно, что фигурист перенес пять операций на тазобедренную кость и еще две на коленный сустав правой ноги, сам же он отказывается давать какое-либо интервью. Нам удалось узнать у его тренера, Якова Фельцмана, о текущем положении дел. Точного ответа тренер не дал, но заявил, что в ближайшее время из-за тяжелых травм Виктор будет вынужден приостановить свою деятельность.»       Загородская еще какое-то время сидела, уткнув глаза в журнал. В душе бушевал целый вихрь эмоций вперемешку с адреналином, ведь сейчас она абсолютно незаконно лазила в его личных вещах.       На столе остался последний журнал, где яркими буквами блистала надпись заголовок: «Виктор Никифоров уезжает жить заграницу, и навсегда покидает фигурное катание.»       Заголовок был действительно манящим, ее руки сами потянулись за этим куском глянцевой бумаги. Ирис так же быстро нашла нужную страницу, с манящим и интригующим заголовком.       «Совсем недавно стало известно о том, что пятикратный чемпион мира по фигурному катанию Виктор Никифоров покинул страну, об этом ничего не знал даже тренер фигуриста, которому сообщила об этом наша пресс служба. Из чего мы можем сделать вывод, что фигурист навсегда покидает спорт, возможно, это связано с недавней травмой фигуриста, из-за которой он уже больше года не появлялся на катке.       Прочитав последний строчку, Ирис тяжело выдохнула это застоявшееся напряжение в сердце. Рядом валялись фото и разного рода обрывки из статей в газетах, что явно показывало, насколько сильно эта ситуация волновала фигуриста, он с особым рвением собирал эту информацию.       По ногам прошелся холодок, прячась от сквозняка, она накрыла ноги подушкой, плотнее укутываясь в халат. Повисла тишина, лишь изредка балерина шмыгала от холода.       Она уже собиралась уходить обратно в свою комнату, собирая упавшие бумаги, но неожиданно ее перехватили за плечо. Загородская резко дёрнулась от неожиданного прикосновения, толкая нежданного гостя на диван, и, казалось, все прошло удачно и можно бежать, но гость быстро перехватил девушку и прижал к стене, закрывая ей рот.       — Ты что творишь? — услышав знакомый, но немного грубый голос, Ирис смогла успокоиться. Знакомый силуэтом, одетым в пальто и шарф, был Виктор, который, как выяснилось, только пришел домой. А ведь она даже не заметила, как он ушёл. — Что тут было?       Отойдя от девушки, он поднял упавшие журналы, включая свет. Разглядев макулатуру в руках, фигурист стал заметно злее, каким девушка его не видела никогда прежде. Откинув журналы на диван, он двумя широкими шагами подошел к балерине, прижимая ее за плечо к стене, от такого резкого и грубого движения она тихонько всхлипнула.       — Ты их читала? — его голос оказался намного грубее обычного, пропитанный презрением и обидой, это создавало непривычную хрипоту. Беатрис быстро замотал головой. — Не ври мне!       Он еще сильнее сжал ее хрупкое плечо, но как только девушка уже буквально застонала от боли, фигурист отошёл, пряча глаза под светлую чёлку.       — Иди спать! — забрав журналы, которые стали причиной его странного изменения настроения, он ушел в свою комнату.       Балерина пару минут просто стояла и смотрела на уходящего фигуриста. Ноги стали ватными и холодными, не способными удерживать весь вес балерины. Виктор повторил свою просьбу с командными нотками в голосе и буквально пихнул её прочь из гостиной. Сдерживая слезы, Ирис убежала прочь

***

      Девушка плохо спала всю ночь, ворочаясь с одного бока на другой, так она пролежала до самого утра. В голове, как рой пчел, кружился ворох мыслей из разных, сумбурных вещей, что ей пришлось пережить. Это не давало ей спокойно уснуть. В глубине здравого ума она понимала, что он имел полное право злиться на девушку, но обида окутала её хрупкое девичье сердце. Она не любила, когда на неё орут, а кто любит? Но когда на неё повышали голос, она очень долго рассуждала о том, зачем на неё кричат. Что она натворила? За что? Почему? Это и сделало её такой ярой противницей катка, родители часто кричали на бедную девушку, и так она проводила много своих ночей. Тогда, в далёком детстве. И сейчас ей хотелось сказать, что лёд всему виной…       Так она и пролежала до самого утра, пока глаза сами не закрылись, и открыла она их примерно к семи утра. Проснулась она, или лучше сказать, восстала из мёртвых, от гулов за стеной. Укутавшись в одеяло, девушка выползла из комнаты, проверить, кто мешает её сладкому сну.       — Чё так тихо-то? — она рявкнула сидящим на кухне парням, а потом упала на диван, поджимая колени к себе. — Задолбали.       Девушка немного полежала в таком положении, и сон окончательно ушёл. Тогда балерина поднялась, чтобы рассмотреть присутствующих. Первым в глаза бросился Виктор, который на удивление был весьма радостен. Загородская вспомнила вчерашний инцидент, отчего обида снова начала обжигать её по ребрам, сводя в неприятную истому в животе. Рядом с ним сидел Юра, который немного офигевшим взглядом смотрел на девушку.       — О, Юрочка! — балерина скинула одеяла и подошла к парням, стараясь избегать прямого зрительного контакта с Виктором. — Ты уже приехал?       — Что. Ты. Тут. Делаешь?! — каждое слово он проговорил как бы отдельно. — Хотя не говори, стой!       Парень смотрел на фигуриста из-под своих волос, пожирая его злобным взглядом ядовитых глаз. Балерина и фигурист, переглянулись, стараясь понять, в чём причина такого резко изменения настроения у подростка.       — Юра, что случилось? — Виктор постарался, взять руку мальчишки, но тот резко отмахнулся, от этого движения кружка с чаем полетела со стола. Содержимое чашки пролилось на ни в чём невиноватую девушку.       — Юра, мать твою! — благо чай оказался теплым, и лишь слегка обогрел её кожу на открытых бёдрах, — Ты дикий что ли?!       Под ораву не самых приятных слов балерина потащилась в ванну, вытирать сладкий чай с молоком. А за ней, под нотации Виктора, поплёлся Плисецкий.       Он быстрыми шагами догнал девушку, вместе с ней заходя в ванную. Уже в ванной комнате парень резко изменился в лице, он быстро закрыл дверь, облокачиваясь на нее и закрывая глаза длинной чёлкой. Его странное поведение немного напугало балерину, но девушка продолжала пристально смотреть на манипуляции парня. Его плечи периодически вздрагивали, словно он плачет, зубы были плотно стиснуты, создавая морщинки на подбородке. Загородская краем глаза уловила выступившие вены на шее, он злится?       — Ты… — голос Юры дрожал, но вместе с этим излучал нотки агрессии. — Тебе…       — Юра? Что случилось? — балерина хотела подойти ближе, но фигурист одним рывком ухватил ее за плечо и толкнул к раковине, ей оставалась только стараться не упасть.       Ее плечо немного болело, который раз ее хватают и так нагло толкают, она была возмущена, но в тоже время напугана. Его ядовитые зеленые глаза блестели из-под золотистой челки. В чем причина необоснованного гнева? Девушка хаотично перебирала догадки и разные варианты. Зол просто так? Что-то произошло на соревнованиях? Или банальная ревность? «Бред…»       — Тебе нравиться Виктор?! — его пронзительный крик, как у дикой кошки, прозвенел над самым ухом, в какой-то степени оглушая девушку. «Или нет…»       Пару минут она тупила глаза на парня, искренне не понимая, что происходит. Его лицо было так близко, что она чувствовала жар его дыхания на щеке. Рука фигуриста крепко держала ее за хрупкое плечо, не давая и малейшей надежды на побег. С каждой секундой он был ближе, наклонялся над девушкой, словно он выше ее на три головы. Она была загнанной мышкой.       — Юра, я… — она хотела сделать шаг назад, но оказалась лишь ближе прижатой к мраморной раковине. — Ты ревнуешь меня к Виктору? От этих слов оба залились густой краской, но в полумраке, это было не заметно.       — Чё? — от шока он немного отошел, отпуская балерину. — Ты дура? Это ты ласты клеишь к Виктору!       — Он тебе нравится?       — Да…