***
Родной городок находился не так далеко от культурной столицы, около одного дня на поезде. По приезде балерина испытала чувство, сравнимое с острым несварением. Было весьма неприятно оказаться в родном городе, который больше смахивал на поселок в центре Сибири или на окраине Камчатки. Так оно и было, пока два села не объединились или стали городком именованным «Малые луга». Из достопримечательностей можно было отметить администрацию и Ледовый дворец, оба зданий равны по своей площади. — Тут очень интересно, — более подходящих слов для описания этого города Виктор, видимо, в своем лексиконе отыскать не смог. — Я помогу. Проявляя свою галантность, фигурист помог трем дамам выгрузить багаж с вагона на перрон. Только Агния покинула вагон, как тут же материализовалась рядом с Виктором. Ирис уже не раз подмечала, как старательно младшая сестра сокращает расстояние между ними. За всю поездку девушка отлипала от парня только на время его сна. А сам фигурист не возражал такому вниманию, что не могло не вызвать бурю негодования у балерины. «Она что, на магните?!» В дуэте с Агнией фигурист не обращал внимания на девушку, так что ей представилась отличная возможность оценить его новый образ. Малые луга жили за счет фигурного катания, так что такой личности, как Никифоров, было сложно остаться незамеченным, выезжая из Питера инкогнито. Велюровое пальто сменилось на обычную синтепоновую куртку, пепельные локоны скрывала шапка, а половина лица прикрыта шарфом. «Будь добр, не выделяйся из толпы. Будь проще, Витя-я…» Наказала ему в день отъезда балерина, делая особый акцент на последнее слово. Она не позволяла себе особых фамильярностей с мужчиной в силу возраста, но тот факт, что младшей сестре позволено такое поведение, мягко говоря, раздражал. На что балерина неоднократно делала акцент, но её сарказм остался не понятый. — Вы говорили, что ваш муж встретит нас, — обращался фигурист к Ольге. — Да, он уже ждет. Все направились к вокзалу, где их ожидала машина. Для облегчения жизни мать спихнула все вещи на старшую дочь и, подхватив фигуриста под руку, начала расписывать все прелести городка.***
Возле старой лады стоял отец семейства. Станислав был мужчиной в возрасте, виски его покрывала редкая седина, а над губами красовались гусарские, как он выражался, усы, густого коричневого окраса. Рослый и стройный, в прошлом своем фигурист, как и мать. Станислав встретил гостя со всей возможной радостью. Никогда прежде хмурый мужчина не был так щедр на похвалу. Никифорова усадили на переднее пассажирское кресло, а всех дам усадили назад. Для балерины эта картина стала личным адом. Все восхваляли фигуриста из Питера, словно с ними ехал творец всего живого. Образовавшийся культ личности оттолкнул балерину до такой степени, что она не могла продолжать находиться рядом с этим сгустком фанатизма. Под предлогом купить продуктов балерина выскочила из машины возле первого супермаркета.***
В местном аналоге «Пятёрочки» Ирис закупилась продуктами и с неохотой собиралась идти домой, по пути придумывая сто и один предлог, чтобы не возвращаться. «Прирезали в подворотне… Сбила машина… Упал метеорит?» Так бы она и продолжала расписывать разнообразные варианты, пока из её рук не забрали пакеты. Озадаченная девушка приготовилась к словесной баталии, но встретившись с лазурными глазами, застыла на месте. Смущенная сама не зная чем, девушка попыталась скрыться от прямого контакта взглядами. — Почему ты вышла? — тон его, как и прежде бархатный, но с ноткой беспокойства. — А ты не понимаешь? — Загородской хотелось, как прежде, выстрелить своим взглядом, прожигающим Никифорова, усмехнуться и съязвить, но сейчас ей было сложно. Виктор смотрел на неё, словно щенок, склонив голову на бок. Это смущало. — Ладно, забудь. Просто пошли домой. Пятиэтажка была в центре города, возле ледового дворца и того магазина. Так что идти было недолго, минут пять. — Стой, ты не можешь просто закрыть эту тему — фигурист уже не выглядел как прежде, немного невинным и росяным, сейчас мужчина снова стал серьезным. Все его лицо источало напряжение. — Я был у психолога, поэтому не навещал тебя в больнице. Испуг или шок, старинное волнение наполнило все тело, колко отдаваясь в кончики пальцев. В голове роем зашумели вопросы. — Зачем? — Из-за тебя, — оставив пакеты, мужчина в один широкий шаг сократил расстояние между ними. Взяв её руки, он поднес их к губам, аккуратно касаясь. — О чем ты думаешь, когда катаешься? Неуместный вопрос поставил девушку в тупик. Пару минут она молчала оглядываясь по сторонам, потом тяжко вздохнула и снова задумалась. — Ну, когда мы катаемся, я чувствую… — — Нет, не когда мы, — Виктор перебил её. — А когда ты. Она попыталась ускользнуть от ответа, меняя тему. Но Виктор продолжал настаивать на своём, пытаясь вывернуть её душу наизнанку. Пока они шли до дома, его вечное бурчание постепенно доставало девушку. То ли окружение сделало её закрытой, то ли такая настойчивость заставляла делать все наперекор фигуристу. — Ничего я не чувствую! — выпалила она не выдержав пристального взгляда. Её тон был резок, от этого мужчина дернулся на месте. — Вот ничего, уж прости! Выхватив пакеты с продуктами из рук Никифорова, она быстрым шагом поспешила домой. Квартира Загородских была отталкивающей для балерины. Маленькое пространство, чуть превышавшее её собственную студию. Отличие только в том, что в этом месте умудрились разместить две комнаты и мизерную кухню, на которой с трудом умещались два человека. Грязно-зеленый цвет стен, скрипящие полы и вечный сквозняк из старых окон. Мама хлопотала на кухне, отчего в помещении было невыносимо душно. Кинув пакеты на стол, балерина поручила сестре их разобрать, а сама спряталась в детской. С её отъезда место преобразилось. Ранее тут была двухэтажная кровать, на верхнем ярусе всегда спала Беатрис, упираясь носом в потолок. Старую мебель заменили на новую. Сделали ремонт, пропали розовые стены с единорогами, которые пугали девушку по ночам, разваливающийся компьютерный стол благополучно скинут в утиль и заменен новым. Всё для Агнии. «А где я буду спать?» Скорее всего, её выкинут на пол, тут и гадать не надо. Выбросив эту проблему из голову, Ирис решила переодеться. Через тонкие стены девушка услышала, как входная дверь открылась, и кто-то тяжёлыми шагами пошел на кухню. Ольга сразу оживилась и приступила обхаживать гостя. Ирис не хотела подслушивать их разговор, так как догадывалась, о чём будет идти речь, но потом её слух уловил кое-что интересное. — А можно посмотреть фотографии Ирис? — его голос был похож на мурлыканье кота. Мать ничего не ответила, лишь быстро убежала и также быстро вернулась. — Когда Беатрис была маленькой, мы не могли себе позволить фотоаппарат. "Ага, конечно» - Вот только те, где она с Агнией играет, — какую фотографию показывала Ольга, балерина не видела, она вообще не представляла, что могла играть с младшей сестрой. — Они были дружны? — Это было так давно… Дальше ей подслушивать не дали, Виктор ушёл с кухни. Через мгновение он уже сидел в спальне балерины. — У вас так много наград дома, это всё Агнии? — первую секунду Ирис не отходила от шока, мужчина ловко менял выражение лица и тон разговора, так что было непонятно, злится он или доволен. — Нет, те, что в зале, это мамы и папы. — Они были фигуристами? — Ага, — говорить об этом не хотелось, но наученная опытом девушка знала, что Виктора легче подстрелить, чем уйти от его расспросов. — Мать — Ольга Синичкина, в девичье, двукратная чемпионка СССР в парном катании. Отец — Станислав Загородский, два раза побеждал на олимпиаде, чемпион в мужском катании. — У тебя замечательные родители. Ирис не ответила. Он многого не знает, утверждала она, и она многое не скажет. Их разговор зашел в тупик, стало неловко. Ирис решила уйти, Виктор не спешил её остановить.