***
Время пролетело слишком быстро, зима постепенно сдавала позиции, и теперь за место пышного снега были мелкие осадки, сугробы ещё не уходили, но дороги освободились от белой пелены. Тренировка закончилась раньше обычного, Ирис не привыкла возвращать домой, когда солнце освещало улицы. Воспользовавшись случаем, девушка решила пройтись по магазинам и поискать пластинки с балетом. Это был её способ найти вдохновение. Ведь совсем скоро будет выступление, а программу и тему они ещё не придумали. Яков дал задание двум фигуристам до конца недели придумать и прописать будущую программу. Хореографию, естественно, взял на себя Виктор, девушке предложили придумать концепт. Во всём многообразии магазинов Питера Ирис знала одну маленькую лавку на окраине. Здесь не было завышенных цен или новомодных инструментов, просто магазин с музыкой, в котором, на удивление, можно было найти большое разнообразие пластинок. — Это всё не то, — проходя мимо витрин, Ирис уже отчаялась найти подходящие, всё казалось банальным. Лишь на мгновение, отведя взгляд к кассе, она уловила знакомую макушку с блондинистыми волосами, торчащими из-под леопардового капюшона. Всё внутри сжалось в тиски, когда зеленые глаза бросили на неё презрительный взгляд. Ноги сами понесли девушку за парнем. — Юра, — рука ухватила парня за плечо. — Привет. Голос дрожал, девушка и не знала, что сказать ему. По-хорошему стоило извиниться, но что дадут столь жалкие извинения? Она понимала, что он чувствует, каждый хоть раз испытал неразделенную любовь. И каждый хоть раз страдал. — Отвали, — он как обычно был груб. — Можем поговорить? Парень ничего не ответил, лишь окинул её раздраженным взглядом, а после указал идти за ним. Ирис сглотнула подступивший ком и направилась за фигуристом.***
Юра довёл её до парка, отводя в самую глубь, там, где лишние глаза не смогут их увидеть. Чем дольше они молчали, тем чаще билось сердце балерины, и подкашивались ноги. — Говори, — Юра уселся на скамейку, по-хозяйски расставляя ноги, занимая как можно больше места. — Извини, — парень цокнул, отворачиваясь от девушки. — Мне очень жаль! Я понимаю, что этого недостаточно… Мне очень, очень жаль. Ирис не могла смотреть в его глаза, но знала, что они так и плещут презрением, ненавистью. Она была готова ко всему, то, что он начнёт кричать, бросаться вещами или просто убьёт её, но он был спокоен. Так казалось. — Это всё? — Ирис кивнула. — Я пошёл. В последний раз он посмотрел на нее, прежде чем уйти, она поймала его взгляд. Его глаза, его лицо, все в нем выражало боль от предательства друга. Обиженный всем миром котёнок, который будет казаться сильным, и кусать каждого, кто протянет руку. Хотелось плакать, ведь это она довела его до такого.***
Домой она вернулась в забвении, весь мир словно исчез. Девушка уже и забыла о пластинках и обо всех планах, перед глазами мелькали статичные кадры друга: его глаза, тонкая улыбка, под которой он скрывал всю боль. То как он пытался принизить её глазами, но не мог из-за обиды. Сил хватило лишь дойти до дивана и упасть. Она не уснула, просто закрыла глаза и потеряла связь с реальным миром.***
Неудобная поза сна утром дало о себе знать. Через боль девушка перевернулась на другой бок, яркий свет лампы ударил по глазам. Ирис поморщилась, натягивая одеяло на лицо. «Я же выключила свет?» Раскрыв глаза, Ирис сумела сползти с кровати. Шея болела, тело ныло, утро не удалось. «Откуда тут одеяло?» Когда сон ушел, девушка могла сосредоточиться и заметить мелочи, которых быть не должно. На журнальном столике стояли кофе и яичница. Первое чувство страха отступило быстро, когда на кухне она услышала знакомый голос. Теперь она стала раздраженной. — Как ты сюда попал? — Виктор не обратил на её пробуждение никакого внимания. — Агния дала дубликат ключей, — он закончил мыть посуду и наконец-то повернулся к девушке. — Доброе утро. Не успела девушка оценить всю ситуацию, как Виктор оказался слишком близко. Его рука легла на её талию, а другая гладила лохматые волосы. Лицо балерины стало ярко-пунцовым. — У тебя немного потек макияж, — его ладонь легла на щеку, аккуратно поглаживая. — Что ты делаешь? — он оказался неприлично близко, Ирис оттолкнула его на автомате. — Прекрати! — Ты чего? — он был удивлен. — Виктор, то, что было… Мне хочется забыть, — лицо Юры навсегда отпечаталось в её памяти. Теперь при виде фигуриста она не могла успокоить свою совесть. Всю вину она обрушивала на свои плечи, подпитывая все самоунижением. — Я не могу, Юра любит тебя, — ком подступил к горлу. — Он мой друг.