Клара медленно обернулась. Петер стоял поодаль, почти у самой двери, а встретившись с ней взглядом, отступил еще на шаг.
— О чем ты говоришь? — ее голос не дрогнул.
— Прекрати! Мы знаем, кто ты. Я… я уже давно догадывался. В ту ночь, когда погиб Доминик… Ведь это была ты! Ты заставила меня войти в дом Госпожи без приглашения. Я бы сам никогда не нарушил правила. Но ты меня заставила, а я не мог понять как… А потом услышал от деревенских и все понял.
Петер едва сдерживался: его голос срывался на фальцет, а кадык судорожно дергался.
— Петер, с тобой все в порядке? — почти искренне забеспокоилась Клара. Она сделала шаг в его сторону, вытянула вперед руку, и он, словно окончательно потеряв контроль, вжался в стену и яростно закричал:
— Не смей меня трогать! Слышишь?! Я тебе этого не позволю! Мы все не позволим! Тебе не справиться со всеми нами… Йохан!
Это прозвучало как призыв о помощи.
— Ты с ума сошел?! — возопил в ответ Йохан. — Она же меня проклянет!
Клара резко обернулась. Она совсем забыла о Йохане, а тот стоял у нее за спиной, сжимая в руке разделочный нож.
— Эй, слушай, я ничего против тебя не имею, — пробормотал он. — Вообще не хотел в этом участвовать. Мне-то без разницы.
Он нервно дернул рукой и с недоумением уставился на зажатый в ней тесак.
— Все в порядке, — Йохан кинул нож на ближайший стол и поспешно вскинул руки.
В это же мгновение прикрытая дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Марта, а за ней и все остальные домочадцы. Выходит, все это время они подслушивали и выжидали под дверью.
— Да что вы здесь развели?! — яростно выкрикнула Марта. — Неужели до сих пор не поняли, что она может действовать лишь исподтишка? Вы что, всерьез ее боитесь?!
Ответом ей было мрачное молчание. Марта яростно дернула плечом, хмыкнула и широкими шагами направилась к Кларе.
— Жалкие трусы! — выплюнула она. — Сейчас я покажу вам, как нужно управляться с обнаглевшими ведьмами!
Она даже не успела замахнуться — невесть откуда взявшаяся Серпента белым облаком вспорхнула на ближайший стол, а в следующую секунду уже вцепилась в едва занесенную руку. Марта взвыла и замахала рукой — кошка неистово царапала ее предплечье и рвала зубами запястье. Остальные с ужасом взирали на разгорающуюся схватку, но никто не решался подойти ближе. Наконец, Виктор шагнул вперед, но в этот же момент Серпента отпустила Марту, отлетела в сторону и, несколько раз перекувыркнувшись в воздухе, шмякнулась у самого окна.
Однако она мгновенно поднялась на высокие лапы, выгнула спину и яростно зашипела. Марта в ответ издала похожий звук — ее платье было изодрано, по щекам катились слезы боли и ненависти, а по израненной руке стекали струйки крови.
— Мерзкое животное! — процедила она сквозь сжатые зубы. — Дьявольское отродье! Я…
Она рванула к окну, но Клара, повинуясь внезапному, острому и не требующему размышлений инстинкту, ринулась к ней и обхватила сзади за шею.
— Не смей ее трогать!
— Отпусти меня, проклятая ведьма! — заорала Марта, захлебываясь ненавистью. — Ловите ее! Ловите кошку! Кошка что-то значит… Она подчиняется ведьме!
Виктор и в этот раз пришел на помощь. Он решительно направился к Серпенте. Кошка выгнулась, зашипела, одним прыжком преодолела оставшееся до окна расстояние и с протяжным мяуканьем бросилась вверх по отвесному стеклу. Все собравшиеся, открыв рты, наблюдали, как кошка, лишь изредка цепляясь за деревянные перекладины, взбирается под самый потолок и почти просачивается в дыру между сколом стекла и рамой.
— Я всегда говорил, с этой кошкой что-то не то, — прошептал Йохан.
— Может, она… оборотень? — выдохнул Мартин, с интересом вглядываясь в окно.
— Мы не должны позволить ей уйти! — снова загорячилась Марта, прижимая к груди окровавленную руку. — Что, если она доберется до Госпожи?.. Нужно поймать ее!
— И как это сделать, интересно? — Виктор, прищурившись, пытался разглядеть кошку в темноте за мутным стеклом, но тщетно: оказавшись снаружи, в снегу, та стала совершенно невидима.
— Так! — вмешалась Клаудия. — Давайте сейчас все успокоимся. Ни до кого кошка не доберется. Госпожа в резиденции Герцога, так что… Марта? — она взяла Марту за плечо, и та, обернувшись, неохотно отошла от Клары, но продолжала сверлить ту ненавидящим взглядом.
— Клара, мы правда не хотели, чтобы так вышло, — начала Клаудия со своей обычной глуповато-доброжелательной улыбкой. — Собирались просто поговорить. Мы не могли не заметить, сколько всего пропало за последние дни, и нас пугает то, что ты с нами делаешь, понимаешь? — она замялась. — Это же ужасно, когда с тобой вот так… Я не буду спрашивать, зачем тебе столько еды, но…
— Нет, все-таки, зачем? — перебила ее Берта. — Кому Клара все это носит? Все знают, что она сама почти ничего не ест…
— Конечно, к чему ей? — со злостью вставила Марта. — Силы и так хватает! Ведь Госпожа не пьет ее кровь! В отличие от нашей.
Клаудия предупреждающе подняла руку. Ее лицо помрачнело.
— Помолчите, девочки! Это неважно! Неважно, зачем ей еда и одеяла. Клара, мы не будем лезть в твои дела. Мы просто хотим, чтобы ты считалась с нами. Ведь ты первая начала.
— Я считаюсь с вами, — Клара смотрела прямо в глаза Клаудии. — Но я не понимаю, о чем ты. И чего вы все от меня хотите.
— Хотим отвести тебя в деревню и передать Виконту, — выпалил Рикард. Клаудия возмущенно уставилась на него, но он лишь пожал плечами: — К чему ходить вокруг да около? У нас не так много времени.
Он снова повернулся к Кларе и пояснил:
— Герцог обещает щедрое вознаграждение за взрослых магов. Сегодня Виконт от имени его светлости устроит в деревне очередную проверку. Мы отдадим тебя ему, а в обмен получим свободу.
Клара похолодела. Прямота Рикарда испугала ее намного сильнее стычки с Мартой.
— Какой интересный план, — она говорила медленно, боясь выдать свой страх. — Предположим, я даже пойду с вами. По своей воле. Как вы объясните Госпоже эту незапланированную вылазку?
— Как мы объясним ей, что избавились от тебя? — поправила ее Ханна елейным голосом. — Все просто. Мы ничего не собираемся объяснять.
— Видишь ли, — протянул Виктор, на губах у него застыла кривая улыбка, — Госпожа уже давно не в фаворе. Возможно, никогда не была. А когда Герцог и Маркиз узнают, что она уже четыре года как укрывает беглого колдуненка, боюсь, третье место в иерархии окажется свободным. Ненадолго, конечно. Пока не достанется блистательному Виконту. Может, это и самонадеянно, но я полагаю, что благородный господин Виконт — то есть уже Граф — тоже нас наградит.
Его улыбка искривилась еще сильнее, и Клара, окинув Виктора быстрым, неверящим взглядом, только сейчас заметила, насколько сильно он походит на ее старого, полузабытого обидчика Андреса. И как она раньше этого не замечала? Подавив отвращение, она постаралась изобразить на лице такую же издевательскую усмешку:
— А как же досточтимые господа вознаградят вас, если вы подсунете им фальшивку? — процедила она.
Все примолкли. Клара перевела дух. Они все еще сомневаются. А раз так, нипочем не решатся тащить ее в деревню, покуда она сама не признается.
— Не слушай их, Клара, — мягко сказала Клаудия. Вымученная улыбка не сходила с ее лица. — Ребята просто злятся, и ты не можешь отрицать, что у нас есть все причины для злости. Однако… Рикард сейчас был груб, но то, что он предлагает, для тебя тоже выгодно. Тебе ведь неуютно с нами, правда? И с самого начала так было.
Она осторожно подошла и положила руку Кларе на плечо, и та с трудом удержалась от того, чтобы не стряхнуть ее.
— Все знают, что Господа раньше были магами, — вдохновенно продолжала Клаудия. — Уверена, потому и наша Госпожа благоволит к тебе. Но она хочет тебя лишь для себя, а у Герцога на взрослых магов большие планы. Он откроет для вас такие возможности, о которых мы не можем и мечтать. Ты ведь понимаешь, что с ними у тебя куда больше общего, чем с нами.
— Нет, не понимаю, — лучезарно улыбаясь, ответила Клара. — Слушай, Клаудия, ведь мои глаза даже светлее твоих, и вот, смотри, разве у меня есть клыки, которыми я могла бы тебя загрызть?
Она растянула губы в широком оскале, выставляя на обозрение свои обычные человеческие зубы. Клаудия отшатнулась.
— Осточертел мне этот балаган! — голос Виктора гулко разнесся по столовой.
Клара даже не успела понять, что происходит, а враждебная, многократно превосходящая сила уже впечатала ее в стену и теперь яростно сжимала горло.
— Было бы перед кем распинаться! Лживая дрянь!
— Стой, Вик, стой!
Перед глазами потемнело, а через несколько секунд Клара обнаружила, что сидит на полу, а ее бывшие товарищи нависают над ней черной, не имеющей просвета стеной. Ее колотило. В борьбе между страхом и яростью последняя начала сдавать позиции.
— Возьми себя в руки! — выкрикнул Рикард. — Мертвой она стоит не больше деревенского лавочника!
Он протянул ей руку, но Клара сделала вид, что не заметила, и тогда он схватил ее за ворот платья и рывком поставил на ноги.
— Послушай, Клара, ты знаешь, что нам нужно. Всего одно признание, — голос Рикарда был холоден и спокоен. — И, видишь ли, оно нам нужно как можно скорее. На ферме хозяин учил нас — собственным примером, разумеется, — как добиваться правды, — он сжал правую руку в кулак и обхватил его левой ладонью. — Показывал точки воздействия. Мы не будем тебя держать, но, поверь моему опыту, лучше все же не дергаться. Так я, по крайней мере, попытаюсь не нанести тебе слишком тяжелых увечий.
— Рик, она же девчонка… — прошептал побледневший Петер.
— Она не девчонка! — яростно выкрикнул Рикард, не глядя на него. — Она проклятая ведьма, которая уже не один год держит нас за идиотов! Так что не мешай, Пет.
Он сжал зубы, мускулы на крепких руках выступили рельефнее, чем прежде. Но, когда Рикард заговорил снова, его голос был холоден и тверд:
— Разумеется, ты можешь прямо сейчас избавить всех нас от лишних хлопот, — он дотронулся до ее подбородка, провел по горлу, вниз между грудей, добрался до границы между грудной клеткой и мягкой, уязвимой плотью… Проглотив спазм, Клара помимо воли взглянула в серые глаза своего мучителя. В них не было похоти — лишь выверенная, убежденная жестокость.
— Значит, нет? — спокойно уточнил он. — Хорошо. Я дам тебе последний шанс. Считаю до трех!
Клара повернулась к толпе. Клаудия закрыла глаза и опустила голову.
— Раз!
Мартин следил за происходящим с любопытством, Марта — с жадным предвкушением.
— Два!
Эрика сидела на столе в стороне от всех и неотрывно смотрела в ближний угол.
— …
Рикард не успел ничего сказать. Скопившаяся в углу тьма зашевелилась, поднялась, обнаруживая знакомый картуз, и ринулась на сгрудившихся домочадцев с доселе невиданной скоростью. Толпа расступилась. Разумеется, Луи не мог никого толкнуть, но сверхъестественного ужаса, который он будил в обитателях общежития, было достаточно, чтобы внести смятение и помешать намечающейся расправе.
Костяная пясть на полной скорости врезалась в ногу Рикарда. Тот рывком обернулся. Суконные штаны были достаточной защитой от слабого удара, однако справиться с собственной брезгливой злобой Рикард не мог.
— Мерзкий уродец, — процедил он. — Как вы вообще наплодились?
Он наклонился к Луи, но Клара повисла на нем, изо всех сил удерживая на месте.
— Луи, уходи! Пожалуйста!
Рикард извернулся, зацепил ногой пустую сорочку и сумел прижать к полу. Луи распластался у его ног, костяная ладонь со стуком опустилась на доски. Клара изо всей силы дернула Рикарда на себя, и его нога соскользнула с рубашки Луи, а тот начал медленно подниматься, извиваясь в складках безмерно свободного тряпья.
— Интересно, если раздробить эту клешню, он сдохнет? — с этими словами Ральф опустил ногу на белую пясть.
— Нееет!!! — в ужасе закричала Клара. Одежда Луи трепыхалась, словно белье на веревке в ураганный день, беззвучные крики оглушали ее.
— Вот так, чуть сильнее, — Ральф скрипел зубами от натуги, пытаясь поставить ногу поудобнее. — Ой, да к черту! Одним ударом прикончу!
Он с силой занес ногу, но так и не опустил ее. Вместо этого издал пронзительный крик и повалился навзничь. Товарищи подхватили его, не дав растянуться на полу, однако вопить Ральф не прекращал. Он согнулся пополам, с громким стоном обхватил голень, и сквозь его пальцы брызнули красные язычки пламени.
— Я горю! — в ужасе закричал Ральф. — Горю!
Несколько человек подхватили истошный вопль, и все дружно отпрянули вглубь комнаты.
— Уходи, умоляю, — прошептала Клара, обращаясь к Луи, который, наконец, сумел подняться.
С трудом проскользнув под руками Рикарда, она дернула дверную ручку, и Луи послушно шмыгнул в темноту коридора. Но прежде чем Клара успела подумать о собственном побеге, на ее запястье сомкнулись пальцы, холодные и твердые, точно железные кандалы.
Клара судорожно вдохнула, и ее затрясло от предчувствия того, что сейчас произойдет. Но суматоха не унималась: ребята все пытались помочь Ральфу, однако огонь не желал потухать.
— Да снимите с него штаны! — раздраженно бросил Рикард. — Разорвите, разрежьте…
Через несколько минут Ральф, тихонько хныча, сидел на полу в одном исподнем, рваные остатки штанов тлели рядом. Остальные домочадцы испуганно переглядывались, держась поодаль от двери.
— Вместо тысячи признаний! — провозгласил Рикард. Клара подняла глаза — на его лице застыла торжествующая улыбка.
— Хорошо, что руки марать не пришлось, — прибавил он, глядя на нее.
Однако остальные не разделяли его радости. Они молчали, бросая на Клару опасливые взгляды.
— Вы что, испугались? — презрительно бросил стоявший рядом Виктор и, ухватив Клару за вторую руку, с силой прижал к двери. — Вот, видите? Да если бы она могла, уже давно бы от нас сбежала! Хотя, разумеется, придется держать ухо востро, когда будем тащить в деревню. А то исхитрится и еще кого-нибудь без порток оставит!
Послышались смешки, несколько человек подступили чуть ближе, а кто-то из девочек крикнул:
— Выходит, и впрямь ведьма! Я до последнего не верила!
— Конечно, ведьма! — подала голос Марта. — Я всегда знала. Как бы еще она привязала к себе Доминика?
Клара задохнулась от ярости. Она дернулась, но Виктор и Рикард не дали сдвинуться с места. Люди вокруг говорили о ней так, будто ее здесь не было, и от их глупых, бессовестных слов ее лицо горело, словно от пощечин.
— Да не в этом дело! Доминик не дурак был. Сразу понял, в чем дело. Хотел всю награду себе!
— А может, она ему что покруче пообещала?
— Ха, я даже знаю что!
— Ну, может, и так! Зачем-то же он ее выгораживал!
— Ерунда! — взвилась Марта. — Она обманывала Доминика! Он бы не предал нас ради нее… Это все Госпожа, они с самого начала были заодно. Признайтесь, когда чертова ведьма впервые тут появилась, никто не думал, что она протянет дольше двух месяцев, но Госпожа сохранила ее… за наш счет!
Она сидела на столе и нервно вертела в руках брошенный Йоханом нож.
— Вы же все об этом думали, правда? Что они там делают вдвоем в господском доме? Даже Петер перестал прикидываться любимцем Госпожи, потому что с такой соперницей ему не потягаться! — она перевела дух и, глянув Кларе в глаза, с ненавистью выплюнула: — Это омерзительно! Может, ты и смазливей этих костлявых мешков, которые Госпожа держит при себе, но, по сути, так же отвратительна! Недаром они к тебе льнут…
Клара не отводила взгляда. Кровь шумела в висках, мышцы сводило от невозможности выплеснуть переполнявшую ее ярость.
— Да, — тихо проговорила она, — ты все верно заметила, Марта. Они все меня любят: и слуги Госпожи, и ее кошка, и дом, и сама Госпожа! И Доминик тоже меня любил! — она едва верила в то, что говорит, но при виде того, как злоба уродует лицо Марты, ей становилось чуточку легче. — Делай со мной, что хочешь. Да хоть убей прямо сейчас! Но это ничего не изменит. Ты все равно никогда никому не будешь нужна!
Марта сдавленно вскрикнула, вскочила со стола и ринулась к Кларе.
— Пожалуй, нам стоит себя обезопасить? — у нее в глазах плясали безумные огоньки. — Магу ведь нужны руки, чтобы показывать свои фокусы?
— По-моему, магия в глазах, — неуверенно поправил кто-то, но Марта едва ли слышала.
Она замахнулась, на мгновение лезвие ножа полыхнуло отраженным пламенем свечей, а в следующую секунду Марта отдернула руку, и ножа у нее больше не было.
Все притихли. Клару била дрожь. Чувство нереальности происходящего вытеснило все прочие, но одной догадки о том, что случилось, было достаточно, чтобы закричать от ужаса. С трудом сдержавшись, она слегка повернула голову вправо, и утробный вопль все же вырвался из ее груди. Пробив ладонь насквозь, нож глубоко вошел в деревянную дверь, кровь капала на пол, а Виктор больше не сжимал ее руку и даже отошел в сторону, чтобы не замарать ботинки.
Она повернулась к Марте и увидела у той на лице отражение собственного леденящего ужаса: бледные щеки забрызганы капельками крови, зрачки расширены от страха. Однако стоило им встретиться взглядами, и лицо Марты ожесточилось, глаза прояснились, она быстро облизала губы.
— В глазах, говорите? — зло и медленно выговорила она и вцепилась в рукоять ножа обеими руками.
Острая, невыносимая боль пронзила Клару, и она закричала, не в силах сдерживаться. Казалось, тело съежилось, уменьшилось до размеров терзаемой ладони и теперь было обречено на мучительное, кровавое единство с мертвым деревом и холодной сталью. Прошла целая вечность, но Марта не отстранялась, ее лицо сильнее исказилось от злобы и напряжения… И вдруг она отпрянула.
Порыв ветра взъерошил волосы, все вокруг засыпало снежинками, колкими, нетающими... Звук пришел позже — оглушительный звон разбитого в крошево стекла. Клара повернулась к окну в тот самый миг, когда Госпожа разламывала пустой переплет.
В полной тишине и неподвижности она ступила на осыпанный осколками пол и легкими, широкими шагами двинулась сквозь толпу. Возвышаясь надо всеми, даже теми, кто давно ее перерос, она добралась до двери и одним быстрым, точным движением выдернула нож.
— Закрой глаза, Клара, — тихо сказала Госпожа. Только ей, словно в комнате уже никого не было, но стены подхватили эти слова и мрачным предзнаменованием обрушили на головы присутствующих.
Клара кивнула, зажмурилась и обессиленно привалилась к двери. И в этот момент дом, а с ним и весь мир рухнули в холодную, липкую, неистово вопящую бездну. Она сползала все ниже, но твердая опора под ногами снова и снова ускользала, проваливаясь под сокрушительными ударами.
Солоноватый запах раздирал ноздри, теплая жидкость впиталась в волосы и стекала по щекам, неистовые крики слились в единый, неумолчный вой. Если бы только можно было зажать уши! Но Клара боялась пошевелить изувеченной, окровавленной рукой. Нет, ей никогда не скрыться в этой слепой, трусливой темноте. Ухватившись левой рукой за дверную ручку, она выпрямилась, открыла глаза и… встретилась взглядом с Мартой.
На несколько мгновений все умолкло и замерло, а она все смотрела в потемневшие, неподвижные, широко распахнутые глаза и не могла отвернуться. Голова Марты лежала на расстоянии вытянутой руки, а тело, жутко изогнутое, скрючилось под дальним столом, и их соединяла лишь кровавая дорожка, выделявшаяся среди беспорядочных луж и груд красного месива. Оборванная неряшливой бахромой кожа прикрывала склизкую, черную массу, а в центре, словно зубец скалы, белел край перебитого хребта.
Забыв о своих ранах, Клара зажала рот, пытаясь сдержать рвотный спазм, и из ее груди вырвался отчаянный, истеричный смешок. И в этот момент комната снова наполнилась звуками, запахами и ударами. Клара огляделась по сторонам — Рикард и Виктор лежали рядом, у каждого руки отрезаны от плеч, шеи разодраны.
Госпожа вылавливала у окна тех, кто пытался выбежать на улицу. Ее тело жутко согнулось, сгорбилось. Выступившие лопатки и позвоночник разорвали на спине мокрую сорочку. Ножа в руках у нее больше не было, и она раздирала жертв голыми руками и удлинившимися до подбородка клыками.
Куски тел наваливались, разлетались по всему полу, и Клара вдруг подумала, что если вновь собрать все эти руки, ноги, головы, то получится куда больше тридцати человек.
Крики смолкли быстро. Госпожа расправилась почти со всеми и сейчас терзала последнюю жертву — не человека, но тело, которое Клара не могла и не хотела узнавать. Наконец, она отбросила и его, и в комнате повисла мертвая тишина. Словно обдумав что-то, Госпожа медленно направилась к Кларе. Горб на спине украл ее высокую стать и легкость шага, и эта новая громоздкая неторопливость пугала едва ли не больше, чем пропитанные кровью сорочка и волосы.
Госпожа подбиралась ближе, из ее груди вырывался низкий, утробный рык. Венки на лице и руках проступили черными нитками, а кости выдавались так сильно, что, казалось, еще чуть-чуть — и прорвут не только одежду, но и белую кожу. Она остановилась в несколько шагах и протянула руку. Лицо, до неузнаваемости искаженное верхними и нижними клыками, утратило гармонию черт, под окровавленными ногтями остались ошметки рваной плоти. Не в силах справиться с отвращением и ужасом, Клара отпрянула. К ее удивлению, Госпожа тоже отшатнулась, врезалась в ближайший стол и со стоном закрыла лицо руками.
Внезапное, необъяснимое чувство накрыло Клару, и она, позабыв о страхе и разуме, бросилась вперед.
— Госпожа?
Та резко отняла руки от лица, отшатнулась еще сильнее, сдвигая сразу несколько столов, и накрест обхватила себя руками.
— Госпожа? — повторила Клара, едва не плача и не понимая своей горечи.
Де Тенебра протяжно, глухо вскрикнула, бросилась в сторону, упала на пол рядом с большой лужей крови и начала исступленно пить, царапая дощатый пол клыками. А потом подскочила, ринулась к двери и выбежала вон из комнаты.
Клара изнеможенно прислонилась к стене, закрыла глаза и съехала вниз. Нужно уйти отсюда, что-то сделать с кровоточащей рукой. Но не сейчас. Чуть позже. Она лишь позволит себе несколько минут не двигаться, не думать и не смотреть…
Вдруг она поняла, что в комнате кто-то есть. Вскинула голову — от разбитого окна неторопливо шествовала Серпента. Подойдя к Кларе, она уселась рядом и начала деловито умываться. Удивительно, но кошка совсем не испачкалась по дороге, и ее шерсть оставалась молочно-белой.
Клара глубоко вдохнула и откинулась назад. Она останется здесь еще на пять минут, а потом встанет и решит, что делать дальше.
Серпента терлась о ее ноги, порыв ветра задул последнюю свечу, а она все сидела на холодном полу, дыша полной грудью и пытаясь убедить себя в том, что ей отвратителен запах крови.
***
— Как вы узнали? И как успели?
Госпожа сидела на крыльце своего дома. Ее перемазанные кровью волосы не серебрились в лунном свете, но рубашка была чистой, а тело вернулось к прежней гибкой стройности.
— Серпента пришла ко мне.
— Она так быстро добралась до резиденции Герцога? — изумилась Клара, тоже садясь на крыльцо как можно дальше от Госпожи.
— О, ей не пришлось бежать так далеко. Странное дело... Неужели Магнус думал, что я оставлю свой дом в то время, как Кастор заправляет в моей деревне?
— Значит, вы с самого начала не собирались ехать к Герцогу?
— Собиралась. Но стоило мне приехать в деревню, и сразу стало ясно, что там ожидаются большие гости, — губы Госпожи слегка растянулись в усмешке.
— Кто-то сказал вам, что Виконт приедет?
— Ты слишком полагаешься на слова. Но это обычное дело для тех, кто не слушал ложь сто лет к ряду, — сказала Госпожа, и в ее голосе зазвучали знакомые певучие нотки. — Ты, верно, думаешь, что и Серпента разговаривает со мной на языке кошек? Вовсе нет. Но эта атмосфера трусливого любопытства, которая накрывает деревню в ожидании страшных, но важных гостей — я ни с чем ее не спутаю.
— И все же как она успела? И вообще, как?.. — задумчиво протянула Клара.
— Не спрашивай меня, — тихо ответила Госпожа. — Не люблю вопросы, на которые не могу найти ответа.
Кларе хотелось и дальше говорить о Серпенте, но она послушалась и вместо этого, немного поколебавшись, спросила:
— Почему вы здесь?
— Я часто сижу тут по ночам. Без посторонних глаз так свободно. Но так, как сейчас, уже давно не было. А еще я жду Кастора в гости.
— Виконта? — в ужасе переспросила Клара.
— Или Магнуса, или Стефана. Но вряд ли они отправятся в такой дальний путь ради меня. А вот Кастор вполне может явиться, дабы напомнить, что жалким вассалам не пристало пренебрегать приглашениями господина.
Клара вспомнила слова Виктора и виновато проговорила:
— Вы лишились доверия Герцога… из-за меня…
— Наивное дитя, не будь о себе слишком высокого мнения. Магнус ненавидел меня за долгие годы до твоего рождения. Конечно, не так сильно, как наш Великий магистр…
— Но почему же тогда?..
— Почему они держат меня в иерархии? — закончила за нее Госпожа. — Наверное, потому что не могут уничтожить… И сегодня, — она понизила голос до зловещего шепота, — если Кастор явится сюда сегодня, это будет последний день, когда он хозяйничал в моей деревне.
Клара испуганно уставилась на нее.
— Но… что же тогда будет с нами?
— С нами? — повторила Госпожа с легким удивлением.
— Что мы будем делать?
— Для начала перевяжем твою руку. До тех пор я едва ли смогу думать о чем-либо еще.
Клара испуганно отшатнулась.
— Я попробую что-нибудь сделать. Я пыталась залечить, но, кажется, не вышло…
— Да, я помню, у тебя плохо получается залечивать собственные раны… Я помогу. Не бойся, твоих царапин мне все же недостаточно, чтобы забыться. По крайней мере, сейчас…
Пока Госпожа перевязывала ей руку куском простыни, Клара чутко прислушивалась, не подъезжает ли экипаж к чугунным воротам, не скрипит ли снег под легкими шагами вампира. Мысль о стычке между Госпожой и Виконтом пугала ее не на шутку.
— Не беспокойся, — мягко произнесла де Тенебра. — Если Кастор появится, я скажу тебе сразу. Но может статься, господин виконт не почтит нас сегодня своим визитом.
— Но что же будет дальше? — прошептала Клара. — Что делать… с ними?.. И деревенские, они ведь приезжают к нам. Заметят, что дом пуст.
— Я уберу в столовой, — отвечала Госпожа, не поднимая головы. — Это мой беспорядок, и тебе он не под силу… А с деревенскими легко разобраться. Сейчас память второго дома молчит, но можно зачаровать его так, чтобы он поделился своими воспоминаниями, и тогда никто из обывателей не увидит разницы.
Клара взглянула на свою перемотанную руку.
— Но смогу ли я делать то же, что и прежде?
— Конечно, сможешь. Если выкинешь из головы глупые мысли, что магия живет в руках, глазах, голове или сердце. Магия — часть твоей души, и пока жива хоть малая ее часть, магия тебя не оставит.
— Тогда я попробую воплотить воспоминания дома.
Ей не терпелось сокрыть страшные события этого вечера. Не столько от деревенских жителей или даже Виконта, сколько от себя. Было страшно представить себе ночлег в пустом доме, над столовой с разбитым окном и забрызганными кровью стенами.
Клара провела немало времени на крыльце, куском уголька чертя круг Сохранности. Не столько потому, что не чувствовала сил справиться самой, сколько потому, что занятие ее успокаивало. Наконец, встав на колени в круг, она произнесла все необходимые наговоры, а после поднялась, переступила угольную границу и прислонилась лбом к холодной каменной стене. Дом, несомненно, помнил и знал больше, чем она, но общие воспоминания у них тоже были. Когда Клара отступила назад, она уже знала, что все получилось. За тяжелой дубовой дверью кипела жизнь или же ее очень правдоподобная имитация. По крайней мере, звуки шагов и голоса были самыми настоящими. С замиранием сердца она ухватилась за медную дверную ручку.
Дом был одновременно пуст и обитаем. То и дело она ловила краем глаза силуэты проносящихся мимо фигур. В них было что-то одновременно и от Мартина, и от Эрики, и от Петера… Однако стоило обернуться или попытаться всмотреться, и на месте призраков расплывался серый коридорный сумрак. Но звуки никуда не девались. Из столовой доносились голоса, звон ножей и ложек, и Клара дрожащей рукой плотнее заперла приоткрытую дверь.
Она поднялась в спальню, пробралась к своей кровати. И здесь из-за ширмы доносились приглушенные голоса. Иногда ей казалось, что она слышит Клаудию или Марту, но стоило попытаться выделить один голос из невнятной смеси звуков, и он сразу замолкал. Она забралась на кровать и села, обхватив колени руками. Призраки не ложились спать. Никогда не лягут, теперь она точно это знала. В спальне, в столовой, в коридоре — они были везде и нигде не были, ничего не говорили и ни на минуту не замолкали, не видели ее и следовали за ней по пятам… Клара спрыгнула с кровати. Она больше не могла здесь находиться, никогда уже не сможет. Стараясь не смотреть и не слушать, выбежала из комнаты, сбежала вниз по ступеням, не одеваясь, выскочила за дверь и бросилась к Дому ночных кошмаров.
В холле, как всегда, темно и тихо, но дальняя дверь, до сих пор неизменно запертая, была широко распахнута, и оттуда пробивалось слабое свечение.
— Боишься собственной магии? — спросила Госпожа, не оборачиваясь.
Клара стояла на пороге просторной гостиной. Пустой почерневший камин, должно быть, не горел уже много лет, да и люстра с оплывшими свечами едва ли помнила, когда в последний раз зажигалась. Три резных кресла сдвинуты к стенам, неуютно пустым. В углу примостился высокий шкаф, но в полумраке Клара не могла разобрать, что именно стоит на полках.
Госпожа же сидела на диване в центре комнаты. Напротив, за кофейным столиком, стоял точно такой же диван, на который Клара, не дожидаясь приглашения, быстро уселась.
— Они вернулись, — прошептала она, глядя Госпоже в лицо, которое ярко освещали свечи в стоявшем на столе подсвечнике. — И зачем я сделала это? Они умерли, а теперь не могут уйти.
— Ты же понимаешь, что говоришь ерунду, — отвечала Госпожа. — Там никого нет. Воспоминания не бывают мертвыми. Но ты бежишь от них сюда, хотя смерть — она здесь.
Клара не знала, что ответить. Тут ей было куда спокойнее, чем там, в доме, переполненном чужой памятью.
— Ты можешь остаться на ночь, — смягчилась Госпожа. — Ложись спать. Быть может, люди не врут, и утро действительно решает любые проблемы.
Клара не сомневалась, что в эту ночь ни за что не заснет, однако через некоторое время с удивлением обнаружила, что лежит на диване, что глаза у нее закрываются, а путаные мысли уже не вполне подчиняются разуму.
— Значит, Виконт не придет сегодня? — пробормотала она сквозь сон, и голос Госпожи ответил откуда-то издалека:
— Когда-нибудь он придет, но сегодня или в любой другой день — я защищу тебя от этого мальчишки.
И ей снился кошмар: сотни белых, скорченных фигур сновали по саду Дома. Оказываясь рядом, они щерили обнажившиеся клыки, выступающие кости прорывали мертвенно-бледную кожу. Одно из существ подобралось слишком, опасно близко. Она испуганно вскрикнула, но прежде, чем когтистые лапы успели до нее дотянуться, она почувствовала на плече знакомую тяжесть.
— Серпента? — не открывая глаз, Клара попыталась коснуться кошки. Тело Серпенты оказалось удивительно гладким и холодным.
***
Утром Кларе не понадобилось много времени, чтобы вспомнить, где именно она находится, однако эти несколько секунд неведения были настолько упоительны, что, вспомнив события предыдущего вечера, она едва не застонала от отчаяния. Госпожа тоже была в комнате: сидела на полу, прислонившись спиной ко второму дивану.
— Думаю, можно не желать тебе доброго утра. Лучше, не теряя времени, спуститься в подвал.
— В подвал? — переспросила Клара, резко поднимаясь и скидывая с себя невесть откуда взявшееся одеяло.
— Твоя рука. Всю ночь терзала меня запахом разложения. Не могу же я позволить тебе сгнить заживо, ведь ты теперь мой единственный источник свежей крови.
Госпожа уже стояла в дверях.
— И, да, возьми подсвечник. Ты ведь не видишь в темноте.
Клара сделала, как было велено.
— Зачем мы идем в подвал? — поинтересовалась она на ходу.
— Там хранятся все необходимые травы. Тебе придется самой сварить исцеляющее зелье, но я расскажу, как это делается.
Они прошли в противоположный конец холла, где за входной дверью обнаружилась маленькая, неприметная дверка. Госпожа извлекла из кармана большую связку ключей на железном кольце и, найдя среди них нужный, отперла позолоченный навесной замок. За дверью показался крутой, уходящий в глубину лестничный пролет, который Госпожа преодолела почти мгновенно и тут же скрылась в темноте. Клара зажгла свечи мановением руки и двинулась следом, осторожно и неуклюже.
Помещение внизу оказалось достаточно широким, но низким. Госпоже пришлось сгорбиться, чтобы добраться до противоположной стены, которая, как и все прочие, была уставлена стеллажами, заполненными банками с какой-то слизью и свертками с сушеными травами.
— Сколько же они здесь хранятся? — тихо спросила Клара. — И почему до сих пор не рассыпались в пыль?
— Умирают, засыхают, а потом остаются навечно, — откликнулась Госпожа. — Как и все в этом доме.
Кое-где наверху виднелись корешки книг, несколько амулетов, а в одном углу было аккуратно сложено то, чему явно полагалось находиться в другом месте: деревянные, позолоченные рамы. Клара подошла поближе, желая осторожно перевернуть одну из картин…
— Не трогай их!
Голос Госпожи точно окатил ее ледяной водой. Она смущенно отступила к ведущим наверх ступеням, и мигом подобравшаяся тьма скрыла от нее большую часть комнаты.
— Дикая рута, амарант, лавр… — бормотала Госпожа из темноты.
Выбрав все необходимое, она вышла на свет.
— Ну что ж, пошли наверх.
Приготовление зелья далось Кларе необычно сложно: навязчивые, тревожные мысли не давали сосредоточиться. Вчера она так и не появилась в лесу, а значит, сегодня придется объяснять Винсу и остальным, что произошло и что случилось с ее рукой, и, разумеется, она не может сказать правду. Сейчас в общежитии полно еды, которая никому не нужна, но, чтобы забрать хоть что-то, нужно будет туда вернуться. И вообще, сумеет ли она убежать в лес тайком от Госпожи? Кажется, морозы идут на убыль, а значит, отряд Винса отправится совсем скоро, и, наверное, в ее интересах, чтобы это произошло как можно быстрее, ведь теперь она единственный источник крови для Госпожи. Но что же будет с Госпожой, если она уйдет?..
— Как вы думаете, ребята никому в деревне не рассказали обо мне? — тихо спросила она, перетирая пальцами цветки амаранта.
— Я бы узнала об этом, — ответила Госпожа. — Но мои домочадцы никогда не пользовались большим доверием у деревенских. Да они и сами не были уверены в правильности своих подозрений на твой счет.
Клара кивнула и вернулась к своему занятию.
К ее удивлению, выбраться в лес оказалось легче, чем прежде. Правда, она пережила несколько неприятных минут, пока топталась на пороге общежития, не решаясь войти. Но, переступив порог, с облегчением и удивлением обнаружила, что дом тих и пуст, как и полагается помещению, где нет живых людей. Неужели Госпожа велела ему замолчать? Проходя мимо столовой, она остановилась, перевела дух и решительно распахнула дверь — чистая комната, столы и стулья на своих местах, и лишь развороченное окно напоминало о вчерашней бойне.
Встреча в лесу тоже прошла гладко. Кажется, ей удалось не вызвать лишних подозрений у новых друзей. Глория, которая теперь почти не сводила с нее обожающего взгляда, поспешила всем напомнить, что Клара пленница, а значит, не может уходить, когда ей заблагорассудится, а богатый улов докончил дело, окончательно смягчив беглых мятежников.
На следующий день Клара долго думала, следует ли идти к Госпоже. Та ведь не давала четких указаний все время находиться при себе, однако смутное, тревожное чувство все же заставило ее вечером отправиться в Дом ночных кошмаров.
В первую минуту она пожалела о своем решении. Госпожа была откровенно не в духе, а Клара могла пересчитать по пальцам те случаи, когда де Тенебра открыто демонстрировала ей свое плохое настроение. К тому же шторы в гостиной были задернуты плотнее обычного, хотя слабое зимнее солнце уже давно уступило место растущей луне, а Госпожа никогда прежде не избегала лунного света.
— Не припомню, чтобы я тебя приглашала, — хрипло заметила она, увидев Клару. — Я же заткнула глотку второму дому. Не бойся, он больше не будет рассказывать тебе на ночь страшные сказки. Думала, ты поймешь намек.
Клара не двинулась с места.
— Я… я просто подумала, вы уже два дня не пили крови, и…
— И ты решила предложить мне себя? — жадно продолжила Госпожа.
Не успела Клара и глазом моргнуть, а она вдруг оказалась совсем рядом, ее руки обвивали шею, когти царапали кожу.
— Да, я попробовала бы тебя, — с трудом проговорила Госпожа, и клыки слегка выступили под тонкими губами. — С чего я вообще решила, что не должна пить твою кровь? Может быть,
ты знаешь? Хотя нет... Ты вообще ничего не знаешь, — она наклонялась все ниже и говорила все тише. — Я сама угодила в собственную ловушку. Я так давно ни о чем не мечтала. Может, совсем никогда… Но теперь… С тех пор, как запретила себе пить твою кровь, и дня не прошло, чтобы я не мечтала осушить тебя… до самого конца, без остатка… Так что, почему бы не сделать всего один глоток? Правда, Клара? Я выпью сейчас, совсем немного, а потом завтра, и послезавтра… А потом ты закончишься, и получится, что все эти беды я навлекла на себя безо всякой причины!
С этими словами Госпожа грубо оттолкнула ее. Клара упала на покрытый ковром пол и нервно ощупала шею. Ее трясло от потрясения, которое имело пугающий привкус неоправданного предвкушения.
— Несколько дней без крови я продержусь, — холодно сказала Госпожа, садясь на диван. — В конце концов, для таких случаев существуют питейные дома. Так что прекрати меня жалеть и убирайся!
Следующие два дня Госпожа держалась отстраненно и безразлично, но Клара видела, что ей становится хуже: лицо покрывалось трещинами черных венок, а кости все сильнее выступали под кожей. Но, несмотря на это, навестить ближайшие питейные дома она не спешила, и Клара всеми силами старалась отделаться от мысли, что все дело в ней, что де Тенебра не хочет оставлять ее одну сейчас, когда к ним в любой момент могут наведаться незваные гости.
А тем временем природа окончательно сжалилась над теми, кому приходилось ночевать под открытым небом. Пористый наст скрипел под ногами, холод больше не пробирал до костей, а потяжелевшие от влаги снежинки, мгновенно растекаясь, не застревали в волосах. Тогда-то Винс и заявил, что дольше отсиживаться они не могут и завтра же с утра отправляются в путь, а Клара пообещала, что явится со всеми вещами примерно через час после рассвета.
Домой она возвращалась в подавленном настроении и с тяжелым сердцем готовилась к вечерней встрече. Клара понимала, что ее визиты мучительны для Госпожи, но оставаться в стороне не могла и через два часа после вечернего колокола, как обычно, переступила порог Дома ночных кошмаров.
Состояние Госпожи привело ее в ужас. Чернильные венки больше не расчерчивали лицо, кости не норовили порвать истонченную кожу. Однако теперь руки покрывало множество порезов: глубокие — на запястьях, длинные — с внутренней стороны предплечья, из глаз Госпожи текли кровавые слезы, а огромная рана на шее почти наполовину отделила голову от тела. Кровь из ран вытекала медленно, неохотно, но уже успела измазать диван и ковер.
— Г-г-госпожа? — в ужасе прошептала Клара, подбегая к ней.
В этот момент кожа на краях ран разошлась сильнее, а новые красные линии выступили на чистой, белой сорочке. Они неторопливо расчерчивали ткань причудливым, перекрестным узором. Госпожа упала на колени и, ухватившись за правую грудь, издала полный невыразимого страдания вопль.
— Что с вами? — всхлипнула Клара, падая рядом на колени. — Что мне сделать?
— Мое тело… вспомнило, что мертво… — с трудом проговорила Госпожа. — Мертвая кровь, мертвая кровь…
— Что? — Клара непонимающе оглядела измазанный стол и диван. — Я сейчас все уберу.
— Уходи, уходи, не хочу тебя видеть! — голос Госпожи вдруг сорвался на крик, клыки достигли подбородка. — Все из-за тебя! Убирайся или я убью тебя!
Клара выбежала из комнаты, прислонилась к стене и еще долго слушала стоны сдерживаемой агонии, снова и снова говоря себе, что ее не должны волновать страдания Госпожи, что нужно вернуться и собрать вещи и что завтра она уйдет с отрядом Винса и навсегда забудет обо всем, что произошло в Доме ночных кошмаров.
Но заснуть этой ночью она так и не смогла. Вещи были уложены, в общежитии стояла мертвая тишина, а Клара все сидела в коридоре, наблюдала за тем, как луна незаметно скользит по темному небу, и ей ужасно хотелось увидеть Серпенту, Луи или даже Линду.
На рассвете она снесла на первый этаж вещи, которые уместились в один не слишком объемистый тюк, и вышла во двор. Она знала, что не должна этого делать, что нужно уходить прямо сейчас, но ноги сами собой понесли ее к дому Госпожи.
Оставив вещи на пороге, Клара быстро пересекла холл и вбежала гостиную.
— Госпожа?
Ответа не последовало.
Клара бросилась вглубь комнаты и увидела ее в одном из углов. Госпожа сидела совершенно неподвижно, спрятав лицо в коленях.
Боясь того, что может увидеть, Клара медленно приблизилась. Раны Госпожи осушились, побелели.
— Госпожа? — Клара осторожно протянула руку, и вдруг де Тенебра дернулась, вскинула голову, распахнула подернутые белесой пеленой глаза и ухватила ее за рукав.
— Пришла попрощаться? — прошептала она изорванными губами. — Уходи, Клара, беги к своим жалким мятежникам! Теперь я никак не смогу тебя остановить!
Клара в ужасе отпрянула, вырвала руку и бросилась вон из комнаты.
