Даю вам слово в верности своей! Даю вам слово - жизнь свою отдам! В любой момент вступлюсь я за друзей И никогда не перед кем их не предам.
Была зима, Сара ушла на ночное дежурство в больницу, за окном выл ветер и Стив дрожал от холода так, что зуб на зуб не попадал . Баки притащил чашку с водой, нож и серебряную монетку. Всё как написано в книге.Пусть не всегда они и будут правы, Но я вступлюсь за них, не колебясь. Ведь дружбой данное мне право, За них вступиться не боясь.
Свеча горела уже давно, нож плавно разрезал кожу на пальце и три капли крови упали в чашу с холодной водой, Стив повозил пальцем по монете и передал Баки, который уже успел накапать из своего пореза. Им не стоило проводить этот ритуал. Стив после него слег с очередной болезнью. Но, в то же время, на войне он постоянно ощущал, что где-то, с правой стороны, всегда есть кто-то кому можно доверять. Стив выступил из теней Аззано справа. Стив закидывал его в поезд левой рукой. Пили они по глотку, передавая чашу другому и проговаривая слова клятвы каждый раз. В конце концов, последний глоток достался Баки, и именно у него должна была храниться монетка. Обычная монетка в десять центов, тридцать четвертого года. Которая пережила вместе с ним войну, плен, падение Стива. Баки сидит в баре, в том самом баре, где неделю назад шутил вместе со Стивом и играл в карты с Моритой. Карты - в вещмешке, монетка - на шее, Морита - в казарме, Стив - в пропасти. И даже с его регенерацией там не выжить. Слишком высоко, слишком большая скорость у поезда, слишком каменистое ущелье. Каждый из них думал, что будет если сорваться. Все знали, что шансов выжить - нет. Баки вертит монетку в руках, подкидывает и ловит. У Стива было немного вещей. Альбом, карандаш, уголек - как отголоски Бруклина; жетоны, щит, форма - как война; всё остальное не принадлежало ему. Альбом (простая линейная тетрадь в твердой обложке, пять пустых страниц, в начале четко прорисованные наброски, в конце больше схематичных и нервных изображений, последний - карта ущелья) и карандаш (покусанный, измусоленный, едва помещающийся в руках) он упаковал в газеты, перевязал бечевкой и спрятал, как самое ценное сокровище, среди своих вещей. В завещании попросил отдать Маргарет Картер без права передачи третьему лицу. Щит и форма - его на сутки. Жетоны - тоже его. Морита, Дум-дум, Гейб, Жак, Фэлсворт - они понимают. Их взгляд похож на его, они - стая без вожака. И только на сутки. Двадцать четыре часа. Барнс становится их альфой.