Экспедиция в Антарктику

Команда из пяти человек быстро бежала по коридорам, двигаясь по памяти, на ощупь, натыкаясь в темноте друг на друга и на стены. Бежать, бежать вперёд. Слышен лишь топот ног и сбивчивое дыхание. Один поворот, другой, прямо по коридору… Кажется, скитаниям по тёмным коридорам не будет конца, и они застряли здесь навечно. Наконец впереди дверь с пробивающимся из-за неё ярким белым светом. Жюль с силой толкнул её, и все пятеро выбежали с базы. Артемиус опустился на снег, тяжело дыша. Нога отзывалась глухой болью, но сейчас это было неважно. Они вырвались. Агенты, хотя и взволнованные произошедшим, но при этом вполне привыкшие к подобной нагрузке, уже были готовы продолжать путь, ровно как и Верн. К тому же, что мешало Немо прямо сейчас выслать за ними погоню? Разве этого человека, который решился пойти против самой природы, остановит отсутствие света? Но Амели… Девушка буквально рухнула на снег с тяжким стоном. Жюль подбежал к ней: — Амели? Что случилось? — взволнованно произнёс он, но девушка уже не могла ему ответить — потеряла сознание. Вдруг Жюль заметил что-то на снегу и удивлённо охнул. — Боже правый… По белой поверхности снега расползалось красное, неестественно яркое пятно крови. И сама эта ситуация казалась Верну чем-то неестественным, нереальным; будто бы это всё происходит не с ним, вокруг — картонные декорации, а этот ужасный спектакль скоро закончится, и Амели так же, как много раз до этого, подойдёт к нему и скажет: «Всё со мной в порядке, глупенький». Но нет. Словно в замедленной съёмке Жюль наблюдал за происходящим: как Артемиус вскакивает и бежит к дочери, как рану на животе девушки перевязывают чьим-то шарфом грязно-серого цвета, и как он сам поднимает Амели на руки. До лагеря добирались так быстро, как могли, и всё же на это ушло не меньше двух часов. Все выбились из сил, но продолжали идти. Останавливаться было никак нельзя. На кону — жизнь. На территорию лагеря Верн ступил первым и сразу же бросился к лекарю, палатка которого располагалась почти в самом центре, что было вполне разумно — дотуда можно добраться легко и быстро из любой точки лагеря, если что-то вдруг случится. Амели, в дороге несколько раз просыпавшаяся и что-то шепчущая в бреду, сейчас снова потеряла сознание и безвольно повисла на руках писателя. Верн появился на пороге, запыхавшийся, без шапки, со спутанными волосами и мокрым от пота лбом. — Помогите… — голос предательски дрогнул. — Помогите, — повторил Верн. — Она ранена. Лекарь — мужчина средних лет с пшеничного цвета усами и бородой, почти всегда улыбающийся во все тридцать два зуба — до этого что-то методично записывающий в свой блокнот, поднял голову и рывком встал. Указал молча на кушетку — кто бы мог подумать, что в этой экспедиции она действительно будет так необходима? — и когда Верн уложил туда девушку, уже стоял рядом со своей кожаной медицинской сумкой. Сам лекарь, конечно, привык видеть истекающих кровью раненых, но вот Верн — едва ли. — Жюль, иди. Тебе нужно отдохнуть и успокоиться, — сказал лекарь голосом, не терпящим возражений; зная его обычный характер, было сложно воспринимать это холодный приказной тон. Жюль внутренне возмутился: успокоиться?! Легко сказать: успокоиться! Попробуй-ка взять себя в руки, когда твой любимый человек ранен и находится буквально на грани между жизнью и смертью… Но парень лишь молча кивнул и пошёл к выходу. Он хотел было обернуться, посмотреть на неё ещё раз, но что-то остановило его. Жюль покинул палатку и побрёл по лагерю. Время словно застыло, растворилось в воздухе. Сколько прошло? Чёрт его знает. Минуты тянулись, как резина. До лагеря вскоре добрались агенты и Артемиус. Навстречу им вышла взволнованная странным поведением Жюля Эстер: — Что у вас там произошло? Жюль вернулся, как в воду опущенный, ничего мне не рассказал, отказался пообедать!.. — она всплеснула руками. — И где Амели? Николсон решил пока не посвящать никого постороннего в произошедшее, чтобы не сеять панику. — Всё в порядке, мадам… — но договорить ему не дали. — Ах, в порядке?! Вы ещё смеете мне врать? — Но, позвольте… — «Позвольте»! Вы никуда не уйдёте отсюда, пока не скажете, что с Амели! Агенты переглянулись. Но за них ответил Артемиус, пытаясь заставить голос не дрожать: — Её ранили. Капитан Немо, — с этими словами он развернулся и скрылся за палатками. На глаза навернулись слёзы. Люкас за последние несколько часов едва не сошёл с ума, думая о том, что же будет с Амели. Воображение рисовало самые страшные картины, которые, как назло, никак не удавалось прогнать. В душе перемешивались всепоглощающая ярость, вызванная собственным бессилием, и безумный страх. От этих чувств голова начинала кружиться, а руки — предательски дрожать. Не вовремя вспомнился Стальной Город и слова Немо: «…и скоро ты узнаешь, каково это — потерять тех, кого обожаешь!». Эти слова всё кружились и кружились в голове, множились, перекрывая друг друга, и эхо вновь и вновь повторяло: «узнаешь, каково это — потерять, потерять, потерять…». И вот с прибытием в лагерь мир сжался до размеров палатки, где сейчас находилась Амели… Но лекарь показался в лагере, отыскал глазами Верна и жестом подозвал к себе. — Что? — у Жюля от волнения перехватило дыхание. Лекарь добродушно усмехнулся и похлопал парня по плечу. — Волноваться не о чем, друг мой. Рана оказалась неглубокой, да и не так много крови она потеряла — спасибо тебе. Конечно, сейчас ей нужен отдых и небольшая медицинская помощь, но, в целом, могу поручиться, что через пару месяцев всё заживёт — и даже следа не останется, — мужчина ободряюще улыбнулся. Верн облегчённо выдохнул. — Слава богу… В этот же момент к говорящим приблизился Артемиус. — С вашей дочерью всё будет в порядке, — поспешил заверить его лекарь. — Не стоит переживать. Артемиус лишь коротко кинул в ответ. Теперь он наконец снова мог дышать спокойно. «С ней всё хорошо»

***

Отряд из шести солдат подобрался к лагерю. За толстыми глыбами льда и занесёнными снегом камнями заметить их было сложно. К тому же, группа была одета в маскировочные костюмы белого цвета, практически сливающиеся со снегом и, к тому же, ярко блестящие на солнце, так что даже если бы их раскрыли, противники были бы ослеплены яркими бликами — конечно, в солнечный день — и у солдат было бы время уйти. — Всем занять свои позиции и приготовиться, — хриплым голосом произнёс командир отряда. Остальные, повинуясь приказу, скрылись за камнями, и вскоре словно слились с окружающим ландшафтом. Жизнь в лагере текла своим чередом — все понемногу готовились к отплытию: уносили на корабль оставшиеся припасы, разбирали и сворачивали палатки. Эстер, как всегда, занималась готовкой — жарила бекон, чтобы экипаж мог перекусить перед отплытием, старательно игнорируя все протесты судового кока. Де Ленюи рассчитывал, сколько денег и времени у них ушло на путь в одну сторону и прикидывал, сколько они потратят на возвращение. Артемиус, Жюль и Амели, уже немного оправившаяся после ранения, беседовали. Словом, всё было спокойно. Никто и предположить не мог, что произойдёт в следующие полчаса.