"Хочешь, расскажу тебе историю, мой друг? О том, как бабочку паук полюбил. Конец известен наперёд: рано или поздно один убьёт другого"
Чанёль поспешно заглушил мотор огромного мотоцикла, в следующую секунду спрыгивая с него. Волосы от попутного ветра были безобразно взъерошены, поэтому парню пришлось несколько раз провести по ним рукой в надежде, что те приулягутся, чего, собственно, не произошло. Поднявшись по невысокой лестнице до двери дома, он уже было приготовил ключи, чтобы открыть массивную железную дверь, как та сама поддалась от нажатия на ручку. «Что? Какого чёрта?» — поспешно пробежало в голове, а густые брови нахмурились до того, что между ними появилась глубокая морщина. При входе, у полочки с обувью, стояли какие-то коробки, и Чанёлю пришлось обходить те, чтобы не дай бог не обрушить на себя. И только сейчас брюнет почувствовал отчётливый запах готовившейся еды. Желудок моментально схватило в голодном спазме, а во рту образовалось обилие слюны. — Чанёль, это ты? — с небольшой кухоньки послышался знакомый женский голос, Пак уже успел понять, что это хозяйка дома. По спине подобно водопаду обрушился холодный пот, и Чанёль прикрыл глаза, выдыхая. — Тётушка Сон, вы меня напугали. — с тихим смехом выдал парень, заходя на тесную кухню, где сейчас так вкусно пахло домашней едой, которую Чанёль, кажется, не ел уже вечность. Пожилая женщина в белом фартуке удивлённо посмотрела на своего арендатора, продолжая помешивать поджарку к рису. — Опять без шлема разъезжал? — не заметив при Паке чёрного шлема, тётушка Сон не по-доброму покосилась на брюнета, — Честное слово, ведёшь себя как маленький ребёнок, у которого в одном месте шило! Женщина всегда хорошо относилась к Чанёлю, часто заходила к парню, занося что-нибудь вкусное по дороге, даже не смотря на то, что была Паку, по сути, никем. Прощала за небольшой бардак в крохотных комнатках дома, и парню часто казалось, что тётушка Сон попросту не умела злиться, она относилась к Чанёлю, можно сказать, как к собственному сыну или же даже внуку. — Йа! Тётушка Сон, я за рулём мотоцикла уже пять лет и до сих пор жив! — гордо ответил парень, одним движением руки зачесывая отросшую тёмную чёлку, что свисала на густые брови. Женщина сощурила миндалевидные глаза, будто смотря сквозь брюнета, после чего громко выдохнула. — Садись, уже всё готово, наверное, проголодался. После этих слов, желудок парня подтверждающе завыл, словно оголодавший волк, и Пак поспешил усесться за небольшой стол, наблюдая за тем, как тётушка Сон накладывает аппетитный обед. Сам Чанёль готовить естественно умел немногое, а конкретнее «ничего». Всё, что поддавалось его огромным рукам, так это рамён, там даже стараться не приходится, всё равно выходит божественно. Чанёль зафырчал будто жеребёнок, щурясь от пара, что исходил от риса и, не теряя ни секунды, начал свою трапезу. — Кстати, — начал было Пак, засовывая новую ложку с горячим обедом, но слишком поторопился, совершенно забыв остудить, и быстро запил прохладной водой пожар, что царил во рту, обжигая чувствительные стенки. — Что? — Что за коробки? Вы что-то привезли? Помочь отнести куда-нибудь? — посыпался шквал вопросов от брюнета. — Ах, точно… коробки. — протянула женщина, — с этого момента с тобой будет проживать сосед. После такого утверждения Чанёль резко прекратил поглощать столь вкусную пищу, и замер. Примерно три года назад Пак переехал в этот дом только ради того, чтобы не селиться в отстойное общежитие института. Парень ценил личное пространство и совсем не хотел делить своё жилищное пространство с кем-то, пусть это даже будет друг. Чанёль и у девушек долго не оставался, сразу предпочитая исчезать на утро после бурной ночи. И спустя столько времени теперь ему придется жить с кем-то? С тем, кого он даже не знает? Это совершенно не было по душе брюнету, но в то же время внутри орало что-то, крича, что переезжать некуда, да и денег на такие скромные удовольствия у Чанёля сейчас не было от слова «совсем». — Сосед? — наконец-то произнёс парень, после чего делая несколько глотков жидкости, дабы промочить горло. — Да, парень хороший, заехал сегодня утром, но совсем не успел распаковать вещи, уехал на работу, — женщина встала из-за стола, выходя в коридор. Парень поспешил за ней, увязавшись словно щенок, по пути чуть не свалив, несколько стоящих друг на друге коробок. — Но я же выплачивал всё, без опозданий… — Да, а так же не водил сомнительной наружности девушек, не громил дом и много чего ещё, — закончила за парня женщина, надевая на ноги обувь. И Пак на секунду отметил про себя то, что он просто успевал быстро привести всё в порядок после очередной бессонной ночи, пряча по шкафам пачки с презервативами, не первой свежести нижнее бельё, да и непристойные журнальчики. — Его комната напротив твоей, а зовут — Бён Бэкхён, — седовласая слабо похлопала парня по твёрдым мышцам груди. Женщина хотела было уже выйти, открыв громоздкую железную дверь, и придерживая её рукой, но почему-то остановилась, обернувшись на Чанёля. — Чанёль… — позвала она брюнета, заставив парня подойти чуть ближе, — сдружитесь. — после короткого слова, тётушка покинула небольшой дом, оставив Пака наедине со своим внутренним голосом, который не хотел смириться с тем, что теперь по этому дому будет ходить, будет жить, спать и мыться кто-то кроме него. — Блять, — кинул брюнет, тряхнув всем телом, и несколько коробок всё-таки с грохотом повалились на пол, заставив Пака ещё громче кричать проклятия в адрес ещё неизвестного ему нового соседа.***
— Бён Бэкхён? — по пустующему после многочисленных пар коридору прошлось неожиданное эхо, и шатен резко затормозив, обернулся. Перед ним, в нескольких метрах, стоял невысокий парень, приветливо улыбающийся и направляющийся навстречу Бёну. Бэкхён уже подметил то, что видел «знакомого незнакомца» в кабинете декана. Он тихо стоял рядом с преклонных лет мужчиной, записывая что-то в блокнот. Тёмная чёлка была аккуратно зачесана назад, открывая высокий лоб. Бэкхён поправил белую рубашку, неосознанно приподнимая уголки губ. — Да? — голос так же эхом прошёлся по длинному коридору, заставляя по телу пускать крохотные мурашки. — Как прошли сегодняшние пары? Студенты слушаются? — перекладывая из одной руки в другую несколько черных папок, спросил парень, — кстати, вы, скорее всего, меня не помните, я главный секретарь деканата — Ли Тэмин. — Очень приятно, — продолжая держать притворную улыбку, Бэкхён слегка наклонился в почтении, — всё было идеально. — поспешил успокоить разволновавшегося секретаря Бён. — Думаю, вы понравились большинству учащихся, — засмеялся Тэмин. Бэкхён вопросительно изогнул густую бровь, после чего опустив руку в карман пиджака, достал множество скомканных бумажек, точно исписанных, и кинул нескрываемый смешок: — Думаю, им интересен я, а не высшая математика, раз на моих парах девушки, а может и не только девушки пишут такие короткие признания в любви, после пар подкидывая их мне. — Бён опустил руку обратно в карман. Парень был совершенно не удивлён таким поведением со стороны студентов, даже в какой-то степени это было лучше, чем если бы они совершенно не пришли на пару. — Это всё? Или вы ещё что-то хотели мне сказать? Бён слишком сильно хотел отдохнуть. Ноги вот-вот могли подкоситься, а тяжёлые веки грозили закрыться в следующую секунду. Сейчас бы не помешал холодный, бодрящий душ. Чтобы прямо до костей пробивался липкими пальцами, проникая под кожу, заставляя толпы мурашек бегать туда-сюда. — Да, конечно, я вас понимаю, столько дел в первый же рабочий день. — стушевался Ли, нервно сжимая бледными пальцами кромки чёрных папок. Бён ещё раз улыбнулся, отворачиваясь, и исчезая за поворотом коридора. Усталость давила на тело, хотелось напиться и упасть где-нибудь, чтобы больше никогда не вставать. Чтобы большое количество алкоголя обволакивало органы, чтобы горячительная жидкость пропитала тело и разум.***
На смятой постели, которую не застилали по всем правилам, наверное, уже в течение полугода, замотавшись в плед, лежал Пак, негромко сопя и изредка инстиктивно дергая ногой, словно щенок. За окном успело густо стемнеть, словно сейчас совсем и не детское время. Звенящую в ушах тишину и сгущающиеся в голове мысли перебила громкая трель телефона. Глаза распахнулись сразу, будто Чан и не пребывал последние несколько часов в царстве сна. Лениво вытащив руку из-под пледа, Чанёль поспешно ответил на входящий звонок: — Почему свалил сегодня, ничего не сказав? — заворчал Сехун, и Пак невольно поморщился от комичного шипения друга на той стороне провода. Платиновый блондин обладал небольшим дефектом в речи, но это совершенно не мешало ему, но будет сказано между нами, друзья иногда в шутку издевались над О, заставляя того еле слышно утробно рычать. — Дела были… И плевать, что дел никаких и в помине не было, просто очередная бессонная ночь сказалась на Чанёле до того, что он на первой же паре вырубился, заставив рядом сидящего Ифаня материться под нос, прикрывая друга перед придирчивым профессором Муном, что сегодня был в особенно плохом настроении. Поэтому Паку ничего не оставалось кроме, как свалить с пар пока он не уснул на толчке или ещё где похуже. По ту сторону провода послышалось фырканье, и сейчас Пак только мог представить себе, как блондин показушно закатывает глаза: — Пф, короче, я и Крис собираемся провести вечер в клубе, ты же с нами? Пак садится на кровати, слыша, как на первом этаже хлопнула входная дверь, и шаги сразу направились в сторону ванной комнаты. Он почти не удивился, вспомнив, что теперь будет проживать не один. — Что за клуб? — Адрес сообщением отправлю, не задерживайся, — шикнул младший, обрывая вызов. Откинув телефон дальше на огромной кровати, Чанёль встал на холодный пол босыми ногами, чувствуя холод, пронзающий кожу. Тем временем по первому этажу разнёсся звук льющейся из крана воды. Похоже, новый сосед решил принять душ. Хмыкнув своим мыслям, Пак спустился на первый этаж. Он даже не переодевался, продолжая прибывать в чёрных джинсах и огромной белой футболке. Замок в двери звякнул, и брюнет увидел невысокого темноволосого парня. Он уже был переодет в домашние серые штаны, а с худых плеч свисала неестественно большая по размерам чёрная майка. Шатен на секунду застыл на месте, увидев стоящего в двух метрах от него Чанёля, что сейчас нагнувшись вперед, шнуровал громоздкие берцы. Пак еле слышно засмеялся, ловя на себе застеленный пеленой усталости взгляд. — Видишь что-то смешное? — напрямую спросил парень, заставив Чана повернуться в его сторону. В орехового цвета глазах была присущая после тяжелого дня блеклость, будто у дохлой рыбы. Пак повернулся обратно к ботинкам, продолжив своё дело, будто чего-то выжидая, а после на выдохе проговорил: — Тебя. Новый сосед напомнил брюнету мокрого щенка. С волос капала вода, впитываясь в махровое полотенце на плечах, а на некоторых участках одежды проглядывались влажные пятна, говорящие, что парень поспешно натягивал ткань ещё на не до конца высохшее тело. «Бан Бэкхун?» «Бён Бёнхён?» «Как же его имя то?» — Пак пытался вспомнить, он точно запомнил тот момент, когда тётушка Сон говорила имя этого паренька. — Бён Бэкхён? — вспомнив имя парня, спросил Чанёль, накидывая на плечи косуху, что тяжёлыми линиями упала на крепкие плечи, — Ведь так? — Знаешь моё имя? — уже обернувшись у лестницы, еле заметно ухмыльнулся сосед, складывая руки на груди, но Пак ничего не ответил на этот вопрос, немо хватая чёрный шлем и открывая входную дверь. — Коробки убери, мешаются, — фыркнул Пак, прежде чем исчез за дверью. Бён не обратил на это никакого внимания, поднимаясь в свою комнату и сразу же начиная рыться в неразобранном чемодане. Мысли о сне ушли сами собой, как только головы коснулись холодные капли воды, и теперь хотелось проветриться, расслабиться с выпивкой в руке, слыша биты громкой музыки, и Бэкхён, конечно же, знал, где так можно «расслабиться». Бён чувствовал этот аромат одеколона той башни, с которой ему придётся делить дом. Кажется, этот запах прокрался в каждую щелку, и только от этого Бёну хотелось сжечь всё вокруг. «Я показался тебе смешным? Чёртов мудак…» — шипело сознание шатена, пока длинные пальцы рук застёгивали черные пуговицы на слегка помятой рубашке.***
Бэкхён в который раз делает глоток терпкого напитка, чувствуя, как жидкость стремительно обволакивает его внутренние органы, катясь своей дорогой вниз. Музыка уже не кажется такой громкой, а танцующие с каждой стороны полуголые девушки и парни с каждым тактом будто специально оголяют всё больше и больше кожи, избавляясь от неудобной одежды. Клуб, в котором сейчас находился Бён, был закрыт для обычных людей, не каждой мог сюда попасть. Дети богатеньких родителей, бизнесмены, что готовы были трясти своим толстым кошельком налево и направо, звезды и многие другие «шишки». Даже члены из правительства — вот те, кто любил здесь проводить свои бессонные ночи и скучные вечера. Но Бён не был никем из перечисленных, его пропуском был хозяин этого заведения, а по совместительству хороший друг и в прошлом даже работодатель — Ким Чондэ. Друзья называли брюнета с идеальной укладкой — Ченом. Парень крутился в мире клубов, денег и хорошо оплачиваемых шлюх. — А вообще я хотел попросить тебя одолжить мне немного денег… — признался Бэкхён, смотря на Чондэ, что искусно потягивал из бокала дорогое вино, — Ты же знаешь, я вложил все свои средства в новую машину и переезд, теперь даже на деловой костюм не хватает, я же теперь порядочный гражданин, преподаватель в институте всё-таки. — Оу, — протянул Чен, — заработай. — многозначительно поиграв густыми бровями, рассмеялся друг, точно намекая не на чистые дела. — Эй, я бросил это дело! Ты же помнишь… — ударив друга в плечо, засмеялся Бён. — Да ладно тебе! Развеселишь моих сегодняшних гостей, и я дам тебе в два раза больше, чем ты попросишь… — сладко протянул брюнет, ухмыляясь своим же грязным мыслям. Да, в этом клубе высоко ценились не только девочки с плохим поведением, но хорошим телом, но и мальчики, умеющие заставить пах гостей реагировать на каждое новое движение тела, будь то волны или же обычный выпад. Умеющие заставлять толстосумов открывать свои кошельки и пихать в карманы проходящих мимо официантов огромные кучи денег, или же сразу оттягивать податливые элементы одежды совсем не стесняющихся мальчишек, оставляя большие вознаграждения за горячие танцы у шеста. — Ну, что? Или струсил? — хмыкнул Ким, так и подначивая Бэкхёна перешагнуть ту черту, которую он оставил за собой, устроившись работать в институт, решив быть тем, кого одобряет общество, обычным. — Кто это сказал? Я ещё не дал ответа! — обиженно фыркнул парень, теребя края алой рубашки, что плавными волнами повторяла изгибы подтянутого тела. — Тогда ты знаешь, где можно приготовиться. — Чондэ делает ещё один глоток красной жидкости, продолжая улыбаться, словно чеширский кот, — Я и гости будем тебя ждать. Они до сих пор помнят твои танцы, твоё тело… — Бля, перестань, — рыкнул парень, — в три раза больше, мой танец заставит даже твоего дружка на меня подняться. — теперь уже Бэкхён расплылся в улыбке с явно заметной издевкой, а спустя минуту покинул столик, пробиваясь сквозь толпу в неприметную дверь, куда бегали полуголые девчонки и мальчишки с желанием привести себя в порядок.***
— Не помню, чтобы мы когда-нибудь зависали в этом клубе, — на выдохе произнёс Чанёль, снимая шлем. Здание клуба переливалось огоньками, да и само по себе смотрелось очень дорого, даже без того, что было расположено в Каннаме. Рядом были припаркованы множество разных тачек на любой вкус, но Пака не возбуждали такого рода малышки, большее предпочтение брюнет отдавал мотоциклам. «Cassiopeia» — прочитал про себя Пак название заведения, в котором он с друзьями собрался хорошо провести вечер, а возможно, и ночь. Брюнет слышал о том, что клуб открыт не для всех желающих, и чтобы посещать его, нужно иметь либо хорошие связи, либо как минимум иметь здоровенный кошелёк, чтобы приобрести немало стоящий пропуск. — Правильно, потому что мы в нём и не зависали, — хмыкнул Ифань, глуша мотор чёрного мотоцикла, — Какого хера мы вообще здесь, если таких, как мы не пропустят? — Бля, замолчите, — на выдохе проговорил Сехун, показательно достав из кармана кожанки несколько пластиковых карт с названием заведения. — Откуда… Чёрт возьми, — стремительно расширились от удивления глаза Ву, когда Сехун подал парням по одной пластинке. — Надо иметь связи, девочки, — протянул блондин, зачёсывая собственной пятернёй длинную чёлку назад, тем самым взъерошив волосы. Парни прошли в душное здание прямо до дверей, ведущих в сам зал клуба. Дальше охрана пропустила их без вопросов, но при этом хмуро косилась, всматриваясь в молодые лица. Громкая музыка ударила по ушным перепонкам, как только друзья переступили через порог. В глаза, тут же вспыхнувшие огнями, бросились полуоголённые девушки и парни, что так умело извивались в такт. Чанёль довольно ухмыльнулся, пробиваясь сквозь толпу, по пути взяв из рук грудастой официантки бокал горячительного напитка. Тепло приятно разливалось внутри, жгло горло, нежные стенки. Сехун накинулся на выпивку, осушив сразу несколько бокалов, а Ифань пробрался к барной стойке, решив заказать что-нибудь поинтересней обычных коктейлей. Пак не удивится, если через несколько минут оба его друга будут, как минимум безудержно танцевать под громкую музыку, находясь под действием высокоградусного алкоголя. Музыка стихла, и небольшой выступ освятил яркий прожектор. Молодой брюнет поднёс к губам микрофон, и незамедлительно заговорил. На удивление никто не кричал о том, чтобы музыка продолжилась, наоборот все затихли, смиренно ожидая речи. — Хэй, сегодня вы все мои гости, и вы это, конечно же, знаете. — улыбнулся парень, — Поэтому моим сегодняшним подарком, а также центром этого вечера будет то, что вам точно понравится. — брюнет будто специально выждал время, заставив всех вопросительно замотать головами. — Вы же все помните нашу «Диву»? — многие из тех, кто был в зале, радостно загоготали. — В общем, не благодарите. — после этих слов прожектор погас, а на большой сцене загорелись множество огней, и заиграла музыка. Многие скандировали имя, которое было сложно разобрать из-за пьяных возгласов. Всё, что понял Пак, — это то, что сейчас будет что-то поистине стоящее внимания.***
Бэкхён быстро спустился вниз по лестнице, попадая в длинный коридор, зайдя уже в знакомую комнату, перед этим обогнув несколько поворотов, Бэкхён застыл на месте, встречаясь взглядом со знакомым блондином. Китаец невольно хмыкнул, продолжив натягивать на худые ноги узкие брюки, при этом оставаясь совершенно без нижнего белья. А как ещё? По-другому будет вообще неудобно, или же чёрные кожаные брюки попросту не оденутся даже на самый тощий зад. — Не думал, что встречу тебя здесь ещё, — ухмыльнулся блондин, потянув за ширинку с характерным «вжиком». — А ты думал, что теперь будешь единственной звездой, Лухан? — Бэк прошёл вглубь комнаты, закрыв за собой дверь, — небось, успел уже обрадоваться. — Я не радуюсь потерям других, — легко ответил Хань, наклоняясь к столику за карандашом для глаз, — Чего пришёл-то? Наверняка, есть причина. Бэкхён зашёл за шторку, где располагался шкаф с одеждой здешних стриптизёров и выудил уже привычные кожаные брюки и сетчатую чёрную футболку. Собственная алая рубашка упала на рядом стоящий стол, то же самое произошло с джинсами и нижним бельём. Бён не спешил отвечать на вопрос Лухана, предпочитая заняться своим видом. Он видел в зеркале шкафа собственное отражение, всматривался, будто изучал. Плоский живот вздымался при каждом вдохе, можно было увидеть слегка заметный пресс, тонкие, сильно выраженные ключицы были словно обтянуты молочной кожей. — Деньги, мне просто нужны деньги, — сказал Бён, натягивая вверх по худым ногам ткань кожаных брюк, что словно вторая кожа облегали, подчёркивали, следовали каждому выступающему мускулу. Ткань знатно обтянула округлые, словно девичьи бёдра парня, стянула туго член, заставив Бэкхёна еле слышно зашипеть. Штаны были с низкой посадкой, даже не доставали до выступающих тазовых косточек парня. Было неудобно и неприятно танцевать в таких, чувство, будто ещё немного и обтянутый кожей зад или же член разорвёт тонкую ткань. Под сетчатой футболкой свободно можно было разглядеть тонкую, неестественную для парня талию, молочную кожу. Зашнуровав берцы, Бэкхён подошёл к зеркалу, выхватив из рук блондина карандаш для глаз и знатно подведя те, вставил в небольшую дырочку под губой кольцо. Губа засаднила, принимая тонкое золото, и порозовела. Лухан наблюдал за манипуляциями друга, в какой-то момент негромко засмеявшись своим грязным мыслишкам, что пропитали всего парня: — Чувствую, если бы ты тут не только танцами подрабатывал, твоя задница на утро саднила бы так, что не смог бы подняться. — Если ты так говоришь, то выгляжу я сногсшибательно… — спокойно произнёс Бён, радуясь внутри себя проделанной работе. — Я посмотрю на то, как у толстосумов не только кошельки лопнут, но и ширинки от напряжения, — похлопав Бёна по плечу, улыбнулся Хань, выйдя из комнаты, тем самым оставив Бэкхёна одного. Шатен громко выдохнул, зажмурив глаза до черных мушек. Рука сама собой потянулась к миске полной непростых сосательных конфет. Белая шипучка коснулась влажных стенок рта, и Бён ощутимо расслабился, чувствуя лёгкое головокружение. «Конфетка» сделала своё дело, и лицо парня осветила неподдельная усмешка, отразившаяся в зеркале. На слегка подкашивающихся ногах Бэкхён прошёл до двери. Проворачивая холодную металлическую ручку, Бён чувствовал то, как кровь в венах ощутимо начинает бурлить, а мысли в голове сами собой рассасываются, оставляя только нескрываемую похоть.***
Чанёль сделал очередной глоток в ожидании, но чуть не выплеснул алкоголь обратно в бокал, когда на сцену прошёл парень, хватаясь за шест, и будто специально закидывая голову назад, чтобы показать молочную кожу шеи, под которой от напряжения пульсировала синяя венка. — Оу, мы хорошо заскочили, похоже, хозяин клуба приготовил горяченькое, — засмеялся Ифань, осушив одним глотком остатки в бокале. Чанёль еле заметно ухмыльнулся, вновь направив взгляд на сцену, где искусно выгибал тело парень. Глаза Пака завидели лицо шатена, что упав на спину, изогнулся, двигая бёдрами под музыку. Можно было разглядеть, как зрачки мальчишки расширились, оттесняя орехового цвета радужку. Руки шатена спускаются от груди до низко посаженных брюк, совсем чуть-чуть оттесняя кромку брюк, но уже это заставило множество ширинок оттопыриться. Этого, скорее всего, и добивался темноволосый мальчишка, ероша собственные волосы, при этом, не переставая слишком соблазнительно и запретно интимно улыбаться. Стройное тело поддаётся рукам, когда изящные пальчики поднимаются вверх, не забывая задрать сетчатую накидку на оголённом теле. На секунду Пак чувствует, как внизу живота ощутимо потяжелело и затянуло приятной судорогой, что очень странно, ведь он не по мальчикам. Каждый жест, каждое виляние по-женски пухлыми бёдрами шатена, отдавалось в пах Пака, и брюнет невольно шипел, чувствуя. Чанёль стоял в двух метрах от сцены, что скоро начнёт плавится под горячим телом танцора, и когда тот наклоняется вперед, Пак детально может рассмотреть знакомые глаза, что застелила пелена разврата и похоти, слегка пухлые, розовые губы. Пак мог даже поспорить. Ему не мерещилось. Он хорошо помнил лицо Бён Бэкхёна. Того самого, что выйдя из ванной комнаты был одет в обычную домашнюю одежду, а тёмные волосы свисали на лоб. Но сейчас этот самый Бён Бэкхён танцевал у шеста. Такой всклокоченный, такой развратно грязный, но в то же время слишком горячий. Это точно не тот Бён Бэкхён, которого он видел перед собой каких-то два часа назад. Чанёль незамедлительно достал телефон, дрожащими непонятно из-за чего пальцами разблокировав экран, он направил камеру на сцену, снимая. «Это он. Это он, чёрт возьми!» — кричало в голове вместо громкой музыки.