"Думаешь, я не вижу, что ты наблюдаешь за мной?"
Дрожь по всему телу, тонкие пальцы судорожно цепляются за бока унитаза, пока содержимое желудка исчезает в мутной воде. Всхлипнув, шатен вытер влажный рот тыльной стороной ладони. Нажав на кнопку смыва, обессиленное, слегка подращивающееся тело, опускается на пол, прижимая колени к груди. В горле свербело, а перед глазами до сих пор плыло. — Бэк, ты как там? — в кабинку постучали, а через секунду из-за двери вылезла голова Лухана. По блондину было видно, что он обеспокоен. — Уже намного лучше… — горько хмыкнул парень, поднимая мутные глаза на парня. Лухан прошёл в узкую кабинку, умудряясь сесть перед Бэкхёном на корточки, потрепав мягкие пряди волос друга, — Останови меня в следующий раз, когда я решу проглотить эту дурь… — Не помню, чтобы тебя раньше так от экстази* пёрло. Голова ещё кружится? — вздёрнув тонкими пальцами подбородок шатена, Лухан повертел голову друга в разные стороны, скептически хмыкнув. Бён коротко кивнул вопросу блондина. Если честно, то Бэкхён не помнит ничего после того, как съел ту «конфетку». Так и должно было быть. Чувство эйфории, жажда к физическому контакту, отсутствие мыслей. Но судя по тому, как кричали после исполненного танца приглашённые гости, Бён постарался на славу, или же лучше сказать, что наркотик в парне постарался? — Переоденься, я отвезу тебя, — Лухан слабо хлопнул Бэкхёна по гладкой щеке, поднимаясь на ноги и выходя из кабинки. Бэк прикрыл болящие от напряжения глаза, но всё-таки встал, на подкашивающихся ногах выходя из туалета.***
Мягкие губы поддавались грубым ласкам Пака, а «жертва» прижатая к стене сильным телом, стонала в поцелуй, зарываясь пальцами в жёсткие тёмные волосы. Красная помада была размазана вокруг губ, что неестественно опухли после долгих поцелуев. Примерно пятнадцать минут назад, эта девушка пьяная вдрызг подошла к Чанёлю, предлагая бокал, доверху наполненный алкоголем. А сейчас эта самая девушка похотливо раздвигала стройные ноги, позволяя мозолистым ладоням исследовать податливое тело, пробираясь в самые интимные уголки. Несмотря на это всё, в голове Чанёля до сих пор был его сосед. То, как он танцевал на сцене, точно застрянет в мозгу Пака надолго. В телефоне, что лежал в заднем кармане узких джинс хранилось сохранённое видео, и Чанёль уже знал, как им воспользоваться. Неожиданно незнакомка оторвалась от Чана, хватая губами задымленный от сигарет воздух клубного коридора, что вёл на улицу. Девушка подняла большие глаза на лицо брюнета, воспользовавшись заминкой парня, резко поменяла их местами, прижав Чанёля к прохладной стене, спускаясь рукой к выпирающей ширинке тёмных джинс и впиваясь ноготками в возбужденную плоть, массируя сквозь натянутую ткань. Острые зубки прикусили паковскую мочку уха, еле слышно шепча: — Ты такой податливый… Чанёль усмехнулся, отводя взгляд вглубь коридора, замечая, что кто-то спешит покинуть заведение, быстрыми шагами направляясь к выходу. Брюнет неосознанно прищурился, игнорируя движения шлюшки, что так искусно выцеловывала загорелую кожу на шее, наверняка пачкая помадой. Фигура приближающегося парня была Паку знакома, а после того, как неизвестный прошмыгнул мимо обжимающейся парочки, Чанёль узнал в незнакомце Бён Бэкхёна, и уже было оторвался от прохладной стены, но девушка, неодобрительно покосилась на неожиданно заволновавшегося парня. — Эй, — возмутилась та, когда Чанёль «отодрал» её тело от своего, но не успел и шага сделать, как неугомонная вцепилась в его руку, останавливая, заставляя прильнуть обратно к стене. — Какого чёрта?! — Отцепись! — Что?! — Отвали, говорю! — рявкнул Пак, срываясь на бег, оставив за своей спиной всклокоченную незнакомку, что позже начала кричать в его спину множество проклятий. Выбежав на улицу парень невольно поморщился, вмиг покрываясь мурашками от прохладного осеннего ветра. Лёгкие наполнились свежим воздухом, отчего уголки губ неосознанно приподнялись. Найти Бёна не составило труда, он стоял оперевшись спиной о стену, опустив голову так низко, что длинная чёлка застилала глаза. Между тонкими пальцами тлел бычок от сигареты, тонкой волной издавая сизый дым. Возможно, это выпитый алкоголь правил внутри Чанёля, но и секунды не обдумав, он сократил приличное расстояние в несколько шагов, без задней мысли заключив соседа в «ловушку». Пак опёрся руками по двум сторонам от головы соседа, неистово близко наклоняясь к невысокому Бэкхёну, что, кажется, совсем и не собирался поднимать головы. — Эй, сосед, горячий танец… — проговорил Пак, смотря в тёмную макушку. Бэкхёна совершенно не смущало то, как сейчас прижимают его тело к стене, кажется, ему было совершенно плевать. Рука дёрнулась, но не для того, чтобы вырваться, а для того, чтобы сделать затяжку, прижимая фильтр к розовым губам, — Укурился до того, что ответить не можешь? После сказанного, Бэкхен дёрнул головой, поднимая глаза на высокого брюнета. Пак мог заметить, как тёмные зрачки были увеличены до того, что вытесняли орехового цвета радужку. Парень выглядел достаточно расслабленным, нахально смотря прямо в глаза Чанеля. Губы Бёна исказила кривая ухмылка, а из носа прямо в лицо Пака хлынул сизый сигаретный дым, заставив не ожидавшего такого поворота парня громко закашляться. — Спасибо, за комплимент, сосед, — с явной издёвкой кинул Бэкхён, вновь приближая тонкую сигарету к губам, но не успел и прикрыть глаза, чтобы поглотить такой приятный, горьковатый дым, щекочущий рецепторы, как Пак резко выхватил тонкую сигарету Бэкхена, туша бычок о слегка влажную стену здания. — Вот же мелкая задница! — рыкнул Чанёль, морща нос. — Ха, да я старше тебя, — рыкнул в ответ Бён, чувствуя раздражение. Тяжёлая голова упала на грудь, пока Чанёль продолжал что-то говорить. Перед глазами продолжало плыть, не говоря уж о том, что наркотик до сих пор не отпускал, — Воу, похоже, у тебя оборвалось всё с сучкой? — сфокусировав взгляд на ширинке брюнета, прохрипел, неожиданно севшим голосом Бэкхён, игнорируя реплики соседа. Пак утробно зарычал, вздёрнув подбородок шатена: — Хочешь закончить за неё? Чанёлю нравились бабы. Огромные груди и всё к этому прилагающееся, никогда в голове не возникало мысли о том, чтобы провести ночь с парнем, но почему-то именно в этот момент слова вырвались сами собой. — Вау, да мой сосед по мальчикам? Мне надо быть осторожнее, чтобы не быть выебаным? — Бён дернулся всем телом навстречу Чанёлю, как бы случайно задевая коленом эрекцию брюнета. Телом правил наркотик, поэтому Бён даже не пытался вести себя нормально, выпуская внутреннего дьявола. — Эй, а ну хватит приключений на сегодня… — послышалось со стороны, и Бён дернулся, повернувшись в сторону знакомого голоса. В метре от разворачивающейся пикантной сцены стоял Лухан, держа за щекой излюбленный леденец, и время от времени двигая меж пухлых губ белую палочку, — Я, конечно, сожалею, сэр, но мне надо забрать этого алкоголика домой, он уж слишком много выпил. — естественно соврал блондин, подхватив невтыкающего Бёна под руку и отводя в сторону машин. — Да, бля, это он доебался! — продолжал выкрикивать шатен, брыкаясь на попытки Лухана усадить друга в тёмную машину. Чанёль продолжал наблюдать, до того момента, пока машина не тронулась с места и не исчезла за ближайшим поворотом. В конечном итоге, сплюнув себе под ноги, Пак оседлал собственный мотоцикл, срываясь с места.***
— Какого хера вообще? — рыкнул блондин, провернув кожаный руль иномарки, — я сказал просто подождать меня, а ты уже нашёл себе развлечение! Бэкхён молчал, тупо смотря в окно, провожая взглядом пустующие в ночи коробки многоэтажных офисов. Ему стоит забыть о вечеринках, и уж тем более об этом злосчастном клубе, теперь он не сомнительной наружности танцор в ночном клубе, а учитель, преподаватель в институте. Если каким-нибудь образом прознают про его «тайну» будет не очень сладко. — Бля, деньги… — игнорируя ворчание друга, выпалил Бэкхён, вспоминая о договорённости с Чондэ, — ебаный придурок, он мне не отдал деньги. — Ты только об этом сейчас блять думаешь? Тебя чуть не выебали на улице, а ты думаешь о зелёных бумажках… — Лухан громко фыркнул, даже не смотря на шатена. — Этот парень мой новый сосед, — без большого энтузиазма выплюнул Бэкхён. На секунду в машине повисла тишина, на что Бэкхён двусмысленно хмыкнул. Он и сам не мог понять, как так могло произойти. Как он и этот мудак, с которым ему предстоит делить один дом, смогли встретиться именно при таких обстоятельствах? «Я „самый удачливый“ человек…» — пронеслось в голове Бёна. — Блять, мне глубоко посрать! — наконец-то хоть что-то сказал блондин, глуша мотор автомобиля. Бэкхён огляделся, удивлённо вскинув брови, что не ускользнуло от глаз Лухана. Перед глазами был дом блондина, до того, как переехать, именно здесь проживал шатен, деля жилищную площадь с Ханем. — Выходи, кажется, сейчас не самое лучшее вести тебя домой, не кончится это хорошим, — уже более мягко протянул друг, выходя из машины, и Бён поспешил мысленно согласиться с китайцем. — Лухан, — окликнул блондина Бэкхён, высунув голову из двери, — ты же сам спишь с парнями? Лухан оскалился в раздражении, подходя к Бёну, что уже успел выйти из иномарки: — Заткнись, блять, и иди в дом.***
Чанёль вновь перематывает видео до отметки «начало» и вновь смотрит на экран смартфона. В комнате темно, а на часах примерно пол пятого утра. Он до сих пор не уснул. Гибкое тело изгибается под песню, а проворливый розовый язык, следует вверх по шесту, оставляя за собой влажную дорожку. Пак и сам не может понять, почему пересматривает это. Но всё равно вновь и вновь отматывает. Утробно застонав, брюнет отбрасывает телефон куда-то на подушки большой кровати, закапываясь носом в мягкое одеяло. Он не знает, зачем вообще решил снять этот танец. Зачем пересматривал. Решив отвлечься, Пак закрыл глаза, почти сразу проваливаясь в сон.***
Как только задница Чанёля встретилась со стулом в аудитории, а голова упала на столешницу, глаза рефлекторно закрылись, в голове появилась весьма актуальная на этот день мысль: «Какого хера Пак припёрся в институт?» Всё бы ничего, если бы на памяти не был разговор с деканом о возможном отчислении парня за многочисленные прогулы. А вылететь из учебного заведения на последнем году обучения совершенно не входило в планы брюнета, поэтому оставалось только терпеть. По расписанию была высшая математика, что не очень-то и радовало. Тяжёлые веки норовили закрыться, а мозг даже не думал включаться. Бессонная ночь не прошла бесследно. Аудитория гудела, слышался смех, а над головой то и дело пролетали свернутые бумажки, которые впоследствии попадали кому-нибудь по голове. — Чувак, ты вчера слишком рано ушёл, – растягивая гласные, говорил Ифань, вертя меж пальцев ручку, — Я столько выпил, что вообще ничего не могу вспомнить из того, что происходило в клубе… — Выглядишь ты сегодня так себе, поэтому могу поспорить, что часов в пять утра ты проснулся не у себя в комнате с какой-нибудь голой малышкой, поэтому пришлось экстренно быстро валить? — с издевкой кинул Сехун, что-то озадаченно набирая в собственном телефоне. — Бля, заткнитесь нахуй и так тошно, – рыкнул Пак, раздражённо прикрывая опухшие глаза. Мысли о том, чтобы свалить пока не поздно, не давали покоя. Пальцы подцепили телефон, вводя незамысловатый пин-код, и перед глазами предстало стоящее на паузе видео. Утробно зарычав, Пак выключил устройство, вновь закрывая глаза. По коридорам института прозвучал звонок, предупреждающий студентов о том, что пора бы поторопиться на пары. Чанёль так и не поднял головы, продолжив лежать на пропитанной старостью столешнице, внимать её запах, и стараясь уснуть под бубнёж старика Муна. Массивная дверь аудитории открылась, говоря о том, что, скорее всего, зашёл профессор и брюнет покосился взглядом в начало помещения, замечая совершенно не маленького старикашку с проплешиной на голове и толстыми диоптриями в оправе тёмных очков, а правильно сложенную мужскую фигуру невысокого роста, знакомый оттенок волос и можно сказать миловидные черты лица. Сев прямо, Чанёль не мог поверить, что в нескольких метрах от него стоит его сосед. Но не такой, как вчера: обкуренный с явными признаками употребления алкоголя и возможно наркотиков, не с дерзкой улыбкой и уж точно не с тонкой сигаретой меж пальцев. Перед ним стоял самый настоящий преподаватель. Белая рубашка была заправлена в зауженные брюки, а подтяжки игриво свисали вниз по стройным ногам. Идеальная укладка и улыбка, будто говорящая за себя, что перед студентами добрый и понимающий человек. — Кстати, тебя же вчера не было… — протянул Сехун, обращая внимание Чанёля на себя, — старикашка Мун ушёл на покой, поэтому, теперь, у нас новый препод по матану. — Что? Он? И так в меру большие глаза Чанеля в этот момент чуть не выпали из своих орбит. Казалось, на секунду он даже перестал дышать. Такое вообще возможно, или это грёбанные глюки из-за недосыпа? В голове не могло сложиться! Новый преподаватель оказался его соседом, вчерашний танцор в клубе – парень который чуть не выебал его, и которого чуть не выебал он, это был, мать вашу, Бён Бэкхен! Осознание этого слишком долго доходило до Пака. — Так точно, поэтому, наверное, сейчас будет не самое лучшее время уходить с его пар, — подхватил разговор Ифань, кивая в сторону нового преподавателя. — Итак, всем доброе утро, просыпаемся! — заговорил Бён, призывая уже уснувших на партах студентов открыть свои глаза, — будет лучше, если мы начнём с переклички. — Да какого хе… — не успел Чанёль и договорить, шипя себе под нос, как словно гром среди ясного неба прозвучала его фамилия, и Бэкхён поднял взгляд со страниц журнала, ища глазами того самого «Пак Чанёля», скорее всего, совсем не зная, как выглядит студент. Пак поспешно поднял руку, разрезая тишину аудитории своим хриплым басом: — Здесь. Взгляд Бэкхёна остановился на брюнете, что сидел на последнем ярусе, и Пак мог уловить то, как в изумлении тёмные брови преподавателя удивлённо выгнулись, хоть он, скорее всего, и не хотел показывать этого. Похоже, не для одного Чанёля эта «встреча» была сюрпризом свыше. Взгляд Бёна вновь метнулся на страницы журнала. — Что ж вы, Пак Чанёль, не уважаете высшую математику, что позволяете себе пропускать этот предмет? — Бэк вновь посмотрел на студента. Выражение его лица на этот раз было не удивлённое, оно вообще не изображало эмоций. «На редкость хорошо играет свою роль строгого преподавателя…» — пронеслось в голове Чанёля. Бэкхён смотрел прожигающее, будто заглядывая внутрь самого Пака, но ответа так и не услышал: — Если такое продолжится, могу поспорить, что надолго вы здесь не задержитесь, — после этого Бён вновь опустил взгляд в журнал, будто всем своим видом говоря, что последнее слово в этом «разговоре» было за ним. Почему именно в этот момент в голове Чанёля возникла идея проучить наглого преподавателя-соседа? Пак чувствовал, что будто его спустили за шиворот вниз по лестнице, когда услышал тихие смешки одногруппников, направленные в его сторону. Чанёлю хотелось так же уколоть Бён Бэкхёна, и в его голове даже уже «созрела» хорошая идея на этот счёт, которую брюнет обязательно воплотит в жизнь!***
Аудитория стремительно пустела, и только Чанёль продолжал медленно складывать в рюкзак две ручки и тетрадь, наблюдая со стороны за Бэкхёном. Шатен был расслаблен, совершенно не замечая присутствие Пака, или же просто не хотел замечать того. В который раз он смочил тряпку прохладной водой, проводя ей по поверхности доски, чувствуя спиной тёплые лучи дневного солнца. Погода была благоприятной, несмотря на то, что на улице была уже осень, в любой момент, готовясь отдать все полномочия зимним холодам. — Хэй, Пак, ты вообще уснул там? — поднявшись на две ступени выше по рядам, Сехун недовольно окликнул друга. — Если продолжишь вести себя, как гребаная улитка, то в столовку будешь добираться сам! — крикнул Ву, удерживая на плече кожаный рюкзак. Чанёль недовольно рыкнул, замечая, как совсем незаметно сотрясаются от тихого смеха плечи Бёна. — Да идите вы, я догоню! — Пф, придурок, мы ждем тебя в коридоре… — махнув на парня, пробурчал Сехун, поспешно спускаясь вниз по небольшим ступенькам, и исчезая за массивными дверьми аудитории вместе с Крисом. Бэкхён продолжал заниматься своими делами, тщательно вытирая исписанную ранее мелом доску, когда Чанёль спустился вниз, останавливаясь почти у самой двери, но в последний момент всё-таки повернулся к Бёну, смотря в обтянутую белой рубашкой спину. — Кхм, сосед, — начал было Чанёль, но его тут же заткнули: — Я никакой тебе не сосед, понял? — рыкнул Бэкхён, наконец-то повернувшись к брюнету лицом, — забудь всё, что ты вчера мог видеть. Обращайся ко мне формально, я старше тебя и тем более я — твой учитель. — Знаете, учитель, у меня есть очень интересное видео на телефоне… — протянул Пак, задумчиво потерев подбородок, в то время, как Бэкхён замер, ожидая худшего, — интересно, оно может понравиться декану, и вообще «такая» подработка приветствуется у преподавателей? — притворно-удивлённо продолжал расспрашивать шатена Пак, заставляя преподавателя содрогаться от переполняющей его тело ярости, — как интересно, но именно я стал свидетелем такого горячего танца… — Чанёль негромко засмеялся, в итоге исчезнув за дверью, оставив раздражённого преподавателя Бёна наедине со своей яростью.***
Чанёль продолжал тупо улыбаться своим мыслям в голове, игнорируя гудящую столовую института. В этом месте всегда было оживлённо. Студенты могли расслабиться, громко разговаривая, обсуждая последние новости, сплетничать о чьих-нибудь закончившихся или наоборот начавшихся отношениях. Пуская всё новые и новые слухи, с «пикантными» подробностями, которые, по сути, не были интересны. Наезженные истории, которые совершенно не цепляли. — Крис, не стоило вчера его одного оставлять, он, похоже, кому-то за бесплатно продал собственный мозг, — толкнув высокого блондина в бок, протянул О, осматривая горе-друга с ног до головы, — ещё час назад он грозился всех убить за собственный шум в голове, а после того, как вышел из аудитории лыбится, как чёртов мартовский кот… — Сехун комично перекрестился, продолжая таращиться на Чанёля. — Отвали, — услышав О, гаркнул Пак, продвигаясь дальше в очереди за обедом, — То, что у меня хорошее настроение — запрещено законом Кореи? Ифань не сдержал смешка, комментируя слова брюнета: — Конечно нет. Просто твои перепады настроения стали слишком частыми, это наталкивает на левые мысли… — Пак залетел, — кивнув собственному утверждению, заключил Сехун, — И что? Пока неизвестно? А то вдруг двойня, и как же ты их один воспитаешь, мамаша-одиночка? — Заткните свои дула, что вообще за бред? — поместив на свой поднос суп и кимчхи, Чанёль двинулся дальше. В скором времени устроившись за излюбленным столиком, парни разложили свои обеды, начав трапезу. Именно в обеденную перемену можно было удивиться тому, сколько же в государственном институте Сеула обучается студентов. Именно в этот час, можно было почувствовать себя селёдкой в банке под названием — «Институтская столовая». Здесь же обедали многие преподаватели и профессора, так же увлекаясь разговорами об образовании, политике и даже погодой за окном. Чанёль расставил на столе купленный обед, отмечая про себя, что за разговорами с двумя идиотами, которых в простонародье называют — друзья, он совсем забыл взять напиток. — Сейчас вернусь. — Вот придурок-то, а… Все признаки беременности на лицо! — продолжал издеваться О, — уже и мозговая активность прекращает свое дело, всё уходит на благо будущих детей! Но брюнет этого уже не слышал, предпочитая быстро купить первый попавшийся ему напиток в качестве апельсинового сока. Парень отсыпал мелочи, поблагодарив пожилую повариху, и без задней мысли резко повернулся. Содержимое стакана почти до краёв наполненного ярко-оранжевой, сладкой жидкостью встретилась с преградой в качестве стоящего человека, и большинство капель осели на белой рубашке. Участь не обошла и самого Пака, обрызгав скрывающуюся под кожаной курткой белую футболку, в миг, прилипнув к твёрдым мышцам груди. На секунду показалось, что во всей столовой стало намного тише, или так думал только Чанёль? Но то, что все взгляды направлены на них, не было и сомнений. Тем, на кого было выплеснуто больше всего сока, оказался некто иной, как кто? — Правильно, Бён Бэкхён. Будто сама судьба сводит их каждый раз в зонах неподдельного риска. Шатен прочистил горло, скользя взглядом по испорченной белой рубашке, потом его убийственный взгляд поднялся на Чанёля. У второго же был вид обделавшегося младенца. Бён, молча, достал из кармана брюк белоснежный платок, так же молча несколько раз проведя им по жёлтому пятну, казалось, он так же молча, удалится с места происшествия, но кто бы знал, что когда он отвернётся, то проговорит еле слышное слово так, чтобы его смог уловить только Пак: — Выйдем.***
В эту перемену в коридоре было как обычно тихо и особо безлюдно, поэтому, как только двое вышли из столовой, обогнув ещё несколько поворотов коридора, им на пути встретился только один студент, и то слушавший музыку в наушниках. — Ты должен молчать об ЭТОМ! — резко остановившись и повернувшись, неожиданно зарычал Бён, толкая Пака к ближайшей холодной стене. — Интересно, об ЭТОМ, — это о чём же конкретно?! — спросил Чанёль, чувствуя даже через ткань куртки прохладу стены. — Да блять, о том, что у тебя в телефоне, о том, что мы живём в одном доме, дышим одним воздухом, да, в конце концов, ссым в один унитаз! — взвёлся Бэкхён, совершенно забыв о своей роли преподавателя, совершенно забыв о том, что они могут быть не одни, и скорее всего их разговор может странно смотреться со стороны. — Ах, — прикрывая показушно рот, удивился Пак, — ты уже и туда успел поссать, хитрая твоя жопа! — Заткнись! — грубо бросил Бён, пытаясь преодолеть в себе рвущееся наружу раздражение. Рубашка неприятно прилипла к гладкой коже, и хотелось побыстрее избавиться от этого элемента одежды. — Мне решать молчать про видео или нет, а про то, что мы по случайности теперь живём в одном доме, я и не собирался рассказывать. — поправив на плечах чёрную куртку, проговорил Пак, — посмотрю на твоё поведение… Бён обернулся, смотря в спину отдаляющейся фигуры ненавистного соседа: — И что же это? Будешь теперь меня этим видео пугать для собственной выгоды, малыш? — Бэкхён хмыкнул на свои же слова, пытаясь уколоть едким словом в конце предложения, что было произнесено так приторно, прорезая тишину коридора. — Именно, — легко кинул Чан, даже не поворачиваясь, пытаясь пустить сквозь уши то, как его назвали, ведь по размерам брюнет далеко не напоминал «малыша». — Импотент! — Стерва!