"Парень с обложки самой качественной и красивой манги. Я думаю о тебе..."
Перед глазами шатена вновь и вновь скользят события, произошедшие часа два тому назад. Бэкхён поспешно слез с Чанёля, прикрывая собственное возбуждение. Почему всё так не вовремя? Ифань ещё секунду стоял в полном шоке, пока не решил ретироваться так же, как и Сехун, кинув напоследок еле уловимое «до завтра». Пак раздражённо прикрывая глаза с силой ударился затылком о паркет, после чего повернул голову в сторону Бэкхёна. — И как ЭТО ёб твою мать понимать?! Что ты тут делал? — он вскочил с пола, поспешно подходя к соседу, чей зад упёрся в комод, а ручка больно впилась в кожу, прикрытую тканью джинс. Чанёль нависал над шатеном, прожигающе смотря тому в глаза, но сам Бэкхён не горел радостью отвечать на взгляд, поэтому отводил собственные в сторону, — Ты же сам сказал, что в комнаты друг друга просто так не вваливаемся! Что это получается, противоречишь самому себе? Или… — глаза брюнета поползли вниз по стройному телу напротив, но Бэк успел быстро сориентироваться, чтобы ускользнуть из «ловушки», вбежав из комнаты студента. Его сердце отчего-то бешено билось под ребрами. В глазах плыл туман, а тело бил озноб. Низ живота до боли скручивало и тянуло, отдаваясь в напряжённый член под тканью джинс. От этой близости чужого теплого тела, взгляда и чувства горячего дыхания совсем рядом, природные инстинкты парня начали бить по голове, а красная лампочка в подсознании сигналила об опасности. Если бы шатен остался там ещё на некоторое время, то неизвестно, что бы произошло в следующий момент. Поэтому, заплетающимися ногами он спустился вниз по лестнице на первый этаж, залетая в прохладную ванную комнату и сразу закрываясь на замок. Вот только неизвестно от кого, то ли от Чанеля, то ли от самого себя. Сейчас же уже почти два часа Бён стоит под холодными струями воды, бесшумно дыша. Он слышит, как за дверью раздаются звуки работающего телика, шаги и изредка стук в дверь, хриплый бас: — Ты там ещё не сдох? Я не хочу закапывать твоё тело на скорую руку за ближайшим кустом… Напряжение после нескольких минут усиленной дрочки практически спало, но голова до сих пор словно чугунная, а туман перед глазами не может рассеять даже самая холодная капля воды. Живот уже скручивает не от возбуждения, а от голодных спазмов, а через небольшие щели закрытой двери скользит аромат наваристого рамёна. Скорее всего, брюнет ничего не умеет готовить кроме как лапшу, что очень огорчает Бэка. Фыркая, словно жеребёнок, что впервые в жизни забрался в речку, Бён трёт ладонями лицо, пытаясь прийти в норму, чтобы наконец-то выйти из ванной. Ему завтра точно будет не по себе смотреть в глаза Сехуна и Ифаня, что, скорее всего, придумали в своих головах сюжеты поинтересней любой порнухи, а также совсем не хочется попадаться на глаза Чанёлю, но это, конечно, сделать невозможно, так как они живут в одном доме. Выключив поток воды, Бэкхён только сейчас понял, что кроме джинс и свитера, а также нескольких полотенец в ванной ничего нет. Он так быстро залетел в ванну, что забыл об одежде. Проклиная всё на свете, шатен прильнул влажной спиной к холодному кафелю съезжая вниз. — И всё-таки, Бён, ты «самый везучий» человек на этом грёбаном свете... — на выдохе произнёс Бэк, говоря с самим собой. Поднявшись, парень обмотал имеющееся махровое полотенце вокруг бёдер, тем самым прикрывая некоторые оголённые участки тела, шатен повернул замок, высовывая нос из-за двери. В коридоре никого не было. Возможно, что сосед сидел в одной из комнат. «Быстро, быстро…» — подгонял себя Бэкхён, босыми ногами шлёпая по линолеуму дома до лестницы. Поднявшись на второй этаж, парень, не думая больше ни о чем, забежал в собственную комнату, наконец-то выдыхая с облегчением.***
Звонкая трель будильника заставляет открыть тяжёлые веки. Чанёль трёт глаза, поворачиваясь под запутанным одеялом. Взъерошив и без того лохматую копну волос, Пак встаёт с кровати, чуть ли не падая на пол в попытках отделаться от одеяла, что словно узел запутало длинные ноги. На часах было семь утра, а это значит, что до первой пары прилично времени. Оставаясь в одних чёрных боксерах, брюнет вышел из комнаты, по привычке направляясь на кухню с желанием выпить воды, а если и повезёт, то стащить из холодильника оставшуюся со вчерашнего ужина еду. В воздухе отчётливо витала пыль, которую при солнечных лучах можно было лучше всего рассмотреть. На первом этаже довольно вкусно пахло едой, отчего Чанёль в предвкушении облизал губы кончиком языка. При приближении к кухне слышался заливистый смех и чьи-то разговоры. Пак вопросительно изогнул густую бровь, появляясь в дверном проеме в одном нижнем белье, лохматый и опухший от недавнего сна. На ярко освещённой солнцем небольшой кухне сидели тётушка Сон и Бэкхён, причем второй подпирал поясницей гарнитур, держа тонкими пальцами за ручку чашки с горячим утренним напитком. Наверняка появление брюнета заставило двух присутствующих выпасть из колеи. Они одновременно замолчали, смотря на взъерошенного Чана, что быстро сообразив, стянул со спинки, одного из стульев тёмные джинсы, поспешно надевая. — Т-тётушка? — поражённо выдал Чанёль, укладывая непослушные пряди, которые все равно задорно торчали в разные стороны. — Чанёль! А мы тут гренки сделали… — показывая на чашку с аппетитным завтраком, улыбнулась женщина. Бэкхен же хихикнул в сторону, прикрываясь чашкой, что не ушло от зоркого взгляда брюнета. На Бёне же висела большая бесформенная футболка, наверняка, пряча под собой худое и тонкое тело, а ноги были облачены в домашние штаны. В отличии от Чанёля, волосы Бэка были уложены, будто он и не спал, — Бэкхён рассказывал, что вы хорошо поладили и совсем не жалуетесь на совместное проживание… — восторженно лепетала старушка, усаживая высоченного Пака, которому она была ровно по грудь, за стол. Чанель с неподдельным удивлением повернулся в сторону шатена, выпучивая и без того большие глаза: — Да вы что… тётушка Сон, какие тут могут быть ссоры? Золотце, а не сосед, одно загляденье, — с нажимом шипел Чанёль, смотря на зардевшегося Бёна. — Вот и хорошо! — хлопнула в ладоши та, смотря на поддельно-сладко улыбающегося Бэка, — Я рада, что вы не ссорите… — тётушка Сон не успела договорить, так как была прервана рингтоном старенького телефона, и извинившись перед парнями, вышла в коридор. Как только женщина переступила порог комнаты, Пак подорвался со стула, прижимая не успевшего ускользнуть шатена к столешнице, нависая над его лицом всего лишь в нескольких сантиметрах. — Че ты блять делаешь, отойди! — пытаясь отодвинуть Чанёля хоть на сантиметр дальше, шипел Бэкхён, поставив на столешницу кружку с недавно приготовленным кофе. Торс Пака был оголён, открывая полный вид на накаченные под молочной кожей мышцы, что перекатывались при каждом движении. Напряжённый рельефный пресс, наверняка, приковывает к себе взгляды не только множества девушек, истекающих слюной, но и парней. — Какого хера? Решил хорошие отношения играть?! — чуть ли не орал Пак, схватив Бэкхёна за ткань тонкой футболки и потянув вверх, — И ты блять до сих пор не ответил на мой вчерашний вопрос! Нам нужно что-то делать с моими друзьями, и думаю, ты будешь им объяснять, почему твоя задница была вчера на мне… Бэкхён резко оттолкнул Чанёля от себя, когда на кухню зашла тётушка Сон, что-то лепеча о недавнем звонке. Предательски полыхали бёновские щеки, только вспомнив про вчерашние «приключения». Но не успела женщина спросить о том, почему такими вздёрнутыми выглядят парни, как ей вновь пришлось ответить на входящий вызов, выходя с кухни. Теперь была очередь Бэка «нападать». До боли в спине толкнув Чанёля к холодильнику и прижав собственным телом, шатен упирался маленькими ладошками в накаченную и часто вздымающуюся грудь, чувствуя, как собственная кожа чуть ли не горит от температуры тела напротив. — Если твои друзья напридумывали у себя в голове сцены различных порнух, я не виноват! Причём это ты не вовремя решил вернуться! — при каждом выплюнутом им же слове, Бэкхён тыкал тонким пальцем в гладкую кожу, скаля ровный ряд белоснежных зуб. Чанёль вопросительно смотрел на невысокого парня перед собой. Только сейчас, на секунду в его голове скользнуло что-то на подобии – «слишком близко к друг другу», но он совершенно не отталкивал, наоборот, эта обстановка чем-то забавляла и разжигала. Руки брюнета скользнули по худощавым бокам Бэкхёна, спускаясь на бёдра, еле ощутимо обводя ягодицы, которым могла позавидовать любая девчонка. Бён дёрнулся, перестав говорить, а после попытался вновь оторваться, чувствуя, что ему совершенно не кажется, — Ты блять… Перестань! Чанель ловко поменял их местами, придавливая собственным телом Бэка, чьи щеки гуще раскраснелись. Пак наклонился к алеющему ушку преподавателя, шепча, его эта ситуация задорила и смешила, но реакция Бёна была слишком бесподобна, чтобы прекращать: — Просто признай, что у тебя на меня встаёт… — холодный кончик носа скользнул по трепетно бьющейся под кремовой кожей синей венке, останавливаясь на уровне острых ключиц. Бэкхён задыхался от такой наглости. Не успел он воспроизвести свои планы о нокауте Пака, приложив того наглой рожей в ближайшую лужу полную грязи и червей, как тётушка Сон вошла в кухню через секунду после того, как брюнет уселся обратно за стол с обожанием смакуя горячие гренки.***
Тонкая простыня совершенно не грела, только слабые лучи утреннего солнца припекали отдельные участки тела. Сехун забавно поморщился во сне, чувствуя, как кровать прогибается под весом чьего-то тела. Замурчав от приятных прикосновений, которые можно было сравнить с порханием бабочки, и перехватив тонкие запястья, О резко открыл глаза, сонно смотря на нависшего над ним Лухана. Секунду таких гляделок и Сехун поддается вперёд, усаживая на собственные бёдра, скрывающиеся за куском белой простыни. Странно то, что Лухан совсем не отпирался. Прохладные губы коснулись горячей кожи шеи, покусывая, а после зализывая место недавнего болезненного укуса. Пальцы уже очерчивали неподражаемые узоры на бледной коже под тёплой тканью кофты. — Ты уходил куда-то? Я просыпался ещё ночью, но тебя не было, — целуя искусанные губы, спросил О, ведя вверх по спине подушечками пальцев. Блондин ерошил жёсткие платиновые волосы на сехуновской голове, изредка оттягивая их: — В отличии от некоторых, я работаю, никто меня не освобождал от этого, а тебе пора в институт, уже опаздываешь. — Плевать. Есть кое-что интересней пар. В комнате было довольно прохладно. До того, что кожа покрывалась неприятными мурашками. Холодные пальцы потянули за ткань тёплой кофты, сбрасывая вещь где-то на кровати. А разгорячённый кончик языка следовал вниз от острых ключиц до груди, на которой, как и на шее, красовалось слишком много красных пятнышек, не различить, что из этого последствия вчерашней ночи. — Как ты… — на выдохе произнес О, спускаясь движениями рук к кромке джинс блондина, — вчера работал с больной задницей? — сжав мягкие половинки, Сехун услышал сдавленный стон то ли боли, то ли наслаждения, а то и всего вместе. — Не очень приятно, знаешь ли, — в отместку кусая за нежную мочку уха, рыкнул китаец, — Ты взял меня насильно… — Лухан нарочно толкнулся бёдрами навстречу так, чтобы собственной ширинкой проехаться по достоинству О. — Ты был не против, — выдохнул Сехун, обжигая тонкую кожицу напротив. — Не приходи сюда больше, прошу… —шепча в ухо, покачивался на чужих бедрах блондин, — ты доставляешь слишком много проблем и забот… — Я буду продолжать это делать, — хихикнул Сехун, навалившись на алеющего то ли от накаливающегося воздуха, то ли ситуации Лухана, — чтобы ты наконец-то сдался мне.***
Чанель и Ифань шли по шумному коридору института, разговаривая обо всем, но оба так и не затронули самую «интересную» тему, которую стоило бы прояснить. Но Пак молчал, ему и самому было не по себе говорить о том, что он и преподаватель по высшей математике живут в одном доме. И это не совсем то, о чём уже успеет подумать лучший друг! Судьба-проказница умеет переплетать жизни, иначе как назвать ситуацию, что сложилась с этими двумя? Ву почесал затылок, взъерошив золотистые волосы, и как-то странно поджав губы в тонкую линию: — Эм… Чанёль, я не хотел говорить, знаю, что это тупо и лучше не лезть, но как? Не думал, что ты по мальчикам… Чанёль вздрогнул. Он и сам догадался о чём говорит блондин. Скрывать было настолько же тупо, насколько и задавать этот вопрос. — Неделю назад я узнал о том, что буду жить с соседом, после чего, вечером мы и познакомились. В тот день я прогулял половину пар, поэтому не знал, что мой сосед — новый математик, но на следующее утро для нас обоих было сюрпризом встретить друг друга помимо дома ещё и в институте… — Пак решил умолчать историю с клубом и видео в телефоне, а также многочисленные ссоры и подъёбы как со стороны Бэка, так и с его стороны. — Так значит тот сосед, о котором ты говорил в гараже и есть препод Бён? — поражённо уставившись на брюнета, хохотнул Ифань. — Да, — на выдохе произнес Чанёль, вспоминая то, что он и Бэкхён договорились не входить в комнаты друг друга, но шатен был вчера в его комнате, и до сих пор не назвал причину! Даже утром, после небольших «игр» Пака, Бэк молчал, краснел при каждом брошенном в сторону брюнета взгляде, хмурился, наверняка, вспоминая нешуточные прикосновения сильных рук к его пятой точке. Друзья несколько минут шли бы в тишине, если бы Чанёль не решил спросить: — А где Сехун? Уже вторая пара, а его до сих пор нет… По-любому трахал вчера кого-то, а сегодня отсыпается, зараза! — Не знаю, его телефон недоступен, — повёл плечами блондин, останавливаясь около двери в аудиторию, — идёшь на экономику? Чанёль покосился на массивную деревянную дверь, понимая, что не хочет слушать упреки профессора Ли Минхо про то, что Пак пропустил уже три пары подряд по его предмету. Поэтому отрицательно помотав головой, Чанёль нахмурился. — Окей, тогда до скорого... — хлопнув брюнета по плечу, Ву исчез за дверьми аудитории, оставив Чанёля в шумном коридоре. Буквально через минуту раздался оглушающий звонок, и брюнет поспешил подальше от крыла аудитории, где проходила экономика у его группы. Он, тихо стуча высокой подошвой берц о бетонный пол, что-то насвистывал себе под нос, пребывая в полном спокойствии. Коридоры были пусты, а на уши давила звенящая тишина. Но спокойствие длилось недолго, пока Чанёль не увидел неожиданно вышедшего из-за поворота помощника декана. Ли Тэмин — именно так звали молодого парня, который часто проверял коридоры на наличие прогульщиков, скрывающихся в тёмных углах института. А Чанёль как последний придурок совсем забыл об этом, так по простому прогуливаясь. Брюнет резко завернул в первую попавшуюся дверь, попадая в небольшое прохладное помещение, служившее мужским туалетом. Узкий коридор перетекал в большую комнату с кабинками и писсуарами. Здесь как всегда свербело ужасной антисанитарией и не лучшим запашком. За тонкой дверью слышатся приглушенные шаги помощника декана, он прошёл мимо, не заметив ретировавшегося студента. Облегчённо выдохнув, Чанёль собрался уже уйти, как ухватил еле слышное шипение и бурчание. Он точно находился не один. Сначала ему показалось, что голос уж слишком похож… — Какого тут так грязно? Студенты настоящие свиньи. Или не показалось? Пак прошёл по узкому коридору, пытаясь не стучать подошвой. Он был прав. Слух не подвёл. Из-за угла брюнет заметил знакомого цвета макушку. Улыбнувшись своим же не очень «невинным» мыслям, Пак оперся боком о выступающий угол, наблюдая за незамечавшим его Бэкхёном. И почему-то в голове Чанеля не возникло вопроса на подобии, — «А что он здесь делает? Всё-таки для преподавателей был отведен толчок более чистый и приятно пахнущий, нежели этот». Бэкхен копошился с ширинкой на зауженных брюках, продолжая шипеть себе под нос и не замечать студента, пока Чанёль не решил прокашляться, тем самым привлечь к себе внимание соседа. Пак понял, что ему нравится играть с Бёном, а точнее играть на его нервах. Сегодняшнее утро было бодрящим, а также кончики паковских пальцев до сих пор помнили мягкость кожи шатена. Бэкхён вздрогнул, враз застегнув ширинку то ли от неожиданно появившейся силы, то ли это магия: — Какого… Что ты тут делаешь? — У меня тот же вопрос к тебе, что ты тут делаешь? — сложив руки на уровне груди, вопросительно изогнул брови Чанель. Хотя студент мог догадаться. Профессора часто бегали в туалеты студентов, ссылаясь на то, что единственное отведённое в институте место для преподавателей часто засорялось, а так же нередко было занято одним из профессоров, что подолгу занимали толчок. — Я… Эм, там занято… и... — Бэкхен пытался оправдать своё появление здесь. С сегодняшнего утра он пытался избегать брюнета, или же ещё с того вечера? И что это вообще было утром? — В новинку видеть преподавателя со спущенными штанами, — ухмыльнулся Чанёль, продолжая смотреть на некогда язвительного и истеричного соседа, что сейчас предстал перед брюнетом каким-то дёрганым. И Чанёлю снова удалось уловить это некое «перевоплощение». От неловкости и следа не осталось, Бэкхён резко схватил за торчащее ухо Пака и, игнорируя приличную разницу в росте, заставил нагнуться. Ухо жгло от крепкого захвата тонких пальцев, кожа вокруг покраснела, так же, как и лицо Чанёля. — Отпусти! Какого хера ты меня так?! — рычал студент, закусывая до боли губы, чтобы не сорваться на болезненный крик. Бэкхён ухмыльнулся, толкая немаленького Пака к стене и так не отпустив ухо: — Решил играть со мной, сопляк? Когда-то, в далёком детстве Бён обучался хапкидо, делая успехи в такого рода искусстве борьбы и самообороны. Тренера его хвалили и заставляли посещать разные соревнования, поэтому в комнате шатена немало наград, но тогдашнему десятилетнему мальчишке это не нравилось. Быстро надоело и перестало быть любимым делом. Поэтому он вскоре бросил, углубившись в математику. Родители были не в лучшем настроении после того, как узнали это от сына, но всё-таки приняли выбор подростка. Ведь математика не самое худшее. Но даже спустя такое долгое время Бэк не забывает ключевые приёмы и редко, но все же ходит в зал, чтобы немного потренироваться. Бэк резко нагнул Чанёля в три погибели, ему это не составило труда, смотря прямо в глаза, их лица были в нескольких сантиметрах так, что Бён мог чувствовать чужое тёплое дыхание. — Я слышал у твоей группы по расписанию экономика? Какого хера ты не там? Прогуливаешь значит… — продолжая разговаривать сам с собой, шатен игнорировал приглушенное мычание, — Что ж… Преподавателю Ли будет приятно видеть тебя на своей паре. Бэкхён уверенно повёл Чанёля через коридоры со стуком заходя в нужную аудиторию. Группа изумлённо смотрела на вошедших, а Ли Минхо поправил на носу круглые очки, приближаясь к гостям. Чанёль только и мог, что хрипеть и закрывать в переполняющем раздражении глаза. «Ты ещё поплатишься за это, мелкий!» — рычал про себя брюнет. — Преподаватель Ли, думаю, вы кое-что потеряли, — шатен отпустил Пака, пихая студента ближе к Минхо, — пришёл вернуть, он так кстати попался на моём пути… Блондинистый мужчина указал Чанёлю на аудиторию, призывая занять свободное место, а сам улыбнулся коллеге, подходя ближе: — Спасибо за содействие, этот отбившийся от стада баран не возвращался ко мне уже на протяжении трёх пар подряд. Огорчаешь, Пак! — адресованные последние слова брюнета, Ли произнёс чуть громче, после чего прошептал так, чтобы услышал только Бэкхён, — с меня чашка кофе за обедом. В это время Чанёль под смешки одногруппников поднялся на нужный ярус, садясь на свободное место рядом с Ифанем и из ниоткуда появившимся Сехуном, причём второй светился, будто произошло что-то слишком хорошее. — Что произошло? — поражённо выдал Ву, заглядывая в лицо друга, скрывающееся за густой челкой, — Как он вообще тебя нашёл? — Да полюбасу наша многодетная мамаша трахала кого-то в туалетной кабинке вот его и спалили… — махнул рукой Сехун. Чанёль не отвечал на вопросы и смешки, провожая Бёна хмурым взглядом. Брюнет был зол, очень зол.***
Пары давно закончились, а с этим и дела в институте. Бэкхён собирался уже покидать рабочее место, но неожиданно застывший в дверях вице-президент студсовета заставил Бёна вопросительно изогнуть бровь, отставляя дальше на столе свой кожаный портфель. Насколько преподаватель знал, студента звали Ким Чунмён. Парень попросил о помощи с украшением коридоров института. «Ведь скоро осенний фестиваль…» Бэк и сам не знает, зачем вообще согласился. Как он понял позже, не один он помогал. Так же были припаханы несколько молодых преподавателей и весь студсовет вместе с президентом. Плакаты были достаточно тяжёлыми, а весить их нужно было не низко. Руки Бёна нещадно дрожали так же, как и ноги, сгорая от усталости. — Чуть выше, преподаватель Бён, — командовал где-то за спиной помощник декана. Тэмин как всегда держал в руках небольшой блокнот, то и дело что-то вписывая или же наоборот вычеркивая. «Су-ука…» — преподаватель упёрся взмокшим лбом в прохладную стену, пытаясь поднять ещё выше, но это было незаметно. — Не того вы выбрали человека, Ли, мой рост не так уж и хорош для такой работы, — хрипел Бэкхён. — Это точно, — на выдохе произнес мужчина, почёсывая затылок в раздумьях, — подождите, я видел в кладовке стремянку! — секунда, и Тэмина не оказалось во вмиг затихшем ответвлении коридора. Почти все наряжали холл, главные лестницы и самые большие коридоры, поэтому Бён остался один в тихом коридоре, держа над опущенной головой плакат. Его бежевая рубашка давно выбилась из-под зауженных брюк, слегка открывая кожаный ремень и едва заметный участок бледной кожи поясницы, из-за поднятых достаточно высоко рук. Мышцы сводило неприятной судорогой, отчего преподавателю хотелось чуть ли не реветь. — А? Неожиданно дрожащие кисти накрыли тёплые мозолистые ладони, что взяли концы плаката и подняли вверх на головы две, если не больше. Бэкхён поражённо посмотрел вверх и хотел уже обернуться, чувствуя через тонкую ткань рубашки горячее тело сзади, но неизвестный ему не дал этого сделать. Парень был слишком близко, его дыхание шевелило волосы на затылке Бэка, а после перешло плавно к уху, обдав жаром. — Мне было больно, — бас с хрипотцой разрезал воздух, раздавшись у покрасневшего ушка. Бён знал кто это, и хотел поскорее врезать наглецу, — Ты меня опозорил… Ты же не забыл про то видео? — холодный кончик носа спустился вниз от затылка по сильно выраженным шейным позвонкам, останавливаясь у кромки бежевого воротника. Бён еле слышно промычал, пытаясь не закричать, но получалось это не очень, поэтому сверху послышался самодовольный смешок. — Ооо, — протянул он, собираясь с мыслями и готовясь больно уколоть такого обнаглевшего студента, — то видео? Оно до сих пор у тебя… Неужели, дрочишь на меня одинокими ночами? Я знаю, в том образе я слишком ахуенен, — Бэкхён всем своим существом пытался не дрожать, но тело не слушалось. Почему это с ним происходит, когда Пак настолько близко? Чанёль играл. Правда, очень искусно, пытаясь вывести соседа из себя, но от этого раздражался в большей степени сам. Бэкхён никак не реагировал. — Оу, разве это не ты на днях упал на меня со стояком? Кажется, не мне нужна разрядка… Отпустив ненавистный плакат, что с грохотом упал на пол, Чанёль пихнул парня к стене, блокируя все пути отступления и нависая сверху. Бэкхён зажмурился от неприятного звука, сжимая руки в кулаки. Почему именно в такие моменты никого нет в коридорах? Будто специально… — Пак! Чего ты доебался?! — неожиданно даже для себя зарычал Бэкхен, пытаясь оттолкнуть парня. Ему это не то что надоело, он окончательно заебался! — тебе не кажется, что мы стали слишком «тесно» общаться для соседей, м? Окей, я прошу у тебя прощения за то, что нарушил собственные установленные правила! Всё! Чанёль в прямом смысле этого слова искал собственную челюсть на полу. Воспользовавшись заминкой студента, Бэк оттолкнул второго от себя, вырываясь и скоропостижно пытаясь сбежать куда-нибудь подальше. «Если бы помощник Ли не ушёл, этого разговора можно было бы избежать! Но блять нет! Всё как всегда должно быть через пизду!» — Бэкхён нервно сжимает и разжимает пальцы рук, пытаясь успокоиться, последнее время он слишком часто выходит из себя, что не есть хорошо. Парень преодолевает очередной пролёт, заворачивая за угол, чтобы спокойно выкурить красного Marlboro, и уже даже успевает вытащить одну скрутку из десятка, но чуть ли не врезается в неожиданно появившегося декана Кима, будто на автомате ломая пополам сигарету и поспешно убирая её в карман зауженных брюк. — Оу, преподаватель Бён, я как раз вас искал… — приветливо улыбнувшись, тянет гласные мужчина. Бэкхён вопросительно приподнимает густые брови, пытаясь натянуть улыбку, но получается не очень и он бросает эту глупую затею, направляясь за седым мужчиной вдоль коридора, перебивая в себе порывы закурить.***
Бэкхен громко выдыхает, складывая в стопку несколько нужных бумаг, книг и задачников. Что-то теория, а что-то практика. Задачки и формулы далеко не школьного уровня. Водрузив немало документов на стол, шатен прикрывает лицо ладонями, надавливая на глаза. — И почему только я должен это делать? — одними губами говорит Бён, складывая макулатуру на собственную грудь и придерживая её тонкими руками. Он невольно корчится от немаленькой массы, но всё равно выходит из комнаты, оставаясь в коридоре дома, смотря в закрытую дверь и почему-то не решаясь войти. За окном уже начинало темнеть, поэтому в коридор попадали лучи уходящего за горизонт солнца, пригревая холодные участки ковралина. — Как там проходят дополнительные уроки с Пак Чанёлем? Справляетесь? — седой мужчина трёт платком линзы толстых очков, шагая размеренно по-тихому коридору. Бэкхен совсем и забыл об этом… — Мы договорились начать с сегодняшнего дня, я посмотрю на его уровень… — нагло врёт Бён, чувствуя, что совсем и не хочет этим заниматься, тем более с Паком. — Он парень неплохой, просто… — выдыхает декан, поднимая свои лисьи глаза, от которых отходят по углам возрастные морщинки, — его надо постоянно подталкивать. Как говорится — «Гордая птица — не пнёшь — не полетит!» Сейчас же Бэкхен тупо смотрел на закрытую дверь. Он знал, что Пак там, и почему-то сердце под тонкими ребрами неспокойно билось.***
Полная тишина и только приглушённые звуки музыки из наушников. Пак не знает, сколько раз уже пересмотрел это видео. Он потерял счёт. Он ничего не может с этим сделать. Вновь и вновь следит за тем, как худое тело изгибается под музыку, ритмично двигаясь, с похотью в глазах ведя языком по металлическому шесту вверх, оставляя за собой влажную дорожку, но никого это не волнует. Язык нервно проходится меж сомкнутых губ, а кадык дергается. Он не может перестать смотреть это. «Помогите, я скорее всего, болен… схожу с ума.» — бегает в голове навязчивая мысль, от которой невозможно избавиться. Рука неосознанно забирается под толстое одеяло, где покоится часть тела ниже поясницы, а пальцы приподнимают резинку домашних спортивок и боксеров, ложась на твердеющий орган. — Да какого происходит со мной?! — шипит он, резко отдёргивая руку от собственного тела, а телефон кидая на кровать. Ладони ложатся на закрытые глаза, массируя, — почему именно он? Да и вообще… — он шипит, дёргая под одеялом длинными ногами, словно ребёнок. Сдавленно стонет, раскидывая руки в обе стороны от себя, изображая морскую звезду. Его рука вновь тянется к телефону, но не для того, чтобы посмотреть видео стопятисотый раз, а набрать Сехуна, чтобы предложить выпить, но стук в дверь рушит все планы. Чан успевает только подняться на локтях, когда замечает в раскрытой нараспашку двери соседа с кучей каких-то книг и бумажек в худых руках.