Горящие в противостоянии

Глубокой ночью карета остановилась подле дворца в Эдирне, Хюррем Султан все еще спала, прижавшись к груди Ибрагима Паши, иногда она вздрагивала во сне, заставляя Пашу невольно прижимать ее к себе сильнее. Ибрагим взглянул на нее, такую бледную, израненную и ему сразу захотелось защитить ее от всего мира. Бережным движением он поднял ее на руки и понес во дворец. Уложив Хюррем на кровать, Ибрагим велел рабыням не беспокоить ее, оставить одежду и мытье на завтра и удалиться, сам же сел в кресло, напротив не желая оставлять ее одну, но усталость взяла верх и он заснул. Утром Хюррем Султан разлепила глаза, сильная ноющая боль в ноге заставили, быстро вспомнить события вчерашнего дня и волна новой боли прокатилась по всему телу, заставив ее невольно вскрикнуть. Ибрагим все еще мирно спящий в кресле, резко вскочил на ноги от крика и в два шага оказался возле кровати Хюррем, которая четно пыталась подняться, привстав на локтях. Увидев Пашу, она испугалась и резко упала на подушки с новым громким стоном боли. — Доброе утро, моя Госпожа! — ухмыльнувшись, Ибрагим, присел на край кровати, заставив тем самым натянуть одеяло до подбородка и прошипеть осипшим голосом в ответ: — Шайтан! Что ты здесь делаешь?! — Вот так ты благодаришь своего спасителя?! — сквозь добродушную улыбку говорил Великий Визирь. — Спасителя? Что ты говоришь?! Наверняка ты тех разбойников послал! — грубо бросала каждое слово Хюррем Султан. — Хюррем приди в себя, хотел бы убить, ты сейчас со мной не разговаривала бы! Тебя спасли мои люди, я знаю, что ты, что-то задумала, потому и отправил своих людей за тобой следить, они в нужный момент тебя и спасли! — более серьёзным тоном закончил Паша и протянул руку к одеялу Хюррем, а она крепче схватилась за ткань и снова зашипела: — Убери от меня свои руки, дьявол! — Хюррем, прекрати! — рявкнул Паша и с силой дернул одеяло, оно вмиг оказалось в ногах Хасеки Султан, открывая ее изорванное платье в крови и грязи, на открытых участках кожи ярко выделялись ссадины и темные синяки. Не обращая внимания на ее испепеляющий взгляд, Паша начал плавным движением наносить прохладную мазь отдающей травами. Через минуту он закончил, встал, и направился, к выходу бросив через плечо: — Мазь обезболит раны, на какое-то время, рабыни помогут привести себя в порядок, вернусь к вечеру, отдыхай! Как только Ибрагим вышел, появились рабыни и занялись Госпожой. Через некоторое время Хюррем Султан вновь осталась, одна погрузившись глубоко в свои мысли: В конце концов, он просто играет с ней, как со строптивой. А если узнает про ее план, то ее ждет неминуемая смерть и ее Шехзаде возможно тоже. Поэтому она должна в скором времени пресечь это, встать на ноги и начать играть на равных. Она прикрыла глаза, стараясь отогнать от себя плохие мысли и не заметила, как открылась дверь, пропуская внутрь Великого Визиря. — Госпожа моя! — окликнул ее Паша сквозь беззлобную улыбку. Хюррем вздрогнула и широко распахнула глаза: — О, Аллах, что ты здесь опять делаешь, шайтан?! — Я же тебе говорил, что вернусь, Госпожа! — Паша лениво опустился на подушку и тут же появились служанки с ужином на подносе. — Ну же Госпожа, садись, тебе нужны силы хотя бы на споры со мной! — искренняя улыбка заиграла на его лице и Хюррем все же молча с трудом, встала и опустилась на противоположную подушку. — Ну, Хюррем как ты, раны сильно болят? — Соизволил переживать, Ибрагим? — иронично отозвалась Хюррем. — Ну, что же тогда рассказывай, что задумала? Хюррем дернулась: он видел ее насквозь. — О чем ты, Ибрагим? — она состроила невинное личико. — Ты, будучи обиженной на весь свет, вероятно, затеяла что-то, но знай одна ошибка и твоя жизнь оборвется, ведь больше Повелитель вряд либудет закрывать глаза на все твои проделки, вот так больше некому тебя защищать! Хюррем невинно улыбнулась и сладким голосом протянула: — Но как же некому Паша, у меня есть ты! Эти слова заставили Ибрагима поперхнуться щербетом. В голове Паши проскочила мысль: Это не женщина, а дьяволица! И как мог Сулейман так просто от нее отказаться?! Дальше трапеза шла в полном молчании.