I can feel the draw. I can feel it pulling me back It's pulling me back. It's pulling me. Я чувствую эту предопределённость. Она затягивает меня. Убивает. Она тянет меня.
Всё, что остаётся Луи и его семье — это ждать, когда Доминик отправит деньги. Только тогда они смогут оплатить операцию, а сможет ли Джоанна дождаться её — уже другой вопрос. И на него никто не знает ответа. Каждый день Лотти вздрагивает, когда её телефон звонит, а близняшки замирают. Они возвращаются к своим делам, только когда сестра показывает им жестами, что всё хорошо. Физзи вовсе игнорирует незнакомые номера, и ей приходится прилагать усилия, чтобы ответить на звонок от кого-то из семьи. Она не знает, что последует за очередным «Привет». Луи перестаёт звонить сёстрам и переходит на сообщения. Спустя неделю после возвращения Луи в семью, они всё ещё спят все вместе на полу в гостиной. Только так они могут уснуть. В один из таких дней сёстры решают сыграть в Дженгу, и шатену приходится подняться к себе в комнату за игрой. — Поторопи Дейзи, — просит Фиби не без волнения в голосе. — Она ушла за нашими свитерами ещё десять минут назад. Луи без особой спешки поднимается на второй этаж, но, не дойдя до своей комнаты, замечает Дейзи на кровати Джоанны. Она сжимает в руках два чёрных свитера и сидит спокойно, словно кого-то ждёт. Лицо полностью закрывают волосы, пока она не убирает их за ухо. — Хэй, — зовёт Луи, привлекая внимание сестры. — Всё хорошо? Дейзи отрицательно мотает головой и показывает свитеры. На одном из них виднеется жёлтое пятно на рукаве. — Это не страшно. Мы его постираем, — успокаивает Луи и садится на кровать рядом с Дейзи, которая снова мотает головой. — Я облила его, пока вытаскивала из-под стола. Как обычно, пошла к маме, чтобы сказать… Я забыла, что она не здесь. Мне так страшно. В груди Луи сотый раз разбивается сердце. Сколько осколков считаются допустимыми для жизни? Как он может заверить ребёнка, что всё хорошо, если он сам боится проверять телефон на наличие звонков из больницы? — Пока что всё сложно, но она скоро снова будет с нами, Дейз. Наберись терпения. Луи тянет сестру к себе для объятий. Она прислоняется к его груди и немного расслабляется. — Эрнест спрашивает меня про маму каждый раз, когда мы с ним одни. Я не знаю, что отвечать ему, Лу. — Говори, что она вот-вот вернётся, потому что это правда. Луи не верит своим же словам, но ему хочется верить. Хочется дать надежду семье, чтобы они волновались как можно меньше. Дейзи кивает и встаёт с кровати, вытирая влажные глаза. — Можно я возьму твой свитер? Мой теперь мокрый. — Конечно, — улыбается Луи. — Он у меня в шкафу. И возьми Дженгу под кроватью, а я пойду достану нам чипсы, мороженое и всё остальное. Шатен спускается обратно в гостиную с пустыми руками, вызывая общее недовольство. — Так и знала, что Дэн выкинул её! — злится Фиби, собрав руки на груди. — Нет. Дейзи пошла за игрой, и она сейчас спустится. А пока что… я достану нам еду. — Я с тобой, — вызывается Физзи и со скоростью света оказывается на кухне рядом с Луи, перехватывая пачку чипсов, которую он только что достал с полки. Она высыпает всё по пяти тарелкам (очевидно, что Дорис и Эрнест должны питаться нормально) и тянется к холодильнику за мороженым. — Так ты… влюблён? — невзначай спрашивает Физзи, как будто этим вопросом она не накаляет обстановку до предела. — Почему ты ещё не познакомил его с нами? На что шатен надеялся, когда рассказал маме всё наболевшее и не предупредил её не разбалтывать? Хорошо, это только его косяк. Но он думал, что сёстры продержатся хотя бы пару недель, прежде чем хоть что-то спросят. Луи краем глаза замечает, как Лотти следит за разговором. Она тут же отворачивается, когда понимает, что привлекла лишнее внимание. Они с Физзи в сговоре. — Я пытаюсь не думать о нём сейчас и сосредоточиться только на том, как найти деньги на операцию. Такие разговоры не способствуют этому, понимаешь? — Да ладно тебе, Луи. Ты сейчас распаковываешь коробку чая и ничем больше не занят. У нас светская беседа, так что расскажи мне. Не будь задницей. — Нечего рассказывать, — говорит шатен, доставая ножницы и пытаясь открыть коробку ещё раз. — Гарри просто оказался не таким, как я ожидал. В хорошем смысле. Ради него мне пришлось уйти из The Moon. — Правда, ради него? — спрашивает Физзи ещё более заинтересовано. Она даже не смотрит на заварку, пока засыпает её в чайник. — Тогда почему ты ни разу не разговаривал с ним с того дня, как приехал? Луи оставляет коробку в покое, принимая своё поражение. Кто-нибудь другой потом откроет. В этом доме полно народу, честное слово. Но отчего-то у Луи ощущение, что он скучает не только по Джоанне. Ну, вот. Всё, что он так старательно пытался подавить, выползает наружу. Пройти от мыслей о чае до чувства вины менее, чем за секунду. Новый рекорд. Шатен долгое время молчит, потому что занят язвительными комментариями самому себе в голове. — Мы не разговариваем из-за того, что я накосячил. Он думает, что я обманул его, хотя на самом деле… — Луи хочет сказать про их отношения и вывалить ещё гору всего, но решает ограничиться краткой информацией. — Я так много думал, что уже даже не уверен, встречались ли мы вообще. Он не простит меня, потому что не поверит. — А ты не говорил с ним об этом? — спрашивает Физзи, на что Луи мотает головой. — Тогда тебе нужно это сделать! — Ооо, нет-нет, — отказывается шатен, складывая руки на груди. — Зачем я буду доставать его, если он не желает меня видеть и считает предателем. — Ну, подумай. Какие варианты будущего у тебя есть? Первый — ты никогда не узнаешь, что могло бы случиться, если бы ты не был таким трусом и позвонил. Второй вариант — ты звонишь, он тебя отвергает — ничего не меняется, но ты знаешь, что хотя бы попытался. Третий — ты звонишь, вы находите общий язык, и на твоих плечах висит меньше проблем. Луи эмоционально не готов на разговор и не важно, каким будет исход. Но сестра выглядит такой воодушевлённой, что у него просто не остаётся выбора. Он достаёт телефон под радостный вздох Физзи и быстро набирает Гарри, чтобы не было времени передумать. Раздаётся первый гудок. — Ну, всё. Он не ответил! — громко восклицает Луи. — Он видит, что это я звоню, и не возьмёт трубку. — Господи, какой ты стал драматичный. Если не ответит, то просто дождись автоответчика. Физзи забирает несколько тарелок с закусками и уходит в гостиную, чтобы не мешать. Как только она садится на пол, чтобы приготовить Дженгу для первой игры, гудки прекращаются. «Привет, вы позвонили на личный номер Гарри Стайлса. Если вы не ошиблись номером и не рекламируете какие-нибудь вещи, то говорите после сигнала» Звучит длинный гудок и повисает тишина. Луи не уверен, что вообще хочет что-то говорить, поэтому десять секунд он молчит. — Это была долгая пауза, но если ты ещё слушаешь, то спасибо, — якобы беззаботно начинает шатен. — Пока я был в палате у мамы, рассказал ей о тебе, а она слила информацию моим сёстрам. Одна из них уговорила позвонить тебе. Даже не знаю, чего я хочу… Луи снова делает длинную паузу. Он уже не уверен, дослушает ли Гарри до конца. Он легко может решить, что пламенная речь закончена. Луи думал, что все нужные слова сами сгенерируются, но в реальности тебе необходимо продумать предложение сотню раз перед тем, как сказать его. Луи мог бы извиниться. Мог бы пуститься в их воспоминания или надавить на жалость. Мог бы бросить трубку и отпустить ситуацию. Но вместо этого он говорит единственные слова, которые пахнут правдой. — Я не хотел причинить тебе боль. Он завершает вызов и присоединяется к сёстрам. Физзи и Лотти смотрят на него, сощурив глаза и пытаясь прочесть мысли. Завтра они достанут Луи с вопросами.***
Луи не спит целую ночь после этого разговора, а днём едет навестить маму. Только вот он не учёл, что уснёт прямо рядом с её кроватью. Миссис Лоуренс не стала будить его, когда делала обход всех палат. Она только тихо сменила Джоанне кислородный баллон и ушла. Шатен сидит в своём маленьком саду, только что воздвигнутом с помощью Гарри. Дерево больше не сыпется от прикосновений, солнце не сжигает его, а ручей даёт воду корням. Гарри пропадает из виду всего на секунду, и возвращается с маленькой лейкой и горшком в руках. Из него выглядывает живой цветок с широкими розовыми лепестками. Мужчина садится отдохнуть под дерево рядом с Луи, и его цветок мгновенно начинает вянуть. Его листья сжимаются, словно стареющая кожа, и становятся коричневыми. Гарри снова напрягается, отдавая растению всё своё внимание. Он поливает его и гладит, и вскоре лепестки словно воскресают, наливаясь розовым цветом. Гарри вновь пытается расслабиться, но ситуация повторяется снова и снова. Несколько раз. В конце концов, Луи не выдерживает и забирает горшок и лейку себе. — Тебе нужно отдохнуть. Я о нём позабочусь. Гарри не возражает и не сопротивляется. Он только откидывается назад всем телом, сливаясь с травой, которая радушно принимает его в свои объятия. Сквозь сон Луи чувствует, как всё вокруг трясётся. Прямо в палате стоит беспокойный шум, которого ещё ни разу не было. Его охватывает ледяной страх, ноги немеют, а сознание уплывает куда-то прочь. Доктора суетятся, иногда случайно задевая стул шатена. Их стремительные быстрые речи невозможно разобрать, хоть все и стоят рядом с кроватью. Нет. Нет. Нет. Только не это. Луи не хочет окончательно просыпаться, потому что боится увидеть причину шума и подтвердить догадки. Встретиться со своим самым большим страхом лицом к лицу. Он хочет остаться в неведенье ещё хотя бы на пару секунд, лишь бы не окунаться в страдания. Мягкая знакомая рука слабо касается его щеки. Она пахнет спичками. Луи резко раскрывает глаза, встречаясь со взглядом мамы. Кислородная маска по-прежнему на ней, но женщина улыбается. В ней всё ещё искрится жизнь. — Просыпайся, милый, а то меня увезут вместе с тобой, — Джоанна ласково гладит сына по щеке. — Что происходит? Луи едва успевает оглядеться, как в палату заходит жизнерадостный врач с бумагами в руках. Он впервые его видит, но решает придержать все вопросы на потом. — Джоанна Дикин. Пересадка сердца, — мужчина отмечает что-то в листке, широко улыбаясь. — Ваше новое сердце уже ждёт вас в операционной номер тринадцать. Луи раскрывает рот, но из него не выходит никаких звуков. Может, он до сих пор спит? Врач раздаёт поручения всем медсёстрам, и шатен успевает заметить на его бейджике пометку «частный». Джеймс Уайт. Он покидает палату также быстро, как и появился, оставляя после себя лёгкое приподнятое настроение. Луи выпадает из ступора, замечая, что всё ещё сжимает руку Джоанны. Он поворачивается и видит на её лице благодарность и нескрываемую гордость. — Удачи, мам. Всё будет хорошо, — он целует её перед тем, как медсёстры просят покинуть палату. Луи выходит, чтобы не задерживать операцию ни на секунду больше, и сразу же бежит за молодым врачом. — Извините! — зовёт он, и доктор оборачивается, завершая разговор с Миссис Лоуренс. Луи пару секунд застревает, потому что не знает, как правильно задать вопрос и стоит ли его задавать вообще. Может быть, всё это лишь прекрасная ошибка и ей нужно только позволить случиться. — Вы что-то хотели узнать? — вежливо интересуется мистер Уайт, чтобы как-то подтолкнуть собеседника. — Мы ведь не оплатили операцию, — выпаливает Луи. Ему кажется, что если врач сейчас действительно обнаружит ошибку и скажет отдать донорское сердце кому-то другому, то он не позволит ему. Вцепится в ноги, свяжет. Лишь бы протянуть время до того момента, когда остановить операцию будет уже поздно. Вместо этого мужчина хмурится, перепроверяя листки в руках. — Судя по бумагам, оплатили. Пришёл чек за операцию, донорский орган и VIP палату на две недели вперёд. Может, у вас есть ангел-хранитель? — врач улыбается собственной шутке и уходит, напевая себе под нос. Луи остаётся серьёзным. Его собственное предположение точно не может быть верным. Совершенно точно. Но всё-таки он решает спросить. — У вас ведь есть чек об оплате? — мистер Уайт снова останавливается и кивает. — Я могу поинтересоваться, кто оплатил лечение? — Да, конечно, — мужчина перелистывает какие-то бланки и листы, пока не натыкается на нужную строчку, — Мистер… Стайлс. Эта фамилия звучит, словно через толстый слой воды и обрушивается, как камень. — С-спасибо, — говорит Луи, позволяя врачу наконец-то уйти по своим делам. Шатен замирает. Он не способен даже заплакать. Вообще ни на что не способен. Он не верит, что Гарри сделал это. Тот Гарри, что накричал на него. Тот, кого он обидел. Тот, кому незаслуженно причинил боль. Неожиданно щёки Луи становятся влажными, и он понимает, что плачет, хотя до сих пор не чувствовал этого. Он поднимает голову, чтобы солёные слёзы перестали течь прямо в рот, и натыкается на зелёные глаза в паре метров от себя. Гарри стоит прямо перед ним без каких-либо эмоций, словно просто заглянул в больницу по собственным делам и не успел уйти незамеченным. Он снова хмурит брови, как раньше, и одет в строгий костюм. Рядом с ним никого нет, а значит, он уже переехал обратно в свой дом. С Оливией сидит няня. Луи кажется, если он сделает шаг к Гарри, то он в ответ шагнёт назад. Он установил безопасную территорию. Когда Джоанну вывозят из палаты, шатен понимает, зачем пришёл Стайлс. Он хотел убедиться, что успел и всё в порядке. Только для этого, а не ради него. Не ради разговора. Луи провожает взглядом маму, а затем опять смотрит на Гарри, который до сих пор не уходит. Тогда он решает рискнуть приблизиться и, когда Стайлс остаётся на месте, это становится немым разрешением. Луи преодолевает расстояние между ними и крепко обнимает мужчину, начиная рыдать. Его лёгкие болят от недостатка кислорода, когда он чувствует большие ладони на своей спине. Гарри не простил его. Но если Луи позволит ему сейчас так уйти, то его жизнь рассыплется на куски. — Спасибо, — шепчет шатен, сжимая пиджак в руках. — Спасибо, что помог. У меня не хватит слов, чтобы ты понял, насколько я благодарен. И прости меня. Умоляю, прости. Стайлс отрывает от себя Луи и молча мотает головой. — Почему? Скажи, почему, и я исправлюсь, — Луи тянется к щекам Гарри, но он грубо перехватывает его руки. — Ты — журналист, и ты использовал меня, — чётко и холодно проговаривает мужчина, сжимая челюсти. Луи устало упирается головой в плечо Гарри, мысленно благодаря высшие силы, что он никуда не уходит и не отстраняется. Это помогает ему не упасть из-за морального и физического истощения. — Я больше не журналист, — шепчет он, даже не надеясь, что мужчина его слышит. — Гримшоу поставил условие: либо информация про тебя, либо увольнение. Из-за тебя я не смог этого сделать. Я больше не хочу быть журналистом. Меня тошнит от самого себя. От своих поступков. Ненавижу себя за то, что причинил тебе боль. Луи снова чувствует, как его голову поднимают, но теперь прикосновение более нежное. Тёплые руки касаются шеи, а пальцы поглаживают щёки, убирая с них слёзы. Луи тает от такого простого действия и пытается прижаться к чужой руке ещё сильнее. Он открывает глаза, чтобы наконец-то столкнуться с зелёным взглядом Гарри. — Это правда? Луи кивает. — Не буду врать, сначала я хотел слить всю информацию, но потом ты познакомил меня с Оливией. И я увидел, что ты живой человек. С чувствами, эмоциями, своей историей. Тогда всё начало меняться… — Почему ты не рассказал мне всё раньше? — Помнишь, как мы собирали вещи? Я начал тебе говорить, но мне позвонила Физзи по поводу мамы. Это были плохие новости, и тогда я просто… у меня не было сил что-то тебе доказывать. Хотелось исчезнуть. — Мне жаль, что так вышло. У тебя не будет проблем с редакцией? — Гримшоу раскроет моё настоящее имя, — говорит Луи, хотя это уже не особо его волнует. — Но, клянусь, он не получил никакой информации о тебе и твоей семье. — Я посмотрю, что смогу сделать с этим, — успокаивает Гарри, держа лицо Луи в своих ладонях. — И мне нужно время, чтобы снова доверять тебе. Нужно многое проверить и… — Понимаю, — перебивает Луи, и возле его глаз появляются счастливые морщинки. — Я просил только о прощении, а ты даёшь мне так много. Я… Он решает, что если и говорить всё, то именно сейчас. — Кажется, я люблю тебя, Гарри. Мужчина замирает на долю секунды, словно эти слова были слуховой галлюцинацией, и наконец-то улыбается, обнажая ямочки. Луи по инерции тянется к одной их них пальцем, пытаясь её поймать, но вместо этого получает сладкие губы на своих. Они ещё никогда не казались ему такими мягкими, хоть сам поцелуй такой невинный и детский. Гарри не отстраняется полностью, соединяя их лбы. — Мне нужно время, — повторяет он. — Но… мы можем попробовать снова. Начнём со свиданий дома. Закажем китайскую еду. Я разрешу охране пускать тебя и, может быть, дам ключи… Луи улыбается. — Звучит отлично.