Crazy in love

Любить парня лучшей подруги — до одури неправильно. Неправильно целовать его губы, вдыхать аромат бурбона и согревать огромную постель холодными вечерами, ощущая приятные прикосновения на нежной алебастровой коже. Неправильно смотреть на него преданно-влюбленным взглядом крохотного щенка и тут же улавливать сочувствующие взгляды подруг, которые лишь качают головами на такое поведение, но молчат. Может, если бы они с горечью рассказали Елене жуткую историю ее, Ренесми, предательства, то все давно бы кончилось, так и не став прекрасной, на самом деле чертовски токсичной, историей любви? «Нет, не кончилось бы», — мысленно заключает полукровка, с упокоением прикрывая шоколадные глаза от наслаждения — она слишком любит поцелуи в области шеи. Поцелуи от Деймона и вовсе превратились в чистого рода кайф, сладковато-горьким привкусом застывшим на остром языке. Его руки, слишком сильные и горячие, с легкостью заскользили по практически обнаженному соблазнительному телу, легким касанием пальцев задевая тоненькое ситцевое платье, уже спустя мгновенье бесформенным балахоном застывшее на холодном полу в гордом одиночестве. Впрочем, в скором будущем ему компанию составили и остальные предметы гардероба слишком разгоряченных, до одури порочных любовников… — Елена говорила, что в следующее воскресенье ты хочешь навестить своих родителей, — слегка хриплый, но безумно приятный тембр голоса мигом возвращает уставшую от многочасового рандеву девушку — полукровки не настолько сильны и устойчивы как их чистокровные собратья-вампиры — из сладких объятий Морфея. Деймон же, с странной для него нежностью, поправляет взъерошенные бронзовые локоны удивительной малышки Каллен, несколькими месяцами ранее ворвавшуюся в их почти, читай — совершенно не так, спокойную жизнь. Едва впервые встретившись с любопытным взглядом шоколадных глаз девчонки, представившейся далекой родственницей со стороны профессора Зальцмана, Сальваторе понял, что пропал. — Составить тебе компанию? — Не думаю, что тебя будет интересовать скудный животный рацион, — брезгливо сморщив аккуратный носик Несми сонно потянулась, поудобнее устроившись на мягких подушках, разбросанных по всему периметру огромной кровати, на миг сверкнув легким рубиновым оттенком в молочном шоколаде миндалевидных глаз. О том, что малышка Рене обожала нарушать правила и идти наперекор дружной семье-вегетарианцев, подобных Стефану, Деймон знал как никто другой — он был первым свидетелем того, как скромная и хрупкая школьница без лишних мучений совести и сантиментов хладнокровно убила парня, с садистским удовольствием осушая его до последней капли. Малышка Каллен была еще той садисткой и стервой, но облик невинного ангелочка с милой улыбкой и бронзовыми локонами был слишком привычен для окружающих, уверенных в том, что жуткие убийства совершает либо сумасшедший еретик Паркер, либо хитрейших из Майклсонов. Деймон умел хранить тайны, особенно если взамен получал страстный секс и неплохую девчонку, которая казалась в разы круче, сексуальнее и живее проблемной Гилберт. — К тому же, у тебя поход с Еленой в кино, не забыл? Она все уши прожужжала о том, как сильно соскучилась по тебе. Не расстраивай ее, иначе убью, милый. — Всегда удивляюсь как за мордашкой милашки прячется такая стерва, — картинно умилившись, Деймон тут же расплылся в слегка горькой улыбке, наблюдая за дьяволицей во плоти, которая, к его сожалению, оказалась слишком преданной подруге. Если бы не ее маниакальная одержимость дружбой с Еленой, то сахарная шатенка уже давным-давно бы отправилась искать утешения в объятиях верного щеночка Стефана, но, увы, Ренесми была вовсе не хотела рушить счастье подруги. — Рен, я… — Я тоже, Деймон, я тоже, — ответ получился слишком тихим, но даже сквозь призму показательной уверенности он услышал легкую горечь и необъятную печаль, — но не сейчас. Возможно, через год, два, десять или даже через сто. Но не сейчас, ладно? Простой кивок — и легкая довольная улыбка в ответ, вмиг изменившая грусть на радость. Любить лучшую подругу девушки — до одури неправильно. Но кто сказал, что стоит следовать правилам?