Суд магии. Узник Азкабана.

Следующую главу читать пришлось Гарри. И, бросив взгляд на название, он закусил губу и бросил взгляд на друзей, которые сразу притихли. Глава 16 Пророчество профессора Трелони — Какое ещё пророчество?! — Эта шарлатанка… — Опять она что-то… — Это пророчество уже осуществилось, я был его свидетелем и, полагаю, книги докажут это. Эйфория от завоевания Кубка растянулась у Гарри на целую неделю. Казалось, ликовала даже погода — с наступлением июня дни стали жаркие и безоблачные, природа словно приглашала прогуляться по лугам или поваляться в траве, прихватив с собой пару литров ледяного тыквенного сока, сыграть партию-другую в плюй-камни или хотя бы просто наблюдать, как гигантский кальмар лениво рассекает гладь озера. — Но в июне начинаются экзамены, — напомнила Лили. Но никто и помыслить не мог ни о чём подобном — надвигались экзамены, и, вместо того чтобы прохлаждаться в окрестностях, гриффиндорцы безвылазно сидели в замке, отчаянно пытаясь сосредоточиться на учёбе и стараясь не обращать внимание на манящие порывы летнего ветерка, залетающего в окна. Даже Фреду и Джорджу Уизли пришлось унизиться до зубрёжки — им предстояло сдавать экзамены по Суперотменному Волшебству. — Которые они завалили! — Да не завалили мы, ма! — Напомните, сколько вы там получили?! — Зато каких! Зельеварение, чары, трансфигурация, нумерология, рунистика… Гермиона, согласись, этот наборчик чего-то да стоит! — Как я могу это подтвердить, если я СОВ ещё не сдавала, нашему курсу это только предстоит! — Но сами предметы… — Зачем только вам понадобились эти закорючки и цифры! — пробурчала Джинни. — Я пыталась читать справочники, так… — Дорогая моя, — миссис Забини улыбнулась девочке самой чарующей из своих улыбок. — Тебе придётся полюбить всё это… — Это очень важно для магической науки, — сказал Блейз. — К тому же, после того, как ты поближе познакомишься с предметом, тебя же саму за уши от них будет не оторвать. — Но зачем… — Затем, дорогая сестрёнка… — …что всё это входит… — …во многие важнейшие… — …магические дисциплины! — Мистер и мистер Уизли! — Простите, Мастер… Так вот, сестрёнка, — Фред состроил максимально серьёзное выражение лица, на какое только был способен. — Ты не сможешь получить Высшего Магического Образования, не зная хотя бы азов рунистики и нумерологии! Видела бы ты те талмуды, которыми профессор Снейп нас снабдил… Гарри вздохнул. Он тоже получил книги для «домашнего чтения», Снейп заявил, что прежде, чем переходить к углублённому изучению предмета, азы должны быть изучены. « — Но мы же прекрасно обходимся без всего этого на уроках, Мастер! — Это вы так считаете. Но — вы хотя бы задумались, каким образом было определено, что после добавления в зелье того или другого ингредиента, его необходимо помешать строго определённое количество раз? Это не только метод проб и ошибок, но часто приходится подолгу всё высчитывать и определять. И — вы не заметили, что перед каждым занятием я сам выдаю каждому из вас его котёл? На каждый была нанесена руническая вязь, которая способствует получению нужного результата… если при этом соблюдать определённые правила. На ёмкости для хранения ингредиентов всегда наносятся руны… Не говоря уже о том, что в школе вы проходите лишь простейшие зелья, в тех книгах, которые вы можете найти в школьной библиотеке и книжных магазинах — открытой их секции — адаптированный вариант… Полноценные рецепты и наиболее достоверная информация по зельям записывается всегда при помощи рун… вернее, в этой вязи присутствуют компоненты рун и нумерологии, чтобы разобраться во всём этом, вы должны знать и то, и другое. Не обязательно на уровне Мастера… И я не думаю, что это составит для вас такую уж проблему, если вы будете работать головой, благо, мне удалось специально для вас найти лучшую литературу, которая в принципе доступна». Литература и в самом деле показалась ему… доступной, он даже сумел более-менее заучить несколько закорючек и решить несколько примеров… Но это давалось ему не без труда. Блейз и Терри ему помогали, но всё равно было тяжеловато… У Перси задача была куда серьёзнее — он готовился к сдаче ЖАБА (Жутко Академической Блестящей Аттестации). Это была самая высокая степень, получаемая в Хогвартсе. Перси собирался поступать на службу в Министерство магии, и ему требовались высшие оценки. Он становился всё раздражительней и строго наказывал тех, кто по вечерам нарушал тишину в Общей гостиной. — Одним словом, побил все существующие рекорды по занудству, — переглянулись близнецы. Рекордсмен в очередной раз сделал вид, что страдает потерей слуха. Лишь один человек, пожалуй, выглядел ещё более озабоченным — Гермиона. Гарри и Рон давно уже махнули рукой на расспросы, как это ей удаётся посещать несколько занятий одновременно. — Меня это тоже беспокоит… И очень давно… Но когда они увидели расписание экзаменов, составленное Гермионой для самой себя, сдержаться было уже свыше сил. Первая колонка гласила: Понедельник 9:00 — Нумерология 9:00 — Трансфигурация Обед 13:00 — Заклинания 13:00 — Древние руны — А иначе расписание составить было нельзя? Чтобы экзамены не накладывались друг на друга? — спросила леди Лонгботтом. — Я не думаю, что Гермиона посещала нумерологию и рунистику в гордом одиночестве… — Нет, но экзамены у меня и у Филиуса достаточно быстрые, для того… — Не думаю… — К тому же, это только официально, самый экзамен начинается значительно позже… — Тогда почему официальное время не поставить другим? К примеру, на час позже? — Это необхо… — АЛЬБУС! Вы не забываете, что подотчётны Совету Попечителей?! Я не знаю, почему до сих пор мы не обращали внимание, но в самом ближайшем будущем… Мы обсудим расписание и программу… — Из которой в ваше директорство почему-то был исключён целый ряд дисциплин, а другие, в том числе нумерология и руны, вдруг стали факультативными… — Но они не являются важнейшими… — Они. Не. Являются. Важнейшими. Поэтому, наверное, английская наука не очень-то котируется за пределами Европы и выпускникам Хогвартса всё сложнее поступать в Академии на материке… — Англия даёт достаточное образование… — Раньше почему-то она давала более, чем достаточное! Как много вам известно Мастеров и Магистров Европейского Уровня по Зельям? Артефакторике? Впрочем, откуда в Англии возьмутся артефакторы и ритуалисты, если вы вытесняете из программы все относящиеся к ним дисциплины? — Но это… — Для высшего блага? Если всё останется на этом уровне, то для того, чтобы называться магом, будет достаточно только заучить имена лидеров нескольких гоблинских восстаний и сильно искажённую версию оных! — возмутилась Амелия. — Я этого не говорил… — Но вы всё это делаете! — Северус… — Мастер по Зельеварению, Алхимии и Ментальной Магии Европейского Уровня? Но вы забываете, к какому роду принадлежала его матушка! И что в школьные годы у профессора Снейпа была возможность консультироваться с настоящими мастерами своего дела! Слизнорт, Аддамс, Огетон… — Добавьте к этому Абраксаса Малфоя и Доркаса Лестрейнджа, знатоков Тёмных Искусств… — И не только их. — Ладно, я могу допустить, что периодически приходится прибегать к помощи вспомогательных артефактов, хотя — так редко… — Потому, как маги живут на улице, исключительно в магических районах, и им не нужно создавать магический фон вокруг своих жилищ и обеспечивать их прочность. Если бы для этого не использовались особые артефакты, все магические жилища были бы такими, как Нора, если не хуже! — И почему-то вы постоянно пользуетесь всевозможными артефактами, — заметил Флитвик. — У вас собрана весьма даже неплохая коллекция… — Но большинство ритуалов имеют прямое отношение к кровной магии… — …в которой нет абсолютно ничего зазорного, ввиду того, что ни один ритуал не предусматривает убийства лица, давшего кровь. В девяти случаях из десяти используется кровь животного, в девяти случаях из десяти ритуалов, предусматривающих исключительно человеческую, используется кровь ритуалиста и лиц, участвующих в ритуале… И в количестве, не сопряжённом с серьёзным ущербом для здоровья. Безусловно, было несколько случаев, когда… Но тогда следует запретить целый ряд заклинаний, считающихся вполне даже светлыми, при содействии которых также можно убить! — Но эти магические дисциплины, за которые вы так ратуете, доступны лишь считанным единицам… и с каждым годом… — Что количество специалистов сокращается с каждым годом — ничего удивительного, при вашем подходе к процессу, — отрезал Люциус Малфой. — Большинству студентов это не интересно, а то и недоступно по тем или другим причинам… — Большинство студентов вообще не интересуются процессом обучения, так что же, нам вовсе закрыть все магические школы? Безусловно, никто не заставляет, чтобы студенты в совершенстве разбирались в подлинном тексте Эдд и подобной литературе… Но — любой способен овладеть азами. — Так с этими азами любой может ознакомиться… — …в читальном зале? И не напомните, в какой его части, случаем, не Закрытой секции? Далеко не все студенты такие, как мисс Грейнджер, зачем им нагружать себя работой сверх того, что им задают преподаватели? Хорошо, если среди последних окажется такой, кто подтолкнёт студента в нужном направлении или у оного окажется толковый родственник… — Но большинство, как вы верно заметили, в этом не нуждаются, так зачем… — К сожалению, всё чаще бывает такое, что молодые люди, с течением времени взявшись за ум, хотят получить полноценное, высшее магическое образование, приходят в Академию — и только там выясняют, что они не соответствуют определённым требованиям. Почему-то проспекты Академий распространяются в школе лишь в конце пятого — начале шестого курсов, когда уже поздно менять программу обучения… — Но, повторяю, многие студенты в принципе не могут овладеть данной премудростью… — Потому что им этого никто не преподаёт! — Маглорожденные… — Маглорожденных — всего десять процентов от общего числа учащихся. — Меньше, семь, — поправила Августу мадам Боунс. — Они будут чувствовать себя ущербными… — Так давайте ориентироваться в своей программе на сквибов и ущемлять этим девяносто процентов всего магического населения! — К тому же, далеко не все маглорожденные столь слабы, — сказал Кингсли. — Я лично знал троих Мастеров и одного Магистра магловского происхождения. Правда, это было в Восточной Европе, а Магистр — китаец… — Так почему же английские маглорожденные должны им уступать?! — Почему вы потакаете меньшинству, заставляя большинство магов чувствовать себя ущербными? — Кому надо, может… — Для того, чтобы стать полноценным специалистом, необходимо приступить к обучению в десять-четырнадцать лет. В школе этого не преподают. Дома — что можно освоить за месяц-два? — Мы чем здесь занимаемся, обсуждаем школьную программу, которую я не намерен переделывать в угоду лишь кучке аристократов снобов, или читаем книгу? — У меня создаётся впечатление, что вы всё это затеяли исключительно с целью искоренить… — Вопиющее магическое неравенство! — Возникшее далеко не на пустом месте! — Подождите, подождите, — вмешалась в разговор МакГонагалл. — Альбус, Августа, Амелия, Люциус, вам не кажется, что подобные темы не предназначены для данной аудитории и вы вполне можете обсудить это более приватно? А сейчас — мастер Поттер, продолжайте, пожалуйста, чтение. В поисках книги Гермиона принялась рыться в грудах пергамента по всему столу, но тут из окна послышался шорох и влетела Хедвиг, сжимая в клюве записку. — Это от Хагрида, — сказал Гарри, разворачивая послание, — апелляция назначена на шестое. — Это последний день экзаменов, — заметила Гермиона, всё ещё погружённая в поиски книги. Гарри читал дальше: — «Состоится здесь. Приедет кто-то из Министерства и… и палач». Гермиона испуганно подняла глаза: — Они везут на апелляцию палача? Но ведь это… это означает, что у них уже всё решено! — Да, похоже, — медленно проговорил Гарри. — Это ничего не означает. Это обычная практика, при тех случаях, которые предусматривают вероятность смертельного приговора, — пояснила Амелия Боунс. — Так что нечего возмущаться, надеюсь, мистер Уизли вам это всё объяснил… — Как я мог это объяснить, если я сам этого не знал?! — Перевернув столько материалов, вы не удосужились обратить внимание на определённые детали? — Они не посмеют! — закричал Рон. — Я нашёл в пользу Хагрида такой материал! Столько убил времени! Они не имеют права просто так отмахнуться! Но у Гарри было скверное предчувствие, что под давлением мистера Малфоя Комиссия по обезвреживанию опасных существ уже приняла решение. К Драко, поутихшему после гриффиндорского триумфа в Кубке по квиддичу, в последние дни явно вернулись прежняя наглость и апломб. По ехидным замечаниям, случайно долетевшим до Гарри, было ясно, что у Малфоя нет сомнений в предстоящей казни Клювокрыла, и он весьма доволен тем, что способствовал этому. При теперешних обстоятельствах единственное, что мог сделать Гарри — изо всех сил сдерживать себя, чтобы вслед за Гермионой не закатить ему хорошую оплеуху. Но хуже всего было то, что у друзей не было ни времени, ни возможности навестить Хагрида, поскольку драконовские меры безопасности никто не отменял, а у Гарри не хватало духа пойти и забрать мантию-невидимку из подземелья под одноглазой горбуньей. — А значит, меньше шансов наделать глупостей. С началом экзаменационной сессии на замок опустилась удивительная, почти неестественная тишина. В понедельник, ближе к обеду бледные и замученные третьекурсники выходили с экзамена по трансфигурации, обсуждая результаты и горько жалуясь на трудность заданий — требовалось, например, превратить фарфоровый чайник в черепаху. Сетования Гермионы из-за того, что её черепаха получилась уж очень похожей на морскую вместо обычной, вызывали только всеобщее раздражение; остальным подобные проблемы казались откровенно смехотворными. — А разве экзаменационная работа предусматривала разновидность этих тварей? — удивился Кингсли. — Помнится, я сам специально трансфигурировал именно морскую черепаху, когда мне досталось такое задание… — И когда нам задавали создать собак или кошек, то ни порода, ни расцветка не оговаривались специально, требовали только, чтобы всё было естественно… — У моей носик от чайника так и остался вместо хвоста, вот кошмар-то… — Кто-нибудь слышал: могут черепахи дышать паром? — Смотрю, а на панцире синий узор от чайника. Думаете, снизят за это баллы? — Вот это да, это ошибки, а морская или сухопутная… Минерва, вы что… — Мистер Шеклболт, мисс Грейнджер нужен только повод для того, чтобы накрутить саму себя, а потом и других, черепаха просто под руку подвернулась… Затем торопливый ленч и снова, без передышки, наверх, на экзамен по заклинаниям. Гермиона оказалась права: профессор Флитвик и в самом деле решил вынести на экзамен Веселящие чары. Гарри, разволновавшись, слегка переборщил и довёл Рона, на котором демонстрировал своё искусство, до припадков истерического хохота, так что беднягу на целый час пришлось поместить для успокоения в отдельную комнату, прежде чем он сам смог взяться за выполнение задания. — И оба тогда получили высокие баллы, — улыбнулся Флитвик. — Жаль, что мастер Поттер так редко волнуется на занятиях, тогда бы у него лучше получалось… — Будем иметь ввиду… — Эй, эй! Мы ещё не на уроках, а я уже перепуган! После ужина студенты поспешили в Общую гостиную, но не отдыхать, а готовиться к следующим экзаменам — по уходу за магическими существами, зельям и астрономии. Утром первым был уход за магическими существами. Лесничий пребывал в полном расстройстве чувств, его мысли были явно где-то далеко. Он принёс в класс объёмистый чан с флоббер-червями и объявил, что экзамен сдаст тот, чьи черви будут всё ещё живы к концу часа. Общественность ничего не сказала, но взгляды в сторону означенного лесничего были весьма даже… красноречивыми. Амелия стала методично подчёркивать несколько пунктов в своём списке, а Августа на всякий случай вписала ещё парочку. — На вашем месте, Альбус, я бы уже писал прошение об отставке с должности, — шепнул Дамблдору министр. — Вы что, угрожаете мне, Корнелиус?! — Да нет, это чисто дружеский совет. Даже если Судия оставит вас на посту, наши дамы… В тот же день их ожидал и экзамен по зельям, который обернулся полным провалом. Как Гарри ни бился, он не смог сгустить Морочащую закваску, и Снейп, наблюдавший за ним с мстительным удовольствием, нацарапал в своих записях нечто, подозрительно похожее на ноль. — Вы можете сами теперь сказать, в чём заключалась ваша ошибка, мастер Поттер? — очень вежливо осведомился вредный преподаватель. — Добавил слишком мало сока дягиля и поспешил с порошком из скорлупы вороньих яиц, — сказал Гарри и добавил: — мне следовало добавить настойку женьшеня и желток вороньего яйца, чтобы результат был хотя бы сносным, но я забыл. Предпоследним экзаменом — в четверг утром — была защита от тёмных искусств. Профессор Люпин устроил самое диковинное испытание, какое только можно вообразить, — полосу препятствий на пересечённой местности. Надо было перейти вброд глубокую заводь — в ней засел гриндилоу; преодолеть цепочку канав, полных красных колпаков; прошлёпать по участку болотной топи, не поддаваясь на сбивающие с пути хитрости фонарника. И в конце концов, забравшись в дупло старого дуба, сразиться с очередным боггартом. — Превосходно, Гарри, — негромко заметил Люпин, когда мальчик, радостно улыбаясь, показался из дупла. — Высший балл. — Это был самый потрясающий экзамен за всё время обучения! — было единодушное решение всех, кто учился тогда у Ремуса, даже многие слизеринцы с этим согласились. Переполненный ощущением успеха, Гарри остался ждать Рона и Гермиону. У Рона всё шло прекрасно, пока он не добрался до фонарника, который умудрился-таки заманить его в трясину, куда Рон и провалился по пояс. Гермиона всё делала безупречно до самого дупла с боггартом. Побыв там минуту, она с визгом вылетела наружу. — Гермиона! — поднял брови Люпин. — Что случилось? — Да, что там было?????? — Там п-п-профессор МакГонагалл, — едва дыша, вымолвила та, указывая на дупло. — Она сказала, что я завалила все экзамены! После этого пришлось сделать паузу — хохот собравшихся слышали, наверное, даже кентавры в Запретном лесу, а потом весельчакам понадобилось перевести дыхание и дождаться, пока в боку перестанет колоть. Причём сама Гермиона также смеялась над своими страхами, благодарно глядя на Люпина. Успокоилась Гермиона не сразу. Едва она пришла в себя, друзья зашагали обратно в замок. Рона так и подмывало поострить в адрес боггарта Гермионы, но на парадной лестнице их ожидало зрелище, от которого все шутки одним махом выскочили из головы. Там, наверху, слегка вспотевший под неизменной полосатой мантией, стоял Корнелиус Фадж собственной персоной и обозревал окружающий ландшафт. Увидев Гарри, он переступил с ноги на ногу. — Рад приветствовать тебя, Гарри! С экзамена, как я понимаю? Уже почти всё сдали? — Да, сэр, — ответил Гарри. Гермиона и Рон, которым никогда ещё не доводилось беседовать с министром магии, в некотором замешательстве остановились сзади. — Чудесный денёк, — продолжал Фадж, окидывая взглядом озеро. — Право, такая жалость, такая жалость… Он печально вздохнул и вновь повернулся к Гарри: — Я здесь с неприятной миссией, знаешь ли… Комиссии по обезвреживанию опасных существ требуется свидетель приведения в исполнение приговора взбесившемуся гиппогрифу. А так как я всё равно собирался в Хогвартс, проверить, как тут ситуация с Блэком, то меня попросили заодно принять участие… — Значит, апелляция отклонена? — вмешался Рон, выходя вперёд. — Нет-нет, рассмотрение назначено на сегодня. — Фадж с любопытством посмотрел на него. — Так, может, вам вовсе и не придётся быть свидетелем! — с жаром воскликнул Рон. — Может, ещё гиппогрифа не казнят! — Вы ещё могли предложить себя в качестве свидетеля, мистер Уизли, — сказала Тонкс. — К сожалению, было уже слишком поздно, — покачала головой Амелия. — К тому же, сам мистер Уизли сделать этого не мог — этим следовало заниматься Хагриду, но тот то ли до такой степени напугался, то ли судьба гиппогрифа была ему безразлична. — Дак как вы… — В другие разы вы выступали лучше, и я не понимаю, что вам помешало тогда, если вы и в самом деле проявляли такое участие в судьбе Клювокрыла? Не успел министр ответить, как из дверей замка вышли двое волшебников. Один был старец, такой древний, что, казалось, вот-вот рассыплется, второй — кряжистый верзила с тонкими чёрными усиками. — Расмус Карс и Уолден МакНейр, — кивнул Фадж. Гарри сообразил, что это представители Комиссии по обезвреживанию, потому что старый волшебник, покосившись в сторону хижины Хагрида, пробормотал слабым голосом: — Боже, боже, я слишком стар для подобных вещей… Так в два часа, я правильно понял, Фадж? Тут только Гарри обратил внимание, что у черноусого детины заткнут за пояс жуткого вида топор с широким сверкающим лезвием — он любовно поигрывал пальцами по отполированной рукояти. Рон хотел было что-то сказать, но Гермиона чувствительно толкнула его локтем в бок и решительным кивком указала на двери замка. — Зачем ты меня остановила? — возмущался Рон, когда они шли в Большой зал на обед. — Ты видела? Они даже топор приготовили! Какое тут, к чёрту, правосудие! — Рон, твой отец работает в Министерстве магии. Тебе лучше в таком тоне не говорить с его начальником, — рассудительно ответила Гермиона, хотя и она была встревожена. — Если Хагрид на этот раз сохранит хладнокровие и будет ясно аргументировать свою позицию, возможно, они и не казнят Клювокрыла… — Вы и в самом деле полагали, что это возможно? Но Гарри видел, что Гермиона и сама не очень-то верит своим словам. За обеденным столом царило радостное возбуждение: ведь сегодня последний день сессии! Но Рону, Гарри и Гермионе было не до веселья. У Гарри с Роном последним экзаменом было прорицание, у Гермионы — изучение маглов. Они вместе поднялись по мраморным ступеням, на втором этаже Гермиона покинула друзей, а Гарри с Роном продолжили путь наверх до восьмого, где на ступеньках винтовой лестницы уже сидел почти весь класс: кто судорожно листал учебник, кто просто так вспоминал пройденное. — Интересно, как вы это сдавали? — И в какой момент эта… Изрекла пророчество? — Кто его слышал? — Только я один… К сожалению…* Рон и Гарри присели рядом с Невиллом. — Она вызывает по одному, — понуро сообщил тот. На коленях у него лежал учебник «Как рассеять туман над будущим», открытый на странице, посвящённой магическому кристаллу. — Ну хоть кто-нибудь видел что-то в этом хрустальном шаре? — спросил Невилл несчастным голосом. — Ни разу, — мрачно ответил Рон, поглядывая на часы. Гарри знал, что Рон считает время, оставшееся до апелляции. Очередь в кабинет предсказаний сокращалась медленно. Как только кто-то появлялся на серебряной лесенке, все бросались к нему и страшным шёпотом допытывались: «Сдал? Что она спрашивала?» Но все в ответ молчали. — Она сказала — ей поведал кристалл, — если я что-нибудь вам расскажу, со мной произойдёт ужасное несчастье! — пролепетал Невилл, сойдя вниз к Гарри и Рону, те уже приблизились к самой площадке. — Ловко придумано! — фыркнул Рон. — Я начинаю думать, что Гермиона насчёт неё права. Старуха, — он ткнул большим пальцем в люк над головой, — просто обманщица… — Подобное запугивание говорит само за себя…. Мастер Лонгботтом? — Ну… — Профессор Трелони вас запугивала? — Да… — Это совершенно недопустимо. — А вы что-нибудь видели? — Честно говоря… какие-то разноцветные пятна… В кабинете наверху было очень жарко, шторы задёрнуты, в камине полыхал огонь. Гарри закашлялся, вдохнув приторно-тошнотворный запах, и пошёл к кафедре, пробираясь между столов и стульев. Профессор Трелони ожидала его, сидя перед большим хрустальным шаром. — В ближайший же перерыв надо будет нанести туда визит, — переглянулись леди Лонгботтом и мадам Боунс. — Полагаю, Северус вам не помешает, — сказал Люциус. — Вдруг там что-то… не то? Так войдёте в транс, что не выйдете оттуда… — Да, пожалуй… — Здравствуйте, мой дорогой, — проворковала она. — Будьте так любезны, загляните внутрь шара… внимательно, не торопясь… и потом скажите мне, что вы там увидели. Гарри склонился над магическим кристаллом и напряжённо уставился на него, от души желая увидеть что-нибудь кроме вращения белого тумана. Но все его старания были напрасны. Молчание затягивалось. — Ну что? — с деликатным нетерпением поинтересовалась профессор Трелони. — Что вы видите? Духота становилась невыносимой, насыщенный благовониями дым из камина ел ноздри. Гарри вспомнил слова Рона и решил притвориться. — Вижу… — начал Гарри, — что-то тёмное… М-м-м… — На что оно похоже? — прошептала профессор Трелони. — Подумай, не спеши… А Гарри как раз в спешке старался что-то изобрести и, конечно, подумал о Крылоклюве. — Это гиппогриф, — уверенно заявил он. — Вот как? — всё тем же шёпотом воскликнула профессор Трелони, с живостью делая пометки в пергаменте, лежащем у неё на коленях. — Мой мальчик, вероятно, вы видите исход конфликта между бедным Хагридом и Министерством магии! Присмотритесь внимательней… У этого гиппогрифа… у него голова на месте? — Да, — твёрдо ответил Гарри. — Вы уверены? — с нажимом спросила профессор Трелони. — Вы в самом деле уверены, мой дорогой? Не видите ли вы, скажем, его в судорогах на земле, а позади — мрачную фигуру с занесённым топором? — Нет! — Гарри упрямо потряс головой, ему становилось дурно. — И ни крови? Ни рыдающего Хагрида? — Нет! — Гарри, как никогда, хотелось покинуть эту комнату с её духотой и пряной вонью. — Гиппогриф выглядит прекрасно, он улетает прочь… Профессор Трелони вздохнула. — Ну хорошо, мой дорогой, оставим это… Я немного разочарована, но уверена: вы сделали всё, что в ваших силах… — Да, но это моё предсказание при этом ещё и исполнилось, — заметил юный пророк. Гарри с облегчением встал, взял сумку и уже повернулся, чтобы уйти, но тут позади него прозвучал резкий, громкий голос: — Это произойдёт сегодня ночью. — ? — ?! — ?! Гарри обернулся. Профессор Трелони деревянно выпрямилась в кресле, взгляд устремился неведомо куда, нижняя челюсть отпала. — Прошу прощения? — растерялся Гарри. Но профессор Трелони не слышала его. Глаза её начали вращаться. Гарри в ужасе замер, казалось, прорицательница вот-вот забьётся в припадке. Скорее за помощью в больничное крыло! Но тут профессор Трелони снова заговорила тем же резким голосом, столь непохожим на её собственный: — Тёмный Лорд одинок и брошен друзьями, покинут последователями. Его слуга провёл в заточении двенадцать лет. Сегодня вечером, до наступления полуночи, слуга обретёт свободу и выйдет в путь, чтобы воссоединиться с господином. С поддержкой верного слуги Тёмный Лорд воспрянет вновь, ещё более великим и ужасным, чем когда-либо доселе. Вечером… до полуночи… слуга… отправится… на воссоединение… с господином… — Любопытно… Очень любопытно… — Надо будет проверить в Отделе Тайн… Если пророчество было подлинным, там должна быть его запись, — сказал Кингсли. Кто-то из его коллег согласно кивнул и принялся писать записку. Профессор Трелони уронила голову на грудь и захрипела, опять встрепенулась и, очнувшись, посмотрела на Гарри. — Ради бога, извините меня, дорогой мальчик, — сказал она, как будто ещё до конца не проснувшись, — сегодня такая жара… Я, кажется, задремала на минутку… Но Гарри стоял как вкопанный, не сводя с неё глаз. — Что случилось, мой дорогой? — Вы… Вы только что сказали, что Тёмный Лорд воспрянет вновь… Что его слуга возвращается к нему… Профессор Трелони, похоже, сильно испугалась. — Тёмный Лорд? Тот-Кого-Нельзя-Называть? Мой дорогой, этим не шутят. «Воспрянет вновь!..» Надо же такое… — Но вы это сказали! Сказали, что Тёмный Лорд… — Думаю, вы тоже слегка вздремнули, мой дорогой, — прервала его профессор Трелони. — Разумеется никогда не позволила бы себе предсказать такую нелепость! Ошеломлённый, сбитый с толку, Гарри пошёл к люку. Спускаясь по винтовой лестнице, он не переставал спрашивать себя: неужели он слышал сейчас настоящее предсказание? Неужели профессор Трелони и впрямь ясновидящая? Или просто задумала устроить эффектную концовку экзамена? — Прорицатели часто не запоминают своих пророчеств, — сказала Амелия Боунс, качая головой. — Да и описанное вами… Значит, Дар у Трелони есть, может, слабый, но… И это было в ту ночь? — Что было в ту ночь, мастер Поттер? — Будете слушать дальше — узнаете. — Что было — Блэк отправился к своему господину… Я же говорила, он прес… ква… — Ужас… — такого мерзкого оттенка розового, наверное, на своём веку не видел даже Дамблдор. К счастью, ЭТО успели поместить в закрытый террариум прежде, чем ОНО расквакалось на полную: профессор Снейп и лорд Малфой, довольно неплохо разбиравшийся в магозоологии, признали в этом существе один из редчайших видов земноводных, отличавшихся, в частности, тем, что рядом с ними скунсы благоухали бы самыми дорогими духами… Слова пророчества всё ещё звучали у него в голове, когда минут через пять он пробежал мимо троллей-охранников ко входу в свою башню. Навстречу ему спешили на волю гриффиндорцы, они смеялись и шутили, предвкушая долгожданный отдых. Гарри, сказав Даме пароль, протиснулся в гостиную. Там, кроме Рона и Гермионы, уже никого не было. — Профессор Трелони, — начал было Гарри, даже не переведя дыхания, — сказала мне только что… Но, увидев их лица, осёкся на полуслове. — Клювокрылу конец, — тихо произнёс Рон. — Смотри, что прислал Хагрид. На сей раз послание не было залито слезами, пергамент сух, но рука лесничего тряслась так, что разобрать написанное было почти невозможно. Проиграл апелляцию. Казнь на закате. Вы ничего не можете сделать. Не приходите. Не хочу, чтобы вы это видели. Хагрид — Этого следовало ожидать. С таким-то защитничком… — Дык… вы что… — Хагрид, — мягко сказал Дамблдор. — Если ты помнишь, я предлагал тебе пригласить нескольких свидетелей. Передать защиту профессору Граббли-Планк. Она смогла бы отправить Клювокрыла в приют… — Где бы его убили! — Ничего подобного. Там опасных существ содержат в условиях, близких к природным, но — вдали от людей. А своим упорством ты подвёл гиппогрифа под топор палача, — напомнил директор. — Мы обязаны пойти, — немедленно решил Гарри. — Нельзя допустить, чтобы он сидел и в одиночестве ждал палача! — Да, но ведь на закате… — Рон уныло посмотрел в окно. — Нам ни за что не позволят… А уж про тебя, Гарри, и речи нет. Гарри уткнул подбородок в ладони и, подумав, сказал: — Вот если бы достать мантию-невидимку… — А где она? — спросила Гермиона. Гарри сказал ей где — в тоннеле под статуей одноглазой ведьмы. — …Так что если Снейп ещё раз засечёт меня где-то поблизости, неприятностей у меня будет!.. — заключил он. — Это точно, — согласилась Гермиона, вставая. — Но это если он засечёт тебя… А как этот горб открывается? — Очень просто… — Гарри ещё не понимал, к чему она клонит. — Стукнешь по нему волшебной палочкой и говоришь: «Диссендиум». Но… Гермиона не стала дожидаться конца фразы. Пересекла быстрым шагом гостиную, толкнула портрет Полной Дамы и исчезла. — Она что, за мантией? — удивился Рон. Да, именно так она и поступила. Спустя четверть часа Гермиона вернулась; у неё под мантией было спрятано аккуратно сложенное серебристое одеяние. Рон был потрясён: — Гермиона, что с тобой творится в последнее время? Ударила Малфоя, поскандалила с профессором Трелони… Гермиона была явно польщена. — Особенно указанием на хамство по отношению к преподавателю, — хмыкнула леди Лонгботтом. — Простите, Августа, но Трелони невозможно назвать преподавательницей. Сейчас надо послушать, как сбылось или нет пророчество, которое она изрекла… — Ладно, допустим, что эту… нельзя назвать преподавательницей. Но она значительно старше мисс Грейнджер и подобное отношение… Причём с самого начала… — качала головой старуха. — Если вы не верите в предсказания, то зачем в принципе брали этот предмет? Для галочки? …Гермиона разлила чай, пряча от Хагрида бегущие по лицу слёзы. Взяв бутыль с молоком, чтобы плеснуть в кувшин, она неожиданно вскрикнула: — Рон! Гляди! Это Паршивец! — Что, что? — Рон непонимающе посмотрел на неё. — Паршивец?! — Ваша крыса?! — Значит, она не погибла?! — Слава Мерлину! — И с какого перепугу вы тогда ополчились против своей подруги? — Подождите, это ещё далеко не всё… История только близится к своей развязке… Гермиона поднесла кувшин к столу, перевернула. Оттуда с возмущённым писком, из последних сил цепляясь за гладкий фарфор, вывалился старина Паршивец. — Паршивец… — растерянно произнёс Рон. — Паршивец, что ты здесь делаешь? Он схватил сопротивляющуюся крысу и вынес её на свет. Выглядела она ужасно — ещё больше исхудала, шерсть лезла клочьями, оставляя обширные плеши; в руках Рона она яростно извивалась, стараясь вырваться на свободу. — Всё в порядке, Паршивчик, — уговаривал её Рон. — Тут нет кошек. Никто тебя не тронет! Хагрид внезапно вскочил, глаза устремились к окну. Его обычно багрово-красное лицо сделалось пергаментно-бледного цвета. — Идут… Гарри, Рон и Гермиона разом обернулись. Вдалеке по лестнице замка спускались несколько человек. Впереди шёл Альбус Дамблдор, его серебряная борода сверкала в лучах заходящего солнца. Рядом семенил Корнелиус Фадж, за ними браво вышагивал палач Макнейр, позади всех тащился дряхлый представитель Комиссии по обезвреживанию. — Уходите скорее, — сказал Хагрид. У него, казалось, дрожала каждая жилка. — Не должны они вас тут видеть… идите… сей же миг… — Весь этот поход был форменным безумием… — Корнелиус, полагаю, ребята и сами это давно поняли… Но ведь они успели уйти, раз мы их там не застали, — напомнил директор. — Но, полагаю, они прятались неподалёку и у меня нет и тени сомнения, что кому-то из них и пришло в голову отвязать бешеное чудовище… — Клювокрыл — не чудовище, и уж тем более не бешеное! Вам давно уже было сказано — он был спровоцирован! — в один голос заметило Трио. — Он бросился исключительно на Драко… — Потому что впоследствии у него элементарно не было возможности бросаться на людей, но он проявлял агрессию и до этого инцидента. — Впоследствии Клювокрыл вёл себя совершенно спокойно, — пояснил Сириус. — Нет, я вам его не отдам, — сразу сказал он. — Срок давности уже истёк и вы не можете наказывать гиппогрифа за агрессию, которую он проявил три года тому назад. Но могу сказать одно — всё это время он провёл в изоляции, общаясь исключительно со мной и изредка — Гарри. Рон затолкал Паршивца в карман, а Гермиона схватила мантию. Хагрид тяжко вздохнул: — Я вас выведу через чёрный ход… Все пошли к двери, выходящей в огород позади дома. Гарри испытывал странное чувство нереальности происходящего, которое возросло ещё больше, когда в нескольких ярдах от себя он увидел Клювокрыла, привязанного к дереву за грядкой с тыквами. Гиппогриф, казалось, догадывался, что творится неладное: он поводил из стороны в сторону массивным клювом и беспокойно рыл землю когтями. — Всё в порядке, Клювик, всё в порядке, — ласково обратился к нему Хагрид, потом повернулся к друзьям: — Торопитесь, скорее… Но они были не в силах сдвинуться с места. — Мы не уйдём… — Мы им расскажем, как всё было на самом деле… — Они не посмеют убить его… — Идите! — взревел Хагрид. — Хватает бед и без ваших неприятностей! — Хорошо, хоть остатки разума не потерял… Выбора не оставалось. Едва Гермиона накинула мантию на Гарри с Роном, у двери хижины послышались голоса. Хагрид взглянул на пустое место, где они только что исчезли из глаз. — Бегите быстрее, — севшим голосом велел он. — Не слушайте… И зашагал обратно в дом — в дверь уже стучали. Медленно, словно в дурном сне, друзья побрели вокруг избушки Хагрида, и только они обогнули хижину, передняя дверь с треском захлопнулась. — Пожалуйста, пойдёмте скорее, — прошептала Гермиона. — Я этого не выдержу, не смогу… Пошли к замку вверх по склону лужайки; солнце быстро опускалось, всё небо окрасилось в бледно-пурпурный цвет, но на западе ещё пылал рубиново-красный отсвет. Рон остановился, как будто налетел на столб. — Пожалуйста, Рон, — взмолилась Гермиона. — Это Паршивец… Вырывается… Да сиди же ты… Рон скрючился, стараясь удержать Паршивца в кармане, но крысак словно обезумел — дико пища, он крутился, бился, пытаясь укусить Рона за руки. — Паршивец, это же я, Рон, дурак ты эдакий, — ругал крысу мальчик. — Интересно, чего это она так взбесилась?! — удивилась мадам Боунс. — Помню, у меня самой в детстве была не одна крыса… Они никогда так себя не вели! Что-то мне это совершенно не нравится… — Мне тоже… — Надеюсь, вы догадались показать её мадам Помфри? — послышались вопросы со всех сторон. — Поппи — не ветеринар… — Но крысы — разносчики болезней! И, даже если мадам Помфри сама не могла помочь этому Паршивцу, то могла бы найти специалиста… — Мы до школы тогда так и не добрались. — Что я и говорил… — Почему? — Скоро узнаете. Со стороны хижины донёсся звук открывшейся двери и голоса людей… — Рон, пожалуйста, идём, они уже вот-вот… — задыхаясь, просила Гермиона. — Да, да, сейчас… Паршивец, сидеть! Вся троица бросилась бежать. Только бы не слышать голосов за спиной. Но Рон опять остановился. — Не могу справиться! Заткнись, Паршивец, нас могут услышать! Крыса визжала так, словно её резали, но всё же звуков в огороде Хагрида она, конечно, не могла заглушить. Сначала мешанина мужских голосов, затем тишина, и вдруг неожиданно — то, что ни с чем не спутаешь — короткий свист и глухой удар топора. Гермиона пошатнулась. — Не… не может быть! — почти беззвучно выдохнула она. — Как они посмели… — МакНейр разрубил доску изгороди, гиппогрифа на месте не оказалось, — вздохнул министр. — И, подозреваю, очень скоро мы узнаем, почему. — Да, очень скоро, — согласился Гарри, передавая книгу крёстному, которого переместило на его место. * Реплика Гарри, пророчество о бегстве Петтигрю и воскрешении Лорда слышал он один.