Вепрь и Ворон

Катарина потупила глаза, и Альдо внутренне поморщился. Переигрывает бледная роза, боится. Впрочем, это хорошо, что боится: больше будет думать о безопасности своей драгоценной особы, меньше — о том, чтобы навредить. — Благодарю вас, Ваше Высочество, я прекрасно себя чувствую! Ракан кивнул. — Мне приятно это слышать, госпожа Оллар! Но, раз вы поправились, может, мы будем иметь счастье видеть вас при дворе? Бывшая королева подняла на принца светлые глаза. — Это невозможно, Ваше Высочество. Может ли жена заключенного веселиться, когда муж её находится в тюрьме? — Но, насколько я знаю, вас выдали замуж совсем юной! Можете ли вы отвечать за выбор родителей? — Обеты я принесла добровольно, Ваше Высочество, и Фердинанд Оллар — мой законный муж. — Уважаю ваше решение, эреа. Казалось, Альдо ответ не расстроил. Глазами он нашел герцогиню Окделл, скромно сидевшую на диванчике вместе с Селиной Арамона и её матерью. — Рад видеть вас, герцогиня! — Айрис присела в низком реверансе. — Мне жаль, что скоро вы покидаете Ракану, мы рассчитывали видеть вас при дворе. Девушка опустила глаза, но принц успел заметить, как они сердито сверкнули. Конечно, уезжать в Надор к герцогине Мирабелле — такого и врагу не пожелаешь, а тем более такой порывистой и наивной эреа. Ричард Окделл явно выбрал не лучший способ общения с сестрой — Айрис нравится новый двор и он, Альдо Ракан. Принцу пришлось приложить изрядные усилия, чтобы самодовольно не улыбнуться. — Одна из самых знатных дам королевства, без сомнения, должна стать его украшением! Айрис Окделл с гордостью вскинула голову. Принц с видимым восхищением посмотрел на сестру Повелителя Скал, лаская взглядом небрежный локон, выбившийся из высокой прически. — Ваше Высочество, вы смущаете Айрис! — промурлыкала королева. Правда, острый взгляд резко не соответствовал томности голоса. — Простите, госпожа Оллар! — Альдо весело улыбнулся. — Мне просто действительно очень жаль. Герцог Ричард и герцогиня Мирабелла суровы. — Кто лучше главы Дома знает, что нужно делать его близким! — парировала Катарина, может, чуть более громко, чем следовало. — Я не покушаюсь на права Повелителя Скал, эреа. Но могу я выразить сожаление о непреклонности герцога Окделла? — Герцогине разрешено присутствовать на коронации, что само по себе великая честь! — в голосе Катарины прозвучали резкие нотки. — Конечно, госпожа Оллар! — успокаивающе заметил Альдо и с облегчением повернулся к двери, когда слуга доложил о приходе Робера Эпинэ. — Вы опаздываете, Первый Маршал! — только Робер смог уловить в приветливом голосе раздражение. Робер мысленно выругался. Конечно, Альдо его просил, но ведь он занимался не чем-то, а делами — солдат надо было кормить. Подумаешь, несколько минут, не съели же Альдо фрейлины кузины. К тому же с кем-кем, но с дамами он всегда был на редкость галантен. Темно-голубые глаза сверкнули, и Робер, пожав плечами, пригласил кузину и дам прогуляться в саду. Робер предложил руку Катарине, дамы следовали стайкой, немного отстав, и Альдо сделал знак Айрис задержаться — теперь можно было говорить без помех. Мирабелла прекрасно справилась с воспитанием дочери — Айрис благоговела перед памятью святого Алана, восхищалась отцом и ненавидела его убийцу, который, к тому же, забрал к себе наследника рода и заставил его забыть о семейной чести и идеалах. Он прекрасно понимал, что безумно нравится юной герцогине, что она не может не злиться при мысли об отъезде из Раканы в Надор. Девушке, воспринимавшей пребывание в Олларии как нахождение в стане врага, появление в столице принца-изгнанника казалось ожившей сказкой, и, конечно, расставание с ней и погружение в серые будни не могло не приводить в отчаянье. — Айрис, — мягко произнес Альдо. — Скажите, могу я так обращаться к вам? Ведь мы были помолвлены когда-то и, если бы не свершившееся, могли бы сейчас быть супругами. Герцогиня вспыхнула и опустила глаза. — Как будет угодно, — пробормотала она. — Мы ведь друзья? — продолжил Альдо. — Судьба не дает нам возможности обменяться браслетами, но дружить мы можем? — Конечно, — прошептала польщенная девушка. — Ну вот и прекрасно! Знаете, с вами я чувствую себя легче, чем с вашим братом. Он всегда такой, хм, как бы это назвать, безупречно-высокомерный? — Он был скромным и замкнутым, — ответила Айрис. — И всегда заступался за меня перед матушкой. Ей приходилось прислушиваться к нему. — Герцогиня была с вами строга? — Да, но матушке пришлось нелегко, её можно понять! — Конечно, — Альдо улыбнулся и вернулся к интересующей его теме. — Значит, вы нашли своего брата очень изменившимся? — Ему было одиннадцать лет, когда он уехал, а потом были письма. — О чем же писал брат? — Обо всем: об учителях, о том, что задают слишком много, а по утрам герцог Алва лично занимается с ним фехтованием и стрельбой, о том, что видел Квентина Дорака и у него есть кот, об Алвасете, о скалах и птичьих гнездах на них, о том, что он на неделю посажен в свою комнату за то, что пытался к ним добраться. — У Повелителя Скал было интересное детство, как я посмотрю. — Да, он не жаловался! — Значит, ему было хорошо у Алвы? — Наверное, напрямую он не писал, зная, как воспримет это матушка, но… со временем стало казаться, что он рад, что ему достался такой опекун, вернее, я бы сказала, опекуны. Альдо постарался улыбнуться с изумлением. — Дикон достаточно часто встречался с Дораком, тот живо интересовался его воспитанием. Альдо кивнул. — Что ж, это вполне понятно. Он был в этом заинтересован. — Алва заставил его забыть обо всем, — обвиняющим тоном произнесла Айрис. –Мы надеялись, что их ссора что-либо изменит, но после Лаик все осталось по-прежнему. — А из-за чего они поругались? — Дик написал, что из-за дуэли. Алва поверил не ему, а Пьеру Дави, хотя он не был виноват. — Пьеру Дави? — Альдо не скрывал своего изумления. — Да, ему, — голос Айрис зазвучал неприязненно. — Герцог был так зол, что пригрозил ему Надором после Лаик, мы думали, он вернется, но Алва сделал его своим оруженосцем. — Значит, воспитанник и воспитатель помирились? — Наверное, — Айрис пожала плечами. — После Лаик брат писал реже, не так откровенно. Только про Варасту много. Он восхищался эром, матушка, прочитав такое письмо, разгневалась, отчитала его. И он почти перестал писать, — произнесла она шепотом. — Редко, только придворные новости. Я чувствовала, что ему плохо, он растерян, но на мои расспросы он отвечал, что все в порядке. А потом стали приходить спокойные письма. Они были такие холодные, как будто их писал не Дик. Последнее пришло перед моим отъездом сюда. Айрис резким движением отломила веточку от куста. — Я ненавижу его, — тихим, звенящим голосом произнесла она. — Он отнял у меня брата, он сделал из него такого же, как он — холодного, бездушного, расчетливого! Альдо нежно поднес её прохладные пальчики к губам. — Успокойтесь, эреа! Я не знал, что это так вас взволнует! Айрис резко обернулась к нему и умоляюще заглянула в глаза. — Прошу вас, он должен умереть! — Кто? — опешил принц. — Ваш брат? Айрис отшатнулась. — Нет! Алва, Ворон! Я хочу, чтобы он умирал медленно, чтобы жизнь уходила из него по капле, как он по капле менял моего брата. Я верю, если он умрет, Дик станет прежним! — Клянусь вам, эреа! — лицо Альдо стало торжественным. — Круг жизни Рокэ Алвы завершается. Из Багерлее он выйдет только для того, чтобы взойти на плаху. Айрис кивнула. — Но прежде, — Альдо внимательно посмотрел на неё, — прежде необходимо, чтобы Алва хоть как-то искупил свои прегрешения! Глаза Айрис вспыхнули. — Но как? — Мы должны узнать слабые места Ворона, то, что заставит его сделать то, что нужно Великой Талигойе! Девушка вздохнула. — Если то, что я слышала о нем, правда, то это невозможно. — У каждого человека есть слабости, эреа. Алва — человек, значит, они есть, просто глубоко запрятаны! Поговорите с братом, он был с ним рядом все эти годы! — Но Дик сердит на меня, вряд ли он будет откровенничать! — Айрис, но вы сами заставляете брата сердиться! Он примчался за вами сюда, он переживал за вас, а вы пытаетесь с ним пререкаться! — Но он хочет отправит меня в Надор! — Вы нужны матушке! Герцогиня поправится, и вы вернетесь, ваш брат не настолько жесток, чтобы навсегда оставить вас там! Айрис, не ведите себя как ребенок! Герцогиня вздохнула и посмотрела на принца. — Вы мой друг, эреа, а друзья должны доверять друг другу! — Конечно, Ваше Высочество, я вам верю! Я попытаюсь… *** Альдо не любил откладывать что-то в долгий ящик, тем более что времени у него совсем не оставалось. В том, что юная герцогиня постарается разузнать все, что можно, он не сомневался — влюбленные дурочки очень исполнительны. Жаль, что девицу зовут Окделл, можно было бы весьма неплохо развлечься. Но Ричарда Окделла тогда не остановит и титул, тем более что, судя по всему, он выбирал сторону с холодной головой, а не по зову сердца. Раз он не побоялся явиться за сестрой сюда, не побоится и ответить на оскорбление. Что ж, Айрис придется удовольствоваться его воздыханиями и дружбой. Впрочем, девица воспитана в строгости, она вряд ли будет претендовать на большее. А вот союзник из неё получится прекрасный. Её братец не озаботился тем, чтобы наладить отношения, видно решил, что все утрясется само собой. А зря, девочка выросла и получила то воспитание, которое должен был получить он. Впрочем, это к лучшему. Конечно, Повелителю Скал теперь отступать некуда. Соратники Ворона и Дорака этого ему не простят, значит, он будет верен и против воли. Хотя он не может не понимать, что с ним, Альдо Раканом, он получит значительно больше. Он готов забыть про оруженосца Ворона, тогда как соратники Алвы никогда не забудут про сына Эгмонта. Хочется верить, что герцог поймет это и сам, если ещё не просчитал, в противном случае придется помочь. Правда, ученик Алвы на сворке –худший вариант, лучше бы он был рядом исходя из собственной выгоды. Но, имея такого сообщника, как его сестра, можно не опасаться, что он выпустит герцога из-под контроля. Альдо потянулся в кресле, закинув руки за голову. Стоит поговорить с этим поклонником бледной розы! Создатель, ну что все они находят в этой женщине, неужели никто не видит острых зубов за нежными губками? Впрочем, Дави ему предан и готов на все, что уже доказал. Пусть себе млеет у ног своего ядовитого цветка, раз так хочется. Знать он тоже должен многое, во всяком случае, о причинах дуэли и гневе Алвы осведомлен. — Так, потихоньку, мы и дотянемся до тебя, Ворон! — принц негромко рассмеялся. Пьер Дави не удивился вызову к принцу — Альдо любил с ним беседовать, узнавая интересующие его подробности. Вот и сейчас Ракан ждал его в своем кабинете, что само по себе уже служило признаком особого доверия. — Присаживайтесь, виконт, — голубые глаза принца искрились весельем. — Не надоело вам целыми днями развлекаться в обществе прекрасных дам? — Ваше Высочество? — Госпожа Оллар и её дамы достойны всяческого уважения, но, как мне кажется, вы не должны посвящать все свое время только им! — Я весь внимание, — Пьер напрягся. — Мне кажется, вам скучно без дела, виконт, или я не прав? Вы молоды, честолюбивы, вряд ли вас устраивает сегодняшнее положение, не так ли? — Вы правы, Ваше Высочество, — Пьер склонил голову. Принц даже не предполагал, как его не устраивает это положение, но, взяв карты, надо играть. Впрочем, в этом ему никогда не везло. В его колоде не было козырей, а блефовать он не умел, он не Ларт. Рене… Дело сделано, но теперь уже никогда не забыть ему, как смотрел на него бывший друг, когда вслед за ним появились солдаты. Бретер и шулер остался верен себе, забрав для компании в Закат всех, до кого смог дотянуться. Когда он склонился над смертельно раненым противником, Ларт, кривя рот в усмешке, прошептал: «Предупреждали, а я тебе, тварь, доверился!» И в последнем рывке попытался дотянуться до его горла. Сил не хватило. Иногда Пьер жалел, что не хватило. С этого момента он старался как можно больше находиться с Катариной, чей нежный взгляд, робкие слова благодарности за поддержку позволяли хоть ненадолго забыть кровавые пузыри на губах Рене и его слова. — Вы военный, виконт, — продолжал принц, словно не замечая смятения своего визави. — Я хотел бы, чтобы вы использовали свои знания на пользу стране. — Я выполню любой ваш приказ, — произнес Дави и отвел глаза — в глазах Альдо билась откровенная насмешка. — Прекрасно. Я рад, что ряды компетентных военных пополняются. Вы знаете, что ко двору прибыл герцог Ричард Окделл? Пьер чуть не подавился воздухом. Значит, не показалось тогда, как ни стремился уверить его Валентин Придд в обратном, в том, что никогда Повелитель Скал, находясь в твердом уме, не осмелится объявиться в Ракане, так как давно отрекся от всего, что связано с Людьми Чести и памятью отца. — Это невероятно, Ваше Высочество, — произнес он. — Оруженосец Алвы, его воспитанник! Я не верю! — Тем не менее это так! — Ракан не скрывал довольной улыбки. –Повелитель Скал здесь и принят на службу! Надеюсь, что вместе вы сумеете быть полезными Великой Талигойе. — Не думаю, что герцог будет рад встрече со мной, — угрюмо заметил Дави. — Наши отношения нельзя назвать не только дружескими, но даже нейтральными.  — Госпожа Оллар очень ценит вас, — протянул Альдо. — В такое тяжелое для неё время очень хорошо, что нашелся столь преданный ей человек! Дави подобрался. — Молодой, красивой, гордой женщине трудно смириться с тем, что её положение столь существенно изменилось, — Ракан, казалось, размышлял вслух. — Катарине Оллар потребуется время, чтобы смириться и пережить потери. — Но она приняла то, что в стране будет новая королевская династия, -растеряно произнес виконт. — А что ей ещё осталось делать? — пожал плечами Альдо. — Муж в тюрьме, бывший любовник — тоже. Дави дернулся, и Альдо жестко добавил: — Все это — старая жизнь, но она молода и вполне может начать новую, с чистого листа, если ей помочь! — Она замужем и вряд ли пойдет на развод! — На развод — да, но её муж слишком плохо переносит выпавшие на его долю испытания. Я надеюсь, от всей души, что он сумеет выступить на суде, его показания просто необходимы! — Вы собрались его судить? — Мы будем судить Рокэ Алву, который должен ответить за все свои преступления. Прежде чем начинать строить новый дом, следует снести ветхие постройки, виконт. Алва должен сознаться в своих преступлениях и ответить за них! Но это сложно, и, к сожалению, пока ничего не получается. — Герцога Алву трудно заставить сделать то, чего он не хочет, — честно заметил Дави. — Трудно не значит невозможно, не правда ли, Дави? — Альдо смотрел ему в лицо, и в его глазах было обещание. Помоги, казалось, говорили они, помоги, и я помогу тебе! Пьер вздохнул. Граф Тювье, Эмиль Савиньяк, Рене Ларт — они остались там, позади, и к ним он не вернется никогда. А раз никогда, то и нечего жалеть. Зато, если он сумеет переплыть эту реку, он может получить самый желанный для себя приз — Катарину. Ради неё он уже предал, и не единожды. Но разве он один? Валентин Придд предал во имя мести, разве он раскаивается? Ричард Окделл тоже, судя по всему, решил сменить знамена. Он, Дави, ничем не обязан Алве, а вот его оруженосец вряд ли может такое сказать про себя. Если два знатнейших аристократа королевства меняют цвета Олларов на цвета Раканов, почему должен смущаться он? При Франциске Олларе Манрик и Колиньяр стали герцогами, возможно, такая же судьба уготована и ему? И Катарина согласится стать герцогиней Дави? Он сможет помочь королеве не только переступить через прошлое, но и отомстить. Катарина ненавидит Окделла, это он понял давно. Он не знает, да пожалуй, и не хочет знать за что. Но он поможет ей, и тем самым закроет и неприглядную страницу своей жизни. Они с Катариной начнут снова, они сумеют. Дави улыбнулся и посмотрел на принца. — Вы безусловно правы, Ваше Высочество, и я готов сделать все возможное, чтобы помочь вам! В его колоде появились козыри, и он должен суметь ими воспользоваться. — Прекрасно, — принц лучезарно улыбнулся. — Кстати, я слышал, что вы дрались с Окделлом, это так? — Да, Ваше Высочество, дважды. — Что же вы не поделили с Повелителем Скал? — Это неприятная история, она не делает мне чести, — Дави чуть прищурил глаза. — Мне до сих пор стыдно за это, поверьте! Но отношения складывались так, что мне не удалось извиниться за неё, к тому же там замешано имя моего погибшего кузена, а про мертвых, сами понимаете, говорить плохо не принято. И мне не хотелось, чтобы его отец знал эту историю. — Вы имеете в виду графа Тювье, чьим наследником вы стали? — уточнил Альдо.  — Совершенно верно, — Дави наклонил голову. Раз Окделл здесь, можно ожидать и откровений с его стороны. Значит, придется рискнуть и приоткрыть карты, надеясь на то, что вряд ли Ракан будет беседовать с Катариной на эту тему. *** — Расскажите мне, виконт. Я не заинтересован в том, чтобы те, кто служит мне, враждовали между собой. Мне хотелось бы, чтобы они совместно уничтожали моих врагов. Возможно, я смогу вам помочь и в этом. Дави кивнул и заговорил, медленно подбирая слова: — Граф Тювье, отец Анри, был дружен с графом Лэкдеми — когда-то давно, когда последний был ещё зеленым теньентом, он спас ему жизнь. Они служили вместе, он был прекрасно знаком с Рокэ Алвой и с Лионелем Савиньяком. Мог бы сделать прекрасную карьеру, но рано ушел в отставку из-за Анри. Мать тот потерял при рождении, а потом умерла сестра графа, смотревшая за ним, и граф вернулся в свое поместье. Мы с Анри и Мартином служили вместе, у нас был отпуск, и граф взял нас с собой — хотел повидать друзей и пристроить Анри. До этого в столице, кроме Анри, никто не бывал, и граф с удовольствием нас везде водил. В тот день граф занимался своими делами, предоставив нас самим себе, и мы зашли пообедать в какую-то гостиницу. Потом Анри увидел, что там играют в карты, и присоединился. Знаете, в армии кузен пристрастился к игре, вот только игрок он был никудышный, как и я, впрочем. Играли мы несколько часов, и он спустил все, даже те деньги, что были у нас. Остановить его было невозможно. Только это была Оллария, а не гарнизон, где готовы были дать отсрочку до утра. Словом, назревал скандал, и ему предложили отдать долг по-другому. Наш партнер показал из окна юношу, он сидел на краю фонтана и читал письмо, и сказал, что это — сын Эгмонта Окделла, который стал любовником Первого маршала и задом отрабатывает милость власти к своей семье. Он хочет, чтобы Анри немного привел в чувство зарвавшегося мальчишку, который вертит Алвой, как хочет, и тот выполняет все его желания. — И он согласился? — глаза Альдо нехорошо блеснули. — Да, хвастать нечем, — Дави скривил губы. — Но сказать графу, что, помимо денег, спущено фамильное оружие, лошади, кольца — словом, все, что у нас было в наличии, было невозможно. Кроме того, в подавлении восстания Окделла участвовали два кузена Анри, они не вернулись. Словом, он принял условия, хотя мы пытались отговорить. — И? — Ричард Окделл действительно был учеником Алвы. Он весьма ловко развернул Анри к солнцу, и тот не увидел клинка. Это заняло всего несколько минут. Никто не ожидал, да и сам Окделл тоже. Началась драка. Мартина Валти он вывел из схватки ударом кинжала, ну, а мне удалось его ранить. — Что же было дальше? — Нас остановил священник. Окделла и Валти отнесли в близлежащие дома. Мартин сказал, что граф, потерявший самого дорогого для него человека, не должен знать о позоре сына, он умолял меня об этом перед смертью, и я ему поклялся. Он был более чем уверен, что маршал простит любовника и прикроет его. Мы с Марти сказали, что виноват Окделл. Слово умирающего и мое, нам поверили. Алва был взбешен, хотел отправить воспитанника в Надор, а отправил в Лаик, испортив отношения с Савиньяками. А потом взял к себе. Вот, в общем-то, и все. — А Окделл был его любовником? — с интересом спросил Альдо. — Не знаю, — ответил Дави. — Позже я слышал намеки, но о ком у нас не сплетничают! — Много сплетничали? — Достаточно, ведь Алва всерьез занимался им, все говорили, что он ничего не жалеет для него. Он с ним почти не расставался, даже в Кэналлоа брал с собой. Глупость, конечно, но то, что он к нему был привязан, — это точно. — А герцог Окделл выбрал другую сторону, — задумчиво протянул Альдо. — Забавно… Он вновь повернулся к собеседнику. — А второй раз почему? — Я виноват перед герцогом, — твердо ответил Дави. — Он был секундантом Придда, а я — Ларта. Драться предложил я, не мог забыть Анри. — Действительно, нехорошо, — согласился Ракан. — Но я думаю, что у вас ещё будет возможность объясниться с Окделлом.