Вепрь и Ворон

Айрис широко раскрытыми глазами смотрела, как Ричард аккуратно закрывает за собой створки двери. — Вы не ответили на мой вопрос, герцогиня, — он остановился в двух шагах от кресла, не сводя с нее потемневших глаз. — Что вы тут делаете? Айрис вжалась в кресло, глядя на брата. — Моя сестра стала прознатчиком? Что ты искала здесь? Он посмотрел на разворошенную пачку писем, открытую створку шкафа, раскрытую книгу, на побледневшую сестру. — Айрис, я жду ответа! Она молчала, разглядывая того, кто являлся её братом, и господином. Герцоги Окделл никогда не отличались выдержкой, не умея и не желая сдерживать себя ни в горе, ни в радости. Эта высокомерная маска с презрительно изогнутыми губами и потемневшими от бешенства глазами не может принадлежать её брату, который всегда так бурно и непосредственно выражал свои чувства. — В стране лишь представительницы трех семей могут сравниться с тобой по древности рода и благородству крови, — тихо заговорил он. — С детства детей Повелителей учат не ронять честь семьи, а как ведешь себя ты? Твоему словарному запасу может позавидовать любой солдат, ты буквально вешаешься на шею мужчины, которому ты не нужна, собираешь сплетни и шпионишь для него! — Не смей! Я дорога Альдо, просто он не может, он должен думать о Вликой Талигойе, а не о чувствах! — Дорогого человека не унижают, превращая в шпиона в собственной семье! — Альдо не такой! — Я не собираюсь обсуждать с тобой Альдо Ракана, мы говорим о тебе! Ты ведешь себя неподобающим образом! Айрис вздернула подбородок и выпрямилась в кресле. — Значит, мое поведение позорит Дом Скал, а твое — нет? — выкрикнула она. — Может, ты считаешь себя образцом для подражания? Ты — грешник, мужеложец, развратник! Ты делил ложе с Рокэ Алвой, с убийцей своего отца! И она обвиняющим жестом протянула руку в его сторону. Ричард отшатнулся от кресла, где сидела его сестра. Создатель, что ему с ней делать? А Айрис, вдохновленная тем, что он молчит, продолжала. — Он хранит твои письма наравне с письмами родных! Только твои и их! — Ты читала чужую переписку? — голос у брата был сух и бесцветен, и девушка не почувствовала надвигающейся грозы. — Не думаю, что ты не знаешь, как это называется! — Ты писал ему, писал, сам, по своей воле, а не его приказу! — Он был моим опекуном и желал знать, как я провожу время! — Просто опекуну так не пишут! Ты скучал по нему и звал приехать, мечтал, как вы будете проводить время вместе! Не сомневаюсь, что его ответы не менее содержательны! — Не смей говорить о том, чего не понимаешь! Но сестра не унималась. Её брат, которого она так любила и по которому так скучала, в это же время тосковал в логове предателей по убийце их отца! — Именно тебе посвящены стихи в этой книге, тебе, он сам их записал, не скрывая своей похоти! И она, схватив книгу, принялась зачитывать строки, не в силах остановиться, пока он не вырвал книгу у неё из рук и не отшвырнул в сторону. — Это писалось не для тебя! Но Айрис это не остудило. — Мальчик с пушистой челкой, короткое имя, не Ли, не Миль! Этого мальчика зовут Дик, и вы не посмеете этого отрицать, Ричард Окделл! Его слабое место — ты, ты! В искупление своей вины перед отцом, памятью Алана, во имя страны, ради которой они умерли, ты должен помочь своему сюзерену! — Что же ты предлагаешь мне сделать? — в голосе брата прорывалось бешенство, но он ещё сдерживал себя. — Ты можешь заставить его уступить, он любит тебя! — А ты не понимаешь, что это подло? — Он грешник, убийца, потомок предателя и развратник! Его незачем щадить! Он не заслуживает ни жалости, ни снисхождения! Ты должен! — Замолчи! — Ричард шагнул вперед и буквально навис над креслом, заставляя её прижаться к спинке. Айрис вскрикнула, глядя в его разъяренное лицо. Вот теперь он напомнил ей отца, во время его редких ссор с матерью. Герцогиня Мирабелла как никто умела выводить Повелителя Скал из себя. — Ты готова торговать всем и вся, — Ричард глубоко вздохнул, пытаясь выровнять дыхание, — ради достижения своей цели. Так ведут себя шлюхи! Герцогиня вспыхнула и со всего размаха ударила брата по лицу. Ричард отшатнулся от неё, подушечками пальцев коснувшись заалевшей кожи. — Это ты подстилка! — крикнула она, вцепившись пальцами в воротник платья. — Ты спал с ним ради спокойной, сытой жизни, что он тебе обеспечил! — Прекрати! — Ричард понял, что более всего на свете ему хочется схватить её и трясти до тех пор, пока она не запросит пощады. Сердце бешено колотилось, в глазах стелился кровавый туман, но все же каким-то звериным чутьем он услышал, как отворилась дверь, и резко обернулся. В проеме маячили две фигуры — в черном и в голубом. — Вон! — проревел он. — Вон отсюда! Раздался испуганный писк, и двери закрылись, а Ричард вновь повернулся к замершей сестре. — Вы довольны, герцогиня Окделл? Ваши крики, похожие на вопли торговки на базаре, наверное, слышал весь дом. Теперь с бредом вашего воображения будут знакомы все: от вашей компаньонки до кухарки. — Это не бред! А ты — предатель! И будь уверен — я не позволю убийце отца уйти от наказания, несмотря ни на что! И ты в этом поможешь, хочешь ты этого или нет! Несколько мгновений ей казалось, что он сейчас бросится на неё, схватит за горло и будет держать так, пока она не задохнется. Но её брат лишь прерывисто дышал, не сводя с неё яростного взгляда. — Ты же не позволишь кому-либо узнать о своем позоре, — тихо произнесла она. — Герцог Окделл — любовник Алвы! Это недопустимо, ты не сможешь жить с таким клеймом! Тебе не будет места в Великой Талигойе, рядом с троном Альдо, а соратники Ворона не простят тебе того, что ты перешел на сторону законного правителя. У тебя только один путь, Ричард, ты должен исполнить свой долг! — Ты права, — ярость в его глазах погасла, а голос звучал устало, — путь у меня один, и о долге я помню, не сомневайся. Айрис перевела дыхание и неуверенно улыбнулась. — Ты потом сам поймешь, что поступил правильно, Дикон. — Подстилку и предателя называть его детским прозвищем? Вы непоследовательны, герцогиня Окделл. Девушка затрясла головой. — Ты злишься на меня сейчас, я понимаю, но после, когда Алву постигнет справедливый приговор, когда все планы Альдо исполнятся, ты простишь меня. Не отвечая, Дик провел ладонями по глазам, откинул назад упавшую на лоб прядь, поправил кружево манжет, вновь превращаясь в безупречного кавалера. — Я был в гостях у нашего кузена, Реджинальда, виконта Лара, — сообщил он, — и пригласил его на ужин. Надеюсь, ты будешь рада. — Налю? Конечно, — Айрис была удивлена. — Я его неплохо знаю, он все время заезжал в Надор, когда приезжал в отпуск. — Прекрасно, — голос брата звучал несколько отстраненно, — надеюсь, он сочтет этот дом гостеприимным. Герцогиня, думаю, у вас найдется много дел! Айрис выбралась из кресла и направилась к двери. На пороге она оглянулась: лицо брата напоминало застывшую маску. После её ухода Ричард поднял с пола книжку и аккуратно положил её на стол. Чувствовал он себя так, как будто сам прочел то, что было предназначено лишь самому хозяину записей. Письма были разбросаны по столу, и он медленно собирал их, аккуратно складывая листок к листку. В Кэналлоа Рокэ Алва поразительно менялся. Дик иногда про себя сравнивал его с диким зверем, выпущенным из клетки на краткий срок и старавшимся насладиться свободой, пока дверь клетки снова не захлопнулась. В распахнутой рубашке, с высоко затянутыми в хвост блестящими смоляными волосами, подвернув широкие льняные штаны, он с воспитанником ловко натягивал парус на лодке, учил лазить по скалам, пытался научить играть на гитаре и беззлобно смеялся над его музыкальными экзерсисами. Но, едва они пересекали границы Кеналлоа, на лице Ворона вновь появлялась безупречная маска, которая когда-то так бесила Дика и которую он, наверное, носит сейчас не хуже. А на воспитанника сыпались насмешки, как будто герцог Алва стремился как можно скорее заставить его забыть, что он может быть похож на нормального человека. Ричард перетянул письма ленточкой и положил в ящик стола. Уезжая на войну, Рокэ Алва не оставил ничего, кроме пачки запыленных писем и книжки ин-кварто. Почему? Вряд ли он мог предполагать такое развитие событий. С другой стороны, человек, дающий клятву на крови, должен предвидеть, что её придется исполнять, и возможно, не всегда в бою. Что думал Рокэ Алва, когда узнал, какую цену ему придется платить? Вряд ли он рассчитывал на то, что потомок Ракана будет милостив к потомку Рамиро и подарит ему легкую смерть. Что думает он сейчас, в душной камере Багерлее? Дику очень хотелось бы это знать. Впрочем, это уже все равно. Ужин он приказал принести себе в кабинет: видеть дам ему не хотелось, к тому же он боялся сорваться. Луиза — умница, она чувствует его настроение и не переступит порог, а вот Айрис — неизвестно. Ещё одного разговора с сестрой он не выдержит. Он мчался в Олларию, чтобы спасти её от Катарины, не дать сделать её игрушкой в нежных ручках королевы, а вышло — надо спасать от так называемого жениха! Кому — отцу или матери — пришла в голову мысль обручить её с агарисским изгнанником? Неужели родителям была так безразлична её судьба, что дочь должны были принести в жертву политической химере? Хотя какая химера, Альдо Ракан скоро станет Альдо Первым. Осознает ли матушка, что Айрис была бы хороша для Агариса, но не годится на роль королевы Великой Талигойи, что её дочь носила бы корону недолго? Хорошо, что у Айрис хватило ума отказаться, пусть и руководствуясь благородными порывами. Плохо, что не хватает сообразительности понять другое: её безжалостно используют. Шаг за шагом, а потом ей не выбраться из этой паутины. Герцогиню Окделл воспитали в преданности идеалам Людей Чести, а Рокэ Алва не пожалел времени и сил для того, чтобы его воспитанник научился презирать и Людей Чести, и их идеи. Останься он в Надоре, возможно, он стал бы таким же, как сестра. К тому же на незыблемость убеждений герцогини Окделл наложилась влюбленность в её бывшего жениха. Сестра всегда любила сказки и легенды, а Альдо Ракан на роль сказочного принца подходил как никто другой. Очарованная нежным обхождением, она не видела за этим холодного расчета потомка Эрнани Ракана. Но упрекать в этом Айрис он не мог, так как сам когда-то был так же очарован хрупкостью Талигойской Розы и не хотел понимать язвительных насмешек Алвы. Ему пришлось дорого заплатить за свою ошибку, но зато он не стал Пьером Дави, что не могло не радовать. Впрочем, Пьер Дави сделает, судя по всему, неплохую карьеру при дворе Ракана, ну, а если фортуна изменит Альдо, у виконта есть защитница: Катарину можно обвинять во многом, но преданного ей человека она не бросит. Так что Дави выйдет сухим из воды в любом случае, чего не скажешь об Айрис. Кулаки невольно сжались. Будущий король не стесняется в средствах. Неужели не понимает, что он не позволит так манипулировать сестрой, или считает, что он смолчит? Думает, что герцог Окделл, сделав свой выбор, связал себя по рукам и ногам, превратился в карманного Повелителя? Или считает, что ему все дозволено, он, так сказать, в своем праве — подбить девочку на такое? Он несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь выровнять дыхание. Он —глава Дома Скал и не позволит изуродовать жизнь Айри, даже если сестра его проклянет. *** Реджинальд, виконт Лар, чувствовал себя явно не в своей тарелке, хотя сидящие за столом старались изо всех сил занять его внимание. Айрис, веселая, с сияющими глазами, щебетала о том, что безумно рада видеть кузена, очень жаль, что Наль сам не вспомнил об их существовании и не навестил ранее. Её компаньонка, худощавая дама в черном, с роскошными белокурыми волосами, расспрашивала его о севере, проявляя достаточно неплохие познания в истории и землеописании. Очаровательная дочь госпожи Арамоны присоединилась к этим расспросам, живо интересуясь традициями и праздниками на родине Лара, так что он едва успевал отвечать на вопросы. На фоне оживленных дам хозяин дома выглядел несколько рассеянным. Наль вглядывался в такие знакомые черты, размышляя о том, как все же разнятся отец и сын. Чуть позже мужчины перебрались в кабинет и расположились у камина с бокалами вина. «Черная кровь» — такую роскошь виконт пил впервые в жизни. С удовольствием смакуя букет, Наль с интересом огляделся. Головы вепрей, резная мебель с гербом дома Ветра, синие занавеси. Такое впечатление, что новый хозяин ни к чему не прикоснулся. — Все осталось как было, — кивнул кузен на его немой вопрос. — Повелитель Скал живет в доме, где все напоминает о былом хозяине? — вырвалось у него. Он еле сдержался, чтобы не заметить, что это смешно и нелепо. Но Ричард понял его мысль и, слегка поморщившись, объяснил, что в этот дом он переехал ради сестры — герцогини Окделл, которой не пристало жить у его вассалов или в наемном доме. — Скажите, кузен, вы собираетесь жениться? — неожиданно спросил он гостя, ставя бокал на ручку кресла. Наль невольно вздрогнул. — Мой вопрос нескромен? — Дик внимательно посмотрел на него. — Нет, отчего же, — Наль вздохнул. — Вполне понятный интерес главы Дома. Но это, как вы понимаете, не просто. Невесту, которая бы устроила матушку, мне найти сложно: вряд ли за меня отдадут знатную девицу с хорошим приданным. Дочь чиновника и даже ординара мою семью не устроит. Поэтому… Он виновато развел руками. — Понимаю вас, — кивнул Ричард. Глаза его чуть сощурились. — Я хочу предложить вам руку моей сестры, Айрис, — спокойно произнес он. Рука Наля дрогнула, и он чуть не опрокинул на себя драгоценный напиток. — Айрис? Мне? — пробормотал он. — Но почему? — Вы — будущий граф Ларак, виконт, наш ближайший родственник, и этот брак устроит две семьи. К тому же сестра знает вас, ей не придется привыкать к незнакомому человеку. Наль несколько минут растерянно молчал, потом робко произнес: — Как к этому отнесется сама Айрис? — Я думаю, она не будет против, тем более это же не произойдет мгновенно. Вы отвезете её в Надор, дорога, надеюсь, даст вам возможность узнать друг друга ближе. Нареченная невеста будет потом ждать вас в Надоре, там и состоится свадьба. Наль кивнул, сжимая в руке бокал. — За сестрой я дам солидное приданное, виконт Лар, — продолжил Дик. — Но откуда? — В Надоре найдены медь и изумруды, — Ричард позволил себе улыбнуться, глядя на изумленное лицо кузена. Реджинальд снова кивнул, не говоря ни слова. Дик невозмутимо ждал. — Но почему вы не ищите жениха при дворе? — Я не вижу здесь ни одного, кого хотел бы назвать ближайшим родственником, что касается Надора — я вырос вдали от него, так что мне трудно судить о достоинствах тех, кого можно считать возможными претендентами на её руку. — Но не торопитесь ли вы? — Дейдри исполняется шестнадцать. Наль понимающе кивнул. Ещё несколько минут в комнате царила тишина, наконец виконт произнес: — Я согласен, но против воли Айрис не пойду. — Я переговорю с сестрой. *** Айрис выслушала новость молча, а затем глухо произнесла: — Ты так хочешь убрать меня из Олларии? — Я хочу, чтобы ты занялась тем, чем должна заниматься сестра и дочь Повелителей Скал, а не совершала недостойные поступки. — Не тебе говорить о достоинстве герцогов Окделл! Ричард снова ощутил, как его охватывает ярость. Сестре удавалось заставлять его терять контроль над собой на раз-два. Чувствуя, как чешутся руки задать трепку непробиваемой девчонке, он процедил сквозь зубы: — Я не желаю более слушать твой бред! — Это не бред! Он вырастил тебя таким же, как он сам! Таким же дерзким, беспринципным, попирающим как земные законы, так и небесные! Неужели его объятия для тебя важнее всего: семьи, погибшего отца, идеалов твоего предка? Ты стал… — Айрис схватилась за горло, — его подстилкой, грел его простыни, поэтому ты так не хочешь сделать то, чего требует твой долг! Не помня себя, Дик шагнул вперед и со всего размаху хлестнул сестру по лицу. — Не смей! Айрис вскрикнула скорее от неожиданности, чем от боли и застыла, глядя на брата. Ричард побелел от бешенства, а взгляд его стал тяжелым и каким-то безжалостным. –Я исчерпала его терпение, — с ужасом поняла она и замерла, как мышь перед котом. -Выбирай, -глухо сказал брат. — Венчание с Налем или Агарис. Взнос в любой выбранный тобой монастырь я сделаю богатый, тебя примут с радостью. -Нет! –Айрис почувствовала, что задыхается. — Ты не поступишь так со мной! Ты не посмеешь! Тебе не позволят! — Кто не позволит мне решить судьбу сестры, которой надо выходить замуж, чтобы не закрывать дорогу другой? Ты не забыла, что ты-герцогиня, а не крестьянка? — Я помню свой долг, — почти прошептала сестра.- Помню. Но сначала я хочу увидеть, как скатится голова Рокэ Алвы. Только после этого я поеду в Надор и буду ждать там жениха. — Ты обвенчаешься с Налем здесь и уедешь в Надор. Если ты попробуешь что-либо предпринять, я сумею тебя образумить, уверяю тебя. — Свяжешь, посадишь в подвал? В этом доме глубокие подвалы? — Глубокие, Айрис, твоих криков никто не услышит. А слуги выполнят любой мой приказ, ты же знаешь! Выбирай, я поступлю по твоей воле! Сестра с изумлением смотрела на брата и не узнавала –именно так разговаривал с домашними отец, когда принимал окончательное решение. — Когда? –тихо спросила она. -Я назначу день, переговорив с Налем. — А мое мнение? — Он — будущий граф Ларак, его родителей ты прекрасно знаешь, они будут рады тебе. Что до остального — ты всегда знала, какая судьба тебя ждет. — А тебя? Что ты приготовил себе? — Скорее всего, твоему сыну суждено стать следующим властителем Надора, — как бы не слыша её продолжал Дик. — Мне хотелось бы, чтобы мой преемник был достоин этого титула. Женщина, воспитывающая будущего Повелителя Скал, должна быть достойна такой чести и ничем не запятнать свое имя. — Дикон! -Айрис узнавая и не узнавая, смотрела на брата. Почему только сейчас она заметила и темные круги под глазами и тонкую морщинку меж бровей и такой сумрачный взгляд. -Я чего-то не знаю, да? –жалобно спросила она, сразу превращаясь в прежнюю Айри, которую он так любил. — Айри, пойми и поверь — я делаю то, что могу. Если бы я мог, ты бы вышла замуж по-другому. Но Наль –хороший человек, уверяю тебя. — Я это знаю лучше, чем ты. Но я его не люблю, Дик.  — Ты любишь другого, я знаю. Но ты же знаешь –в таких семьях как наша — редко выходят по любви. А первая любовь бывает у всех, счастливая или нет, уж как повезет. -Что ты понимаешь в любви? Что? Ты хоть знаешь, каково это, любить и знать, что не суждено, что рано или поздно с ним будет другая и он будет называть своей женой нелюбимую? Ричард невесело улыбнулся. Он бы мог много чего сказать сестре о «любви» Альдо Ракана, но сдержался. — Знаешь, я знаю вещь более страшную, чем несчастная любовь, сестренка. Герцогиня недоверчиво посмотрела на брата. –Что же это? — Это когда тебя любят и готовы отдать за тебя и душу и тело, а тебе это не нужно. Тебе нечем ответить, нечего дать взамен и ты лишь наблюдаешь за тем, как мучается рядом с тобой человек. Но даже это не самое страшное. Хуже всего то, что тебе это в сущности все равно. Немного жаль, стыдно за то, что не стоишь такого, но в общем все равно. Айрис широко раскрытыми глазами смотрела на брата. Дикон неожиданно раскрывался перед ней с новой, неизвестной ей стороны. -Неправда, — прошептала она. — Ты не такой, ты наговариваешь на себя! Дик лишь пожал плечами.- Ты такая ещё наивная, Айри! — Не я, братик, ты! Это ты, кажется, ещё про себя ничего не понял! Она долго молчала, разглядывая кабаньи головы на стенах, шкуру у камина, синие занавески, пустой стол с одинокой книжкой ин кварто.  — Я помню, кто я, и каковы мои обязанности перед семьей, — наконец вымолвила она.- Я Айрис Окделл, сестра и дочь Повелителей Скал. Ричард молча ждал продолжения. — Я выполню волю своего брата и господина, какой бы она не была. Ты можешь сказать Налю о моем согласии. Но только прошу — сделай это как можно быстрее. Мне тяжело находится в этом доме и видеть тебя. И ещё… Ведь ты дашь мне возможность проститься со всеми, не будешь держать в этом доме пленницей? -Нет, я верю слову герцогини Окделл. Когда она ушла, Дик медленно провел рукой по лицу, пытаясь придти в себя, а затем молча взял бутылку из стоящей у стола корзины и, торопливо распечатав, приник к горлышку. Несколько глотков терпкого вина вернули ему самообладание. Неужели ему удалось? Чем быстрее Айри с виконтом Ларом обвенчаются в домовой церкви герцогов Алва и покинут столицу, тем лучше. Матушка будет возмущена нарушением традиций, но жених ей понравится. Пусть сестра займется Лараком, с её энергией у неё должно получиться. Вдалеке от своего принца она придет в себя, и хочется верить, что с Реджинальдом у неё наладится — Наль жене перечить не будет, и страсть сестры оставлять за собой последнее слово будет полностью удовлетворена. К тому же кузен и Айри окажутся вдали от всех политических передряг. Надор далеко, и вряд ли решающие события будут разворачиваться там. Значит, у его семьи есть все шансы пережить лихолетье. Это единственное, что он может сейчас сделать: не в его силах обеспечить сестре брак по сердечному выбору, впрочем, она ведь этого и не ждала. *** За окном сгущались сумерки, скрывая в своем синеватом мраке очертания домов. Надо было бы идти спать, дел у него с утра было немало, но Ричард все стоял у окна, разглядывая засыпающий город. Рокэ Алва тоже любил стоять у окна и смотреть. Интересно, о чем он думал? Дику он почему-то казался в эти минуты очень одиноким. Но вряд ли стоило жалеть Первого маршала. У него были если не друзья, то соратники, любовницы, любимое дело. Конечно, жернова на шее Ворона вряд ли сравнимы по тяжести с теми, что сейчас висят на шее его бывшего оруженосца, но Ричарду хватало и этих. К тому же, в отличие от Алвы, у него нет ни друзей, ни соратников. Был Валентин, но тот стал считать его врагом. Они столько раз виделись его при дворе, даже обменивались ничего не значащими фразами, но Дик ни разу не спросил бывшего однокорытника, почему он так поступил. Действительно, почему? Что лично Ричард Окделл сделал Валентину Придду? Он принял как данность его поступок, помнится, его это тогда не особенно и огорчило. Почему же сейчас он почувствовал обиду? Дик вздохнул и осторожно потер левую сторону груди. Сердце ныло, в последнее время все чаще напоминая о себе.