Вепрь и Ворон

Ричард проследил, как герцога Алву усаживают в карету, и сделал знак трогаться. Все, кто наблюдал за ним, заметили, что вид у него хмурый. — Поехали короткой дорогой, через аббатство, — бросил он, и процессия тронулась. Где-то посередине дороги Ричард приказал кучеру остановиться и пересел в карету, а его лошадь взял под уздцы один из его людей. Алва, сидевший откинув голову и прикрыв глаза, даже не шевельнулся. Ричард устроился напротив, разглядывая своего визави. Все эти часы он внимательно следил за своим монсеньором, размышляя о том, что тот мерзко выглядит. С тех пор как он впервые навестил Багерлее, над Алвой более не измывались, так как он и принцу сумел доказать бесполезность этих действий. Узника навещал врач, его тщательно кормили, но сейчас он выглядел так, что краше в гроб кладут. Неужели подхватил лихорадку? Сейчас только этого не хватало. — Прекратите, Окделл, — Алва, наконец, из-под полузакрытых век изволил взглянуть на своего тюремщика. — Я не картина и не икона. Вместо ответа Ричард достал ключ и, взяв руки Алвы в свои, щелкнул наручниками. — Не боитесь? — тихо поинтересовался Ворон. Не отвечая, Дик протянул ему плащ и шляпу. — Вы не против немного прогуляться? Карета стала, Дик проверил пистолеты, отворил дверцу и помог Алве спуститься. Тот тяжело навалился на его плечо, и бывший оруженосец понял — дело плохо. — Тут недалеко, — пробормотал он, размышляя, что он будет делать с человеком, который еле держится на ногах. — Монсеньор? — Бенис остановил лошадь и склонился с седла. — Как договорились. Карету бросите в переулке и разойдетесь. Я буду ждать вас на месте. Процессия тронулась дальше, а Дик вновь повернулся к Алве: — Нам нужно пройти совсем немного, монсеньор. Здесь вход в катакомбы, через них мы выйдем к Данару, а там нас будут ждать. Алва сделал пару шагов и снова тяжело оперся о его руку. — Боюсь, я плохой попутчик, Дик. Но Ричард упрямо тряхнул головой и буквально потащил его за собой. Тихий шорох, а затем щелчок взводимого курка заставил его резко обернуться. *** Вышедшая луна заливала окружающие их руины аббатства ровным серебристым светом, и лицо Валентина Придда казалось от этого призрачным. — Оставь его, Дик, и уходи, — просто сказал он. — Уверен, твои люди тебя где-то ждут. Я не скажу никому, и ты сможешь добраться до Надора. Дик выпустил руку Алвы и повернулся к тому, кто являлся его единственным другом. Дуло пистолета смотрело в лицо Ворона, а выражение лица Валентина не позволяло усомниться в том, что он действительно выстрелит. — Как ты догадался? — вырвалось у Дика. — Я знаком с тобой с Лаик, в отличие от других, поэтому многое мне казалось странным. Помнишь, я тебе говорил про маску? Твоя была излишне нарочитой, но это могло быть видно только тем, кто хорошо знал тебя раньше. Поэтому я невольно стал анализировать факты. Замужество сестры, выгодное для рода лишь в одном случае — если у тебя не будет своих детей. Королева, с которой у тебя весьма прохладные отношения, а не Её Высочество Матильда в роли посаженной матери. Значит, ты рассчитывал на её покровительство для сестры, но для этого она должна вновь стать истинной королевой, вернее королевой-матерью. Много всего… Знаешь, я сомневался до сегодняшнего заседания, когда королева так стремительно вмешалась, не дав Штанцлеру договорить до конца. Это ведь могло серьезно помешать, не правда ли? Ричард, не теряй времени, сейчас здесь будут мои люди. — Вы так верите в Ракана, герцог? — в спокойном голосе Алвы слышался искренний интерес, как будто они беседовали где-то во дворцовых покоях, а не на развалинах старого аббатства, где решалась сейчас его судьба.  — Нет, герцог, не верю. Но я поклялся себе, что сделаю все, что могу, чтобы никогда Оллары не вернулись к власти. Ваша свобода — гарантия их возвращения. Дик, уходи, через минуту я более не смогу тебе помочь. — Ты сам прошел Багерлее, неужели ты отправишь туда герцога? Ты же знаешь, что его ожидает, — тихо спросил Ричард. — Я думаю, герцог предпочтет быструю смерть. Пуля лучше дыбы или топора палача. Поверьте, Алва, мне жаль. Алва лишь усмехнулся, разглядывая молодых людей, замерших друг против друга, а потом произнес, вернее почти приказал: — Юноша, вам стоит прислушаться к столь искреннему совету. Уходите. — Вы правы, монсеньор, — серьёзно ответил Дик, — мне жаль. Но у меня сестры и Надор, мне следует думать о них. Прошу меня простить… Он повернулся к Алве, склонив голову, как бы прося извинить его. Валентин вздохнул с видимым облегчением, и в этот момент Ричард выстрелил. Так, как учил его когда-то Рокэ Алва, не оборачиваясь, на звук, через полу плаща. Мгновение он стоял не двигаясь, а затем обернулся, чтобы увидеть, как вокруг головы Валентина расползается темное пятно — в свете луны кровь казалась черной. — Надо уходить, Дикон, — ворвался в сознание голос Алвы. — Оставь мне пистолет и иди, ты должен успеть скрыться. Ричард покачал головой и протянул Алве руку. — Тут совсем недолго, я помогу, а там отдохнем.