Твои руки по локоть в крови

Руки дрожали. Странно, но даже в ситуации, когда ей приходилось делать укол с препаратом буйному громадине, который до этого разбил нос кому-то из пациентов, она не чувствовала ничего, кроме дикой усталости. Усталость преследовала ее каждый рабочий день, а под вечер хотелось только лечь в кровать и плакать. Усталость душила желание встретиться с кем-то, не позволяла лишний раз взглянуть в зеркало (признаться честно, Хезер было просто неловко смотреть на синяки под глазами, в лучшие дни замазанные консиллером), а иногда и вовсе заставлявшая впадать в пустое разглядывание потолка на все выходные. Расскажи она кому-нибудь из врачей о своем времяпровождении, то сразу бы заимела диагноз «депрессия». Однако сегодня что-то пошло иначе. Сейчас, держа в руках таблетку, прописанную доктором Смитом, и пластиковый стаканчик с водой, девушка ощущала некий странный трепет, волнение и страх. К своему удивлению, этот страх давал ей сильное ощущение жизни. Словно она задышала. Человек, принявший питье и лекарство из ее рук, лишивший сиделку вчера воздуха, позволил ей этим воздухом насладиться. К удивлению, Эдвард спокойно выпил предложенное и сейчас не проявлял никакой агрессии. Стоило ему лишь поднять свои светло-серые глаза, как Хезер поняла, что он лишь изображал смирение. Глускин улыбнулся, словно Хорн его прилюдно раскусила и обвинила в лицемерии, а он только этого и ждал. Но он молчал. — Есть жалобы? — Стандартно спросила она. — Лицо. Что с моим лицом? Я не видел в зеркале, но чувствую, что что-то не так. — Почему-то эти слова он произнес так, словно его совсем не волновало красное пятно на его лице, а лишь хотелось найти предлог, чтобы работница лечебницы осталась здесь, даже вместе со своим конвоем. Девушка кивнула, надела перчатки и, взяв кусочек ватки, смоченный прозрачным раствором, чуть прошлась по краям ран. Мужчина немного скривился, но не издал ни звука. — Сейчас может быть немного больно. После этих слов она достала пинцет и слегка поддела загрубевший слой из крови и гноя. Ничего сверх сложного, но проделала Хезер все спокойно, уверенно. Было видно, что делала она это не впервые. Неудивительно, учитывая, насколько редко пациенты доверяли раны сиделкам и врачам, доводя даже простые царапины до плачевного состояния. Она наклонилась над ним, чувствуя его взгляд слишком близко. У нее были холодные руки, да его это явно не смущало. — Подержите пока ватку у лба. Скоро заживет, если не трогать и еще пару раз обработать. Эдвард кивнул, чуть сжал губы, скрывая свое недовольство. — Вы уходите? — Ей показалось или он и впрямь напрягся? Девушка кивнула, санитары уже развернулись к выходу. Она распределила чистые вещи на тумбочку, забрав лежащий комплект и сложив его в пакет с грязным бельем. — Почему вы все уходите? — Сиделка старалась не смотреть на него, но создавалось ощущение, что он говорит это куда-то в пустоту. — Дорогая, ты сегодня еще печальнее. Ей не хотелось это слушать. Только сочувствия от душевнобольных ей сегодня не хватало. — Я еще приду, мистер Глускин. Пока она напряженно собиралась и выкатывала тележку из узкого прохода, то видела как мужчина встал с кровати и теперь смотрел на крохотную девушку с высоты своего громадного роста. Он закрыл лицо руками и тяжело вздохнул. Ничего не произошло. Когда санитар уже закрыл дверь палаты, она услышала тихий напев неизвестной песни. Как бы не была красива песенка, человек, ее исполнявший, вместе с напевом будет теперь частым гостем в ее кошмарах. Стоит раскошелиться на успокоительное.

***

В конце дня, когда Хезер уже переоделась в сдержанное платье с каким-то невнятным цветочным узором и выходила из стен здания лечебницы, ее неожиданно остановил мистер Смит. Он тоже собирался уходить, о чем говорило распахнутое пальто. — Мисс Хорн, — его лицо раплылось в улыбке, — вы уже уходите? Девушка остановилась, скрестила руки на груди, словно ежась от холода, и неуверенно кивнула. Странно, но человек, с которым они раньше лишь изредка пересекались, казался не столь далеким. И почему-то за этой добротой она видела корысть. Так не бывает, Эдвард Смит хороший человек, слишком хороший для нее. — Я хотел поблагодарить вас. Светловолосый доктор с насмешливым взглядом сейчас казался таким молодым, что те лет 10, разделявшие их, казались чьей-то дурной шуткой. Он держал руки в карманах брюк, но так и не снял халат. Вышел покурить? — За что? — Голос Хезер стал совсем тихим и жалким. Ей этого ни чуть не хотелось, но кажется, она засмущалась. — Надбавка к зарплате явно не стоит того труда, который взваливают на рабочий персонал. Многие отказываются столько работать, а вы не бросаете. — Мужчина достал из кармана брюк пачку сигарет и тут же протянул её собеседнице. — Будете? — Я не курю, спасибо. — Она поправила сползающую с плеча лямку сумки. — С такой работой обычно все курят. Знаете, теперь я понимаю, почему мы так редко видимся — обычно все собираются именно покурить. Была ли это шутка? К сожалению, девушка не поняла, лишь слабо улыбнулась. Что-то было не так. Они распрощались с доктором и вот, когда она уже шла к остановке, ей захотелось обернуться. Из-за Смита? Может быть, но Хезер лишь краем глаза видела его белоснежный халат. Что оказалось важнее, она видела чей-то внимательный взгляд, который словно был замечен не ей, ведь найти его вновь сиделка не смогла. Это было трудно объяснить, да и объяснять, к счастью, никому не надо, но еще труднее оказалось понять. Всю дорогу домой Хорн судорожно хваталась за горло. Казалось, кто-то к нему касался.

***

К удивлению, в первую очередь для себя самой, Хезер заставила себя встать раньше обычного и вспомнить не столь печальные для своего внешнего вида времена. Оказалось, умение краситься почти никуда не делось, вот только сильно она не заморачивалась и ограничилась довольно простыми вещами. Дотрагиваясь до зеркала, девушка обнаружила, что это все еще она. Так непривычно. Чего еще она ожидала? На работе опять не продохнуть, кажется, что дела как гидра, которой отрезаешь одну голову, а на её месте вырастают три новых. Грязная, рутинная работа, не дающая лишний раз присесть, почему-то не вызывала столько безразличия и причиной, скорее всего, был доктор Смит, с которым она успела несколько раз встретиться. Какие-то незначительные мелочи, вроде комплимента насчет внешнего вида и заботливо принесенного кофе заставили её почувствовать свою «нужность» и даже пару раз улыбнуться. Вивиен хихикала, давала советы и всячески подбадривала. Может, из дружбы, может из скуки, но одобрение со стороны подруги ободряло. Однако это не был бы один из дней Хезер, если бы он прошел без неприятных моментов. Неудивительно, что этим самым моментом стал мистер Глускин. Стоило зайти в его палату, как он взбесился. Хоть Эдвард и был в смирительной рубашке, не почувствовать исходящую от него угрозу было невозможно. Мужчина то и дело ходил вдоль комнаты, причитая себе что-то под нос и, стоило сиделке к нему подойти, начал на нее кричать, чуть ли не бросаясь в ее сторону. — Как ты смеешь подходить ко мне, когда только недавно была с ним?! Все вы такие, все! — Его голос дрожал и хрипел, но внутренняя ярость этого человека заставляла его услышать. Разубеждать и доказывать что-либо сумасшедшему было бы верхом глупости, но девушка почувствовала стыд, из-за того, что посторонний псих откуда-то знает о подобном. Да и что знает? Небольшой флирт не считается, поболтали пару раз и все. Почему так обидно? Если бы не санитары, он бы ее придушил. Или сделал чего похуже, она в этом уверена, иначе и быть не может. Нужно быстрее делать свою работу и уходить. Весь оставшийся день был как на иголках. Пришло сообщение, что Кристиан хочет встретиться. Она согласилась, ведь если не согласиться сейчас, он продолжит докапываться. Да и не плохо бы уже разойтись, как-то не по-божески сложилась вся эта ситуация. Доктор Смит сегодня уходил пораньше. К удивлению девушки, он нашел и попрощался с ней, словно… Словно так и должно быть.

***

К концу смены, когда все дела были сделаны, а до приезда Криса оставалось время, она не смогла усидеть на месте. Что-то внутри говорило о совершенной немыслимости происходящего, но Хезер, уже успев сменить форму на обычную одежду, шагала к 226 палате.