Твои руки по локоть в крови

      Стало не по себе. Кажется, у доктора Смита есть мнение на счет её похождений. Более того, Хезер начала сомневаться, что никак не виновата в случившемся. С душевнобольными всегда так — одно неосторожное действие и терапия даёт сбой. Не надо было ходить к нему лишний раз…       Спокойно подняться по лестнице, не задеть проходящую мимо женщину-врача. Кто-то обсуждает происшествие рядом, лучше не вслушиваться. Вот и кабинет.       Еще занято, нужно подождать. Девушка нервно одергивает рукав медицинского халата.       Дверь открывается. Двое санитаров выводят Глускина, не отходя от него ни на шаг. Он смотрит в сторону Хезер и, кажется, хочет что-то сказать, но ничего не произносит. Мужчина хмурится и шепчет себе под нос, слов не разобрать. Сопровождающие его окликают, чтобы наконец увести в палату. Они явно раздражены.       Теперь и она может зайти в кабинет. Простой кабинет психиатра, ничего, что могло бы бросаться в глаза. Не безликим его делает только стоящая на полу сумка и книжная полка, на которой виднеются не только больничные карточки с диагнозами и отчеты. Кажется, даже затесалось руководство о разговорах с подростками и детьми.       — Мисс Хорн, — второй раз за день приветствует её Смит, сидя в своём кресле, — в последнее время часто с вами пересекаемся.       Он не выглядел рассерженным, это хорошо.       — Я так понимаю, вы по поводу сегодняшнего инцидента? — она осторожно присела на край стула напротив.       — Вижу, вы уже в курсе, это хорошо, — на красивом лице появилась обеспокоенность, — да, хочу поговорить с вами насчёт Эдварда.       Девушка не знала, что говорить и решила промолчать, пока не выслушает доктора. В конце концов, это он её вызвал, а не наоборот.       — Сегодняшнее происшествие еще больше убедило меня в том, что данный пациент крайне нестабилен. Боюсь, сотрудники из нового состава заверяют обратное и хотят ослабить давление на него, но именно этого я и боюсь. Прошло слишком мало времени, чтобы можно было разобраться в ситуации данного кадра. Его выходку он объяснил тем, что пострадавший обсуждал вас, да-да, именно вас, мисс Хорн. Глускин счёл его высказывания о вашей персоне слишком личными и меня подобное пугает, — Смит снял очки и отложил их в сторону, внимательно глядя на девушку.       — Бред какой-то… С чего он вообще взял, что говорили обо мне и какое ему дело? — Хезер удивилась своей способности внятно говорить после услышанного. На работе часто бывали странности, но причиной их она редко становилась.       — В его прошлом был момент, что «Эдди» пытался найти себе идеальную, в его представлении, невесту. Не всегда даже женщин, хоть он сам этого и не понимал. Кончалось это для его избранниц весьма печально. Возможно, ситуация повторяется, — мужчина говорил спокойно, но по нему было видно, насколько он не рад всему новому, что «Маунт-Мэссив» завещал «Приюту Элизабет».       — Да, я читала про это. Может, тогда будет лучше, если кто-то заменит меня?       — Скорее всего, история просто повториться. Даже если это будет не девушка, он просто попробует напасть на мужчину. Пусть лучше все остаётся как есть. На приемах он опять изображает полное непонимание того, в чем его обвиняет и показывает напускное спокойствие. Нам нужно больше времени.       — И что же мне делать?       — Постарайтесь быть с ним милы и… Будьте осторожнее. Наши коллеги-погорельцы пытаются укрепить охранную систему и что-то переделывают. Говорят, автоматика на дверях может сбоить. Мы-то раньше почти не пользовались всем этим мониторингом, а вот они уверены, что нужно все отладить.       — Спасибо за информацию.       Хезер уже собиралась было уйти, но около двери доктор окликнул её:       — И не задерживайтесь в палатах. Кто знает, может, никто не заметит и закроет вас случайно, всякое бывает. Не всегда успеваешь воспользоваться ключом.       Девушка молча кивнула ему и покинула кабинет.

***

      Нужно спокойно продолжать работать и все будет в порядке. Так было всегда.       Для начала она решила пройти проведать Стоуна. Бедный парень пострадал из-за ее неосторожности и убедиться, что с ним все в порядке поможет тревожной совести.       Неудивительно, что его палата располагалась в крыле противоположному тому, где находился Глускин. Хезер там почти не бывала, а самого пациента видела только в общих залах.       Сиделка осторожно постучала и вошла в открытую дверь (тех, кто не был опасен, старались не запирать лишний раз и большая часть таких пациентов почти не ограничивалась в передвижении).       — Что опять такое? Входите, раз уж пришли… — раздался саркастичный голос.       Молодой человек страдальчески, даже больше обычного, лежал на койке, уже с повязкой на лице. Кажется, ничего непоправимого и серьезного. Только синяки будут сходить долго.       — Как вы? — девушка нахмурилась, почти готовая к не самым приятным репликам в свой адрес.       — О, это вы, мисс Хорн, — больной, кажется, попытался улыбнуться, но скривился, — могло бы быть лучше, если бы один псих не постарался. Благо, хоть зубы не выбил.       — Наверное, это вы злитесь на меня?       — Злиться я могу только на этого чокнутого. Только перевели, а уже думает, что может руки распускать. Я, конечно, тоже молодец. Не знал, что он ваш подопечный и сказанул лишнего, — он откинулся на подушки и посмотрел в потолок.       — И что же его так вывело из себя? — Хезер облокотилась о стену.       — Мое мнение о том, что только вы спокойно беретесь за самых конченых и определенно этого не заслуживаете, явно не пришлось ему по душе, — парень едва слышно усмехнулся, — правда, лучше бы вы занимались такими как я, мы проблем не доставляем, только сами себе.       Злиться на него или смеяться? Она не знала. Но все-таки злиться лучше не стоит. Такие люди и без того не любят себя, не стоит добавлять сомнений. Милый паренек, если бы не ужасная стрижка и легкое косоглазие, был бы красавцем. Вслух она, конечно, ничего не сказала.       — Сильно болит?       — Если не напрягаться, то ничего. Мне сказали, что переломов нет, только ушибы сильные. Все резко среагировали и оттащили от меня.       — Хорошо, я рада, что обошлось. Извините за доставленные неудобства.       — Могу небольшую моральную компенсацию попросить? — с надеждой спросил Стоун.       — В пределах приличия, — строго заявила сиделка.       — Конечно-конечно. Только немного сигарет и все, большего не прошу. Родственники не часто их присылают.       — На следующую смену обязательно принесу.       Он лишь кивнул головой и со спокойной душой Хезер покинула побитого курильщика.

***

      Хотелось потянуть время еще немного и не идти к Глускину. К сожалению, таблетки дать и осмотреть нужно было.       Сиделка кинула бумажный стакан из-под кофе в контейнер для мусора, потянулась и вместе с одним санитаром шла к уже знакомой и столь жуткой палате.       Пришлось попросить своего сопровождающего подождать у двери, чтобы не спровоцировать пациента на очередную выходку. Доктора часто говорили, что нужно говорить о том, что «можно», а не о том, что «нельзя». Относиться как к людям и все такое. Почему-то в человечность человека за дверью верилось с трудом.       Невозмутимо зайти, посмотреть за состоянием, проследить за выпитыми лекарствами и уйти. Черт, почему нельзя просто передать через окошко в двери и уйти? К сожалению, в его карточке есть пометка, что сам пить таблетки он не станет и попытается от них избавиться.       Нужно меньше думать и больше делать. Внутри подозрительно тихо, даже привычных напевов не слышно.       — Мистер Глускин, вам следует… — не успела она договорить эту фразу, как захотелось развернуться и уйти.       Что-что, а удивлять Эдди умел.       Мужчина развернулся, отвлекшись от своего занятия.       — Дорогая! Я ждал, но знал… Знал, что ты придешь.       Рядом с ним стояла недоделанная «поделка». На сломанных обломках кровати, которые он небрежно поставил, изображая манекен, было накинуто то, что осталось от постельного белья. На удивление, в непонятном сооружении явно угадывалось платье. Перевязанное нитями и завязанное местами узлами, но все равно платье.       Причем свадебное.       Как объяснить врачу «рукоделие» пациента Хезер явно не понимала.