Последнее желание

Плавный и тягучий голос юного певца, про которого было сложно сказать, если не знать заранее, парень это или девушка, наконец-то зазвучал, вместе с воплями и хлопками в ладоши экзальтированных поклонниц и поклонников. Сцену ярко осветили, и музыкальная группа разодетых и женоподобных, ярко накрашенных парней с длинными волосами, начала наяривать на своих инструментах, а солист ухватился за микрофон, как рыбак за удочку. Мамору почувствовал, что как-то незаметно сместился по гладкой поверхности дивана, и прижался к боку Соичи. Их руки время от времени тоже касались друг друга. На столике оказалась ещё несколько коктейлей, среди которых Мамору узнал только «Голубую лагуну». Кроме того, им принесли салаты в огромных тарелках. Мамору вдруг ощутил, что никогда так не расслаблялся, хотя Мотоки и Унадзуки, как и другие приятели, время от времени затаскивали его в бары и ночные клубы. Хотя обычно его брали, чтобы он следил за остальными, особенно за девушками, чтобы к ним не приставали незнакомцы. А потом обычно помогал добраться наиболее пьяным приятелям. И сам обычно потягивал одно пиво или один коктейль весь вечер, закусывая сухариками или ещё какой-то дрянью. Он не мог себе позволить тратиться на подобные развлечения, да и не хотел, чтобы за него платили. И гордость не позволяла, и он понимал, что в этом случае у него будет низкий статус подлизы и лизоблюда. — Угощайся, — прошептал Соичи ему на ухо. — Если хочешь что-то ещё заказывать, не стесняйся, у меня толстый кошелёк, который так и мечтает о кровопускании. — Ты так уверен, что стоит тратить на меня деньги? — иронично заломил брови Мамору, пододвигая к себе салат с морепродуктами, который оказался просто восхитительным на вкус. — Намного приятнее, чем на какую-то ерунду, — он отмахнулся. — И я сам заработал свои миллионы, хоть отец и помогал мне поначалу. Знаешь, я бы взял тебя на работу, хотя бы лаборантом, чтобы ты не переживал, что я на тебя трачусь. Но, увы, у тебя нет нужной квалификации, уж прости. Да и учишься ты на дизайнера. Я знаю, ты бы работал ответственно, и смог бы выполнять эту работу, тебя было бы легко обучить… Но я не хочу, чтобы ты случайно пострадал в ходе какого-либо эксперимента. Хватит и того, что в тебя засунули какую-то опасную штуку! — Ты ведь тоже регулярно подвергаешься опасности, как и твои ассистентки, — тихо произнёс Мамору, глянув на него. — Одно дело, когда рискуют солдаты на службе, а другое — мирное население, которое оказалось не в том месте и не в то время. Это — разные вещи. Совершенно. Но в любом случае — не парься, — он снова махнул рукой. — Тем более, ты часто проводишь время с Хотару, она к тебе сильно привязалась. И я тоже, — мужчина смутился и отвёл взгляд. Мамору внезапно подумалось, что доктор в глубине души почти такой же недолюбленный подросток, как и он сам. По некоторым откровениям, порой вырывавшихся у Соичи в разное время, пока он у него жил, он понял, что от того требовали очень многое. Несмотря на то, что он вырос в семье очень состоятельных людей, из него лепили идеал. Чтобы учился на самые высокие баллы, занимался спортом, был послушным и услужливым для родных. И холодно-безразличным к другим, чтобы не поддаваться на их интриги и провокации, не позволить себя обвести вокруг пальца, чтобы добраться до семейных богатств. И он подумал, что они оба очень мало знают о том, как нужно правильно проявлять свою симпатию и желание. Мамору ощущал, что атмосфера расслабляет его, и одновременно во всём теле росло напряжение, которое требовало выхода… В страстных объятиях. И почему-то, когда он начал фантазировать о том, как это может произойти, он видел себя в активной позиции. И блондина под ним, с глазами, словно туман, способный завести куда угодно, а потом сбросить в пропасть. — О чём задумался? — спросил Соичи, находящийся слишком близко, когда Мамору попытался залить жар, раскаливший всё тело, очередным коктейлем. Но это было бесполезно, всё равно что тушить пожар бензином. — О том, что я бы тоже не возражал засунуть в тебя кое-какую штуку… Тоже опасную, наверное, — пробормотал он, автоматически отвечая на вопрос, не включая при этом мозг, который тоже плавился от страсти и тонул во всех выпитых коктейлях, поглотивших серые клеточки. Соичи поперхнулся коктейлем и глянул на него слегка диковатым взглядом. Затем откашлялся и глянул на него уже изучающе. Постепенно его улыбка стала хищной и чувственной, а глаза заблестели. — Что ж, ладно, — наконец ответил он, нервно поправляя очки. — Я согласен с этим интересным планом. Можно сразу и попробовать, как вернёмся домой. Мамору едва не проглотил весь бокал с новым коктейлем, которые оперативно приносила официантка, меняя пустые бокалы на полные. И застыл, словно на стоп-кадре. Музыка и приторный голос певца ушли куда-то далеко, так как он сам застыл в совершенно иной реальности. — Ты… Хоть понял, что я имел в виду?! — наконец воскликнул он, склоняясь к нему. В клубе из-за громкой музыки и шумов, они были вынуждены наклоняться друг к другу, чтобы услышать хоть слово. — М-м-м, дай угадаю… Ты так поэтически-загадочно обозвал свой член? — шепнул он ему на ухо и легко коснулся губами мочки. Мамору едва не подпрыгнул на диване и сжал его руку, которая оказалась, ну, под рукой. — Не играй со мной, доктор, — с лёгкой угрозой произнёс он, почти до боли стискивая длинные изящные пальцы. — А я не играю, — пожал тот плечами. — Я думаю, ты давно догадался, что ты мне очень нравишься. И что я тебе доверяю… для всего, — слегка срывающимся голосом ответил тот. Мамору отметил, что дыхание у Соичи участилось, а глаза сверкали, словно брильянты в ночи под светом фонарика. Да и он сам ощущал себя так, словно заживо горел на костре… Только этот жар был хоть и обжигающим, но желанным. — И ты позволишь мне взять тебя? — нежно шепнул он, и, не сдержавшись, прошёлся губами сбоку по белоснежной шее. — Ох, я тебе позволю, всё, что угодно, — срывающимся голосом отозвался Соичи. Мамору с трудом, напоминая своему грозящему полностью отключиться сознанию, что они не дома, а в дофига людном месте, сдержался, чтобы не повалить его и не навалиться сверху. И ничуть не удивился, когда следующим напитком Соичи заказал обычную минеральную воду и попросил убрать недопитые коктейли. — Ты же не против? Хочу, чтобы мы были в форме, когда вернёмся домой. Когда Мамору захотелось посетить места не столь отдалённые, и не слишком романтические, но такие, куда вместо себя никого другого не отправишь, даже будучи императором вселенной, Соичи увязался за ним. — Не хочу, чтобы кто-то к тебе приставал, — пояснил он. — Да и коктейлей было слишком много. Когда они выходили из туалета, то едва не наткнулись на парочку, которая решила поцеловаться прямо в коридоре. Мамору содрогнулся, так как эти двое жутко напомнили ему его кошмары. Они были одними из его четырёх друзей в постоянных страшных снах, которые почти перестали мучить его в новой квартире. Впрочем, на днях Соичи очень серьёзным тоном заявил, что правильно сделал, что начал его изучать, и что кое-что для него сотворил. А что сделал — расскажет потом. Когда будет точно уверен в результате. Тогда эта фраза его немного напрягла, так как, несмотря на то, что Соичи Томоэ он доверял, он уже вполне представлял, что это такое — сдвинутый на опасных исследованиях учёный без тормозов и с постоянным вдохновением в виде шила в заднице. И последнее время ему не только отлично спалось, без всяких кошмаров и навязчивых видений, но и прошло то жуткое состояние, которое началось, когда ему исполнилось семнадцать лет. Будто он должен кого-то найти, измениться, стать совершенно другим. Словно он — лишь сосуд для кого-то светлого и прекрасного. Только куколка, из которой должна вылупиться чудесная бабочка. И эти жуткие предчувствия пугали его до дрожи, до потери контроля. Тогда он и начал срываться даже на друзей, хотя раньше от него получали только те, кто нарывался. Причём, получали так, что больше никогда и не думали подойти, поздороваться, попросить сигареты, мобильник и деньги. Причём, парочка встала так, что перекрывала один из проходов в главный зал. — Молодые люди, дайте нам пройти, — спокойным тоном попросил Соичи. Высокий и мускулистый блондин с длинными, как у женщины, волосами, который прижимал к стене нечто хрупкое и рыжеволосое, резко обернулся. Его голубые глаза на лице с правильными, резкими чертами, недобро сузились, а тонкие губы сжались. Мамору ощутил, что от него будто бы исходили волны холода, а снежинки на самом деле закружились под ярким светом лампы на потолке. Словно ледяное дыхание позёмки прошлось над полом. — Кунсайт, не надо, не тут, — к боку сексапильного громилы прижался парень, очень похожий на красивую рыжеволосую девушку. «Ещё одна рыжая! Ужас! Ещё и с зелёными глазами. Как есть ведьма!» — замелькало в голове Мамору. И он краем сознания внезапно подумал, что, несмотря на то, что осознаёт красоту этих мужчин, продолжает желать лишь Соичи. Который казался ему самым красивым на свете. Высоченный блондин внезапно слегка опустил взгляд и посмотрел на их руки. Мамору покраснел, вспомнив, что машинально взял учёного за руку, когда они только покинули туалет. Да и когда они мыли руки, переглядываясь в зеркале, висящим над раковинами, ему до начавших подрагивать пальцев хотелось затолкать его в ближайшую пустую кабинку и сделать с ним хоть что-нибудь! Правда, остановила его мысль, что всё же воплощать мечты нужно в подходящем месте. Да и слишком понимающие взгляды вошедшего сразу за ними трансвестита, охлаждали энтузиазм юной страсти. — Ах, так вы пара? — внезапно ледяное лицо выразило что-то похожее на одобрение. Взгляд потеплел. Рыжик с интересом уставился на них, переводя взгляд с одного на другого, чем изрядно нервировал Мамору. Которому внезапно захотелось загнать чудика в пентаграмму и попытаться вызвать демона… Назад. Затолкать ведьму в образе парня обратно в ад.