октябрь 2017 года Тэгу
— Господин Ким! Тэхён сильно жмурится, словно таким образом пытается перечеркнуть в уме всё происходящее — исчезнуть из этого помещения и телепортироваться в какое-либо другое место. Но всё, что ему удаётся — лишь временно погрузиться в тёмную бездну: привычное пристанище на случай, когда хочется сбежать от реальности. Его накрывает волной ноющей боли, которая никогда не заставляет себя долго ждать в подобных ситуациях — донельзя пунктуальная особа. В горле ощущается комок из горечи и подступающих слёз — её неизменных спутников. Тэхён так сильно устал. Этот минутный кризис всегда неизбежен: обволакивает с головы до пят, и на пару мгновений он словно и вовсе теряет способность к речи — хочется заниматься чем угодно, но только не продолжать разговор. Хочется вскочить с кресла, выбежать из кабинета, из здания и бежать бесконечно долго — туда, где его больше никто и никогда не найдёт. Хочется с разбегу влететь в первую попавшуюся твердыню, расшибиться в лепёшку, лишь бы проснуться от ужасного сна, уничтожающего изнутри уже столько времени и зверски выворачивающего наизнанку. Но, открывая глаза каждое утро, подолгу рассматривая серый мрачный потолок своей пропитанной одиночеством спальни — до слёз, до воя в подушку осточертевшей, Тэхён осознаёт: нет никакого иллюзорного жуткого кошмара, которым наполнена темнота ночи. Вся его реальная жизнь и есть кошмар — вполне осязаемый: страшный, терзающий, рвущий каждую частичку души. И от него невозможно проснуться. Не остаётся иного выбора — лишь обречённо сползти с кровати, смирившись с наступлением очередного дня, который, как и предыдущие, не принесёт ему ничего, кроме тоски, сдавливающей тисками грудь. Лишь подойти к зеркалу в ванной и уставиться на своё отражение. С трудом верится, что на столь тусклом и измученном лице когда-то сияло истинное счастье, переливаясь десятками сопутствующих эмоций: восхищением, благодарностью, интересом и, самое главное, любовью. Именно это чувство прочитывалось в его горящих глазах даже теми, кто читать не умел. Тэхён был так сильно влюблён — как никогда прежде и… никогда после. Что же осталось там — в его глубоких, как бездна, глазах? Он отрешённо вздыхает, открывая воду, и не дожидаясь, пока она нагреется, ополаскивает припухшее после вчерашних рыданий лицо. Ничего. Там не осталось ничего. Часы на стене кабинета раздражающе сигналят, оповещая о наступлении очередного часа и тем самым нарушая идеально безжизненную тишину, а Тэ так и сидит — зажмурившись и сильно сморщив лоб, будто наблюдает под веками ужасающие видения. Просто парит в своей бездне и размышляет о всяком. Например, о том, что раньше — когда-то давно — он даже не знал, что тоска — это не просто грустные и безрадостные мысли, терзающие человека. Не знал, что она может ощущаться буквально физически — бетонной плитой, опустившейся на грудь; а её верный спутник — тревога — может петлёй стягиваться на шее, лишая способности свободно дышать. Он даже понятия не имел, что можно перестать получать удовольствие от некогда любимых вещей и занятий, что можно лежать в кровати по нескольку дней, не испытывая никаких эмоций и даже малейшего желания что-то изменить. Он не представлял, что яркая и насыщенная жизнь может стать чередой бессмысленных чёрно-белых дней — вот так резко и неожиданно, словно по мановению волшебной палочки… И волшебник явно был злым. — Господин Ким! — Голос женщины становится громче и настойчивей, что заставляет Тэхёна вздрогнуть и распахнуть глаза, очнувшись от своих мыслей. — Извините, я задумался. Кабинет озаряется мягким розоватым светом закатных лучей, проникающих через большое окно, жалюзи на котором подняты до самого верха. Свет играет бликами на мебели приятных бежевых тонов, растекается по белым стенам, прыгает по листьям десятков ухоженных растений в горшках, расставленных на подоконнике и полу. Они радуют глаз свежей зеленью своих листков и, что самое главное, неплохо отвлекают: Тэхён зависает на добрых десять минут, созерцая многообразие цветов и форм — высокие и низкие, густые и редкие, с яркими цветками или ещё не раскрывшимися бутонами… Этот приятный взгляду палисадник, как и весь кабинет в целом, излучает чистоту, спокойствие и умиротворение. Женщина, сидящая в кресле напротив, смотрит на Тэхёна максимально доброжелательным и бесстрастным взглядом. — Что случилось потом? — наконец произносит она, сделав глоток кофе из маленькой чашки, и, отставив её на стоящий рядом столик, принимается что-то записывать в блокнот. — Вы остановились на том, что ваш парень попал в аварию. От этих слов Тэ ощутимо вздрагивает, будто они для него — неожиданность. «Мне больно, — кричит каждая клетка его тела. — Мне очень больно снова вспоминать об этом, несмотря на то, что я даже на секунду не забывал». Он сидит в удобном кожаном кресле, замерев совершенно без движения. Двигаются только его глаза, то смотря куда-то в пустоту, не моргая, то перескакивая на собеседницу, будто прося о чём-то без особой надежды получить желаемое. Они просто беззвучно передают: «Я больше не могу». Рот периодически приоткрывается в вымученном вздохе. Тэхёну безумно сильно хочется ещё хотя бы раз поделиться с кем-нибудь этой болью — ровно настолько же, насколько хочется больше никогда и никому о ней не рассказывать. Сглотнув комок, он всё же продолжает свою историю. — Как я уже говорил, мы были очень близки. У Чонгука не было никого ближе, чем я, и у меня тоже никого ближе, чем он, не было. Дни возле больничной палаты казались адом на земле. Он долго не приходил в сознание после сильного сотрясения мозга и других травм. — Тэ замолкает, на минуту вперившись взглядом в окно, а затем вновь переводит его на женщину. — Когда же он наконец очнулся, то не узнал никого — ни своих родителей, ни родную сестру, ни лучшего друга… Врач старался успокоить, делая прогнозы на то, что память восстановится очень быстро благодаря качественной терапии. Его собеседница слегка вскидывает брови, не сдержав удивления, и глубоко вдумывается в сказанное парнем, терпеливо молча и ожидая продолжения. А тому всё труднее говорить: каждое последующее сказанное слово вызывает хорошо знакомое жжение в глазах. Но Тэхён не будет плакать, ведь это совсем не нужно, правда? — Чонгук был для меня целым миром. Естественно, я проводил рядом с ним всё возможное время… — Он тяжело вздыхает, нервно теребя край собственного рукава. — Но он меня тоже не помнил. Тэ откидывается назад в кресле, уставившись в потолок, и чувствует, как волна вновь накрывающей тяжести мешает ему говорить. Эта боль стала такой привычной для него, что, кажется, они слились в одно целое, проросли друг в друга, навсегда оставшись неразделимым организмом. И чувствовать её стало для Тэ таким же естественным и обыденным явлением, как утром почистить зубы или причесать волосы. Но сейчас он ясно ощущает, что силы на исходе: больше не может, не справляется — он устал, он вымотан непрекращающимися страданиями, он хочет снова почувствовать или хотя бы попытаться почувствовать вкус жизни. Он хочет освободиться, мечтает избавиться от боли, хоть и слабо верит в успех данного мероприятия. Тем не менее в очередной, чёрт знает какой по счёту раз рассказывает свою грустную историю, сидя в тихом кабинете напротив человека с бейджем на груди. — Моё нахождение рядом вызывало у Чонгука только негативные эмоции, а та новость, что он… встречался с парнем, сразу же породила в нём агрессию. Он мне просто не поверил, сказав, что не такой, что этого не может быть и так далее. Он не поверил даже общим друзьям, что знали о наших отношениях и также подтвердили правдивость моих слов. Чонгук рвал и метал. Моя забота и беспрекословная преданность приводили его в ярость. Ему хотелось разнести палату, стоило только мне к нему войти… — Тэ едва выговаривает предложения, чувствуя, как накатывает отчаяние — медленно, но неизбежно. — Я никогда до этого не чувствовал себя таким разбитым и… таким беспомощным. Он резко прерывает рассказ, шумно втягивая носом воздух и стараясь сосчитать мысленно — если не до десяти, то хотя бы до скольки-нибудь. Проклятые слёзы — от них нет никакого толка, но почему же они так бесцеремонно наполняют глаза всякий раз? — Вы знаете, — понизив громкость голоса, продолжает он. — Врач оказался совершенно прав: память вернулась очень быстро. Вскоре Чонгук вспомнил всех членов своей семьи, друзей, даже преподавателей в университете. — Тэхён медленно поворачивает голову, глядя прямо в лицо собеседницы и совершенно не моргая. — Он вспомнил абсолютно всех… Кроме меня. Женщина от услышанного вмиг перестаёт делать записи в блокноте, ошарашенно уставившись на говорящего в ответ. «Но разве это возможно?!» — вопрошает её шокированный взгляд, а заплаканные красные глаза напротив кричат о том, что, кажется, да, возможно. — Не знаю, чем это было, — тихо добавляет Тэ, — шуткой судьбы, а может, расплатой за какие-то страшные грехи, совершённые мной в прошлых жизнях, но Чонгук вспомнил всех, кроме меня. Как такое могло произойти, до сих пор не укладывается в голове. Он вспомнил всё, кроме того, что было между нами. Тот период, пока мы были вместе, просто выпал из его памяти — как потерявшаяся деталь пазла… Попытки сдержать слёзы внутри, заперев на тысячи замков, терпят провал: две тёплые дорожки бегут по щекам, снося все воображаемые преграды на своём пути. Тэхён запинается и сглатывает, молясь только об одном: найти в себе силы и сдержаться, не завыть на весь этаж, хотя желание сделать именно это ощущается всё более отчётливо. — После выписки из больницы он совсем отстранился: полностью оттолкнул меня и стал снова таким же, каким был до наших отношений — холодным, неприступным, жестоким. Начинался новый семестр, а я… Я просто не знал, что мне делать. Мне было так больно, что я едва находил в себе силы ходить на занятия. Женщина в кресле напротив слушает внимательно, не перебивая. Её наморщенный лоб и сведённые у переносицы брови выражают искреннее сочувствие собеседнику, а чуть опущенная вбок голова — неподдельный интерес к его рассказу. И Тэхён рассказывает, хотя это стоит ему просто космических усилий. — Чонгук всем сердцем ненавидел меня. Я знал, что, придя в универ, обязательно встречу там его. С одной стороны, это было моим самым большим желанием, но с другой… Я понимал, что наша встреча несёт с собой очередную порцию насмешек, травли, издевательств… — Он опускает голову и поджимает губы, из последних сил сдерживаясь. — Побоев… Шумный выдох, больше похожий на жалобный скулёж, позволяет скопившейся порции боли выйти наружу — вместе с новым потоком слёз. Тэхён с благодарностью принимает протянутый ему стакан воды, крепко сжимая его дрожащими пальцами. — Знаете, он всегда был отрицательным персонажем, а я, наверное — самым тихим во всём университете. Я никогда и никому не попадался на глаза. Однако после аварии, после того, как он забыл абсолютно всё, что нас связывало, его стало бесить одно только моё существование. Последние месяцы учёбы оказались сущим адом для меня, но… Душевная боль была гораздо сильнее физической. Ведь я… продолжал любить Чонгука больше всего на свете. Он отпускает себя и сотрясается в тихом плаче, закрыв лицо ладонями. В каждом его всхлипе столько отчаяния и горечи, будто всё, о чём он сейчас говорит, произошло с ним буквально вчера. Увы, неумолимо бегущее время совсем не помогает пережить утрату. Вот уже три года Тэхён не может вылезти из депрессии. Он размазывает тёплую влагу по щекам, трёт опухшие веки, тянется к столику за салфетками. На тихо произнесённое: «Достаточно для первого раза», — поспешно кивает, будто извиняясь за собственную несдержанность и излишнюю эмоциональность, а после откидывается на спинку в попытках расслабиться и выровнять дыхание. Собеседница на пару минут задерживает на нём задумчивый и, судя по всему, анализирующий взгляд, который постепенно скользит на стену, а после и вовсе проваливается в никуда по мере её размышлений. Наконец она возвращается к блокноту, делая ещё какие-то записи. — Последний вопрос на сегодня. — Женщина крутит пальцами ручку, слегка сощурившись. — Ким Тэхён, о чём вы думаете в последнее время чаще всего? Тэхён не движется. Человек, потерявший целый мир и смысл дальнейшего существования по такой глупой, нелепой случайности. Измождённый, беспомощный, ненужный самому себе. О чём он может думать? — Я думаю о том, — шепчет, едва шевеля губами и не отводя взгляда от потолка, — что мне больше не хочется жить.***
Тэхён и без того не выносит торопливого и шумного ритма большого города, а сегодня к тому же суббота, поэтому на улицах в центре Тэгу происходит настоящее столпотворение. Улыбающиеся лица держащихся за руки парочек, детский смех, болтовня или задумчивая спешка незнакомых людей — кипящая вокруг жизнь обволакивает со всех сторон, невольно утягивая в свой быстрый поток. Свежий воздух осени немного отрезвляет мысли, возвращая к реальности; вечерняя прохлада освежает, отчего зарёванное припухшее лицо снова обретает нормальное состояние. Тэ заглядывает в зеркальную витрину ближайшего магазина, оценивая свой внешний вид. Решает, что выглядит вполне сносно, а значит сможет избежать череды раздражающих вопросов из серии: «Что случилось? Ты плакал? Кто тебя обидел?». За три года эти вопросы так сильно осточертели, что слышать их лишний раз нет и малейшего желания. Тэхён утыкается носом в шарф, высоко обмотанный вокруг шеи, и, глубоко вздохнув, шагает к оговоренному месту встречи. Больше всего хочется оказаться в своём районе — тихом захолустье на окраине; окунуться в тишину и безмятежность маленьких улочек, но это всё — чуть позже. А пока он направляется к нужной аллее, лавируя между десятками мельтешащих на пути прохожих. Свет фонарей мягко освещает дорогу, создавая прекрасные условия для очередного погружения в мысли. Интересно, с чего все решили, что время лечит? Почему об этом пишут в статьях, книгах, кричат на каждом шагу? Тэхён ведь и сам слышал эти слова из уст десятков людей. Тогда что не так? Видимо, именно на нём произошёл какой-то всемирный логический сбой, так как в его случае время не лечит, а медленно уничтожает, стирая в пыль последнее живое, что в нём осталось. Какой же нужен срок, чтобы излечиться? Вечность? За прошедшие три года, проведённые в разлуке, Тэ так и не смог забыть Чонгука. Образ этого человека навсегда пророс внутрь его естества, пустил корни глубоко в сознание, полностью овладел памятью. Тэхён по сей день не в состоянии думать ни о чём другом. Он постоянно видит перед собой Чонгука — такого родного, улыбающегося и нежно прикасающегося к щеке. Его тёплые объятия сзади и пробирающий до костей шёпот: «Тэхёна, я люблю тебя», — от подобных воспоминаний мурашки вихрем разносятся по телу, а сердце ощутимо ускоряет ритм. Тэ помнит каждую деталь настолько хорошо, что буквально готов поклясться: этих ужасных трёх лет никогда и не было на самом деле. Внутри расходится мягкое тепло, и он пребывает в счастливых грёзах ровно до тех пор, пока другой образ не всплывает в памяти, заслоняя первый — как чёрная туча в погожий день заслоняет солнце и наполняет всё пространство серостью и холодом. Злая насмешка на губах Чонгука, огонь ненависти в глазах и брошенное сквозь зубы: «Я не хочу никогда тебя больше видеть». И каждый день, с утра и до ночи эти воспоминания всегда рядом — вьются над головой, как стая обезумевших птиц, выклёвывая мозг до самого основания. Тэхён живёт на автомате: без всякого желания и энтузиазма ходит на работу, после ходит с работы домой, ничего не чувствуя от этих автоматизированных действий, ничего не желая. Он измучен и безразличен ко всему и всем; его силы на борьбу с ежедневной тоской, болью, апатией и заполняющей всю его сущность темнотой давно иссякли. У Тэхёна нет друзей, нет увлечений, нет абсолютно никакого вкуса к жизни. Без Чонгука у него нет ничего. Из раздумий вырывает громкий смешок, толчок сзади и тяжесть оттого, что кто-то, налетев со спины, крепко обнимает его за плечи. — Тэхёни, а вот и я! — воодушевлённо выкрикивает парень с растрёпанными ветром волосами и ослепительной улыбкой. Он повыше ростом, прекрасно сложен и модно одет, и одним только своим видом излучает море энергии и непрекращающийся поток позитива. Сложно не заметить, как этот человек любит жизнь. Очевидно, он жадно и с большой охотой глотает каждый прожитый день, успевает всё и всегда — и даже больше, являясь полной противоположностью по обыкновению унылого и разбитого Тэхёна. — Привет, Хосок-хён, — мычит тот безразлично, даже не взглянув на парня. — И как тебе тут гуляется одному? — усмехается Хосок, поравнявшись с Тэ и тихонько толкнув в бок, а невероятно яркая улыбка снова озаряет его лицо. — Спасибо, что согласился встретиться. Тэхён по стандарту не удостаивает его какой-либо реакции, кроме задумчивого молчания. Он продолжает свою неспешную прогулку, а Хосок просто идёт рядом. — Ты принёс то, что хотел, хён? — наконец откликается неразговорчивый собеседник, отчего Хосок резко спохватывается, начав копаться в кожаной сумке, висящей на плече. — Да-да, конечно, Тэхёни, вот. — Он передаёт в его руки синюю папку с кучей торчащих из неё бумаг и разноцветных стикеров с заметками, старательно пытаясь ничего не выронить, и кладёт сверху маленькую флешку. — Если сможешь, посмотри до понедельника. Тэхён давит из себя лёгкую улыбку уголком рта и испытывает искреннюю благодарность к Хосоку, хотя, по идее, должно быть наоборот. Причина кроется в том, что если Тэ будет занят Хосоковым проектом весь выходной, то, как следствие, времени на душевные терзания у него практически не останется — это ли не повод быть благодарным? — Хорошо, Хосок-хён, я всё посмотрю. — Тэхёни, ты просто находка! Ты меня всегда выручаешь! — распевает каждое слово парень, едва не пританцовывая от переполняющей его радости, и снова нападает на Тэ с объятиями, мягко обхватив за шею. — Ну а я, в свою очередь, просто обязан тебя немного развлечь. Давай сходим куда-нибудь? Ну пожалуйста, Тэ, хотя бы ненадолго. Сегодня ведь суббота, неужели ты просидишь весь вечер дома в полном одиночестве? Тот замедляет шаг, вскоре полностью останавливаясь, и, повернувшись к лучезарно улыбающемуся Хосоку, смотрит на него устало и безразлично. Невозможно не удивиться, сколько времени этот человек упрямо и настойчиво добивается его внимания — постоянно заводит разговоры, хотя Тэхён, мягко говоря, совсем неважный собеседник; старается рассмешить чем-то или хотя бы просто заинтересовать. Ищет встреч, регулярно приглашает куда-нибудь сходить, несмотря на то, что без сомнений получит в ответ лишь привычный потухший взгляд и тихое: — Мне не хочется, хён. Хосок ожидаемо выдыхает, картинно закатив глаза, и возмущается, едва ли не топая ногами, по-доброму негодуя: — Но как же так, Тэхёни, как же так? Ведь нельзя в двадцать четыре года заживо запирать себя в стенах квартиры и сидеть там безвылазно каждые выходные. Что плохого в том, чтобы развлечься и немного отдохнуть от рутины? — Ты же знаешь, я не люблю это, — тянет Тэ в ответ и кивает на зажатую в руках папку. — Ты обеспечил меня делом на ближайшее время, а это уже своего рода развлечение. Он снова пытается улыбнуться, глядя на хёна по максимуму доброжелательно. Тот надувает губы и на мгновение кажется до глубины души разочарованным, но уже спустя полминуты лицо Хосока вновь светится счастьем: он неожиданно вспоминает и принимается рассказывать смешной случай, произошедший вчера в его отделе. Собственный рассказ парня неимоверно веселит — он громко хохочет, держась за живот, вынуждая усмехнуться и своего унылого спутника. Тот хоть и не поддерживает беседы, но с интересом посматривает на столь живого и энергичного коллегу, невольно думая о своём. Сказать по правде, Тэхёну очень хочется быть похожим на Хосока. Он даже украдкой завидует его жизнерадостности и переполняющему изнутри позитиву. Ведь Тэ тоже хочет жить, как все нормальные люди. Он мечтает, просыпаясь утром, радоваться каждому новому дню, а вечером, засыпая, с теплотой на душе перебирать в памяти все события, произошедшие за сегодня. Так почему же он не может? Почему Тэхёна задушило навязчивое и глубоко укоренившееся чувство, что он давно уже мёртв изнутри и не способен ожить больше никогда? За неторопливой прогулкой и непрекращающейся болтовнёй Хосока незаметно пролетает около получаса. Тэхён то слушает весёлое щебетание собеседника, то снова тонет в своих мыслях, не замечая ничего из происходящего вокруг. Вскоре хён с горестью сообщает, что должен ехать, ведь договорился с коллегами посидеть в баре этим вечером, и, так как Тэ отказывается принять предложение присоединиться, ему ничего иного не остаётся, кроме как довольствоваться обществом других приятелей. С десяток раз поинтересовавшись, не передумал ли Тэхён, не нужно ли его проводить до дома, и сразу же получив категорическое «нет» на все вопросы, Хосок прыгает в стоящее на обочине такси и, помахав из окна на прощание, исчезает вдали улицы. Тэ остаётся один и только тогда облегчённо выдыхает — лишь теперь он способен немного расслабиться, отпустив напряжение. Продолжая свой путь в сторону автобусной остановки, он вдруг неожиданно останавливается, замерев на месте и уставившись в тёмное небо. Яркое уличное освещение мешает как следует рассмотреть его, но Тэхён всё же видит бриллианты звёзд, щедро рассыпанные по тёмно-синей поверхности — очевидно, сегодня совершенно безоблачно. Красота от увиденного завораживает, и он долго стоит с поднятой вверх головой, прежде чем может перевести взгляд на длинную аллею перед собой, обрамлённую с двух сторон желтоватыми пятнами фонарей. Сейчас начало октября — осень успела коснуться природы, мазнув по её холсту красно-жёлтыми красками, и Тэ вновь невольно засматривается на вечерние пейзажи города. Очередная осень, которую он проводит абсолютно один. Одиночество стало таким естественным понятием для него — сейчас уже едва удаётся поверить, что существовало время, когда Тэхён не был одинок. Когда рядом всегда находился родной человек, и они сумели сложиться воедино мыслями, душой и телом. Как же жить дальше, если от тебя оторвали половину? Этот вопрос мучил все последние годы и терзает до сих пор. Простояв так минут десять, Тэ глубже кутается в свой шарф и, смиренно выдохнув, идёт к остановке.***
Тэхён живёт в маленькой неухоженной квартирке в старом двухэтажном доме на окраине города. Это скромное жилище досталось ему от родителей — те полжизни грезили мечтой переехать подальше от шумного пыльного мегаполиса и, скопив наконец необходимую сумму, смогли несколько лет назад достичь заветной цели — приобрели небольшой частный дом с хозяйством в паре часов езды от Тэгу. О продаже квартиры не заводится речи до сих пор, поэтому Тэ спокойно живёт в ней безо всяких препятствий. С момента переезда господа Ким навестили сына всего один раз, но Тэхён не ощущает большого расстройства — близок со своими родителями он никогда не был. Несмотря на то, что прожил здесь уже почти три года на правах хозяина, Тэ не проявляет к месту своего каждодневного пребывания особого интереса — ремонт остаётся старым, как и мебель, да и общий вид квартиры соответствует виду её жителя: серостью, одиночеством и тоской пропитались, кажется, даже стены. Мысли что-то исправить и как-то обновить жилище, вдохнув в него новую жизнь, никогда Тэхёна не посещали. Добравшись до дома уже ближе к десяти, он едва находит силы скинуть с себя верхнюю одежду, тут же падая на неприбранную кровать. Уставившись в небольшой телевизор на тумбочке и нажимая кнопку на пульте, Тэ уже заранее знает, что это его ни капли не развлечёт, но по привычке совершает из раза в раз одни и те же стандартные действия. Он смотрит куда-то сквозь, не замечая мелькающие картинки и даже не пытаясь вникнуть в их суть. — Ещё один день прошёл, но мне не стало легче, — тихо проговаривает вслух, констатируя очевидное. В вялое и безрадостное течение вечера внезапно вмешивается телефонный звонок, разрывающий валяющийся рядом телефон. Глянув на определившийся номер, Тэхён сразу испытывает неконтролируемое желание улыбнуться — и не натянуто, а совершенно искренне. На лице тут же проступают нотки спокойствия и умиротворения, и даже всё происходящее вокруг на мгновение кажется чуточку лучше, чем было ещё минуту назад. Он поспешно встаёт с кровати, неожиданно найдя на это силы, и, поднеся трубку к уху, произносит: — Если бы ты только знала, как я рад тебя слышать именно сейчас. — И тебе привет, Тэхён! — весело отзывается приятный женский голос. — Очень интересно, и в чём же причина такой радости? Этот голос — единственный в последние годы, слышать который Тэхён всегда искренне хочет. Человек на том конце провода является именно тем, кто способен терпеливо молчать, выслушивая ночные истерики, крики, всхлипы; кто способен с пониманием и без малейшего осуждения вытерпеть все душевные срывы, все отчаянные мольбы, а потом тихо и по-доброму ответить: «Держись, Тэхён. Нужно жить дальше. Рано или поздно это пройдёт». И пусть Тэ нисколько не верит в правдивость сказанного, но от этого заботливого, спокойного голоса и произносимых им фраз почему-то всегда становится ощутимо легче и словно в какой-то степени теплее. Слова поддержки нужны всегда и всем — даже тем, кто давно отчаялся. И этот добрый, рассудительный и внимательный человек по ту сторону телефонной трубки остаётся единственным приближённым к Тэхёновым настоящим, ничем не прикрываемым мыслям и чувствам. — Ты так долго не звонила. Что-то случилось? — Я в делах и разъездах, ты же знаешь. — Девушка усмехается. — Обо мне не стоит переживать, Тэ. Я сейчас в аэропорту, здесь шумно и не очень удобно говорить, но я помню, что сегодня ты должен был посетить первый сеанс у нового психоаналитика, поэтому просто не могла не набрать твой номер. Расскажешь? — Рассказ вряд ли будет отличаться от предыдущих, — отвечает Тэхён, грустно вздыхая. — Первые несколько сеансов всегда самые сложные и изматывающие. Наверное, именно поэтому я как никогда рад тебя слышать именно сегодня. И эта самая обладательница приятного голоса всегда понимает Тэхёна, слушает предельно внимательно, заинтересованно и даёт дельные советы. Она искренне верит в него и в то, что рано или поздно он сможет излечиться от страшной прогрессирующей болезни под названием «Чонгук». Их разговоры могут длиться часами, и всё это время Тэ предельно расслаблен и отвлечён — отдыхает душой и телом от непрерывно ломающей его на части боли. — Она уже дала какие-то рекомендации? — интересуется девушка, внимательно выслушав длинный Тэхёнов рассказ. — Всё как обычно: упражнения, анкеты, медикаментозное лечение. — Следом слышится очередной разочарованный вздох. — Ничего нового. — Очень странно, Тэхён. Ты прошёл уже столько специалистов, но никто не смог на сто процентов решить твою проблему. Все эти методики дают лишь поверхностный и недолгий результат. — Очевидно, причина во мне. — Тэ медленно шагает на кухню, обняв себя свободной рукой, словно оберегая от чего-то. Он не зажигает свет, опустившись на стул, и задумчиво осматривает крошечное помещение, освещённое лишь тусклым сиянием уличных фонарей, проникающим сквозь окно. — Ведь я так и не смог принять ситуацию, не смог смириться с тем, что Чонгука у меня больше нет, что я потерял его навсегда из-за нелепой случайности. Я каждый день мучаюсь от осознания всей этой несправедливости. И… — Он на мгновение притормаживает, сбавив громкость голоса. — И каждое утро я просыпаюсь с надеждой, что Чонгук вспомнит меня. Да, эта надежда слабеет с каждым годом, но всё же теплится внутри, не угасая окончательно. Я просто не в состоянии отпустить Чонгука. И пусть я смог вычеркнуть его из своей жизни, так как у меня не было иного выбора, но вычеркнуть его из своего сердца я никогда, наверное, не сумею. Девушка слушает, не перебивая. Тэ замолкает на полминуты, разглядывая тёмную кухонную мебель перед собой, а собеседница покорно ждёт, пока он соберётся с мыслями. — Скажи, ведь существует такая вероятность, — произносит Тэхён совсем тихо и с детской наивностью в голосе, — что Чонгук вспомнит меня рано или поздно?.. — Конечно, существует, — отзываются из трубки. — Ровно так же, как и вероятность того, что это никогда не случится. Ты не можешь посвятить всю жизнь призрачной надежде. Тебе нужно спасаться из этого плена, Тэ. Она всегда рассуждает холодно и здраво — Тэхёну не хватает подобной способности, поэтому он охотно прислушивается к чужим словам, пусть даже нечасто следует данным советам. — Ты же знаешь, моя боль не похожа на обычную боль брошенного человека. Она гораздо глубже, так как приправлена нелепым стечением обстоятельств. Она гораздо острее и жёстче, — рассуждает Тэ, стоя у окна, и даже не замечает, что за разговором успевает пролететь уже около часа. — Ты также знаешь, чего мне стоило довериться ему, отдаться всеми мыслями и душой — полностью и без остатка… Я никогда не доверял до этого людям… Собеседница действительно знает, о чём он говорит — Тэхён рассказывал об этом уже неоднократно; но снова и снова участливо слушает, словно впервые, ведь понимает — в очередной раз поделившись, Тэ почувствует себя пусть немного, но всё-таки лучше. — Сегодня вечером я рассматривал звёздное небо. И почему-то единственное, о чём я мог думать — это его улыбка. Ведь было время, когда она сияла ярче даже этих самых звёзд. — Тэхён грустно опускает ресницы. — Мне просто интересно… Он всё ещё улыбается так же лучезарно? Смеётся так же звонко, как тогда?.. Из трубки струится молчание, но Тэ и не ждёт ответа. Иногда достаточно просто чужого безмолвного присутствия, чтобы ощутить, что ты небезразличен этому миру. Он блуждает пустым взглядом по ночному двору за окном и тоже ненадолго замолкает, прислонившись лбом к холодному стеклу. Ночь растекается тягучей смолой, неся с собой новые поводы для самотерзаний. Ещё одна ночь, которую предстоит провести в холодной постели. Без него. А завтра будет новый день, в который Тэхёну снова не станет легче. Он вздыхает с робкой мечтательностью, но при этом настолько тоскливо и безнадёжно, что душа скручивается в узел, беспомощно потрескивая на местах изломов. А после добавляет, выговаривая одними губами, — тихо, словно страшась спугнуть драгоценную тишину: — И вообще… какой он сейчас? Чонгук…