сентябрь 2014 года Сеул
Раньше Тэхён всегда посещал университет с большим желанием. Учиться именно здесь он мечтал ещё со средней школы, а когда мечта неожиданно исполнилась — долго не мог поверить, что это происходит с ним на самом деле. Его увлекали практически все изучаемые дисциплины, да и сама обстановка учебного заведения была по душе: тихие лекции, шумные перерывы, мудрость и рассудительность пожилых преподавателей и совсем ещё юные, неокрепшие умы студентов. Тэхёну доставлял удовольствие каждый без исключения учебный день, но… только не в наступившем семестре. С тех пор, как Чонгук окончил реабилитацию после аварии и вернулся в университет, учёба превратилась в натуральную пытку для Тэ. Пропало всякое желание ходить на занятия: по утрам переступая порог нужного корпуса, он с непритворным беспокойством озирался по сторонам, крадясь до аудитории и мечтая превратиться в безликую тень. И, несмотря на вселенского масштаба тоску по любимому человеку, что множилась и поглощала целиком изо дня в день, неминуемо наступил тот самый момент, когда страх, крепчающий внутри, начал перевешивать все остальные чувства. И он уже искренне надеялся не встретиться с Чонгуком, предпринимал все возможные действия, чтобы не попасться ему на глаза. Страх. Тэхён до ужаса боялся. Снова, как и когда-то давно — ещё до их знакомства, — Гук стал для него лишь высокомерным незнакомцем, кидающим в окружающих презрительные взгляды. И Тэ старательно скрывался от того самого взгляда: во время перерывов не выходил из аудиторий — сидел, вжавшись в стол, и пытался слиться с окружающим пространством, подобно хамелеону; во время обеда не посещал столовую, старался приходить в университет раньше всех, а уходить — позже. Тэхён откровенно прятался, желая только одного — суперспособности становиться полностью невидимым, а Чонгук… Чонгук жадно искал его глазами всюду. Словно одержимый, высматривал ненавистное лицо в каждой встречной толпе студентов, в коридорах, в туалетах, на улице — везде. Для него Тэ стал мишенью, мальчиком для битья; а ненависть к нему, причина которой даже самому Гуку не была ясна до конца, нисколько не утихала с каждым минувшим днём, а лишь разрасталась, вспыхивая всё ярче, отравляя изнутри всё больше. Тэхёна хотелось уничтожить, сломать, а после разорвать в клочья его достоинство и отправить на свалку, как ненужный отход. Чонгук не мог понять, почему его настолько сильно бесило одно лишь существование этого человека, но он и не особо задумывался над подобными вопросами. Ненависть и злость гасили рассудок. В тот день Тэхён провёл несколько часов в туалете университета. Никогда раньше он не пропускал занятия, но на сей раз нахождение в аудитории показалось ему чем-то невыносимым. Сославшись на плохое самочувствие и закрывшись в кабинке, он душил внутри себя всхлипы, что так и норовили вырваться наружу и выдать на всеобщее обозрение его душевное состояние. Сползая по стене вниз, он прикрывал рот ладонью, чтобы сдержаться и не завыть на весь этаж, хотя именно это хотелось сделать в тот момент больше всего. Причина рвущемуся на волю отчаянию не была секретом — сегодня он увидел своими глазами то, о чём уже несколько недель шептались однокурсники: у Чон Чонгука появилась девушка. Красивая, умная, из хорошей семьи — казалось, в ней не было ни единого изъяна. Именно её Чонгук собственнически обнимал за талию, без стеснения целовал при всех в губы и ни на минуту не отпускал от себя на перерывах. Ли Инчже с социологического факультета — девушка с выразительными глазами цвета горького шоколада и бесконечной надменностью в них. Объект повышенного интереса для мужского пола и тайной зависти — для женского. Сжавшись в комок прямо на полу туалета, Тэ мечтал об одном — просто исчезнуть, телепортироваться в какой-то иной мир, в другую жизнь, где ему никогда больше не придётся видеть Чонгука, идущего по коридору вместе с Ли Инчже. И ловить его взгляд — победоносный, гордый, уничтожающий. В ушах шумела кровь, а сердце с треском разламывалось на несколько частей, пока Тэхён стоял в том коридоре, не в силах сдвинуться с места. А Чонгук, гадко ухмыльнувшись, лишь сильнее сжал ладонь своей пассии и прошагал мимо с высоко поднятой головой. Только пару секунд зрительного контакта, только мгновение на осознание увиденного — и душа сожжена до основания, а пепел от неё развеян на сотни километров вокруг. Уничтожил. Тэхёну казалось, что он буквально распадался на молекулы от величины обжигающей боли, несовместимой с жизнью, пока смотрел вслед уходящим и крутил в мыслях единственный вопрос: «Чем я всё это заслужил?» А следующие пару часов он провёл в этой кабинке, зависнув взглядом на одной точке и медленно моргая, отчего слёзы, вновь и вновь копившиеся в глазах, падали на прижатые к груди колени. Нужно было успеть выбраться отсюда до того момента, когда очередная пара закончится и коридоры корпуса заполнятся толпами студентов. Промокнув рукавом щёки и напоследок громко шмыгнув носом, Тэ наконец нашёл в себе силы подняться. Приоткрыв дверцу кабины, он осторожно выглянул из своего укрытия — к счастью, в туалете было абсолютно пусто и тихо, да и с коридора тоже не слышалось ни звука. «Лучше мне пойти домой», — подумал он, рассматривая в зеркале покрасневшее от рыданий лицо. Распухшие веки, губы, нос — в таком виде точно не стоило отправляться на оставшиеся занятия, да и моральные силы на учебу у Тэхёна напрочь отсутствовали. Запустив под струю ледяной воды дрожащие ладони, он с минуту стоял так и не двигался, пытаясь немного успокоиться и прийти в чувства, одновременно выстраивая в уме план незаметного побега из университета. Однако в планы неожиданно ворвался звук открывшейся двери — в уборную вошло несколько человек. «Вот же чёрт», — закрыв кран, Тэхён торопливо обтирал мокрые руки салфетками, намереваясь покинуть помещение без промедления, но подняв глаза на зеркало… вдруг перестал дышать. Среди вошедших был Чон Чонгук. Сердце притаилось в груди, замерев в немом шоке, пока сам Тэ замер неподвижным истуканом возле раковины. Настолько жестокого поворота судьбы он никак не ожидал, хотя Чонгук был как раз тем человеком, которого во время занятий можно было встретить где угодно, но только не на самих занятиях. Побелев от накатывающей паники, Тэхён искренне сожалел, что не исчез отсюда несколькими минутами ранее. Подобные встречи уже давно не заканчивались для него ничем хорошим. Двое незнакомых парней — очевидно, каких-то новых друзей Чонгука — разбрелись по кабинкам, шумно переговариваясь между собой. А вот сам он следовать их примеру не спешил: сделав несколько шагов в сторону стоящего в углу Тэхёна, прожигал его пылающими азартом глазами. — Ох, какая встреча! — Ироничный тон и улыбка, больше напоминающая оскал, окатили страхом, будто холодной водой из ведра. Тэ тяжело сглотнул, невольно задрожав и попятившись назад. — Что ты тут делаешь, мой мальчик? Неужели страдаешь от неразделённой любви? Со стороны закрытых кабинок раздались смешки. Чонгук сделал ещё несколько шагов в сторону стоящего, приближаясь чёрной тучей, готовой в любую секунду пронзить его своими смертоносными молниями. За усмешкой на лице скрывалась чистая ненависть. Тэхён боялся вздохнуть. Ничего не говорить, не смотреть в глаза, не светить своим заплаканным лицом и стараться не злить его ещё больше — вот список вариантов действий для человека, загнанного в угол Чон Чонгуком. Однако чтобы разозлить его, Тэхёну достаточно было просто существовать. — Так что? Не расскажешь? Казалось, всю площадь туалетной комнаты можно было преодолеть за мгновение — лишь пара метров до выхода, а там — коридор, лестница, множество дверей, за которыми возможно спрятаться, сбежав. Но Тэхёну были страшны даже помыслы о побеге, он не решался даже просто посмотреть в сторону спасительного выхода из этого помещения. Стиснув зубы и зажмурившись на пару секунд, он смиренно ожидал дальнейших действий своего мучителя. Долго ждать не пришлось — резко и неожиданно Чонгук оказался вдруг слишком близко, а на шее ощутилась стальная хватка чужих пальцев, будто затягивающаяся удавка. — Сегодня ты даже не поздоровался со мной, хотя не так давно заливал о большой любви, — прошипел тот сквозь зубы, а ухмылка на его лице сменилась чистой яростью. В налившихся кровью глазах плескался натуральный огонь, пока Чонгук крепко держал свою жертву, с силой прижимая к кафельной стене. — Мы ведь, по твоим словам, были очень близки. А теперь я даже приветствия не заслуживаю? — Чон…гук… П-пожалуйста… — кряхтел в ответ Тэхён, беспомощно цепляясь за руку, обхватившую его горло. Страх скручивал каждую мышцу тела, а из глаз разноцветным фейерверком летели искры — от боли и нехватки воздуха. — П-прошу… отпусти меня… Лицо стремительно краснело, дышать было всё тяжелее, слёзы вновь заполнили глаза. Чонгук не спешил разжимать пальцы, с нескрываемым наслаждением упиваясь собственным превосходством. Двое парней уже успели выйти из кабинок и мыли руки у раковин, о чём-то посмеиваясь между собой и не обращая на происходящее в углу помещения никакого внимания. Помощи ждать не приходилось, но Тэхён и не рассчитывал на спасение. Он лишь молился мысленно, чтобы всё это поскорее закончилось. Наконец слегка ослабив хватку, Чонгук позволил ему вдохнуть, но продолжал удерживать у стены, приблизившись вплотную. Их силы явно были неравны, потому Тэхён, обмякнув, больше не сопротивлялся — только шумно дышал и жмурился, пока из уголков его глаз солёными дорожками скатывались слёзы. — Знаешь, я уже начинаю сомневаться в искренности твоих чувств… Но всегда есть шанс всё исправить, — прошептал мучитель, растянув губы в злорадной улыбке. — Отсосёшь у меня? — И, кивнув в сторону стоящих позади друзей, добавил: — А парни как раз посмотрят и оценят, действительно ли твоя любовь ко мне так сильна, как ты её расписывал. Каждое произнесённое слово кромсало сердце на мелкие куски — Тэхён буквально ощущал, как душевная боль разрасталась внутри, в сто крат превосходя по величине физическую. Собрав последние капли смелости в кулак, он вдруг поднял глаза, уставившись в лицо напротив. Такое любимое и родное, изученное до каждой родинки и крошечной морщинки в уголках глаз: ещё совсем недавно на этом лице сияла светлая искренняя улыбка, а взгляд переливался всеми оттенками нежных чувств, когда Чонгук стоял рядом и смотрел так же пристально. Казалось, это происходило буквально вчера, оттого ещё сложнее было поверить теперь в новую ужасающую правду. Тэхён не отрывался от чёрных пронзительных глаз — и пусть от них дрожь расползалась по телу, а мир вокруг медленно рушился, безжалостно погребая Тэ под обломками его прежней реальности. Не осмелившись произнести вслух даже слова, он лишь смотрел безотрывно и задавал один немой вопрос: «За что, Чонгук? За что?». И повторял его мысленно по кругу, будто искренне рассчитывал на ответ. Кричал беззвучно, бился из последних сил недвижимо, больше всего на свете желая узнать, чем заслужил всё это. Но в глазах напротив не читалось ответа. Всё, что можно было увидеть во взгляде Чонгука отныне — только презрение, только злость, только ненависть.***
октябрь 2017 года Тэгу
Мягкий свет осеннего солнца разливался по кабинету, будто тёплое молоко. В этот раз жалюзи на окнах были опущены наполовину, но это никак не уменьшало уровень освещения в помещении. Здесь было всё так же бело, просторно и чисто — обстановка располагала к тому, чтобы вдохнуть полной грудью и до краёв наполниться желанием начать новую яркую жизнь. Жизнь, свободную от гнёта воспоминаний, от ожиданий и мыслей об иллюзорном завтрашнем дне, когда всё наконец станет, как раньше. Ох, если бы это было так легко и просто — освободиться… Ким Тэхён стоял лишь на самой первой ступени длинной лестницы, ведущей к заветной цели под названием «Новая жизнь». Стоял неуверенно и шатко, постоянно срываясь на безнадёжные слёзы и подумывая всё бросить — развернуться назад, шагнуть в привычную тёмную бездну и остаться в ней навсегда. Ведь каждый новый рывок, каждая попытка выбраться зачастую казались просто смешными и жалкими на фоне её могущественной, страшной глубины. И в этот раз, бесцельно растирая пальцами виски и приклеившись расфокусированным взглядом к гладкой поверхности столика перед собой, Тэхён вновь не был уверен, что у производимых им действий будет какой-то результат. Глаза покрылись влажной дрожащей плёнкой, и в попытках согнать её Тэ отмалчивался уже несколько минут. Полное погружение в отдельные сцены из прошлого, детальное воспроизведение чётких кадров воспоминаний, проживание всех эмоций того момента — несли с собой один-единственный возможный исход: слёзы. Однако закатывать истерики на каждом приёме совсем не входило в Тэхёновы планы, потому он держался из последних сил: набирал полную грудь воздуха и медленно выпускал его, стараясь взять под контроль чувства. Выходило неважно, если честно. — Можете не продолжать, — наконец произнесла женщина, сидящая напротив, прерывая тем самым затянувшуюся паузу в разговоре. — Я вижу, что вам очень тяжело говорить об этом. Тэхён закивал, торопливо вцепившись в стоящий на столике стакан воды и сделав несколько крупных глотков. Нервное напряжение не отпускало, внутри копился сгусток эмоций, готовый в любую секунду рвануть, как граната с сорванной чекой, но Тэхён не терял надежды успокоить нарастающий ураган отчаяния: прикрывал веки и дышал ещё размереннее и глубже, свободно опустив руки на подлокотники кресла. Их прохладная поверхность приятно остужала кожу, часы на стене умиротворяюще тикали, потихоньку остывал и возбуждённый рассудок. Выждав некоторое время, собеседница аккуратно озвучила следующий вопрос, склонив голову набок с крайне озадаченным видом: — Господин Ким, скажите, предпринимали ли вы попытки как-то защититься от Чонгука и пресечь издевательства с его стороны? Может, вы обращались за помощью к руководству университета или в полицию? Тот среагировал не сразу: медленно возвратил себя к разговору, словно вытаскивая из полусна, не спеша повернулся к женщине и выразительно уставился прямо в её глаза. Он выглядел растерянным, будто заданный вопрос оказался донельзя неожиданным и сбил его с толку. Прошло не менее трёх минут молчания, и от Тэхёна уже не надеялись получить ответ, честно говоря, но вскоре он всё-таки подал голос. — Я… я даже не думал об этом, — произнёс практически шёпотом. — Мне не хотелось вредить ему или мстить. Я просто старался избегать встреч и покорно ждал дня, когда... Когда мой настоящий Чонгук вернётся ко мне. «И жду этого до сих пор», — беззвучно дополнил его немигающий взгляд. Собеседница бегло вскинула брови, будто на мгновение углубилась в более детальные размышления над услышанным, затем опустила взгляд в свой блокнот. — Хорошо, я поняла, — проговорила она, параллельно делая записи и пометки, и тут же задала новый вопрос: — Скажите, что заставило вас вернуться обратно в Тэгу? Тэхён опять не спешил с ответом: по его беспорядочно забегавшим зрачкам можно было догадаться, что он колебался в попытках подобрать нужные слова, а может, просто сам не знал однозначной причины своего возвращения. — Если честно, я до сих пор не понимаю, как смог решиться на это, — сообщил он, едва заметно пожав плечами. — Я развернул свою жизнь на сто восемьдесят градусов тогда, и это был однозначно не самый удачный и нужный мне поворот, но… Наверное, единственно верный. — Он сцепил пальцы в замок и разместил на коленях, словно подготовившись к длинному рассказу. — Всё началось с того, что Чонгук поссорился со своим лучшим другом. Кажется, они даже подрались… Из-за меня. — И, угрюмо потупив взгляд, замолчал на пару секунд, будто по сей день ощущал на плечах тяжкий груз вины за произошедшее. — Юнги был одним из немногих людей в универе, кто знал о наших отношениях… — Юнги, как я поняла, это лучший друг Чонгука? — уточнила женщина, продолжая писать в блокноте и стараясь не упустить ни одного слова своего клиента. — Да. По крайней мере, он им был… — бесцельно перебирая край собственного свитера, ответил Тэ. — Но после аварии, когда Чонгук начал всячески гнобить меня, издеваться в универе и за его пределами, наши общие друзья и знакомые встали на мою сторону. И даже Юнги, который и сам никогда не был ангелом, посчитал, что подобное поведение — это слишком жестоко. Он пытался заступаться за меня, поэтому они с Чонгуком ссорились и отдалялись друг от друга… Наверное, именно это стало точкой невозврата. Ненависть Чонгука ко мне достигла апогея. — Он повернул голову немного вбок, вперившись глазами в белую стену кабинета, будто мысленно вырисовывая на ней детали болезненной сцены из прошлого. Память оставляла цветные мазки на белом холсте, подробно воспроизводя воспоминание. И Тэхён продолжил говорить, зависнув на одной точке и не двигаясь: — В тот злополучный вечер Чонгук меня не на шутку удивил. Он был, как обычно, очень зол, но тогда в его состоянии прослеживалась некоторая нервозность и… растерянность? Ему подобное вообще несвойственно. Сказать по правде, я очень испугался, когда он вызвал меня на улицу, чтобы поговорить. Думал, что сейчас получу очередную порцию побоев или издевательств, но впервые за долгое время мы действительно просто разговаривали. Хотя Чонгуку, очевидно, было нелегко сдерживаться. Судя по взгляду, он мечтал меня придушить. — Горько усмехнувшись, Тэхён пару раз облизнул губы, будто это могло помочь ему собраться с силами, чтобы продолжить. Собеседница же слегка щурилась, вдумываясь в каждое услышанное слово. — Он сказал тогда, что мы не сможем учиться в одном университете, потому что я… доставляю ему слишком много проблем. Он даже с лучшим другом поссорился, и всё из-за меня. Да и вообще… Моё существование в его жизни — это огромная ошибка, которую… — Тэ запнулся, опустив взгляд. — Которую нужно исправить. А потом он спросил, не могу ли я просто исчезнуть из его жизни? По-хорошему… — Получается, он вам угрожал? Поставил вас перед фактом? — Мне было уже всё равно. Да, я знал, что Чонгук способен превратить мою собственную жизнь в ад, если вдруг я откажусь исчезать из его жизни. Но в тот момент я думал совсем не об этом… — Повернувшись, Тэхён снова уставился на женщину, будто хотел как можно яснее передать весь смысл своих последующих слов. В глазах его подрагивала чистая, ничем не прикрытая боль. — Стоит ли говорить, что я чувствовал тогда? Наверное, это невозможно описать парой предложений. Чонгук был для меня всем. Я ведь никогда не сближался с кем-то настолько… Я был замкнутым, стеснительным, практически ни с кем не разговаривал, не говоря уже о более близких отношениях. А потом появился он — властный, настойчивый, уверенный в себе. Было сложно устоять, и я не сдержался — позволил постороннему проникнуть в самое сердце. Не сразу, с опаской, но всё же я сблизился с Чонгуком и доверился ему. И именно рядом с ним я впервые почувствовал себя счастливым и будто… окрылённым. Его любовь хранила и оберегала меня, как редкое сокровище… И я искренне любил его в ответ. Больше жизни… Знакомое тянущее чувство скребло под рёбрами, и Тэхён протяжно выпустил воздух через нос, давая себе передышку. Собеседница тем временем поднялась с места и отошла к кулеру, чтобы подлить в его стакан воды. Несколько раз шмыгнув носом и поблагодарив её за заботу, парень продолжил: — Всё ведь было так хорошо. Мы были очень счастливы ещё не так давно и думали, что это навсегда. А теперь… он стоял напротив меня на той проклятой улице и просил исчезнуть из его жизни. Говорил это на полном серьёзе, глядя раздражённо и холодно, а внутри меня угасал последний лучик надежды. Я понимал: мы больше никогда не сможем быть вместе. Чонгук безвозвратно забыл меня и всё, что между нами было. — Он отрицательно помотал головой, словно до сих пор отказывался верить в ту жестокую правду. — В груди что-то взорвалось, когда я окончательно осознал: у меня теперь нет Чонгука. Всё закончилось… Сам не помню, как добрался тогда до общежития, как собирал вещи… — Значит… — перебила женщина, изумлённо округлив глаза. — Вы бросили университет? — Да. — Но… Вы рассказывали, что мечтали там учиться ещё со средней школы… — Это больше не имело значения. Мне очень хотелось сделать то, что он просил. Я понимал, что решение покинуть Сеул на тот момент — единственно верное для меня. Да, боль и безысходность тогда просто разрывали изнутри, но я лелеял маленькую надежду, что, уехав, смогу забыть о Чонгуке и обо всём этом кошмаре, происходившем со мной. «Я ошибался», — скулило тем временем его естество, повторяя одно и то же опять и опять. С тех пор успело пройти три года, но Тэхён заново рассказывал свою историю, сидя в очередном белоснежном кабинете, и всем видом выдавал тот жестокий факт: надежда на лучшее не оправдалась — погибла, даже не окрепнув. Его подрагивающие в подступающей истерике губы, его глаза, полные беспросветной тоски и глядящие с безмолвной мольбой о помощи; его худые плечи, безнадёжно поникшие под гнётом болезненных воспоминаний, — весь образ Тэхёна вкупе кричал об очевидном: он так и не смог вырвать Чонгука из сердца и начать новую жизнь. Так и не научился его не любить, как бы ни пытался. Сделав несколько крупных глотков воды и растерев лицо ладонями, он мысленно собрал себя по кусочкам, а после, неторопливо поднявшись с кресла, подошёл к окну. Стоял так долго: молчал, смотрел куда-то вниз, задумчиво вглядываясь в проезжающие по улице машины и автобусы, в силуэты проходящих мимо людей. Собеседница сидела на своём месте, подперев ладонью голову и терпеливо ожидала его возвращения к беседе. Она понимала: Тэхёну полезно сейчас помолчать. Рана в его душе, вновь потревоженная, болезненно ныла и кровоточила. — Знаете, что самое удивительное? — наконец разорвал тишину парень после продолжительной паузы. — Сколько бы я ни старался, сколько бы ни прокручивал в голове моменты боли, причинённой Чонгуком… Я так и не смог его возненавидеть. Ведь если бы не эта проклятая авария и потеря памяти, если бы не чёртовы обстоятельства и жестокая случайность — он никогда бы не поступил со мной так. Судьба сыграла с нами злую шутку… Женщина снова вернулась к блокноту, с озадаченным видом фиксируя на бумаге каждую свою мысль об услышанном. Тэхён же не отводил глаз от окна — от фонарей, что только-только зажглись и поблёскивали внизу крошечными светящимися точками; от улицы, размеренно погружающейся в сумерки, от остывших всполохов закатного солнца, растёкшихся вдоль линии горизонта. Вздохнув тяжело и вымученно, он сложил на груди руки и тихо добавил: — Чонгук ни в чём не виноват.***
Ночь выдалась нелёгкая — Тэхён плохо спал. Взбудораженные воспоминаниями мысли не унимались, кружа неуправляемым ураганом, засасывая в воронку и тряся из стороны в сторону, будто невесомую тряпичную куклу. Зачастую он настолько сильно уставал от них, что и сам с большой радостью согласился бы потерять память, лишь бы избавиться от преследующих сознание моментов прошлого. Увы, те моменты приросли к нему намертво, словно выцарапанные раскалённым остриём в самом эпицентре души, отчего желание забыть их выглядело чем-то сверхъестественным и невыполнимым. Вычеркнуть Чонгука из жизни оказалось слишком сложно, а если выражаться точнее — просто невозможно. Воспоминания не угасали с годами, а наоборот — становились только ярче и болезненней. Нормально выспаться не удалось — всю ночь Тэхёну было то слишком жарко, то слишком холодно. Постоянно хотелось пить, сердце билось гораздо быстрее, чем следовало, а привычная кровать вдруг оказалась невыносимо жёсткой и неудобной. До самого рассвета он возился, пытаясь отыскать нужную позу и наконец расслабиться физически и морально, но сон всё не приходил к нему. Немного успокоиться удалось лишь с первыми проблесками нового дня, пробравшимися в комнату сквозь занавеску. Устроившись на боку и просунув одну ладонь под подушку, он уже практически нырнул в долгожданную дрёму, сомкнув свинцовые веки, но в этот момент… внезапно ощутил рядом чужое присутствие. С усилием приоткрыв глаза, Тэхён увидел прямо перед собой… Чонгука. Тот лежал совсем рядом — настолько близко, что Тэхён был готов поклясться: он ощущал на собственной коже тёплое дыхание. Чонгук смотрел пристально и улыбался еле уловимо — только уголком рта, а Тэ не мог даже пошевелиться, затаившись. Сердце дрожало внутри. Прикоснуться к Чонгуку хотелось больше, чем жить, но руки, ставшие слишком тяжёлыми от усталости, не слушались. — Тэхён-а, — шёпот, от которого шквал мурашек пронёсся по спине. — Я хочу тебя поцеловать. Тэ молча рассматривал лицо напротив и каждую его черту, заученную до крайности. Разве он думал, что когда-нибудь ещё сможет вот так лежать рядом с Чонгуком, чувствовать его тепло, слышать голос? От происходящего натурально крыло, потому он смог выдохнуть только слабое: «Гуки…» — и молился всем возможным потусторонним силам о том, чтобы это чудесное утро длилось вечно. Чужая рука прикасалась к его щеке, бережно проводила костяшками пальцев по скуле, приглаживала светлые волосы — Тэхён чувствовал эти трепетные прикосновения, боясь даже дышать от волнительности момента, чтобы ненароком не спугнуть минуты долгожданного счастья. Слишком многое читалось в тех ненавязчивых жестах, а происходящее чересчур сильно напоминало то время, когда Тэхёна искренне любили. — Я очень хочу тебя поцеловать, — повторил Чонгук и, не ожидая одобрения, придвинулся ещё ближе. Электрические разряды расходились внутри, пульс взрывал артерии, а перед закрытыми глазами расходились разноцветные блики света, пока Тэ ощущал губами чужие мягкие прикосновения. Поцелуй Чонгука — то, ради чего и умереть не жалко, а Тэхён именно это и делал сейчас — умирал от вспыхнувших под рёбрами чувств: всё таких же безудержных, необъятных, не умещающихся в груди. «Делай со мной что угодно. Я всё равно не смогу сопротивляться, даже если захочу». Чонгук целовал не спеша и осторожно, опустив ладонь на Тэхёнову шею — ласково поглаживал, касаясь большим пальцем мочки уха. А Тэ млел от долгожданной близости — было так сладко, что уровень сахара в его крови, кажется, подскочил до критической отметки. Он целовал в ответ, и лишь одна мысль о том, каким аккуратным и нежным может быть дерзкий и жестокий парень Чон Чонгук, насколько трепетно он может целовать, насколько искренне любить, — сводила с ума, заставляя выпадать из реальности и парить в бездне безрассудного удовольствия. Эти губы — единственное, что имело значение. Очень хотелось просто утонуть друг в друге без остатка, растянув момент до размеров вечности, но в их трепетное взаимодействие внезапно и бесцеремонно вмешался третий лишний — будильник. Вздрогнув от громкого звука и резко распахнув глаза, Тэхён сразу понял, что на самом деле лежал на кровати один — как и всегда, а за окном уже вовсю хозяйничало пробудившееся солнце. Видение рассеялось. Наступил новый день мрачной одинокой реальности. Как же быстро и не вовремя он наступил… Тэ не нашёл в себе силы подняться сразу — перевернувшись на спину, долго пялился в хорошо знакомый потолок. Снова и снова прокручивал в голове и воспроизводил перед глазами совсем свежие впечатления. Поцелуи и прикосновения, которые способны полностью отбить желание когда-либо просыпаться. Тэхён бы с удовольствием согласился навсегда остаться в той реальности, где Чонгук лежит на его кровати и сладко целует его в губы. Повернув голову, парень окинул тоскующим взглядом вторую подушку, лежащую рядом — никем не примятую; а после зажмурился, стараясь успокоить разволновавшееся сердце. Он так сильно нуждался в Чонгуке рядом, в своей постели, но серый потолок спальни — единственное, что представало перед его глазами каждое утро на протяжении трёх лет. Фантомное тепло чужих мягких пальцев осело на коже и ощущалось там до сих пор. Тэ помнил, как подобные ненавязчивые касания многократно заставляли его сходить с ума, растекаясь тягучей карамелью в ласковых руках. Будто издеваясь, сознание рисовало картинки воспоминаний чересчур отчётливо и подробно. Как назло, Тэхён помнил слишком много хорошего, что было между ними. Он просто до одурения соскучился. Стоя над раковиной и рассматривая в зеркале своё помятое после бессонной ночи лицо, Тэхён безнадёжно вздыхал. Нужно было быстро переключиться на режим хоть какой-то минимальной бодрости, но в ушах стоял гул, глаза едва держались открытыми, мысли и вовсе разбегались в разные стороны, не в состоянии собраться даже в одно цельное предложение. А утренние видения никак не шли из головы. Да уж, сегодня не думать о Чонгуке будет особенно сложно. — Я ведь должен был забыть его и жить дальше, — прошептал Тэ, не отрывая взгляда от своего отражения. — Так почему же он приходит в мои мысли до сих пор и продолжает мучить меня? Не дождавшись ответа от зеркала, он поднял ручку крана и, набрав полные ладони ледяной воды, щедро окатил лицо. Новый день приходил каждое утро независимо от Тэхёнова желания, а значит нужно было мириться с этим и как-то проживать его, даже если жить уже давно не хотелось в принципе. И сегодня ничем не отличалось от вчера, ну а завтра будет как две капли воды похоже на сегодня. Сидя на кухне и размешивая в кружке кофе «три в одном» — редкостная дрянь, на самом деле, но готовить варёный совсем не было сил, — он задумчиво крутил в руке свой мобильный. Единственный номер, который Тэ всегда набирал с большим удовольствием, не отвечал со вчерашнего вечера. Даже самый необщительный человек зачастую испытывает потребность выговориться, и именно вчера Тэхён очень сильно нуждался в собеседнике. Он пытался дозвониться до нужного абонента неоднократно, но, увы, услышал лишь механический голос автоответчика. — Телефон выключен уже достаточно долго. Может, она в самолёте? — бормотал себе под нос, делая глоток приторно-сладкого напитка и стараясь отогнать подступающую тревожность. — Надеюсь, у неё всё хорошо. Завтракать настроения не было, а кофе практически закончился, поэтому Тэхёну ничего не оставалось, как подняться со стула и отправиться на работу. Отодвинув пустую кружку в сторону, он уже собирался отдаться на растерзание новому рабочему дню, как вдруг его телефон неожиданно завибрировал. На экране всплыло оповещение о том, что ранее набранный Тэхёном номер появился в сети. — О! Она включила телефон! Недолго думая, он сразу нажал на кнопку вызова. Даже улыбнулся заранее, радуясь длинным гудкам и предвкушая приятный разговор. Трубку взяли не сразу — прошло не менее полминуты, прежде чем из динамика раздалось немного растерянное: — Алло?.. — Привет! Рад тебя слышать, — поприветствовал собеседницу Тэ, облегчённо выдохнув и поудобнее устроившись на стуле. — Как поживаешь? — Я… у меня всё как обычно, кажется… — помедлив пару секунд, отозвалась девушка. — Только что увидела множество сообщений о твоих пропущенных звонках. У тебя всё хорошо? — Хорошо? Скорее, у меня тоже всё… как обычно, — поправил Тэхён, подумав, что слово «хорошо» в принципе не применимо к его состоянию в течение последних трёх лет. — Просто хотелось поговорить. Много мыслей крутилось в голове… Я не мог до тебя дозвониться. — Понимаешь, мой телефон… Он уже несколько дней работает через раз. Постоянно выключается, а после этого долго не включается. Тэ нахмурился. Хорошо знакомый, выученный вдоль и поперёк голос на том конце провода сегодня звучал как-то непривычно — слишком нервно и напряжённо. Собеседница медлила и возилась, словно сомневаясь в каждом слове. Тэ начал подозревать, что позвонил не вовремя. И подозрения те множились с каждой секундой. — Ох, я что только уже с ним не делала… Кажется, ему крышка. А мне так не хочется покупать новый… — Сонми? Она моментально затихла, тихо сглотнув. — Да? — У тебя всё хорошо? Кажешься встревоженной чем-то. Тебе неудобно сейчас говорить? Из трубки вновь послышалась возня. Нет, определённо, поведение Сонми этим утром было странным. — На самом деле… Я просто ещё не ложилась сегодня. Наверное, мне нужно просто поспать. — Что ж, тогда давай я лучше позвоню вечером… — Знаешь что, — перебила девушка и, собираясь с мыслями, сделала глубокий вдох-выдох. — Давай я сама позвоню тебе… Например, завтра. Или послезавтра… Если мой телефон будет работать. Ну, а если не будет, мне придётся покупать новый, наверное. — И, ещё немного помолчав, добавила: — В любом случае я свяжусь с тобой в самое ближайшее время. Договорились? — Да, конечно. Я буду ждать… — Тогда до связи, Тэхён. — До связи… Сонми отключилась без промедления, оставив собеседника донельзя озадаченным — всё на том же стуле и с телефоном в руке. «Очень странно. Что это с ней?» Они были знакомы уже не первый год, и Тэхён всегда знал Сонми как спокойную, невозмутимую и непоколебимую, будто каменная глыба. Из них двоих именно она сохраняла холодный рассудок в любом вопросе, в то время как Тэ испытывал душевные метания практически по любому поводу. И даже в моменты занятости она всегда отвечала на его звонки приветливо и с непритворной заинтересованностью. Слышать Сонми такой растерянной и словно отрешённой было непривычно и как-то… тревожно. Тэхён не мог не переживать за её душевное равновесие и искренне надеялся, что у девушки не случилось ничего серьёзного. В любом случае говорить об этом сейчас она была явно не намерена. Если и захочет поделиться, то сделает это позже. Глянув на часы, Тэ тоскливо надул губы. Время подходило к восьми, а значит, нужно было ехать на работу. И хоть сегодня он точно не был настроен на рабочий процесс, но один бесспорный плюс здесь всё же присутствовал: работа хотя бы немного рассеивала мысли о Чонгуке. Время там бежало быстрее — следовательно Тэхён меньше его тратил на страдания. Перед тем, как наконец подняться со стула, он в последний раз глянул на дисплей своего мобильного и озадаченно хмыкнул. — В прошлый раз Сонми летела в Эдинбург, а сейчас… — тихо произнёс Тэ, задумчиво подперев ладонью подбородок. — Я даже не спросил… где она сейчас?***
Последние два года Тэхён работал в производственном отделе рекламного агентства — отвечал за процесс печати полиграфической продукции. Работа с печатным оборудованием была достаточно спокойной и не особо сложной, хотя и требовала определённых механических навыков. Тэ привык проводить дни в компании гудящей техники и нисколько не жаловался на свою профессию. Так и сегодня — очередной рабочий день должен был пройти по привычному сценарию, но, увы, с самого утра не задался: вместо того, чтобы прямиком отправиться в родной отдел и приняться за свои обязанности, Тэхён ехал в лифте на третий этаж здания. Этим утром его зачем-то хотел видеть директор творческого отдела. Здесь по обыкновению царила суматошная атмосфера — Тэ не испытывал огромного желания погружаться в неё после бессонной ночи, поэтому вышел из лифта нехотя, окинув взглядом длинные ряды столов с хаотично разбросанными между ними сотрудниками. Кто-то носился из угла в угол с кипами бумаг в руках, другие чертили или рисовали, крича что-то неразборчивое о «чёртовых ошибках в макете»; кто-то эмоционально разговаривал по телефону, а кто-то — просто сидел, схватившись за голову. И ведь это было только начало рабочего дня… Да уж, в творческом отделе всегда кипела жизнь, а людей здесь было больше, чем на центральных улицах Тэгу в час пик. От увиденного кружилась голова, а волны суеты и шума буквально сносили с ног — Тэхён даже пошатнулся, опираясь о стену, но кто-то тут же подхватил его за локоть, удерживая. Подняв голову, парень едва не сощурился от ослепительной улыбки Хосока во весь рот. — Наконец-то ты пришёл, Тэхёни, — пролепетал тот, сияя ярче новогодней ёлки. — Проходи в кабинет директора Кана, он ждёт тебя. — С этими словами парень подмигнул Тэ, а после мгновенно исчез из поля зрения. — Хосок-хён, а ты, случаем, не знаешь… — только и успел произнести Тэхён, но его уже никто не слышал. Хосок растворился где-то в глубине этажа — среди десятков столов и шныряющих туда-сюда коллег. Остаток фразы Тэ пробубнил себе под нос, понуро опустив плечи: — …Что ему от меня нужно… Делать было нечего — недолго помешкав у лифта, он всё-таки зашагал в сторону нужного кабинета. Креативный директор творческого отдела — господин Кан — был человеком, страстно преданным своему делу. Большую часть жизни он посвятил работе в рекламном агентстве и по сей день — даже имея многолетний стаж за плечами — отдавался профессии без остатка. Он всегда контролировал процесс реализации проектов и даже лично помогал сотрудникам на различных этапах, хотя это не входило в обязанности директора. За трудолюбие и искреннюю любовь к своей работе его многие уважали, но вот за скверный характер — напротив, недолюбливали. Кан был строгим, требовательным и не особо соблюдал этикет в общении с подчинёнными — мог прикрикнуть или обматерить, а также любил говорить всё, что думает, прямо в лицо. А ещё директор очень много курил. Тэхёну уже приходилось бывать у него раньше, когда нужно было решить некоторые рабочие моменты: от никотинового тумана, стоящего в помещении, можно было задохнуться. Идти сюда в самом начале дня и тем более общаться с Каном не было никакого желания. Да и вообще, Тэхён понятия не имел, зачем мог вдруг ему понадобиться — и это не на шутку беспокоило. В кабинете его ожидал упитанный мужчина лет пятидесяти в круглых очках с толстыми линзами. Он хмурил лохматые брови и бормотал что-то неразборчивое, старательно копаясь в куче бумаг, разбросанных на столе. Тэхён прикрыл за собой дверь и громко кашлянул, чтобы привлечь внимание. — Доброе утро, директор Кан. Босс передал, что вы срочно хотите меня видеть. — О-о-о, Ким Тэхён! — пробасил в ответ тот, не поднимая взгляда от своего занятия. — Проходи, проходи. Присаживайся. Тэхён мог бы и постоять, на самом деле, тем более присаживаться было особо некуда — на единственном кресле оказались навалены какие-то папки; но спорить не стал — аккуратно сдвинул в сторону гору папок, освободив для себя край сиденья, и устроился напротив директора, готовый слушать. Пахло в помещении, как обычно, табаком, и было очень душно, даже несмотря на приоткрытое окно. На рабочем месте Кана творился настоящий хаос — Тэ понятия не имел, как можно было найти что-то нужное среди десятков и сотен валяющихся вперемешку документов и распечаток рекламных макетов. Несколько стаканчиков из-под кофе и пустых сигаретных пачек дополняли общую картину бардака, но последним штрихом был сам директор: всклокоченные волосы и отросшая щетина на лице наталкивали на мысль, что он уже несколько дней находится в этом кабинете безвылазно. Может, он и ночует здесь — прямо за столом? — Знаешь ли, Тэхён, — произнёс тот, наконец вызволив из безразмерной кучи одну бумагу и озадаченно в неё уставившись, — через два дня мы сдаём очень масштабный проект, у нас горят все дедлайны. А в моём отделе такие охламоны обосновались… Только и делают, что косячат. Тэ не ответил, а лишь слегка нахмурился и почесал бровь, пытаясь провести мысленную параллель между всем услышанным и тем фактом, что Кан внезапно вызвал его в свой кабинет в самом начале рабочего дня. — Так… К чему я это? К тому, что у меня очень мало времени, надолго не задержу. Давай сразу к делу. — Отложив свою находку в сторону, мужчина откинулся на спинку кресла, с любопытным прищуром глядя на сидящего. — Скажи-ка мне, Ким Тэхён, слышал ли ты про академию «Сэрон суджун»? Тэхён сразу же закивал. — Да, конечно. Много раз слышал это название от коллег. Насколько мне известно, это одна из самых успешных и востребованных коммуникативных школ в нашей стране. — Да-а-а, — довольно протянул Кан. — А её основатель — господин Пё — мой одногруппник и давний друг. Мы вместе учились в Америке и до сих пор поддерживаем отношения. Он с гордым видом погладил колючий подбородок, пока Тэ старательно пытался догадаться, с чего вдруг директор завёл разговор о всем известной академии и её основателе. Догадки не шли на ум. — Желающих попасть туда всегда навалом, — продолжил тот, хитро поглядывая на собеседника из-под бровей. — И ты, наверное, так же знаешь, что каждый год несколько сотрудников нашего агентства ездят в «Сэрон суджун» за новыми знаниями. Конечно, он знает. Да один только Хосок успел прожужжать ему с этой академией все уши. Тэхён снова кивнул, хотя всё ещё не понимал ни смысла, ни цели разговора. — Ну, так вот, собственно, ради чего я тебя и пригласил! — Директор выразительно прокашлялся, заставив парня вздрогнуть, а после сложил на груди руки, приняв тем самым крайне уверенный вид. — Мы с начальством посовещались, обсуждая кандидатов, и решили, что этой осенью на курсы поедешь ты, Ким Тэхён. Тот лишь беззвучно моргал, будто значение произнесённых слов не сразу проникло вглубь его сознания, долго и бесцельно витая на поверхности. Как только смысл сказанного был осознан, глаза Тэ рывком округлились. — Подождите-ка… Что? — промямлил он, растерянно уставившись на собеседника. — Я должен поехать… Куда?.. — В школу «Сэрон суджун», ну куда же ещё! Тэхён оторопел, с десяток секунд просто пристально таращась на Кана. Затем вдруг тихо рассмеялся, отведя взгляд. — Вы, видно, шутите, директор. С чего мне ехать в «Сэрон суджун»? Я работаю в производственном отделе, и у меня самая незначительная должность… — Так было до сегодняшнего дня, — перебил тот. — А с сегодняшнего — ты работаешь в моём отделе. Рот Тэ широко раскрылся, но уже без звука. На лице проступил искренний шок. По чересчур уверенному тону директора и его крайне довольному виду было совсем не похоже, что он просто решил пошутить этим утром. Однако ситуация слишком сильно смахивала на розыгрыш. — В вашем… что? — только и смог выдохнуть парень. — Да-да. Ты не ослышался. — Кан протянул руку к окну, чтобы взять с подоконника переполненную окурками пепельницу. Поставил её перед собой, сдвинув в сторону несколько стопок бумаг и пустой пластиковый стаканчик. Тэхён безотрывно следил за каждым его движением, практически не моргая. — Пойдёшь ко мне штатным копирайтером. С твоим боссом я уже поговорил. Тот, конечно, поспорил немного, не хотел тебя отдавать, — со смешком добавил мужчина, зажав в зубах сигарету и прикуривая. — Но после мы пришли к единогласному выводу, что тебе не место в производственном отделе. — Получается… Вы решили всё, даже не спросив меня?! — Следом за шоком внутри разрасталось возмущение. Тэхён никогда не мечтал и не просил о работе в творческом отделе, тогда с чего вдруг его переводят, да ещё и ставят перед фактом таким странным образом?! — А что же ещё оставалось делать? — невозмутимо пожал плечами директор, вальяжно развалившись в своём кожаном кресле и стряхивая сигарету над пепельницей. — Не ждать же, пока ты сам проявишь инициативу. — И, не дав собеседнику раскрыть рот, сразу же добавил: — Не спеши спорить, Тэхён, послушай. Я ведь давно за тобой наблюдаю. Ты парень способный, но совершенно инертный. Засел в этом производственном отделе… И как долго собираешься там сидеть? — Мне нравится мой отдел и моя работа… — пытался препираться Тэ, но Кан, даже не меняясь в лице, ловко проигнорировал его попытки. — Принести бумагу, нажать на пару кнопок, убрать мусор… Этот список — предел твоих возможностей? Невысокая зарплата, отсутствие перспектив… Что ждёт тебя дальше? Каким ты видишь своё будущее? — Я не понимаю… — Тэхён растерянно помотал головой, не отводя взгляда от директора. — Почему моё будущее вдруг обрело для вас такое большое значение? — Хах, — рассмеялся тот, отчего облака едкого дыма из его рта разлетелись во все стороны. Фыркнув что-то неразборчивое, он неожиданно опёрся локтями на стол, придвинувшись ближе к сидящему, и, понизив громкость голоса, сказал: — А ты думаешь, я не знаю, что мои охламоны носят к тебе свои тексты? Один, другой, третий… Так скоро всё агентство будет тебя навещать, Ким Тэхён из производственного отдела, мать твою! Кан сильнее расхохотался, сотрясаясь всем телом. Тэхёну же было совсем не до смеха — он медленно, но верно заливался краской от озвученных мужчиной слов. Негодование и смятение буквально выплёскивались из него. «Кто мог меня сдать?» — думал он, зло стиснув зубы. — «Хосок-хён, неужели это был ты?!» Пока парень отмалчивался и, опустив взгляд в пол, бесцельно потирал пальцами лоб, директор успел затушить окурок в пепельнице, отчего её содержимое частично вывалилось на стол. Несмотря на заявленную занятость и недостаток времени, Кан не спешил выпроваживать Тэхёна, словно вдоволь наслаждаясь его растерянностью, и смотрел на него с неподдельным задором в глазах. — Послушайте, господин Кан… — наконец пробормотал тот, несмело поглядывая на чересчур довольного собеседника. — Дело в том… Мне совсем не сложно помочь коллегам. Мне просто нравится заниматься текстами, в этом нет ничего особенного… — Раз нравится, значит занимайся. И получай за это соответствующую зарплату. Я ведь именно это тебе и предлагаю. — Но… Но ваш отдел… — Тэ запнулся, подбирая правильные слова. — Я не думаю, что это подходящее для меня место. То есть… Это я вряд ли вам подойду. — С чего бы? — удивился директор, приподняв лохматые брови. — Если бы я не был уверен в том, что ты мне подходишь, я никогда не взял бы тебя в нашу команду. И уж тем более не отправил бы на обучение в одну из самых престижных академий нашей страны. Я вижу в тебе перспективы, Ким Тэхён. — Я очень благодарен, но… Вы, очевидно, переоцениваете мои способности. — Ой, да ладно? Считаешь себя неспособным? — Кан иронично усмехнулся, хитро сощурившись. — Насколько я знаю, у тебя были очень высокие баллы в школе и ты поступил в один из лучших университетов Сеула. Разве нет? — Но я его не закончил! — с протестом выпалил Тэ. — Не закончил, — подтвердил мужчина, растянув губы в мягкой улыбке. — Но разве причина была в том, что ты не потянул учебную программу? — И, получив в ответ лишь смущённое молчание, Кан безапелляционно развёл руками. — Конечно нет. Я знаю, что ты смышлёный. — Но всё же… — Растеряв последние доводы, Тэхён звучал всё тише и неувереннее с каждым последующим словом. — Вы ведь не можете вот так принимать решения за меня и ставить перед фактом… — А что же ещё остаётся делать? — Голос Кана, напротив, звучал громко и бодро. — Ведь сам ты никогда не пошевелишься, чтобы что-то изменить в своей жизни. Так и будешь сидеть среди рекламных листовок, пока плесенью там не покроешься. — Я очень признателен вам за доверие, директор. Но… — Тэ сглотнул, без особой надежды заглядывая в развесёлые глаза собеседника. — Всё же я должен подумать… — В таком случае думай быстрее, ведь обучение начнётся уже в следующий понедельник. — Что?! — тут же вырвалось из Тэхёна. Он даже привстал на месте от услышанного. — И почему вы сообщаете мне это в самый последний момент?! — Ну, так у тебя будет меньше времени на то, чтобы препираться! — Директор беззаботно покачивался в кресле, по новой заходясь хохотом. Очевидно, этот разговор лишь добавлял ему хорошего настроения. — Ну ладно, Тэхён, давай серьёзно, — вдоволь насмеявшись и ещё раз прокашлявшись, продолжил он. — Кто в здравом уме и трезвом рассудке откажется от обучения в академии «Сэрон суджун»? Все мои сотрудники спят и видят, как бы попасть туда. Ты вроде бы тоже не похож на сумасшедшего. — Просто… — откликнулся Тэ, нервно перебирая собственные пальцы. — Это слишком неожиданно! — Данный курс очень ёмкий, но не слишком долгий. Обучение будет длиться несколько месяцев. Уже в начале следующего года ты сможешь приступить к своим обязанностям в новой должности. — Кан по-доброму улыбнулся, глядя на полностью обескураженного собеседника. — Да, ты не закончил университет. Но сейчас у тебя есть отличный шанс получить профессию. Так что думаешь? Думать в данной ситуации было едва ли возможно, на самом-то деле. Внезапно возникшее из ниоткуда, но крайне перспективное предложение будто обухом ударило по голове, и теперь над ней летали звёздочки — те самые разлетевшиеся в разные стороны мысли. Где-то на подсознательном уровне Тэхён ясно осознавал, что директор абсолютно прав, и отказываться от подобного предложения — верх безрассудства. Однако страх и неуверенность пока превалировали над здравым смыслом, а боязнь перемен в жизни привносила свою весомую лепту. Тэ не мог вымолвить и слова, лишь робко пожав плечами. Расценив его рассеянное молчание как согласие, Кан звонко хлопнул в ладоши, мол — дело сделано, а после вновь занырнул пальцами в пачку сигарет, вытягивая из неё одну. — Оставшиеся до отъезда дни проведёшь в нашем отделе, — давал финальные указания он, попутно закуривая. — Подсаживайся к специалистам, следи за их работой, привыкай потихоньку к нашему ритму. А в понедельник утром ты уже должен быть в Сеуле. Мужчина глубоко затянулся, не скрывая радости от успешно провёрнутого дела. Он напевал под нос незамысловатую мелодию, возвращая внимание бардаку на столе и снова пытаясь в нём что-то отыскать. А у Тэхёна… вдруг замерло сердце. И всё вокруг него тоже остановилось, будто стоп-кадр в кино. Последнее произнесённое Каном предложение проехалось по нему катком, отдавая в ушах нескончаемым эхом. В Сеуле. Горячая волна накрыла водопадом — мгновенный выброс адреналина в кровь. И, как обычно бывает в критических ситуациях, мозг начал судорожно соображать, а мысли резко стали ясными и выстроились в последовательную цепь. Тэ только сейчас понял очевидное: ведь академия «Сэрон суджун» находится в Сеуле, а значит… и обучения они проводят именно там. Этот факт никогда не был секретом, но почему-то именно сейчас ускользнул от Тэ, растворившись на ярком фоне неожиданных новостей. Сердце, всколыхнувшись, снова стучало как бешеное, а в голове пульсировало под знаком тревоги: Тэхёну точно и определённо нельзя возвращаться в Сеул. Даже на несколько месяцев. Даже на день. Даже в воображении. Его ментальное состояние и так оставляет желать лучшего в последние годы, а с этим городом связано слишком много болезненных воспоминаний и неукротимых внутренних страхов. Нет, нет, нельзя. Словно получив внезапный укол смелости, Тэ неожиданно пристально уставился на директора, будто надеясь заглянуть ему в самую душу. Голос его стал вдруг громким и уверенным, зрачки — расширились, взгляд горел искрой безумства. И Тэхён произнёс чёткое: — Мне жаль, господин Кан. Поездка в Сеул для меня невозможна. — А это ещё почему? — Не особо впечатлившись его серьёзным тоном, мужчина даже не поднял взгляда: продолжал копаться в бумагах, сжимая меж зубов сигарету. — Насколько мне известно, поезда и автобусы туда всё так же исправно ходят. — Дело не в этом… У меня… есть личные причины. Кан громко и возмущённо фыркнул, отчего его плечи на миг взмыли вверх. — О личных причинах можно и позабыть на пару месяцев ради благого дела. Разве нет, Ким Тэхён? — Я прошу вас проявить понимание, — сглотнув, продолжил Тэ, с детской наивностью глядя на собеседника. Уверенность, как назло, заметно редела в его интонации. — Мне никак нельзя ехать в Сеул. Может, есть возможность попасть на подобные курсы в Тэгу? Или учиться в удалённом формате… — Ага. — Директор ответил смешком, картинно закатив глаза. — Может, господину Пё прямо домой к тебе прийти? Заходясь в очередной волне смеха, Кан практически пропал из вида, потонув в густом облаке никотинового тумана. Тэхёна же не тянуло веселиться, и даже удушье в донельзя накуренном помещении не имело для него и малейшего значения. Он думал. Судорожно соображал, какие бы ещё привести аргументы, чтобы убедить директора передумать, не называя при этом истинных причин. В висках гудел оркестр, в голове теории умножались на вероятности, а пальцы непритворно дрожали — перспектива вновь поехать в Сеул казалась чем-то неземным и фантастическим. В течение минувших трёх лет он не позволял себя даже задумываться о возвращении в этот город. Внезапно Кан перестал хохотать и вмиг сделался строгим, нахмурившись. Он затушил сигарету, сложил руки в замок и положил их перед собой, а после заговорил крайне серьёзным тоном. От его низкого голоса и неожиданно сурового взгляда мурашки бежали по спине. — Знаешь, что я тебе скажу, Тэхён. Возьмись уже, наконец, за свою жизнь. Пора бы тебе встряхнуться. Такой молодой парень, а ведёшь себя так, будто тебе завтра помирать. — Он внимательно смотрел в лицо Тэ, чуть покачивая головой с укором. Тот же вновь заливался краской, не в силах больше спорить. — Ты можешь и дальше печатать рекламные листовки и сгнить среди них, но счастливее от этого ты точно не станешь. Да что тут происходит вообще, чёрт возьми! — Раскричавшись возмущённо, но всё же с оттенком доброты и снисходительности в тоне, мужчина всплеснул руками. — Я тут перед ним выстраиваю лестницу в светлое будущее, а он всё ищет отмазки и пытается соскочить! Кому расскажу — не поверят! Тэхён, будто к полу прибитый его последними словами, не двигался. Да и препираться больше не хватало смелости. Кан был абсолютно прав во всём — поводы для возражений, как назло, даже не шли на ум. Глянув на наручные часы, директор шумно выдохнул под нос: «Ну и дела…», — а после вновь вернулся к поиску чего-то крайне нужного среди безразмерной свалки своего рабочего стола. Напоследок он произнёс: — Зайдёшь ко мне в пятницу утром, а пока готовься к отъезду. Ты ведь способный малый, так дай своим способностям шанс. А за то, что отнял так много моего драгоценного времени, будь добр, принеси мне кофе. — И, лукаво растянув губы, добавил: — Не забывай, теперь я твой начальник. Тэ так и сидел недвижимо, стараясь отфильтровать в мозгах всю полученную информацию, усвоить и принять, как неизбежное. Страх колыхался под рёбрами, прилично сдобренный отчаянием. Слишком много впечатлений за одно лишь утро. Даже боязнь глобальных перемен, что придут в его жизнь вместе с новой должностью, мгновенно отошла на второй план. Больше всего теперь страшило другое. С губ сорвался еле различимый стон полнейшей безысходности. «Только не Сеул…» — последнее, что пронеслось в голове.