***
— Во имя пятерых, ты можешь идти чуточку быстрее? Мы шли по относительно гладкой тропинке, но этот парень всё равно умудрялся сбивать темп, то отставая, то вновь нагоняя, при этом безустанно ворчал о чём-то себе под нос. Даже несмотря на то, что ему выделили не какие-то затёртые до дыр чоботы, а вполне себе добротные короткие сапоги на ремне, Иллиан то и дело прихрамывал и норовил сунуться рукой внутрь, будто в обувь постоянно пролезали камешки и другие малость мешающие идти дары природы. И как только эльфы терпели у себя такого изнеженного, совершенно не приспособленного к внешней среде человека? Грамоте или каким-либо манерам не обучен, фамильярен, язык без костей… Если бы не его родство с учителем — вмиг бы повесили где-нибудь за одно лишь неподобающее обращение к дворянину. Его счастье, что мне на все эти нюансы попросту плевать, и я милостиво пропускаю многое из его грубости мимо ушей. Издав глубокий вздох, я продолжила наше путешествие под непрекращающийся скулёж, судя по интонации, являющийся ничем иным как руганью. Я тотчас скривилась, но от комментариев предпочла воздержаться — я ему не мамочка и воспитывать не намерена. Мне сполна хватало наших занятий по чтению. В тот юби он меня действительно удивил… «Слушай… неудобно как-то, но… Ты не могла бы помочь мне с освоением лендского языка?» Я сама плохо владела илларкийским — языком восточных, эльфийских земель, — но я туда и не рвалась. Этот же дурак решил приехать в земли, чей язык он воспринимает в целом сносно, но только на слух, и далеко не всегда, то и дело уточняя какие-то отдельные слова. Фееричный глупец. И тем не менее у меня совершенно не было к нему никаких негативных эмоций. Какие бы детские ошибки он ни совершал при прочтении самого наипростейшего текста, предназначенного для малых детей, — мне было только в радость обучать и наставлять. Что бы это значило? У меня материнские чувства уже начали пробуждаться? Бр-р-р. Упаси меня Канто от такого ребёнка, как этот дундук. Лучше уж умереть старой бездетной девой. — Ох, моя дражайшая и ненаглядная принцесса! Как ты только могла так со мной поступить? Ты разбиваешь мне сердце, наслаждаясь компанией постороннего мужчины в моё отсутствие! А я всей душой верил, что я у тебя единственный!.. Вздрогнув, я подняла голову, откуда раздался знакомый голос. Да чтоб тебя… Вот же балбес! Зачем так людей пугать?! Зацепившись за массивную ветку одними только ногами, вниз головой покачивался темноволосый крепкий паренёк, шестнадцати якум от роду. Стрелы, свисавшие из закрепленного на спине колчана, неведомым чудом держались во вместилище и даже не думали выпасть из-за дурачеств своего хозяина. Потешная широкая улыбка и по сию пору пробуждала во мне смешанные чувства, частично вызывая радость на сердце, но вместе с тем и провоцируя на рукоприкладство. Пока я хмурилась и подбирала слова для более красочного ответа, Кирби, как следует раскачавшись, распрямил ноги и виртуозно приземлился ступнями наземь, после чего оправился и неспешно двинулся к Иллиану. Прекрасно осведомлённая о временами вспыльчивом характере своего знакомого, я уже хотела встать между этими двумя, покуда дело не дошло до драки. Но Кирби остановился в метре от Иллиана и принялся рассматривать того с ног до головы невозмутимым, но вместе с тем пристальным, дотошным взглядом. Не уверена, сколько прошло времени, пока они обоюдно разглядывали друг друга, словно хищники, одновременно наткнувшись на одну и ту же добычу — оценивающе, выжидающе чего-то. Покуда вдруг Иллиан сам не заговорил с подошедшим к нему парнем, миролюбиво протянув ладонь для рукопожатия: — Я Иллиан. Племянник учителя этой юной особы. Я прибыл издалека, погостить. Рад новым знакомствам. — Кирби. — Видимо, ответ Кирби более чем устроил, и он, заметно расслабившись, энергично пожал тому руку. — Молодой человек этой юной особы. — Не мели чепуху, дурак! — сходу вырвалось у меня. Но вмиг взяв себя под контроль, я перевела смурной взгляд уже на Иллиана. — Кирби мой хороший знакомый, житель местной деревни. — Принцесса, ты точно разбиваешь мне сердце… — Кирби весело хихикнул и снова вернул взгляд на "соперника". — Издалека, говоришь? Как интересно… Какой необычный взгляд… Ого, а зубы-то какие белые и ровные! — Во имя пятерых, прекрати разглядывать его рот! Это неприлично! — Стоя посреди глухого леса, да ещё терзаемая этими треклятыми насекомыми, я теряла терпение быстрее всякой выносливости. — Лучше ответь: мы на фестиваль не опоздали? — О, нисколечки! — Он нехотя отпустил челюсть Иллиана. Тот сразу взялся её массировать и разминать. Оно и понятно — Кирби частенько не рассчитывает силу и может вполне что-нибудь вывихнуть или сломать. — Наши только начали подготовку. Кстати! Мы ведь ещё успеваем на рыбалку или охоту сходить вместе! — Тебе мало порося и куры? — раздраженно вздохнула я. Конечно, деревня не может позволить себе такие обильные пиршества как знать, но уж несколько поросят они закалывают каждый фестиваль, и в целом разнообразие еды на больших празднествах под вопросом никогда не стояло. — Не думала, что ты такой обжора. — И снова ты норовишь меня ранить в самое сердце. — Его тяжёлая рука обхватила меня за талию. Поначалу объятия не вызывали ничего, кроме дрожи и раздражения, но они довольно быстро стали привычными и… приятными? Нет, не то чтобы… Боже, вот о чём я только сейчас думаю?.. — Сама как-то раз говорила, что давненько не имела удовольствия поесть пирогов из оленины с капустой. А эта эроба последняя в этой цукате, когда олени ещё пасутся в наших краях. Я всего лишь хотел порадовать тебя. Этот дурак постоянно меня изводит своими шалостями, выходками и этой его ребяческой улыбкой. Но когда он говорит приятные вещи и проявляет заботу — меня натурально бросает в жар. Вот и теперь, чувствуя его крепкую руку на моём поясе, тело непроизвольно вздрогнуло. Щёки запылали, язык онемел. В сердце поселилось необычайное тепло и уют. Ноги потеряли опору и грозились подкоситься, и если бы не его надёжная хватка — я неминуема бы устремилась вниз. Не в силах сдерживать томящийся в груди огонь, губы приоткрылись для глотка свежего воздуха. А может и для… — Если вы не возражаете, то мне бы хотелось уже поскорее выйти к цивилизации, — кашлянул за спиной Иллиан, и Кирби, смутившись невольного наблюдателя столь интимного момента, поспешил меня отпустить. Ну, "племянничек", умеешь испортить момент. Ты у меня определённо получишь своё по возвращению. Оправив спутавшиеся волосы, я сердито зашагала к проступающему из гущи леса свету. Деревня Собборго всерьёз готовилась к подступающему фестивалю в честь окончания цукаты Каена. Крепкие и плечистые мужички вовсю трудились над деревянным идолом Канто — бога света и начала всего сущего, первого среди пятерых, — коего планируется сжечь на закате, перед самым концом праздника. Мужчины послабее и ребятишки были заняты вывешиванием церемониальных светильников на столбах, утыканных по всей деревне. Говорят, что эти светильники, выполненные из раскрашенных тканей и горючего травяного масла, препятствуют проникновению злых духов во время празднования, когда люди особенно уязвимы, пребывая в разгуле. Глупые суеверия, но сами светильники выглядят вполне миленько. Выбравшись к центру поселка, я усердно высматривала своих товарищей среди жителей. Угу, Хорхе, как обычно, помогает отцу с разделкой порося. Его отец — единственный крупный держатель животины в этом поселении, и на его плечи обычно ложится ответственность за пиршества. А вот и огненно-рыжие затылки близняшек — встав друг на друга, они пытаются осторожно повесить очередной светильник на крючок. Кирби говорил, что они немного заторможены в развитии, поэтому он всегда старался держать их поблизости и частенько приглядывал, дабы чего не произошло. И его можно понять — буквально в нескольких шагах от девочек лежали лестницы, а они используют лишь собственные тела, ни разу не задумавшись об использовании соответствующего инструментария. Но я всё равно считала их хорошими друзьями. И Хорхе, печально известный своими ночными похождениями к женским умывальням. И близняшки, что порой не могут даже одеться без посторонней помощи. Уже несколько якум мы весело проводим время все вместе. Я к ним по-настоящему привязалась. Особенно к Кирби. Как же меня выводит из себя его несменная ухмылка… Но в то же время без неё мне становится тоскливо. Я сама себя порой не понимаю. — Лана! Лэйн! Доброго вам юби! — приближаясь к близняшкам нетерпеливым бегом, восторженно прокричала я издалека. — Давно не виделись! Сейчас помогу, только… А-а-ах! Стоявшая на плечах сестры Лэйн, заслышав меня, активно замахала обеими ручонками, вследствие чего и рухнула на сестру, что не смогла её удержать. — Ха-ха-ха! Ну и сколько раз мне нужно повторять, чтобы вы не отвлекались на посторонние вещи, когда заняты чем-то? — неожиданно обогнавший меня Кирби с усмешливым видом осторожно поднял каждую из близняшек по очереди на ноги, после чего взялся помогать им очищать одежду от пыли и мазков грязи. Чувствуя вину, я также поспешила помочь, занявшись одеждой второй из девочек, пока Кирби возился с первой. — Прости, братик… — хором пробормотали они, состроив огорчённые лица. На заданный мною ещё давным-давно вопрос «почему они зовут тебя братом?» Кирби тогда отмахнулся неприлично поверхностным «я с малых лет за ними присматриваю, вот и привязались ко мне», и разве что счёл должным добавить «отец им почти не уделяет внимание, вот я у них за мужчину в доме и встал». Учитывая поведанное и то, что разница в возрасте девочек и их невольно опекуна составляла около пяти якум — им вроде как по десять, а ему пятнадцать, — выходило так, что Кирби, сам будучи ещё несмышлёным ребёнком, взвалил на себя такую неподъёмную ношу и ответственность? Вот уж действительно неисправимый дурак… Или очень добрый. Что в нашем мире, пожалуй, одно и то же. «А ведь ему идёт роль папочки, — всплыла у меня мысль при наблюдении того, как он, по-отечески трепля их укороченные рыжие волосы, громко смеётся, чем вгоняет их в ещё большее смущение. — При всех своих показушных беспечности и ребяческой шаловливости, Кирби поистине ответственный, добрый и заботливый. На него можно положиться». — Что ты так с ними возишься? Они должны учиться быть самостоятельными, а ты всё норовишь сопли им вытирать. Сам дурак и другим поумнеть не даёшь, — ворчливо донеслось со спины. Вытирая испачканные в крови ладони о смоченную в чём-то тряпку, подошедший Хорхе невесело — в его случае вернее будет сказать "буднично" — поприветствовал нашу скромную компанию. Но что мне показалось странным — чужак в лице Иллиана почему-то остался без внимания, хотя деревенские часто с подозрением относятся к неместным: ко мне, помнится, ребята привыкали по меньшей мере эробу и неустанно пялились. Как и любой ранний подросток тринадцати якум, Хорхе мнил себя слишком взрослым и считал зазорным водиться с малышнёй. Но из-за склонности периодически ворчать со старческо-хмурым видом терпеть его могли лишь непоседливый Кирби, кто и со свирепым хищником поладит при желании, да простодушные близняшки, в чьих незамутнённых головках вся эта ругань попросту не задерживается надолго. Мне же было совершенно безразлично — одним больше в компании, одним меньше. Да и его некоторые сальные шуточки могли здорово повеселить. Вроде как, на словах он тот ещё "жеребец", а деревенские бабы над ним лишь потешаются, когда в очередной раз застают подглядывающим в умывальни — это наивное детское лицо делает парня безобидным на вид. — Что ты такое говоришь, Хорхе? Негоже мужику оставлять юных беззащитных дев в беде! К тому же они, порой, такие беспомощные… — Он похлопал каждую из близняшек по голове и одарил своей тёплой заботливой улыбкой. — Ты мне лучше скажи, когда сможешь освободиться из лавки? У меня тут охота была запланирована ещё на прошлой эробе, напарник лишним не будет. А, ещё и порыбачить можно, если время останется. — Не выйдет. Отец меня на весь текущий юби припахал — у нас несколько свиней заболело, придётся выхаживать, — Хорхе устало покачал головой. — Ещё и фестиваль этот — нужно уйму мяса разнести по домам, кто палатки в этой якуме открывает. Для чего я и вышел, кстати. Какого пекла я тут с вами лясы точу?.. — Эх, как жалко, — спохватился и своевременно перебил того Кирби, пока начатые причитания не переросли в бесконечный поток. — Ну ладно, чего уж теперь, тогда увидимся позже. — И не дожидаясь ухода друга, тут же перевёл взгляд на малышек. — А вы, девчата, что скажете? Хотите прогуляться и посмотреть оленей? — Олени? — Их кристально чистые глазки заблестели от предвкушения. Но уже в следующий миг девочки поникли. — Прости, братик. Дедушка сказал, чтобы все фонарики висели на столбиках. Он расстроится, если мы не успеем их повесить. — Дедушка? А, старейшина деревни, верно… Ну, тогда ладно. Не скучайте тут, девчат, хорошо? — Стряхнув последние комья грязи с их платьев, Кирби направился к куче лежащих лестниц и выбрал самую маленькую и лёгкую. — И да, не нужно так рисковать, вытворяя акробатические трюки. Для этого дела придумана лестница. — П-прости… — снова хором отозвались они и, приняв учтиво протянутую Кирби лестницу, засеменили к следующему пустому столбу.***
— Я признателен, что ты согласился помочь мне в охоте… Элин?.. Нет, Иллиан, кажется?.. Да, точно, прости — не очень хорошая память на имена. В любом случае, очень рад новым лицам! Надеюсь, мы поладим! — Без проблем, — буркнул я ему в спину, тщательно следя за низко распустившимися ветками, что так и норовили ударить по лбу. — Мне всё равно нечего делать одному в незнакомом месте — больше мешался бы под ногами, не имея представления о местных культуре и быте. Раз я уже представился приезжим издалека, то решил не увиливать, а говорить как есть. Я отчего-то был уверен, что тут хватает каких-то народных обычаев и индивидуальных манер поведения, которые для иноземца могут показаться странными. Если не сказать, изумляющими. Да и этот парень, Кирби, как-то странно располагает к себе даже такого… некоммуникабельного, так скажем, человека, как я. Правда, при нашей с ним первой встрече он на меня уставился как ревнивый муж на застуканного любовника своей жены прямо в разгар супружеской измены. Серьёзно? Приревновать Сири к такому, как я? Впрочем, всё возможно — стоило просто понаблюдать за его нелепыми заигрываниями вкупе с развязным, местами очень вызывающим, поведением. И это поражает, учитывая его осведомлённость о принадлежности своей избранницы к сливкам общества. Смелый мальчик. Я ему даже завидую. Только вот сама Сири больно уж холодно на его ухаживания реагирует. Хотя готов был поклясться, что на её щеках выступил румянец, когда он положил свою руку ей на талию. Хм, а почему меня это в принципе должно волновать? Да ради бога, пусть хоть сношаются прямо в этом лесу — меня просили лишь следить за её благополучием, не более того. И судя по крепкому виду и широте души этого хлопца — он и без моей помощи отлично со всем управится. От таких мыслей у меня возникло стойкое ощущение, будто я здесь третий лишний, и это почему-то удручало. Соберись, придурок! Тебе почти двадцать лет — считай, "старик" в сравнении с такой мелочью. Нашёл вообще о чём и ком думать. Не говоря уже о том, что это даже не твой родной мир. Ты здесь чужак во всех отношениях. Так что делай молча то, что от тебя требуется и не забывай почаще пинать того деда, чтоб соображал поскорее, как вернуть тебя домой! Поглощённый своими мыслями, я и не заметил, как лес расступился и мы уже шли по ровной поляне, усеянной неизвестными растениями и цветами. Интересно, как далеко мы успели забрести? — Отлично! — Кирби, изобразив какой-то странный жест пальцами, начал всматриваться в солнце, после чего радостно воскликнул. — Солнце ещё достаточно высоко — мы вполне успеем проделать всё задуманное к началу фестиваля! — А что мешало заранее сходить на охоту? — задал я очевидный, мучавший меня всю дорогу вопрос. — Ну… — Парнишка замялся, глупо почёсывая затылок. — Вообще, верно подмечено — нужно было ещё вчера этим заняться. Но я обещал девчатам сводить их на горячие источники, пока ещё не слишком холодно — они очень любят купаться, а руки вечно не доходили. Понимающе покивав, я случайно скользнул взглядом по Сири и заметил, как при упоминания источников она подозрительно вздрогнула и побледнела. Однако на моё выраженное беспокойство она лишь раздраженно отмахнулась и буркнула, чтобы я не лез не в своё дело. Ну и ладно, не больно-то и хотелось. — Иллиан, ты охотился когда-нибудь? И дождавшись моего отрицательного покачивания головой, Кирби продолжил: — Тут ничего сложного нет, смотри. Я давно заприметил эту поляну. Видишь, повсюду трава примята? Здесь они, вероятно, ночуют. Открытое пространство, всегда можно убежать, да ещё и питательных растений полно — я их понимаю. Сейчас я тебе покажу простой пример капкана — понаставим несколько, для подстраховки… Наверное, с полчаса объясняя мне, как скреплять меж собой палочки для создания механизма, Кирби по итогу сделал почти все ловушки, когда как я с трудом успел закончить только две. И ещё какое-то время у нас ушло на их расстановку и маскировку. На мой вопрос «ты планируешь поймать оленя в такие маленькие капканы?» тот справедливо посмеялся и разъяснил, что это для мелких грызунов, просто на всякий случай, если охота выйдет неудачной и дабы совсем с пустыми руками не уходить. Блядство, я теперь жалею, что к бабке в деревню никогда не ездил. Угораздило же оказаться изнеженному городскому типчику в лесной глуши. Ладно, всё это дело наживное, будь то деньги или опыт. И если деньги можно потерять, то опыт уже никуда не денется. Расположившись за массивным деревом и укрывшись какой-то плотной зеленоватой тканью, мы так пролежали с пару часов. Эх, жаль, часы забыл в джинсах. До сих пор не верится, что я уговорил себя напялить эти тряпки! Тяжёлые кожаные сапоги стерли все ноги и пятка постоянно чесалась. Висевшие мешком на худощавом теле штаны и рубаха были хоть и довольно надёжно пошиты, но вызывали неприятный лёгкий зуд на коже. Хорошо хоть додумался трусы оставить — я даже проверять не хочу, как в средние века обходились без нижнего белья. Однозначно нет, лучше сразу повеситься! Однако надо отдать этой одёжке должное — несмотря на достаточную влажность земли, она не спешила промокнуть и неплохо сохраняла тепло. Нужно будет уточнить, что за материал такой… — Так… А вот теперь постарайтесь не шуметь — они возвращаются с водопоя. — Буквально недавно что-то вещавший нам Кирби резко сменил тон и указал пальцем в сторону поляны. — Эх, жаль, что открытое пространство… По деревьям было бы проще подобраться и напасть сверху. С противоположной стороны леса на поляну цепью и грациозной поступью вышагивали знакомые животные. Да, если вспомнить картинки из учебника по биологии, то они сильно напоминали наших косулей. Но разве что эти покрупнее будут, да ещё зеленоватый мех сбивал с толку. Эволюционно такая маскировка что ли выработалась? Впрочем, они не стали от этого менее красивыми. Даже немного печально, что одного из них мы сегодня съедим. Пока я рассматривал оленей, Кирби успел куда-то испариться. Подбирается поближе, подумал я, всё же для лука дальность слишком велика. Рядом умилительно вздыхала Сири — видимо ей, как и мне, нечасто доводилось наблюдать их вживую. В её глазах искрился такой детский восторг, что, несмотря на уже холодную землю, на душе стало теплее и уютнее. Пытаясь отыскать взглядом этого "партизана", я наконец заметил колышущуюся траву и какое-то тёмное пятно. А он далеко продвинулся — до ближайшего оленя каких-то метров двадцать осталось… Хотя, странно. Ведь, если не ошибаюсь, хороший стрелок способен попасть в цель и с тридцати, и с сорока метров. А Кирби так хвалился своей меткостью. Решил не рисковать и подобраться поближе? И пока я раздумывал, тёмное пятно уже успело замереть. Ближайший к нему олень поднял голову и начал озираться — почуял невидимую опасность. Ну давай же, поц, они ведь сейчас сбегут! Но тут тёмное пятно неожиданно быстро устремилось вперёд, развив немыслимую скорость, и повалило несчастное животное наземь. Всё это произошло за считанные секунды, что я так и не смог разглядеть это средь высокой травы. Я говорю «это», потому что и слепой бы понял, что нападавшим был не Кирби… и не человек вовсе. Люди не умеют так быстро передвигаться. И так низко. Овладевшая стадом паника после предсмертного воя затерзанного оленя создала настоящий бедлам: некоторые животные мгновенно ломанулись в спасительную рощу, а другие уводили детенышей прочь, закрывая малышей своими телами. — Дело дрянь, а? — справа, будто из воздуха, возник Кирби и поудобнее перехватил лук вместе с выуженной из колчана стрелой. — Волки тоже решили устроить охоту. Как не вовремя-то… Но, судя по всему, он тут один. Да вдобавок не очень крупный. — Ты реально собрался идти на эту зверюгу с одним луком? — придержал я за плечо, когда тот было собрался снова исчезнуть в зарослях. — А если он не один там, что тогда будем делать? — Не будь он один — остальные уже загнали бы этих в полукруг и растерзали. Одного оленя им будет мало на всю стаю. Не-а, он точно здесь один. Молодой совсем, судя по размерам. Решил показать себя. И я ему тоже кой-чего покажу — не собираюсь уходить с пустыми руками. Вырвавшись, он потрусил, пригнувшись, к набивающему брюхо волку. Наверное, это вполне естественно — рисковать собой ради еды. В нашем мире уже является нормой, когда ты можешь получить что угодно, где угодно и когда угодно. Плати да ешь. Нужно всего лишь иметь деньги, которые ты можешь заработать пусть и не лёгким, но уж всяко не смертельно опасным трудом. Хотя, у нас тоже хватает опасных профессий, но они и окупаются с лихвой. А тут… Из-за объеденного хищником мяса? Нам очень повезёт, если там останется хоть половина от туши — думаю, эти твари довольно прожорливые. Остановившись метрах в тридцати, Кирби плавно оттянул тетиву на себя, после чего нежно ослабил пальцы, посылая сорвавшуюся стрелу чуть выше намеченной цели. Стрела выполнила ровную непродолжительную дугу и… Попала в оленью тушу. Гадство! Судя по уносящему ноги Кирби и молниеносно рванувшему в его сторону волку — стрела последнего даже не зацепила. «Ведь у него же, кроме лука, ничего нет». Едва эта мысль возникла в голове, тело на автомате бросилось к этим двоим на перехват. Так нежеланный мной звонкий звук стали донёсся до ушей — правая рука выхватила кинжал из поясных ножен. Как я тогда ни противился, Шогу настоял, чтобы я имел при себе хоть какое-то оружие. Как сейчас помню то чувство, когда он привёл меня в оружейное хранилище на подземном этаже поместья. Чего в той комнате только не было: мечи — лёгкие и тяжелые, короткие и громоздкие, — булавы, палицы, копья… даже стрелковое висело на стенах. Не принимая мои заверения касательно отсутствия навыков владения каким бы то ни было холодным оружием, старик лишь посмеялся и сказал: «Доверься мне и просто выбери то, что тебе окажется по руке». В итоге, подержав несколько мечей и помахав ими для виду, мой выбор остановился на элегантном кинжале с узким, но достаточно длинным односторонним прямым лезвием. Чем-то мне он напомнил японскую катану, только намного короче — сантиметров двадцать-двадцать пять — и вроде как с более широким лезвием, но тут не могу ручаться наверняка. Решив, что вряд ли буду допускать ситуации, где требовалось бы такое физическое воздействие, я кивнул на него. И вот уж не думал, что так скоро представится шанс им воспользоваться. Хищник уже успел добраться до Кирби и прыгнул вперёд, успешно повалив того наземь. Извернувшись, парнишка попытался прикрыться рукоятью лука и удачно засадил её прямо в пасть твари. Не знаю, из чего местные производят луки, но волк отчаянно грыз его, не в силах добраться до жертвы. Понимая, что могу не успеть добраться до бедолаги вовремя, я пронзительно засвистел и принялся всячески привлекать к себе внимание: — Слышь, ходячий волосатый мешок дерьма, оставь его! Он не вкусный! А вот я — просто-таки изумительный заморский деликатес! Волк поднял на меня свою окровавленную пасть, будто мои оскорбления и провокации до него и впрямь не пустой звук — в чём я сильно сомневался, — но так или иначе я добился своего: теперь он вовсю бежал ко мне. И весь запал адреналина с яростью мгновенно сменился страхом. Ёбушки-воробушки, да он же меня порвет сейчас на множество очень неаппетитных кусочков! Будь у меня сейчас в руках хотя бы двухстволка — может, и не так боязно было бы. Но что я ему сделаю с этой "зубочисткой"? Мне конец. Отставить панику! Он не такой уж и крупный — тут Кирби прав. Успокойся. Вдох-выдох. Просто целься в шею — почти у всех это самое уязвимое место, там множество артерий и, в конце концов, дыхательные пути. Главное сейчас — сохранять контроль и не нервничать. Хищник быстро сокращал расстояние между нами, и когда оставалось каких-то метров десять — я принял более расслабленную стойку: слегка подогнул колени, готовый в любой момент совершить прыжок или перекат, и выкинул руку с кинжалом вперёд, дабы не тратить время на замах. Оказавшись в паре метров от меня, волк приготовился к прыжку. Моя рука с кинжалом вовсю целилась ему в шею. Хлоп! Я ощутил спиной прохладную землю, а моему взгляду предстало ясное голубое небо — повалил-таки, скотина! Его зловонная пасть щёлкнула в паре сантиметров от моего носа, после чего тот издал протяжный вой, полный боли. Тёплая кровь брызнула в лицо россыпью крохотных капель. Сам не пойму, как это произошло, но мой кинжал сверкал обагрившимся лезвием в лучах солнца и с него медленно стекала тёплая жидкость. Кап-кап-кап. Взяв себя в руки, и не рискуя продолжать испытывать удачу, я со всей оставшейся силой повторно всадил лезвие ему в горло рядом с ранее образовавшейся раной. Тварь взвыла, но не спешила умирать, продолжая попытки аналогично вцепиться в горло уже мне. В последний миг удалось выставить свободную руку как щит, и волк сжал её пастью, словно тиски… очень острые тиски. Пришлось самому стиснуть зубы, дабы не завопить от вспышки острой боли. Будто рука угодила меж шестерёнок, и те, не замечая особого препятствия, перемалывали её, дробя кости. Навернувшиеся слёзы смазали всю картину, и я уже ориентировался на ощупь, поворачивая лезвие и всё более расширяя рану, дабы увеличить кровяной поток. Каждый поворот кинжалом всё больше ослаблял могучую хватку челюстями, и я, собрав остатки сил, вложил их в рывковый режущий удар, неистово разрывая горло в клочья. Животное издало последний скулящий визг, и бездыханное волосатое тело рухнуло на бок возле меня, более не проявляя заметных признаков жизни. Ну и разит от него — теперь мне придётся неделю отмываться в том же горячем источнике… Надо будет спросить у Кирби, где тут ближайший. Хрипловатый громкий смех разошёлся по всей поляной, наверняка достигнув аж самых верхушек деревьев. Не знаю, в чём дело, но мне хотелось просто смеяться. Шок? Может быть, мне сейчас лень над чем-либо думать. Я лежал возле мертвого хищника с перерезанным горлом. У самого, вероятно, в клочья разорвана рука. Весь залитый зловонной слюной вперемежку с кровью… И всё, чего я хотел — безумно смеяться в небо. Сердце отбивало бешеный ритм, учащённое горячее дыхание обжигало горло, левая рука ужасно ныла и тянула, будто её вывернули наизнанку и окунули в уксус. Но ебись оно всё конём — мне сейчас так легко и беззаботно на душе. Наверное, это то самое — почувствовать себя живым.***
— М-м-м, это просто потрясающе! Как ты это назвал? Кебаб? Капая слюной на уже подсохшую землю, я деликатно откусила очередной кусок жареной оленины, стараясь не испачкать платье. Фестиваль почти подошёл к концу, и мы с Кирби забрались на ближайший от деревни холм, где и устроились с напитками и закусками. Даже при условии, что я сидела отведя ноги в сторону — сок от мясных шариков, насаженных на деревянные палочки, охоча стремился угодить мне на грудь. Поглощенный своим лакомством Кирби в ответ что-то пробурчал с набитым ртом. Но тотчас получив за это заслуженный подзатыльник — беззаботно пожал плечами и быстро возвратился к прерванной трапезе. Какое счастье, что тот волк не успел съесть оленя целиком и мы успели спасти с десяток фунтов мяса. Вернулись мы, правда, почти к самому началу праздника — Кирби задушила жаба оставить хищника гнить в лесу и нам пришлось волочь на горбу целых две туши. Великий Канто, я была готова поклясться, что никогда уже не избавлюсь от этого запаха. Вот же дура, нашла из-за чего переживать… Ведь Иллиану пришлось не в пример хуже. Зажмурив от страха глаза и полушёпотом воззвав к милости богов, я таким образом пропустила всю схватку. И решилась подойти поближе лишь опосля, заслышав чей-то смех. Он лежал посреди поляны и дико смеялся в небеса с широкой улыбкой и безумным блеском в глазах. Лицо оказалось полностью залито кровью — предположительно, она принадлежала не ему, а завалившемуся рядом хищнику, чьё изрезанное горло было видно невооружённым взглядом. Ткань на левой руке парня была сильно исцарапана и вымазана чем-то слизким и вонючим, а правая всё ещё крепко, до побеления костяшек, сжимала странный на вид и не менее окровавленный, нежели лицо, кинжал. Когда же я опустилась над Иллианом и попыталась расспросить о случившемся — он меня будто не замечал вовсе, продолжая истерически хохотать куда-то ввысь, роняя редкие, скатывающиеся по щекам, слёзы. Благо Кирби меня заверил, что такое бывает и это скоро пройдет — нужно лишь дать ему время выплеснуть эмоции. И действительно, стоило нам поднять его на ноги и собраться в обратный путь до деревни — пугающий хохот постепенно угасал и вскоре сменился молчаливой отрешенностью, будто его перестало что-либо волновать и заботить. Словно из него высосали саму душу. — Ты точно уверен, что с Иллианом всё будет хорошо? Мне неловко развлекаться, когда он в таком подвешенном состоянии, — озабоченно пробормотала я, разглядывая очередной мясной шарик и уговаривая себя съесть ещё хоть один кусочек, пока есть возможность. А то недавние события полностью отбивали весь возможный аппетит. — Можешь не переживать, я его доверил Лане с Лэйн. Они, конечно, девочки не шибко сообразительные, но очень весёлые — мигом его растормошат и вернут страсть к жизни. По себе знаю. А ведь точно — я недавно видела их втроём возле палаток с играми. Несмотря на сломанную руку, Иллиан ловко забрасывал кожаные мячики в вёдра, отчего близняшки заводились задорным визгом и бодро аплодировали. Девочкам, быть может, и не удалось избавить Иллиана от застывшей на лице хмурости, но привести в чувство и как-то оживить — бесспорно. Иллиан, по пути к деревенскому молитвеннику, даже прокатил каждую на спине, что явно причиняло жуткий дискомфорт его покалеченной конечности, но тот и не думал подавать вид. Пожалуй, я и правда зря волновалась — деревенский знахарь, наложивший Иллиану тугую повязку и напоив целебным отваром, своё дело знал. В итоге необходимость во вмешательстве учителя, а значит и в пропуске празднества, отпала едва ли не полностью. Все живы и относительно здоровы — это главное. Но рассказать обо всём по возвращению домой лишним всяко не будет, разумеется. Едва мы прожевали последние кусочки оленины, над деревней распустились яркие огни — настала пара для запуска фейерверков. Периодичные взрывы красного, жёлтого, зелёного и синего создавали на ночном небе самые настоящие произведения искусства, словно вошедший в раж безумный художник неистово сёк кистью по холсту. Подобное зрелище завораживало и заставляло сердце биться чаще. И когда рука почувствовала знакомое тепло — оно и вовсе, с перепугу, чуть не вырвалось наружу. Кирби, обычно задорный и весёлый, смотрел на меня серьёзным и вдумчивым взглядом. Казалось, он колебался, говорить мне о чём-то или промолчать. — С… Сири… — решившись наконец на что-то, он крепче сжал мою руку. — Я давно хотел тебе это сказать… Ох, ну как же к этому подойти-то?.. Привычная ухмылка вновь заняла своё законное место на лице, но почему-то меня она более не раздражала. Его волнения вызвали у меня противоречивые чувства: возникла радость от ожидания того, что я могу услышать, и одновременно страх… ровно по той же причине. И мои опасения вскоре подтвердились. — В общем… я люблю тебя… — выпалил он полушёпотом, словно вложил в эти слова свои последние силы, — моя принцесса. Сердце разрывалось от счастья и горя одновременно. Несмотря на его идиотское поведение и вечные куражества, он всегда был со мной добр и обходителен, заставляя меня отвлечься от одиночества и предоставляя возможность увидеть этот мир с иных, куда более интересных сторон. А я в ответ только и делала, что постоянно оскорбляла и лупила его в ответ, стараясь не сближаться с простолюдином. Но вопреки моим стараниям он крепко поселился в моей душе и не спешил оттуда выселяться. И тем страшнее были эти чувства, ведь у них нет абсолютно никакого будущего. Ни одна церковь не позволит нам создать союз, и никто из родителей его ни за что не одобрит. Отец скорей прикажет повесить его, несмотря на мягкость характера — посрамление дворянина простолюдином является тяжелейшим преступлением и карается смертью. Кирби уже рисковал своей жизнью просто общаясь со мной. И он это прекрасно знал. Я повстречала его в тот же юби, когда впервые решила выбраться за пределы поместья и прогуляться по лесу. Он сразу раскусил моё происхождение, несмотря на тщательно подобранную одежду. И вопреки моим ожиданиям, лишь улыбнулся, а затем, без колебаний, позвал к себе в деревню. Ошеломлённая таким фамильярным поведением, я решила не спешить с выводами, а отдаться пробудившемуся внутри любопытству и позволить ему сопроводить себя до ближайшего поселения. И я до сих пор не жалею об этом. Несмотря на весьма тяжёлую жизнь, все были приветливы и доброжелательны. Детвора носилась по широким улочкам с каким-то кожаным мячиком. Ребятня постарше резвилась в речке, не обращая внимания на стоящую прохладу. Тогда же Кирби познакомил меня со своими друзьями — тем самым похабным смутьяном Хорхе и милыми девочками-близняшками Ланой с Лэйн — и предложил всем вместе сходить на горячие источники. Если бы не тот дурацкий сон, эти воспоминания имели бы более приятный окрас. — Кирби… — На глаза навернулись слёзы, а в горле встал едкий ком. — Ты… ты… Ты такой дурак! Последние слова вырвались криком, после чего я была не в силах сдерживать эмоции и разрыдалась, выпустив из рук палочку с последним оставшимся мясным шариком, что кубарем покатилась с горки вниз. — Знаю. — Его грубоватая рука взялась нежно поглаживать мои волосы, покуда губы нашёптывали что-то на ухо. — Я часто высказывал подобное в шутку, чем только выставлял себя круглым идиотом и обесценивал мои чувства к тебе. Но ничего не мог с собой поделать, это и правда очень непросто признать в лицо. Веришь, я сейчас натурально хочу сбежать как можно дальше, лишь бы не выносить такой груз на шее. Ведь я так сильно волнуюсь, когда нахожусь рядом с тобой, и только дурачества помогают мне как-то держать себя в узде. Ты уж прости меня. И я искренне надеюсь, что ты примешь такого трусоватого и слабохарактерного дурака как я. — Я… я не в этом смысле… — Я едва узнала свой тихий, подрагивающий голос, плавно переходящий в истеричный крик. — Ты хоть сам понимаешь, чего просишь?! Мы из разных сословий! Я — дочь дворянина и одного из городских управляющих! Когда как ты — сын простого деревенского охотника! Если ты просто прикоснёшься ко мне — отец насадит твою глупую голову на пику! У нас с тобой нет будущего! Как бы мне ни хотелось быть с тобой, но мы вынуждены следовать устоям нашего общества! Не проси меня подвергать твою жизнь опасности! Я не переживу, если с то… Не дав мне договорить, Кирби впился своими губами в мои, образуя со мной единое целое. Его слюна перемешалась с моими слезами и соплями… Но отчего-то это не вызывало закономерного отвращения. Напротив, это заставляло сердце биться чаще и уводило сознание в эйфорию. Тело приобрело необычайную лёгкость, ощущая лишь согревающее тепло его рук, одна из которых продолжала крепко сжимать мою, а другая нежно касалась пальцами моей мокрой щеки. Дыхание перехватило. В глазах всё поплыло, а затем и вовсе потемнело. Я на миг растерялась от столь спонтанных, ранее неизведанных для себя действ — сказывалось отсутствие опыта, — но Кирби уверенно сохранял инициативу, умело орудуя как самими губами, так и языком за нас двоих, позволяя мне раствориться в ощущениях и ни о чём не думать. Но совсем не думать не получалось. Главенствующая мысль: «Это не его первый поцелуй?». Да, он действовал слишком уверенно. А может он так же, как и я — лишь импровизировал. И то, что у нас всё получается — не более, чем удачное стечение обстоятельств. Искренне хотелось верить во второе… В противном случае во мне разгоралась жажда убийства. Но вскоре эти мысли лениво утекли туда, откуда и пришли — моё сознание полностью отдалось искреннему, хоть и наверняка порочному, наслаждению. — Так всегда излишне обо всех и всём переживаешь. — Прервав поцелуй, тем самым вновь позволив мне глотнуть свежего воздуха — я почему-то позабыла, что человеку необходимо дышать, — Кирби улыбнулся и утёр застывшие в уголках моих глаз слёзы. — Спасибо тебе. Это всё, чего я желал услышать от тебя. Не плачь и не бойся. Я не позволю какому-то там обществу указывать, что нам надобно делать и с кем связывать свои жизни. Если потребуется — я кину вызов любому, пускай и самим богам. В конце концов, я лучший на деревне стрелок. Кирби привычно расхохотался, продолжая поглаживать мои волосы и вытирать заплаканное лицо. Он снова стал тем самым беззаботным и весёлым глупцом. Тем, которого я когда-то так сильно полюбила. Вот уж не ожидала, что смогу позволить себе подобные чувства, отбиваясь от папиных ухажеров или зарываясь по голову в книги. Но… Но Кирби смог оставить свой след в моём закрытом ото всех сердце. И я испытала настоящее счастье. Впервые за долгое время. Прошу тебя, о всемогущий Канто, пусть этот миг продлится чуть дольше. Если возможно — всю оставшуюся нам вечность.