***
— Расслабь тело, девочка, ты же не меч держишь, — назидательно произнесла Минори. — Помни, что эрий подобен воде, которая неспешно течёт по твоему телу. Напрягаясь, как осиновый кол, ты лишь мешаешь ему преодолеть путь. Расслабься и позволь потоку беспрепятственно идти через тебя. — Л-легко сказать, — выпалила я, продолжая удерживать концентрацию в ладони вытянутой руки. С момента откровенного разговора с Илиианом прошла почти целая эроба. Сперва меня захлестнула злость, что от меня скрывали подобное всё это время. Ладно этот парень, но почему учитель ничего не сказал? Я и правда полагала, что Иллиан не бросил меня из каких-то благородных побуждений, кои пытается тщательно скрыть за маской беспринципного вредины. А выходит, я ему нужна лишь для поддержания собственной жизни. Впрочем, теперь меня это не особо волновало, ведь в свою очередь я могу использовать его как мне заблагорассудится. За всё то время я ни разу не задумывалась о доме, который меня вынудили покинуть. Мне просто больно было об этом думать. Но сейчас моё сердце обуревает ярость и гнев. Я не могу просто сбежать от всего этого. Я… не имею права на это. Моя обязанность, как дворянки — отстоять честь моего дома, даже ценой своей жизни. Кто бы ни стоял за тем нападением — я уничтожу его. Отрубленные головы его близких и родных будут красоваться на выжженной стене моего разрушенного поместья, а их внутренности будут выклеваны птицами-падальщиками… Клянусь всеми возможными богами… Как ни странно, но подобные размышления придали мне концентрации, многократно усилив пламя в руке. Удивительно, но такого размера огня мне удавалось достичь лишь при помощи эриевого кристалла. Как ранее объяснила Минори, мне не удавалось сотворить заклинание из-за недостатка жизненной энергии. Печать работает как связующее звено между нами двоими — мы заимствуем энергию друг у друга. Если один из нас выдохнется, он будет пользоваться силами другого, пока общий запас не иссякнет окончательно. Во избежание этого Минори наперво обучила меня контролировать поток энергии тела. Это оказалось даже труднее, чем сотворение самих заклинаний, зато мне не нужно теперь зависеть от этого полуумка, что каждый юби уходит куда-то, а потом возвращается обессиленный, потный и грязный. Благо, что хозяин таверны доставил нам ещё один матрац с одеялом, который Илииан расстелил прямо на полу, в уголке. Вроде как он назвал это футоном… чудной парень. В любом случае мне больше не придётся терпеть его тушу рядом с собой. — Неплохо, а я ведь даже не упомянула, что для подчинения огня нужна ярость и яркие эмоции. — Минори ободряюще хлопнула меня по плечу. — Только проку от огня, если он не поразил цель? Используй вторую руку… Да, вот так, обхвати запястье своей основной руки. Направь новый поток к пламени. Пусть оно высвободится наружу и окутает твоих врагов… Только не сбавляй контроль, иначе он сожжёт и тебя. Опять же, всё это звучало довольно просто на словах, но никак не на деле. До сих пор я использовала огонь исключительно для разжигания камина или просто ради забавы, даже не думая о реальном бое. Теперь же, выжигая взглядом соломенное чучело, что Минори наскоро изготовила и поставила в углу комнаты в пятнадцати футах, мной овладел страх. Страх, что я сожгу всё вокруг, но только не то, что требуется. Поначалу Минори мне показалась, мягко скажем, экстравагантной — использовать огонь в помещении, сплошь выделанного деревом… Верх безумия, иначе и не скажешь. Но, как мне кажется, я улавливаю ход её мыслей — из-за подобного риска куда проще освоить контроль над стихией, остерегаясь последствий. Вдох… выдох… Я обхватила левой рукой запястье правой, концентрируясь уже на чучеле, а не на пламени. Все посторонние мысли прочь: есть лишь я и мой враг. Он должен быть уничтожен. Возведи огонь в своем сердце, пусть он окутает тебя целиком… Пламя слегка задрожало, его языки неистово разбушевались. В мгновенье ока оно рванулось к чучело и охватило его в оранжево-красный круг. В нос ударил резкий запах горелой травы. Не успела я и моргнуть, как мишень уже предстала предо мной в виде золы с тлеющими крохотными угольками. Меня только и хватило лишь на восторженный возглас от лицезрения плодов трудов своих. — Довольно неплохо… для новичка, — сухо бросила она, прикрыв глаза. — Боевые заклинания прямого воздействия насчитывают огромный список, так что это займет какое-то время. Но с твоим талантом это определённо выйдет быстрее. — Спасибо, Минори, — я искренне поблагодарила её, низко поклонившись… хоть она и не видела этого. До сих пор не верится, что эта девушка слепая, учитывая как она ориентируется в пространстве и даже делает записи в своей книжке. «Это эриевые чернила — моё собственное изобретение», — бесстрастно ответила Минори, когда я спросила её про записи. — «Как ты наверняка поняла, я не могу видеть окружение в привычном его понимании — я ориентируюсь по окутывающим всё и вся потокам эрия, примерно сопоставляя форму с воспоминаниями о тех или иных предметах, будь то дома, мебель или люди. Наши алхимики выявили формулу особой жидкости, которая концентрирует и консервирует в себе эрий, тем самым делая её своего рода боевым стимулятором для мага. А я додумалась загустить эту жидкость, превратив в подобие чернил. И теперь я могу вести записи и читать написанное. Но некоторые важные ингредиенты требуется закупать у заморских торговцев. О неприличной трудоёмкости приготовления заготовочного состава и вовсе предпочту умолчать. Поэтому будь так добра не трогать флаконы без необходимости — они для меня чрезвычайно важны…» Меньшего от ученицы Цитадели я и не ожидала. Как же мне хочется иногда побывать там… хоть одним глазком увидеть. — Пока вы двое помогаете мне с моими исследованиями — это меньшее, что я могу сделать, — так же безразлично ответила она, хотя на её щеках проступил едва заметный румянец. Всё же она не такая бесчувственная, какой пытается казаться. — А как продвигаются твои исследования? Я с любопытством заглянула ей через плечо в книжку. Но, к своему глубочайшему разочарованию, так ничего и не смогла разглядеть — эти её "чернила" быстро иссыхали и оставляли после себя лишь едва видимые бежевые разводы… на и без того бежевой бумаге! Теперь будто я сама оказалась слепой. Не очень приятное чувство. — Ничего выдающегося. — Она пожала плечами. Я заметила, что она любит так делать по любому поводу, словно для неё это некий ритуал. — Мозговая активность не превышает допустимого уровня. Клетки функционируют в том же ритме, что и у среднестатистического человека… Кратко подытоживая, никаких ощутимых отклонений не наблюдается, кроме незначительного повышения интеллектуальных способностей. — Ты это уже говорила. — Я покусывала губу, не решаясь спросить… и все же в какой-то миг выдавила через силу. — А использование этой… печати не опасно? То есть, если эрий течёт в наших жилах — его использование не скажется на здоровье? — Хороший вопрос, — откинувшись на спинку стула, она забарабанила пальцами по столу. — Так, Гвардейцы Цитадели живут в среднем около сорока-пятидесяти якум. Нельзя уверенно утверждать, что это прямое следствие воздействия печати, но… Впрочем, как только покончим с практикой на этот юби, я возьму у тебя немного крови на анализ… Да и в целом не лишним будет тебя осмотреть. Эх, как жаль, что нет никакой возможности вскрыть тебе мозг и заглянуть напрямую… Какая жалость… жалость… Минори, продолжая бормотать под нос, вернулась к своим записям. Когда она себя так ведёт, у меня вся спина мурашками покрывается. Но я знаю, что на самом деле она хороший человек… просто немного помешанная на этих своих исследованиях. — Ладно, теперь попробуй поработать с элементом воды, — не отрываясь от записей, заговорила она вновь. — Ровно то же самое: выведи нужный сигил и сконцентрируй внимание на нём. Только думай не об огне, а о воде. Представь, как вода выходит из твоего организма и преобразуется в сгусток на твоей ладони. Когда-нибудь я покажу тебе, как забирать воду из атмосферы, но сейчас проще использовать собственную жидкость. Помни, если огонь требует от тебя ярости и живости, то вода наоборот — мягкости и безмятежности. Не думай о плохом, сконцентрируйся на течении воды в своём теле… сама стань течением. — Д-да, поняла, — кивнула я и привычно вскинула руку. Сердце ещё бешено колотилось после использования стихии огня. «Стань течением…» Иногда мне кажется, что она издевается надо мной. Чтобы вот так взять и сразу привести дыхание в норму, нужны якумы практики. Ох, ладно… мне всё равно спешить некуда.***
— Имей в виду, что я всё ещё обижена на тебя. Демонстративно надувшись, как маленький ребёнок, Рюка болезненно провела коготком по моей щеке. Эта лиса совершенно не умеет распределять силу. Как бы шрамов от неё не осталось… Мне едва удалось сдержать смех — пара похрюкиваний таки вырвалось, на что она ещё сильнее скорчила недовольную мину. Почему мне в принципе стало смешно? Знаешь, друг мой ситный, когда после тяжёлого дня ты оказываешься в постели с прекрасной женщиной и оставляешь в ней последние крохи сил — эта фраза, пожалуй, последняя, что ты ожидаешь услышать после секса. — Ты до сих пор дуешься на мои похождения по злачным местам? — уняв приступ веселья, я перевёл взгляд с потолка на Рюку, продолжая лежать на её разгорячённой груди. Нет, всё жё присутствует в нас странная тяга к молочным железам. Вероятно, это тянется ещё с детства, когда мать впервые кормит новорождённого молоком. Мы чувствуем в них нечто успокаивающее… домашний уют, если угодно. Вот и сейчас, ощущая затылком эту непередаваемую мягкость и теплоту, я словно растворялся в райском блаженстве. — Смеешься? — она заботливо убрала волосы с моего лба. Её лицо немного смягчилось, когда речь возобновилась. — Я за одну ночь у Амелии столько зарабатываю, сколько в таверне дай боги если за эробу, и это без учёта выплаты долга. Боурин уже даже ворчать начал, что я отлыниваю от уборки. — И в чём тогда проблема? — я непонимающе приподнял бровь. — Ты получила дело по душе, имеешь хороший оклад. По идее, это я должен дуться, ведь эти… супчики — совсем уж двинутые извращенцы, насколько я смог заметить по их поросячьим светящимся глазкам. Неизвестно что у них за запросы… и какие части тела тебе приходится задействовать. Порой, я даже сомневаюсь, целовать тебя или нет: неизвестно, что ты этим язычком… Острая боль в паху парализовала всё тело. В глазах заиграли тёмные искры. На мгновение всё поплыло и завертелось. М-м-мать, как же больно-то, еб… насос! — Порой ты такой засранец, ты в курсе? — со зловещей ухмылкой прошептала она, выкручивая мне хозяйство, пока я лишь беспомощно хватал ртом воздух, боясь сделать лишнее движение. — И что я только нашла в тебе? Вот дура. — Л-ладно-ладно, я понял… о-отпусти уже… — Я облегчённо выдохнул, когда хватка ослабла и ко мне вновь начала возвращаться ясность ума. — Я же просто пошутил. Каюсь, вышло неудачно. Так, значит, я тебе нравлюсь, хотя ты строишь из себя независимую бунтарку? — Не мели чушь! — Рюка было дёрнулась устроить мне новую экзекуцию, но я своевременно опустил руки, защищая самое сокровенное. — Мне просто нравится проводить с тобой время… с вами обоими. Твоя сестрёнка просто очаровашка, когда как ты такой идиот… — Это, вообще-то, обидно! В отместку я свободной рукой поймал её плавно извивающийся хвост и слегка сдавил. Ага! Едва уловимый, но всё же характерный писк выдал её с потрохами — хвост, как и ожидалось, довольно чувствителен. — Вот что ты за свинья?! — она хлестнула им по моей руке, хоть и достаточно слабо. — В нашу первую встречу ты проявляешь неслыханную доброту, а потом, после первой же ночи, надолго пропадаешь, да ещё и мерзости всякие говоришь и за хвост дёргаешь… идиот. Мне показалось, или в её голоске всё больше сквозят нотки искренней обиды, нежели забавы? Я полагал, что она просто играется со мной — такой уж у неё характер. Но, походу, при всей её беззаботности и простецкого отношения к жизни, Рюка тем не менее остаётся женщиной. И как любой женщине, ей хочется внимания и заботы. А я только и делал, что шатался с этим балагуром то по кабакам, подрезая карманы, то торчал в заброшенном доме, практикуя владение кинжалом. Рюка за столь долгое время пребывания в одиночестве, или почти, кому-то открылась. Подпустила настолько близко, что дальше, казалось, просто некуда… А я, баран, принял это как должное. Да, я эгоист… возможно и засранец. Но уж точно не моральный урод. Никогда не поздно исправить свои ошибки. Знать бы только, с чего начать… — …сам приглашал на совместную прогулку… а потом пропал… — отрывки слабого шёпота коснулись уха. Вот я пенёк! Действительно, хотел ведь сводить её куда-нибудь, да так и забыл… забегался. Забавно, что мы как-то уж резво проскочили данную стадию наших отношений, сразу перейдя к физической близости. И вот я снова уткнулся носом в эту непроницаемую стену. Отношения? А можно ли это назвать отношениями? И что вообще кроет в себе это слово? Двое влюбляются, встречаются… а что дальше? Обычно это потом перерастает в брак, если двое, разумеется, не разосрутся в пух и прах. А дальше дети: пелёнки, бессонные ночи, споры на темы «чья очередь вставать и идти укачивать малыша» или «как убедить жену, что она нисколько не поправилась»… В общем, романтика с большой буквы. Так или иначе, ключевое слово в этой вакханалии — влюбляются. Я никого никогда не любил — низменное желание потрахаться явно из другой лиги. Я понятия не имею, что таит в себе это слово. К тому же, будучи психологом-недоучкой, я довольно скептически отношусь к подобным вещам — все эти чувства не более чем набор химических реакций в мозгу человека. И невзирая на неплохую теоретическую подготовку, на практике чрезвычайно сложно разобраться с эмоциями… особенно если речь идёт о самом себе. Где та грань, которая отделяет симпатию, физическое влечение и влюбленность? Вот и я так сразу не отвечу. Всё индивидуально… отчего и непонятно. Я не ощущаю какого-то трепета в сердце и подобной чуши, о чём любят петь наши недомузыканты… да и иностранные тоже. Мне просто хорошо рядом с этим человеком. Ни больше ни меньше. Зажмурившись, я прикусил нижнюю губу до крови. Блин, чего я вообще голову тут ломаю? Как баба, чес слово! Какая, к ебеням, разница, что у нас за отношения, если мы сейчас лежим вдвоём и нам хорошо вместе. Большего и не надо… наверное… По крайней мере сейчас есть вещи поважнее. Я осторожно взял Рюкину ладошку, что продолжала поглаживать мой лоб и примкнул губами. Наши тела всё ещё влажные, острый запах её пота сводит меня с ума. — Одевайся, — я нехотя отстранился и потянулся за лежащими на полу джинсами. — И не говори ничего. Я знаю, что время уже позднее. Но если мужик обещал — он обязан сдержать слово. Одевайся, говорю… — Чего вялый такой в столь прекрасный юби, напарник? Аргейл окликнул меня, пока я тщетно боролся с зевотой. Если не обращать внимания на мутные глаза, я не мог пожаловаться на рассеянное восприятие, но источник голоса так и не разглядел. Он что, решил поиграться со мной в такую рань? Как ребёнок, ё моё… — Бурная ночка, — пробормотал я скорей для себя, чем отвечая на его вопрос. Погода сегодня стояла необычайно солнечная, что пришлось спрятаться в тени дерева, ожидая напарника в нашем привычном месте встречи — парке. Прорычав сквозь зубы, я раздражённо гаркнул: — Хорош прятаться, у меня совершенно нет настроения на игры! — Эх, не быть тебе соглядатаем, — усмехнулся голос, а я по-прежнему не мог отследить источник. — Настоящий воин тени должен уметь ориентироваться по любому из пяти чувств, не только лишь по зрению. — Нашёл, блин, ниндзя, — выдохнул я. Не привык я разговаривать с тем, кого не вижу. — Я сейчас в лучшем случае мелкий карманник… блин, даже обидно как-то звучит. Ты покажешься уже или нет?! По темечку что-то больно ударило, обдав голову лёгким разрядом. По траве покатилось нечто маленькое и круглое… Орех, что ли? Подняв взгляд, я лишь коротко выругался. Я и впрямь сегодня тормознутый какой-то. Тощая высокая фигура разлеглась на одной из толстенных веток дерева; полы его плаща свисали так близко, что я мог даже дотянутся при желании. И как я только не заметил их, когда подходил сюда? — Хватит страдать хернёй! — в "благодарность" за то, что он растряс меня и прогнал остаток сна, я подпрыгнул и дёрнул за край плаща. Эта туша едва не приземлилась на меня — удалось отскочить лишь в последний момент. Несмотря на то, что он не успел сгруппироваться при падении и распластался по траве, болезненно разминая руки и ноги, — раздражающую высокомерную игривую ухмылку, казалось, ничто не могло стереть с этого лица. — Зануда, — прохрипел он, отряхивая волосы и одежду от немногочисленной опавшей листвы. — Тебе не говорили, что нельзя быть вечно таким серьёзным? — А тебе, видимо, не говорили, что нельзя быть вечно таким балаболом и чунибье? — Опять это странное слово… — он задумчиво прикрыл глаза, после чего раздражённо цокнул языком. — Знаешь, мне не очень нравится, когда ты называешь меня словами, которые я даже не слышал нигде. — Да ты что? — я театрально всплеснул руками, после упёр их в бока. — Мне тоже многое не нравится из того, что ты делаешь и говоришь… значит, мы квиты. Аргейл какое-то время с сомнением глядел на меня, приподняв одну бровь. Но сохранять строгий вид подолгу для него было равносильно каторге, отчего уже через секунд десять он звонко хохотал: — Хороший ответ, напарник. Он резво поднялся на ноги, смахнул прилипшие комочки грязи и неспешно направился в привычную нам сторону, бросив через плечо лишь краткий жест «пошли». Холодный, пришедший со стороны реки ветер неплохо бодрил ранним утром, хоть и слабо контрастировал с тёплой и солнечной погодой. Местная осень вообще какая-то странная. По моим прикидкам, с начала месяца Чоши прошло уже дней двадцать-двадцать пять… если не больше. То есть, сейчас середина осени. И всё это время дни шли с дикими перебоями: то душащая жара, то сковывающие холода. Не понимаю, как местные к этому привыкли, но не заметил, чтобы кто-то активно жаловался. Вот и вчера, когда меня чёрт дёрнул потащиться поздним вечером на улицу, ещё не успевшие скрыться лучики солнца насыщали вечерний воздух теплом, а как тьма окончательно поглотила город — резко похолодало. Благо мы с Рюкой оказались тепло одеты, да и вино отлично согревало, пока мы, беседуя и смеясь, вальяжно прогуливались по ночному парку, к которому я уже успел привыкнуть и изучить вдоль и поперёк. Не скажу, что наше свидание прошло прекрасно, но хотя бы никто не скучал. Да и выпивка с моими «сухпайками» (я обнаружил, что многие деликатесы, что продают в лавках, по большей части вяленые или засоленные настолько, что вполне держатся съедобными около двух-трёх дней… может и больше) создавали уютную атмосферу. В общем, вернулись мы только под утро — поспать удалось лишь несколько «земных» часов. Ужас. Впредь буду планировать подобное, а не отдаваться мимолетным порывам. Мы с Аргейлом уже знакомым путём проникли в заброшенный дом и поднимались на второй этаж. Невзирая на его заверения, что местные не суются в этот дом, считая проклятым, — всё же несколько ловушек-"сигналок" он оставлял после каждого ухода. Не скажу, что я великий спец в этом, но такие привычные фишки как бумажка, вставленная в проем, или натянутая тонкая нить поперёк прохода мне были хорошо известны. Есть всё же некая польза от кинематографа. — По крайней мере никто так и не побывал тут, — указывая мне на каждую "ловушку", мы осторожно преодолели путь до самого просторного помещения, что служило нам додзё. — И наши пожитки на месте. А ты всё бубнил: не лучше ли прятать? — Жизнь научила так. — Отбросив плащ в угол и размяв плечи, я подобрал со старенького пыльного столика своё деревянное оружие, что за пару дней так же покрылось тоненьким слоем пыли. — В моем мире… вернее, на моей родине, ничего нельзя оставить без присмотра — обязательно сопрут. Наших ничего не остановит: ни закон, ни церковь… — Ну, здесь такое поведение нормально разве что в Кель-Игваре, — пожал он плечами, продолжая покручивать кисти рук. — Юг, что с них взять… там вообще довольно варварские порядки, несмотря на обилие человеческих свобод. Хрустнув пару раз непривычно громко сухожилиями, Аргейл закончил с разминкой и, скрестив руки на груди, принял важный вид, готовясь приступить к лекции, слово профессор в институте: — Ладно, у нас мало времени. Азы владения холодным оружием ты уже усвоил с горем пополам, а теперь попробуем совместить физические навыки с магией. Говорю сразу — я сам не владею подобными техниками, у меня никогда не было к этому таланта, поэтому могу лишь поделиться теоретическими знаниями. Как ты уже, наверное, знаешь — любая магическая техника начинается с выведения сигила и концентрации эриевой энергии на нём. Это приемлемо для мага, которого прикрывают боевые товарищи, но не для воина, использующего магию. На любой сигил, даже самый простенький, требуется время. Прибавим к этому время на сосредоточение самой энергии, её выплеск и так далее. Другими словами — я тебя раз десять успею убить, пока ты будешь заниматься всей этой ерундой. — Другими словами, всё это пустое? — я разочарованно скривил рот. — Будь это пустое, я бы сейчас не распалялся, малой, — ухмыльнувшись, он покачал указательным пальцем. — Нет ничего невозможного, если приложить достаточно усилий. Ты говорил, что эрий течет прямо в тебе, так? Это намного упрощает дело, поскольку тебе не нужно его проводить через себя из воздуха, а останется лишь просто дать нужную команду. Проблема в том, что эрий не особо податлив… — Иначе людям не пришлось бы прибегать к сигилам, верно? — Именно. Я не великий знаток истории, но ещё давно были замечены места, где концентрация эрия была настолько высока, что там искажалось не только пространство, но и даже время… Нет, я без понятия что это значит, но в своё время я слышал именно это. Неважно. Так вот, в таких местах исследователями были замечены начертанные на камнях странные символы, вокруг которых эрий и собирался. Никто не знает, как они образовались, но благодаря им эльфы… А, ну да, первыми, кто обуздал эту энергию, были эльфы. Это потом уже культурный обмен сделал своё дело и теперь любой дурак может ею воспользоваться… если, конечно, оно ему действительно нужно. В общем, эрий притягивается к этим символам, благодаря чему мы и можем управлять им. Тебе же не нужно его притягивать — он уже в тебе. Остаётся лишь подчинить его. — Спасибо, но я это и так уже знаю, — я с досадой сплюнул вязкую слюну. Грёбаный сушняк. — Меня как раз и интересует этот вопрос: как именно подчинить? — А вот тут извини, — он мягко оттолкнулся от края стола, на который опирался, после чего взял деревянный клинок на изготовку. — Я уже говорил, что не силён в применении подобных техник. Поэтому… будем пробовать методом тыка. — Ну ты простой та!.. — Я ещё не успел что-либо возразить, а он уже понёсся на меня с уведённой назад сжимающей нож рукой. — Эй, по-пого!.. Будь это наш первый бой, то я уже определённо лежал бы носом в пол. Невзирая на скорость движения и реакцию, мне в последний момент удалось мягко отскочить в сторону. При этом чудом не налетев на ещё один столик. Твою мать, сколько же тут мебели осталось?!. — Неплохо, но это по-прежнему твои движения, — разворачиваясь ко мне лицом, он начал подбираться короткими шажками, сокращая образовавшееся расстояние. — Освободи свой разум. Не акцентируй внимание на моих движениях, а доверься своим. Расслабь тело… — Легко сказать, на! — выпалил я, уходя из-под нового удара. И он всё же зацепил меня вскользь. Будь это настоящий клинок — он бы распорол сейчас рукав толстовки. — Как тут расслабишься, когда ты не даешь мне даже продохнуть! — Ох, простите великодушно, — на его лице промелькнула издёвка, пока он наступал на меня, периодически делая короткие выпады в намерении проткнуть живот. — Не желает ли господин присесть, отдохнуть? Может быть, вина принести? А в реальной схватке ты тоже будешь просить оппонента передохнуть? «Пахади, дарахой, дай дух переведу и мы продолщим», так, что ли? — З-заткнись, я не об этом! Уходя от очередной атаки, я предпринял попытку нанести контрудар, но он так же легко уклонился в сторону, грациозно перекатившись в другой конец комнаты. У меня начинало сбиваться дыхание, отчего слова давались с трудом: — Это… у-уф… правда не… просто. — Жизнь вообще непростая штука, знаешь ли, — он выдал краткий смешок и плавно переместился влево, намереваясь зайти с фланга. — Погляди на меня: разве я излучаю напряжённость? Если бы у тебя сейчас была возможность прикоснуться ко мне, то наверняка ощутил бы, что ни одна мышца в моём теле сейчас не напряжена. Это звучало довольно странно, учитывая с какой силой он наносит удары. Но глядя на его мягкие кошачьи движения, мне не кажется это таким уж абсурдом. Может он и прав, и это лишь я так беснуюсь. Но что я могу поделать? У меня нет такой самоуверенности, как у этого парня. — Минори говорила что-то про защитный механизм печати, — припомнив один из недавних разговоров, я непроизвольно озвучил мысль. Судя по нависшей давящей тишине, Аргейл оказался заинтригован, отчего даже прекратил наступление. — Что при угрозе жизни она задействует все внутренние ресурсы хозяина, дабы до конца поддерживать жизнедеятельность организма. — Интересно, — он задумчиво почесал затылок, как-то подозрительно разглядывая свой деревянный кинжал. — Конечно, полагаться на подобное нельзя постоянно, но… Громкий хлопок упавшего предмета заставил меня прервать мысль и поднять взгляд. Деревянный нож лежал в нескольких метрах от Аргейла. А он сам с каким-то диким блеском в глазах поигрывал уже с настоящим ножом, медленно приближаясь ко мне. Выпучив глаза, я опасливо выкрикнул: — Э-э-э, ты что удумал, твою налево?! — То, что ты только что сказал, — продолжая медленно приближаться, он лишь беззаботно пожал плечами. — Создаю угрозу для жизни. Доставай свой клинок. — Э-это не смешно, чел! — От овладевшего мной страха, я даже выронил свою деревяшку. Всё, на что меня хватило — судорожно пятиться прочь, пока моя спина не почувствовала прохладу стены. — З-завязывай так прикалываться! — Не хочешь? Твое дело. Выждав несколько секунд, он произвёл стремительный рывок ко мне, выкидывая вперёд руку с клинком. То ли он специально замедлился в конце, то ли моя реакция оказалась лучше, но я, живой и невредимый, кубарем покатился на другой конец комнаты от неудачного уклонения. Всё же гибкости мне не доставало. Кряхтя и хватаясь за спину, я едва успел встать на ноги, когда в мою сторону полетел невесть откуда взявшийся табурет. З-зараза! Инстинкт сработал на ура, заставляя меня выставить вперёд скрещённые руки, дабы защитить голову. Табурет вскоре грохнулся правее меня, а я вовсю растирал саднящие конечности. Теперь синяки будут. Да что с ним такое?! Он всерьёз собрался меня порезать на британский флаг лишь ради проверки какой-то теории? Ебучий в сраку психопат! С-сука! Он воспользовался моментом, пока я отвлёкся на запущенный табурет — щеку обожгло острой болью. Не думаю, что рана глубокая, ведь я всё ещё жив… Но как же, блядь, жжётся-то! Я чувствую, как по коже покатилось что-то горячее, влажное и липкое. Оно затекло мне прямо под слегка расстёгнутую толстовку, пачкая белоснежную футболку. Сволочь, мне её потом не отстирать будет! Ублюдок… Падла! Сознание начало мутнеть, словно его заворачивали в какую-то ватную пелену. Болезненные ощущения от раны на щеке и ушибов на руках куда-то резко ушли на задний план… Я скорей помнил о них, чем ощущал. Время замедлилось словно по щелчку пальцев: лезвие кинжала, обагрённое кровью на острие, виднелось в десятке сантиметров от моего лица… и оно двигалось невообразимо медленно — уйти от него ничего не стоит. Я даже успел разглядеть лицо его хозяина: на нём не было привычной ухмылки — лишь странный блеск ярких красных глаз да непроницаемая, даже чересчур, серьёзная мина. Непривычно видеть его таким "сурьезным", что я сам не смог сдержать улыбки. Отведя голову немного влево, позволив лезвию проскочить мимо, моя правая рука без участия мозга обхватила его ведущую руку и резко дёрнула вниз. До слуха донёсся неприятный хруст и болезненный вскрик, за которым вскоре последовал звон металлического удара об дерево — он выронил кинжал. Не успел я толком осознать произошедшее, как мой лоб уже метил противнику в нос. Со смачным хрустом голова Аргейла откинулась назад и я, отпустив удерживаемую доселе руку, позволил ошеломлённой туше упасть на спину. По ощущениям всё это заняло не менее нескольких минут, когда как на деле, наверное, от пяти до семи секунд. Довольно скоротечная схватка вышла. Не знаю, что меня больше поразило: сами способности или такой быстрый исход боя. Так или иначе, я вновь ощущал контроль над своим телом. Немного подвигал кистью для наглядности и удовлетворённо хмыкнул. К сожалению, жжение на щеке и тянущая боль в ушибленных руках также вернулась, но это мелочи. А вот моя футболочка!.. — Ты ёбаный псих, чувак, — довольно скалясь от своего триумфа, я милостиво подал руку пришедшему в себя Аргейлу. Кажется, я ему вывихнул правую руку, отчего он не переставал её удерживать, шипя сквозь зубы. — Вставай, нам надо привести себя в порядок… напарник. — По-хорошему, надо было тебя заставить её выстирать, — зло прорычал я, выжимая намоченную в ближайшем водоёме футболку. Вода уже была ледяная, отчего ужасно сводило пальцы. Да ещё и ветер нещадно издевался над моим оголённым торсом, обдувая со всех сторон. Как бы насморк не схлопотать. Умытая щека уже давно перестала кровоточить — лишь пощипывало, вынуждая меня дёргать мышцами лица. Отжав, насколько позволяла физическая сила, я разложил верхнюю одежду на траве, поближе к солнечным лучам, и недовольно буркнул: — Как будто ничего умнее придумать нельзя было? — Времени нет, — прохрипел напарник, заканчивая привязывать толстенный прут к покалеченной руке, для фиксации. Я не травматолог, но похоже, что у него произошло смещение в области локтя — он дико матерился сквозь зубы, пока вправлял руку обратно. Наверное, мне бы стоило извиниться за это… но, черт возьми, он намеревался убить меня! Пусть скажет спасибо, что моё тело не свернуло ему шею за такое. Сквозь шипение до меня вдруг донеслось: — Ах да, я же так и не сказал… В общем, у нас намечается выход на природу. Появилась стоящая работёнка. — И? — ополоснув ледяной водой лицо, я вопросительно уставился на него. — Что за срочность? — А сам как думаешь? — он слегка оголил верхний ряд зубов — прежняя ухмылка ему давалась с трудом из-за боли. — Мы же явно не по грибы идём. Вчера на центральной площади пересёкся с группой деревенских, что из близ расположившейся деревни… Хитс, кажется. Они такого понарассказывали, что можно целый сборник сказок распечатать. В общем, власти отказались вмешиваться, ссылаясь на запрет церкви — лес, что рядом с ними, типа проклят и туда соваться запрещено. Вот мужички и шатались по городу, обращаясь к всевозможным наёмникам и трапперам. — И чего они? — Говорю же, церковь табу наложила на лес, а местные больно суеверные — все отказывали, даже учитывая вполне солидный гонорар. А мне что? Мне все эти запреты, табу, проклятья… до одного места, вот. — Ясно. Потрогав футболку, напялил прямо так на тело — чтоб быстрее высохло, — после накинул на плечи толстовку и устроился на траве. Всё же задний двор заброшенного поместья был довольно велик, даже ручеёк тут имелся. Вечернее солнце уже не так пекло, как днём, но даже холодный ветер не помешал моему затылку вскоре нагреться. Потянувшись затёкшим телом, я лениво обратился к напарнику: — Так всё же, к чему такая спешка с моими навыками? Что такого рассказали деревенские? — Да в том-то и дело, что так сразу и не скажешь, — он задумчиво пожал плечами. — То призраки какие-то витают ночью по деревне, то мертвецы шатаются по лесу… Но самое интересное — у них периодически пропадают люди. И если всякая потусторонняя нечисть меня мало волнует — деревенские, что с них взять, — то вот пропажа людей уже вызывает вопросы. Не знаю, что там кроется в этом лесу, но наша задача от этого избавиться. Тем более, когда обещают такие деньги… — С каких пор тебя волнуют судьбы чужих людей? — честно спросил я без намёка на оскорбление. Тем более, когда я прекрасно знаю, что его подобное не задевает. Не первый день знакомы. — Не верю, что какая-то захолустная деревенька может позволить себе настолько крупные выплаты, даже когда на кону стоят человеческие жизни. — Верь во что хочешь, — он безразлично помотал головой, давая понять, что не намерен оправдываться и вообще «думай как знаешь». — Но, если уж говорить откровенно… мне просто любопытно. Я уверен, что большая часть сказанного — просто бредни, нафантазированные примитивным сознанием. Но если хоть что-то из этого окажется правдой — это может оказаться чем-то занимательным. А я просто не могу пройти мимо чего-то необычного. — Интересно, что тебя по итогу больше заботит: деньги или же приключения? Я спросил это с лёгкой насмешкой, скорей ради разряжения обстановки. Но он, кажется, всерьёз взялся это обдумывать. — Хороший вопрос, — он облизнул пересохшие губи. — Думаю… немного того — немного этого. В конце концов, если бы меня заботили только деньги — я бы просто осел где-нибудь, купил магазинчик, завёл семью… Ха-х, одна мысль о том, что я осяду где-нибудь и пущу корни, ввергает меня в неописуемый ужас, веришь? — Охотно верю, — я подался вперёд, намереваясь подняться на ноги. — Ладно, уже темнеет. Так когда планируем отчаливать? — Мне нужно уладить кое-какие дела в городе, — в задумчивости он поднял взгляд к вечернему небу, пожёвывая нижнюю губу. — Думаю… через три юби, да, дольше тянуть просто не выйдет.***
Несмотря на то, что все мои тренировки сводились к работе с подсознанием (боги, Минори любит бросаться заумными словечками), домой каждый раз приходилось добираться из последних сил. Ноги отказывались сгибаться как положено, отчего моя походка больше напоминала ковыляние безногого морского волка, что вынужден бороздить просторы океана на деревянных костылях; руки наливались тяжестью и лишь безвольно болтались по бокам, словно у тряпичной куклы; в глазах всё плыло и размывалось, будто я не иду по широкой городской улице, а пытаюсь разглядеть что-то в воде, на глубине сотни футов. Ощущаю себя выжатым фруктом. Но даже физическая усталость не могла сбавить градус моего душевного подъёма после очередной удачной тренировки. Как я поднималась на второй этаж родной таверны, до меня вновь донеслись приглушенные звуки, что я застаю при каждом возвращении последние несколько юби. Но каждый раз, как я открываю дверь в комнату, они волшебным образом испаряются. И это никто иной как Иллиан — только этот парень может являться источником всего странного, что творится со мной… треклятый пришелец. Я как можно более бесшумно прокралась к двери — звуки становились громче и пока не думают исчезать. Пальцы легко коснулись дверной ручки и осторожно потянули её на себя — звук стал более отчётливым. И в нём даже угадывалась некая мелодичность. Заглянув внутрь, я наперво отыскала источник шума. Иллиан в своей черно-белой одёжке, закинув руки под голову, вальяжно развалился на футоне и слегка подёргивал ногами в такт этим странным звукам. Источником же являлся лежащий у его головы маленький черный… кусок стекла? Что за происки демонов? — Во имя пятерых, чем ты тут занимаешься?! — неожиданно, даже для себя, рявкнула я, отчего он подскочил, чудом избежав столкновения лбом с близ стоящим столом, и поспешил спрятать свою эту… штуку. — Тебя не учили, что нельзя подкрадываться к людям? — пробубнил он, водя пальцем по стёклышку… которое неожиданно засветилось тусклым свечением, после чего звук исчез. — А если бы я тут голый лежал или занимался непотребствами? — Мечтай, извращенец! — пройдя мимо, я всё же решила пнуть его ногой в плечо. Судя по шипению, немного переборщила… ну и ладно, будет ему уроком. — Мне всё равно, чем ты занимаешься, но только не в нашей комнате. Он ничего не ответил, продолжив приглушённо ругаться и потирать ушиб. Ну и ладно, всё равно уже нет никаких сил продолжать разговор. Едва спина ощутила мягкость родной постельки — тело накрыло безграничной волной блаженства. Хотелось прикрыть глаза и погрузиться в сон, но на языке всё ещё вертелось… — Ты уже несколько юби странно себя ведёшь: запираешься в комнате и слушаешь эти странные звуки… — не поднимая головы, обратилась я к нему. — Что это вообще за штука? — А есть смысл отвечать? — надменно произнёс он откуда-то снизу. Наверное, уже улёгся обратно на футон. — Всё равно не поймёшь. — По твоему, я совсем безмозглая?! — огрызнулась я, на что он лишь глухо хохотнул. — Не в уме дело, балда, — его голос смягчился, видимо, во избежание дальнейшей перебранки. — Вот что тебе говорит слово «мобильник»? Именно — ничего. Если коротко: это рукотворное устройство моего мира, что позволяет людям держать друг с другом связь, находясь даже на огромном расстоянии… Хм? Звук? Ты про музыку что ли? — Это ты называешь музыкой? — я не сдержала презрительного фырка. — Какая-то какофония из всевозможных звуков и речей на непонятном языке. — Это английский, — никак не отреагировав на язвительный тон, он так же спокойно произнёс. — Я же говорю — не поймешь… А вообще я не встречал людей, что негативно относятся к року. — Чьему рогу? — Проехали… — его голос зазвучал глуше — он перевернулся на бок, спиной к кровати. — В любом случае это не для развлечения. Мне нужно научиться сохранять душевное равновесие, а хорошая музыка меня всегда успокаивала и заставляла испытывать нужные эмоции. Если моя теория верна, то воспроизведя нужный ритм у себя в голове… А ладно, неважно, тебе это ни к чему знать. — Снова ты за своё! — насупилась я. — Ты постоянно вот такой: «забудь», «проехали», «тебе это ни к чему»… Не забывай свое место! Ты — мой слуга, а я — твой хозяин. Хозяин обязан знать всё, что касается его «зверушки»… — Я тебе не комнатная собачонка, козявка! — гневно бросил он через плечо. Иллиан всегда бесится, стоит мне напомнить про его положение, чем я и пользуюсь. Всё же мужчины такие импульсивные: стоит их чуть растрясти — и они выложат что угодно. Отвернувшись к стене, он невнятно, но довольно громко пробубнил: — Зачем я вообще это всё рассказал… баран. Ладно, хоть отдохну от тебя какое-то время… — Что? — Невзирая на то, что последняя часть фразы была произнесена достаточно тихо, я тем не менее разобрала её и, в недоумении привстав с кровати, вперилась взглядом в этого навозного жука. — Где это ты отдыхать собрался, зверёныш? А работать кто будет? — Цыц, личинка, это и есть работа, я просто так выразился, едрить… — процедил он сквозь зубы. — Нужно оказать кое-какую услугу местной деревушке. — Деревня? — откинувшись на подушку, я ненадолго задумалась. — Хм, свежий воздух, доброжелательные люди, привычная атмосфера… Когда выдвигаемся? — Не-не-не! — он вскочил как ошпаренный, яростно размахивая руками. — Ты что, там может быть довольно опасно. А у меня и без того забот полно, чтобы ещё и с тобой нянчиться! Мне тебя и тут по горло хватает! Никаких «мы»! Нет! Точка! Баста! — Ум-м, какая забавная зверушка, — по комнате разлетелся звонкий хруст суставов — я с мягкой улыбкой нависла над его футоном, разминая пальцы рук. — Думает, что от него тут хоть что-нибудь зависит…***
— Скверно выглядишь, напарник. Семейные разборки? Прорычав что-то в ответ, я возвратился к созерцанию бесконечно тянущихся деревьев и кустарников. Тело до сих пор мучила судорога. Наверное, со стороны я выглядел как беснующийся или одержимый: то руку куда-то дёрнет, то на лице мышцы сведёт, будто тебя заставляют скривить рожу против твоей воли. Ёбаная социопатка — я думал, она меня там прикончит, когда на кончиках её пальцев что-то начало искриться, а потом она прикоснулась к моей груди и… Твою мать, кажется я тогда даже отрубился. «Э-это Сири… она едет с нами…» Унизительнее слов я в жизни своей не произносил. Как будто и впрямь жена собралась контролировать рыбалку мужа, чтоб он с мужиками не пил и с девками в бане не безобразничал… Невыносимо. «Неужели тебе без этого никак не обойтись? Д-да сколько же это стоит?!» Сири, весело болтая ногами и уплетая что-то из наших запасов, сидела спиной к нам на краю повозки. Ветер трепал полы утеплённого зелёного плаща-мантии, что предпочитают носить охотники, выбирающиеся в долгие рейды; руки укрыты бежевыми рукавами прочной рубахи (чего мне стоило подогнать её под миниатюрные размеры девчачьего тела я тактично промолчу), выполненной из самой прочной шкуры, какую удалось найти в городе; крошки от кукурузной лепешки оставили следы на дорогой ткани её беспалых перчаток-наручей, вышитых особыми нитями — будто наша принцесса и впрямь собралась работать руками, ёкарный; плотные коричневые штаны довольно сильно облегали её худощавые, покачивающиеся в воздухе ножки, что, впрочем, не унижало их изящества; а дополняли картину начинающей искательницы приключений строгие, рассчитанные на долгую дорогу утеплённые охотничьи сапоги на высоком каблуке, вернее, их облегчённая версия. И всё это богатство пришлось оплатить мне… Прощай моё кровью и потом нажитое… Может просто дадите мне уже умереть, пожалуйста?! Так мы и ехали весь путь до Хитс: Сири беззаботно уничтожала наши запасы провизии (причём, исключительно его сладкую часть), Аргейл управлял поводьями, беззаботно насвистывая что-то себе под нос, а я… А я примерялся, как бы половчее воткнуть себе нож прямо в сердце, чтоб не мучиться, когда осточертело наблюдать однообразный лесной пейзаж и самодовольные рожи моих компаньонов. Но вот наконец, когда солнце уже начало исчезать за горизонтом, обжигая затылки, вдалеке начали проглядываться силуэты деревянных домиков. Деревня Хитс на первый взгляд ничем не отличалась от той же Собборго: одна широкая улица-дорога, проходящая через всю деревню, по бокам которой и отстроили дома; на первых рядах выступали дома ремесленников — кузнецы, пекари, гончары и прочие труженики, — где помимо жилых секций имелись и небольшие лавки; на заднем плане стояли домики попроще — полагаю, там живут сельчане, что вспахивают землю и пасут скотину. В общем, кто работает в поле и не нуждается в большом личном пространстве. На единственном рядом располагающемся холме возвели двухэтажное простенькое поместье — дом старосты деревни, других статусных личностей тут быть не может. — Здесь… тихо. Первой подала голос Сири, едва мы въехали на главную улицу. И ведь не поспоришь — для пущей зрелищности лишь перекати-поле не хватает. Несмотря на наш, казалось бы, ожидаемый визит — ни одна сволочь не вышла нас встретить. Да даже просто праздно шатающихся жителей не видать. Деревня-призрак, едрить твою. Что-то мне подсказывает, это не нормально. — Похоже, это мы удачно заехали, соратники мои верные, — сухо хохотнул Аргейл, продолжая безлико разглядывать затворённые дома. — Хоть сейчас давай без твоего каламбура, — нервно прошептал я, озираясь по сторонам в поисках хоть кого-то живого. Как-то неприятно засосало под ложечкой. Захотелось плюнуть и развернуться обратно. И, наверное, так бы я и сделал, умей я управляться с повозкой. — Что ж… полагаю, у нас нет иного выбора, кроме как остановиться на ночлег, — торжественно произнёс компаньон, указывая куда-то в сторону. — Да и в горле уже пересохло. Не понимаю, как он в наступающих сумерках смог разглядеть что-то на таком расстоянии — покачивающуюся на ветру вывеску я заметил лишь спустя несколько минут неспешной езды. Можно сказать, оказавшись у неё "под носом". Надпись, как обычно, мне прочитать не удалось, но в данном случае это и не требовалось — изображение пивной кружки довольно красноречиво давало понять, что это местный… трактир, кажется, это так называется? В общем, харчевня и питейное заведение простенького класса. — Тук-тук, хозяева? — первым соскочив с повозки и подёргав за кольцевидную ручку тяжёлой двери, с силой забарабанил Аргейл. — Вы тут все вымерли, что ли? Сири последовала его примеру, спрыгнув наземь и взволнованно осматрев местность. Мне же, довольно ухмыляющемуся из-за к месту припомнившейся шутке про бабу и воз, ничего не оставалось, как перехватить узду и плавно (блин, насколько это может сделать человек, ни разу не управлявший животным) направить повозку под козырёк пристройки трактира, что служил стойлом, судя по нескольким колышкам с кольцами для привязи да рядом лежащим пустым корытом. Вообще, который раз поражаюсь местной культуре чистоплотности — я ожидал грязь и дизентерию, как было в нашей истории. Вся главная дорога была щедро посыпана каким-то песком и мелким гравием; стойло кто-то заботливо отмывал, не оставляя ни намека на грязь или навоз; несмотря на частые осенние дожди, вязкой жижи кругом было относительно немного, будто её чем-то посыпают, что она быстро твердеет. Только и оставалось, что диву даваться… — Там кто-то был! Сири громко объявила, когда я привязывал эти долбаные поводья — пальцы отказывались слушаться, из-за чего верёвка каждый раз выскальзывала. Плюнув и просто набросив с пару оборотов вокруг столбца, я поспешил обратно — в её голосе скользнула едва уловимая дрожь. — Где? — Аргейл был ближе и уже стоял рядом, всматриваясь в даль, куда она показывала рукой. — Тебе точно не привиделось, сахарная? — Молчи, мурло! — с вызовом огрызнулась малявка, надувая по-детски щёчки, затем развернулась ко мне, стоило мне приблизиться. — Говорю вам, там кто-то был! — Не шуми, — спокойно произнёс я, хотя кончики пальцев уже вовсю покалывало от нахлынувшего холода. И дело вовсе не в погоде. — Что думаешь, напарник? — А что тут думать? — уловив ход моих мыслей, он положил ладонь на рукоять своего короткого меча (мне он тоже предлагал вооружится чем-то повесомее, но я отказался: всё равно фехтовальщик из меня никакой) и коротко кивнул. — Смотреть надо. Предчувствуя что-то нехорошее, я снял плащ и отложил на одну из стоящих у входа пустых бочек, оставшись в одной толстовке с бронёй — плевать на вечернюю прохладу, отсутствие манёвренности может выйти мне боком. Аргейл сразу засеменил в указанном направлении, попутно набрасывая капюшон тёмного плаща. Не понимаю, какой смысл в нём, когда на улице уже достаточно стемнело — наручные часы показывали без пятнадцати десять, — но решил последовать его примеру, натягивая на лоб свой, от толстовки, и заходя по левой стороне. Даже невзирая на нарочито осторожный шаг, услышать что-либо мешало беснующееся сердце. Чего я так напрягся? В конце концов, это не линия фронта, а всего лишь деревня… Очень тихая и безлюдная деревня. Тьма играла мне на руку, укрывая от посторонних взглядов. Но она же являлась и помехой, оказывая аналогичную услугу моему возможному противнику. Придерживаясь указанного направления, я тенью скользил вдоль стены дома, вслушиваясь во тьму. Проклятье, моё воображение уже такое нарисовало, что я тут скорей от приступа умру, нежели от вражеского клинка или стрелы. Успокойся, ты же не ребёнок! Ты даже прошёл боевое крещение, в конце концов! Соберись уже, дерьма кусок… ничтожество! Полегчало. Всё же ненависть к себе работает безотказно, помогает прочистить мозги. Ещё бы сердце унять, чтоб не заглушало звуки. Да к тому же это сраная судорога снова напомнила о себе… Рядом послышался странный шорох. Глаза начали понемногу привыкать к темноте, да и начавшая выглядывать луна слегка подсвечивала небольшой участок между кучно стоящими зданиями. Вдоль стены соседнего от меня дома обозначилось какое-то движение. Высокая худощавая фигура ковыляла в сторону холма, иногда придерживаясь за стену и, кажется, оставляя после себя бурые следы. Местный пьяница, что ли? Не мертвец же, в самом деле! Ха-ха-ха! Наверняка перебрал и теперь пытается доковылять до дому. Облегчённо выдохнув, я вышел из тени и выдал своё присутствие негромким покашливанием, чтоб не пугать мужичка: — Вечер добрый, уважаемый! Я дико извиняюсь, но вы не подскажете?.. У-уф, ну и запашок от вас, уж не сочтите за грубость, милейший… как будто со скотобойни. Ну ладно, неважно. В общем, мы тут с товарищами прибыли по важному делу, ну и нам бы с вашим старейшиной пере… Чё?.. Заслышав меня, мужчина остановился и встал как вкопанный. Абсолютно недвижимый, словно статуя. Постепенно сокращая дистанцию, я всё сильнее ощущал спёртый запах гнили и железа. Разум до последнего цеплялся за тонкие ниточки логического обоснования всему этому… Но вот он медленно повернул голову в мою сторону и… И я тут же поспешил прикрыть рот рукой в страхе потерять обед и издал содрогающийся хрип. На меня уставился один целый глаз с мутно-серым зрачком, словно его застилала дымка: такой взгляд не мог принадлежать живому существу. Но ещё большим подкреплением данному выводу служил второй глаз. Вернее, зияющая дыра, с какими-то свисающими из неё темными, сочащимися чем-то мерзким нитями-жилами. Проклятье, если бы я в своё время не пересмотрел с сотню фильмов про оживших мертвецов — орал бы как резаный. Но всё же видеть нечто подобное в живую… Завороженный лицезрением живого мертвяка, я не сразу сообразил, что он всё это время не стоял столбом, а медленно брёл ко мне — его жилистые скрюченные пальцы уже тянулись к моему горлу: — Ты-тэ-т-т-твою мать! — Я попытался отскочить, но его пальцы успели вцепится в складку моей толстовки, и я рухнул навзничь, приложившись копчиком. Его перекошенная, лишённая каких-либо эмоций харя нависла надо мной. — Слезь с меня, образина! Вопреки моим ожиданиям, мертвяк не порывался вцепиться своими кривыми зубами мне в лицо — его костлявые пальцы вмиг обвились вокруг горла. Н-ничего себе хватка! Грудь начало жечь от нехватки кислорода. Шею сводило от острой боли и, казалось, я даже услышал похрустывание. Ещё чуть-чуть и он просто сломает мне позвонки, прежде чем я задохнусь. Что за блядство?! Моя первая настоящая работа… и я загнусь от какого-то вшивого дохляка. Ничего себе конец. Моя сила отказывалась прийти мне на выручку, хотя в глазах уже начинало рябить. Д-да ты издеваешься! Ну и иди ты на хер, сволота! Сам справлюсь! Я не такой слабак, как ты думаешь! Ага, выкуси! Несмотря на то, что мертвяк плотно прижимал меня к земле, мне всё же удалось вытащить танто. Зажмурившись, я сделал стремительный выпад! Секунды затишья. И никаких изменений. — Ч-чего? Блядь, ну конечно — он ведь уже мертв, ебать твою налево! Мой клинок вошёл по самую рукоять в грудь дохляка. На что тот, впрочем, даже не почесался. Дёрнул клинок на себя. И мою толстовку тотчас залило зловонной вязкой жижей. Желудок так и норовил расстаться с обедом, благо этому препятствовала удушающая хватка на шее. Я… так долго… не протяну… Сознание уже понемногу меркло. Смерть укутывала меня в свои мягкие объятия непроглядной тьмы. Клинок выскользнул из ослабевших пальцев, падая куда-то в траву. Рука, которой я пытался спихнуть зловонную тушу с себя, безвольно опустилась на землю… — Малыш! Чей-то далёкий голос пытался пробиться через толстую вату. Кто бы ты ни был — оставь меня в покое… уже нет сил… даже слушать. Болезненная тяжёлая хватка пропала, будто её и не было. Я судорожно глотнул ртом воздух, до последнего цепляясь за эту жалкую жизнь. Я не ощущал собственное тело, лишь жгучую боль в груди и на горле. Когда мне удалось разлепить глаза и стряхнуть с них тёмную пелену, первое, что меня встретило на этом свете — взлохмаченные влажные розовые волосы. Движения всё ещё давались с трудом, но вялые повороты головой дали общее представление ситуации: Аргейл вприпрыжку петлял меж узких проёмов домов, удерживая меня на спине. Я порывался что-то сказать, но вышел лишь сдавленный кашель. — Побереги дыхалку, малыш, — весело улыбнулся он, оглянувшись на мой хрип. — И не пугай меня так больше. — Кхе… ка-кхе… какого хрена это было? — с трудом выпалил я. Горло нещадно саднило. — Без понятия, — напарник серьёзно мотнул головой. — Сам впервые с подобным сталкиваюсь. — В смысле? Это же фэ… кхе-кхе… — я тяжело сплюнул, стало немного полегче. — У вас тут грёбаная магия, эльфы, зверолюди и чёрт знает что ещё! Разве всякие диковинные монстры и нечисть тут не обычное дело? — Тебя ещё и головой не слабо приложили, как я погляжу, — с сочувствием пробормотал он. — Диковинные существа — это одно. А оживший труп — это что-то невообразимое. Даже магия не способна вернуть усопшего к жизни. Это закон природы: что мертво — ожить не может. — Да ну? — окончательно откашлявшись, я злорадно-напугано указал пальцем за спину. — Вот только ему об этом забыли сказать! В отличии от меня, расслабленно развалившегося на спине спасителя, Аргейл пристально следил за поворотами, стремясь поскорее выбраться из лабиринта домов. Лишь потому он своевременно не заметил гнавшегося всё это время за нами мертвяка. — Разве он не должен быть медлительным? — по моей спине пробежали мурашки от ломаных, но стремительных движений трупа. От страха меня начало пробивать на болтовню. — Бля, да как такое возможно, он же недавно только еле ковылял, опираясь на стену?! — Ты, мать твою, меня спрашиваешь?! — завёлся напарник и чуть не впечатался в стену дома, вовремя взяв правее. — Лучше придумай что-нибудь, а не под ухо ори! Я с трудом-то сбросил его с тебя, в таком узком пространстве мне не разгуляться с ним! — Я тебе экзорцист, что ли?! — крикнул я в ответ, но сразу же постарался взять себя в руки. Истерикой ничего не добьешься. Думай… думай… думай! — Хотя… где твои хлопушки? — Справа… на поясе! — выпалил он, жадно глотая воздух. Эта погоня, да ещё и мой вес, его изрядно вымотали: пот залил весь воротник плаща. Поскольку его руки были заняты удерживанием моей туши за бёдра (н-нет, не думай об этом… только не в такой обстановке), пришлось самому копаться в его подсумке, перебирая всякую мелочевку. Ебануться, да сколько он с собой носит всего?! Есть! Пальцы нащупали маленький мешочек с характерным бугорком — короткий фитиль. Там же обнаружилось маленькое огниво — проклятье, я теперь даже жалею, что не курю и не имею с собой зажигалки… — Вот же… пагань… — Аккуратно закрепив хлопушку на стянутом назад капюшоне напарника, я остервенело зачиркал минералом по кресалу: фитиль упорно отказывался гореть… С-сука! — Давай же ты, ебанашка мелкая… чтоб тебя черти в аду… Д-да! Фитиль, негодующе зашипев, залился искрами. Какие-то считанные секунды до взрыва. Дико матерясь, я вытряхнул хлопушку из капюшона, и она, весело подпрыгивая, укатилась под ноги нагоняющему мертвяку. Хлопок! Поминая то, что руки Аргейла сейчас заняты, а от его координации зависит всё в данный момент — я в очередной раз пожертвовал собственным слухом и заткнул уши ему. З-зараза, как же это всё-таки больно! Слух снова резануло, будто виски просверлили ржавой дрелью. Мои мозги когда-нибудь превратятся в желеобразную массу, что спокойно через трубочку потом высасывай всё до единой капли. — …тало! — Мне удалось различать лишь жалкие обрывки фраз напарника. — …ишь меня?! Сра… …оворю! Обернувшись, чтоб самому насладиться плодами своих трудов, я лишь восторженно присвистнул. Мертвяка шатало туда-сюда, он наскакивал на одну стену, после чего его отталкивало и он по инерции впечатывался в соседнюю. Забавное зрелище… если бы не его по-прежнему ужасный вид. — В-вы где двое пропадали?! — Едва мы вывернули на главную дорогу, справа раздался радостный, но в то же время раздражённый девчачий возглас. — Я тут уже околела вас ждать… Ч-что стряслось? — Да как тебе сказать, сахарная, — лицо напарника исказилось в заметно натянутой ухмылке, когда мы добрались до входа в трактир, где он грубо скинул меня на землю. Мой несчастный копчик вновь отозвался тупой болью. — У нас тут мертвец разгуливает по деревне. — Ч-ч-чего?! — Её глаза округлились, а губы начали подрагивать. Ещё бы, меня — рослого мужика — и то этот "живчик" вверг в шок, а тут ребёнок, который и жизни толком не нюхал ещё. — К-как разгуливает? — Каком кверху, блин! — отряхиваясь и держась за поясницу, я кое-как встал и гневно бросил ей в ответ. Всё же на мою долю выпало слишком много за сегодня, и меньше всего мне хочется слышать глупые, а главное, лишённые на данный момент какого-либо смысла вопросы. Я обернулся к Аргейлу. — Времени мало, напарник, что делать будем? — Ну… — Продолжая утирать рукавом взмокший лоб, он с сомнением повертел в руках мой танто. Блин, он даже успел подобрать мой кинжал, когда спасал меня. Ну и человек… тьфу, полуэльф. — Холодное оружие, как я уже успел убедиться, ему до одного места. Руби, коли — он и бровью не поведёт. Если только попытаться обездвижить… ну, ноги перерубить. — Издеваешься? — я лишь устало качнул головой. — Ты видел, как он разогнался под конец? Неизвестно, какая у него может быть реакция. Схватит тебя — и мы его не оттащим уже. Нет, тут нужно что-то мощное… и чтоб с расстояния. Я пытался что-то быстро сообразить, но вновь разыгравшаяся судорога помешала сосредоточиться. Вот же ж маленькая дрянь — шарахнула вчера своей магией, что теперь меня ещё долго будет дергать… Э-эм… шарахнула… магией… — Сири! — неожиданно громко воскликнул я, что она аж подпрыгнула. Я схватил малявку за плечи и лихорадочно затряс. — Чем ты меня вчера шарахнула таким? Как хорошо ты продвинулась в использовании магии? А огонь можешь сделать? — А-а-отпусти уже! — отойдя от новости об ожившем трупе, она снова приняла свой бойкий настрой и даже слегонца отвесила мне коленом, но я не сбавил напора. — Я что, по твоему, всё это время делала? Згумий гоняла? Разумеется, могу! — Превосходно! — заметив краем глаза знакомое движение, я поспешно развернул Сири лицом к "гостю". — Тогда поджарь его! — Па-па-постой! — его вид явно вверг девчонку в ступор, что она лишь жадно глотала воздух, безотрывно глядя на это. — Я-я-я… н-н-не… Проклятье, пока эта балда придёт в норму — нас уже по кусочкам разберут. Силушки этому упырю не занимать, это точно. — Аргейл, прикрой нас! — бросил я через плечо, треся эту дуреху изо всех сил. — У нас тут небольшая техническая заминка! — Только не затягивай! — бросив мне мой танто, Аргейл обнажил свой короткий прямой меч. Желваки на его лице характерно заиграли — ему тоже не по себе, хоть и не подавал виду. — Не хочу потом пропахнуть мертвечиной! Мертвец всё это время продолжал медленно приближаться к нам, будто его недавний заряд бодрости улетучился. Или же он просто понимает, что добыча не собирается от него убегать? Плохо, если эта мерзость ещё и обладает сознанием. Напарник, вновь одев свою маску беззаботного балагура, с кривой усмешкой обошёл того по широкой дуге, стараясь не подпускать близко. Эх, я бы с удовольствием посмотрел на этот бой, но… Сири, перестав бормотать, просто стояла и глядела на дохляка. Плечи, что я продолжал удерживать, то и дело вздрагивали, будто ей было холодно, невзирая на обилие тёплой одежды. По виску, сквозь устилавшие лицо волосы, пробежала капелька пота. Наверное, стоило прописать ей "леща", чтоб вывести из этого состояния, но я боюсь, что она привыкнет к подобному обращению. Как бы она меня ни бесила и какой бы напыщенной ни была последнее время… Да блядь, даже несмотря на её новоиспеченные садистские наклонности "жарить" меня током, когда я ей возражаю — она всё ещё остаётся хрупким ребенком. О котором я теперь вынужден заботиться. Блин, не хватало ещё разреветься, как баба, от подобных мыслей. Но всё же… — Не бойся, — я нежно обнял её сзади за талию, прижимая к себе, чтоб сердца друг друга явственно ощущались нами обоими, и начал нашёптывать всякие глупости. — Это всего лишь набор костей да мяса. В нём нет ничего страшного, если разобраться. Ну-ну, я же рядом, а значит ничего страшного не случится. Возьми себя в руки. Ты нужна нам. Ты… нужна мне. — М-мне страшно… — всхлипнула она. На тыльную сторону моей кисти упала тёплая слезинка. — Я знаю, — поняв, что она понемногу успокаивается, я высвободил её из объятий, развернул лицом к себе и утёр нос рукавом толстовки. — Мне тоже. Только дурак не испугался бы чего-то подобного. Но сейчас у нас нет времени на страх — ты должна использовать его и преобразовать в ярость и гнев. Аргейл сейчас там выплясывает с ним, рискуя своей жизнью. Нам нужна твоя магия, Сири. Иди и поджарь этого ублюдка аж до румяной корочки! Под конец ободряющей речи я хлопнул Сири по плечу, что окончательно смыло с её лица любые намёки на панический шок. С серьёзным выражением она уверенно кивнула и вскинула правую руку в направлении мертвяка, что всё ещё пытался ухватить виртуозно маневрирующего вокруг него Аргейла. Дождавшись, пока Сири закончит с выведением нужного сигила на ладони, я крикнул напарнику, чтоб тот убирался с линии поражения. Он прокричал в ответ что-то неразборчивое (тяжёлая одышка поглощала большую часть слов) и, совершив перекат в опасной близости от мертвеца, выполнил секущий удар по его лодыжкам, отчего тот потерял равновесие и рухнул. — Жги, красатуля! — проревел напарник, поспешно отползая от едва не ухватившего его за ноги мертвяка. Необычайно яркое оранжевое пламя охватило ночное небо, словно феникс, восставший из пепла. На секунду показалось, что огонь заглотит нас всех, включая соседние дома, но Сири его успешно удерживала в небольшой области — извивающиеся красно-рыжие языки устремлялись ввысь на добрые несколько метров. Мертвяк почти поднялся на ноги, и я было начал беспокоиться, что он окажется рядом быстрее, чем… Но тут огненный хлыст связал его по рукам и ногам, не давая пошевелиться. Он продолжал бесшумно извиваться, пока его плоть пылала, насыщая воздух тошным ароматом горелого мяса и тухлятины. Это было неописуемое зрелище. Не уверен, сколько прошло времени, но после четвертого или пятого удара сердца хлыст продолжал удерживать уже груду почерневших костей, которые, не могу поверить, всё ещё слабо шевелились! Да что за чертовщина?! Ан нет, показалось… Уже через мгновенье и эта груда осыпалась, оставив внутри огненной воронки лишь тлеющий пепел. — Хватит, — я осторожно коснулся проводящей руки Сири, отчего "контакт" мгновенно прервался. — Всё кончено. Ты молодец… моя хозяйка. Как бы меня это ни раздражало, но сейчас она определённо постаралась на славу, и я не смог удержаться от искренней похвалы. По крайней мере её милая сдержанная улыбка стоила любых унижений. — У-у-ух, красатуля, это было нечто! — задорно заголосил невесть откуда выскочивший Аргейл и потрепал девочку по волосам, отчего та снова начала дуться. — Ты с таким яростным видом стояла, а потом БАМ — и он вспыхивает, словно факел! Да, детишки, вы умеете удивлять… давненько я такого шоу не видел... — Заглохни, чунибье! — Умолкни, мурло! Пока мы с Сири удивлённо переглядывались из-за нашей одновременной реакции, Аргейл лишь громко хохотал. Впрочем, я и сам невольно отметил, как уголки моего рта вытянулись вверх. Всё же такое облегчение, когда выходишь сухим из воды, да ещё после встречи с… таким. — П-прошу прощения… м-молодые люди… Умолкнув, мы синхронно обернулись на звук. Оказывается, какое-то время из приоткрытых створок окон нас разглядывали несколько десятков пар глаз. А из приотворённой тяжёлой двери трактира высунулось осунувшееся женское лицо: видимо, обладатель голоса. Значит, деревенские всё это время просто прятались по домам? Вот же черт! А нас тут на погибель оставили, получается? Не, ну натуральные б… — Не бойся, о прекрасный цветок моей жизни, — восхищённо пропел Аргейл, выполнив какой-то странный, приглашающий непонятно куда жест. Только не говорите, что он после этого ещё настроен на романтику? Серьёзно? Чунибье… — Мы с лёгкостью одолели чудище и теперь вы в безопасности! — С-спасибо вам, отважный герой, — смущённо пробормотала девушка, явно разделяя мои мысли: она выглядела весьма удручённо и даже виновато. — П-простите великодушно, что сразу не открыли вам! М-мы… испугались. — Этот мертвяк, вроде, не разговаривал… — сухо бросил я, не поддаваясь на её миленький извиняющийся голосок. Я слишком ценю свою жизнь, чтоб простить подобное отношение. — Неужто так легко спутать живого с мёртвым? — М-мы не путали… п-просто… — замявшись, она наконец выпалила на одном дыхании, словно эти слова давались ей с трудом. В чём лично я очень сомневался и посчитал игрой на публику. — Мы надеялись, что оно насытится проезжающими путниками и уйдёт с миром. — Кто бы сомневался, — вздохнув и в усталости прикрыв глаза, я демонстративно развёл руками. А хули тут спорить, и правда? — Малыш, не будь занудой, — напарник с силой ударил меня в плечо, что я зашипел, матерясь про себя. Этот идиот никогда не научится соизмерять силу. — Раз уж всё обернулось благоприятно, то почему бы нам наконец не выпить чего-нибудь? А то после этих выкрутасов так плечи ломит и в горле пересохло… — Ох, что же это я, — воспрянув духом, девушка пошире распахнула дверь и в приглашающем жесте взмахнула рукой. — П-прошу, проходите! Примите от нас скромное угощение… О, разумеется, за счёт заведения! Во избежание недопонимания. «Если ты думаешь, что сможешь отделаться лишь одними халявными харчами — ты недооцениваешь моё самолюбие, женщина!» — безмолвно прорычал я, но вслух произносить не стал. В конце концов вечер и правда выдался тяжёлым, нам всем сейчас стоит просто расслабиться. А судя по сбивчивым рассказам тех приезжих селян, в этом ведь и заключалась проблема местной деревеньки — грёбаные, расхаживающие вокруг мертвяки. А я так надеялся, что это лишь глупые суеверия и нам придётся иметь дело всего-навсего с какими-нибудь зверями. Как ни крути, а Сири очень удачно увязалась за нами… Если бы ещё не была такой занозой в заднице.***
— Скажи мне, о богиня, — отставив прочь кружку с вином, этот розоволосый обалдуй продолжал обхаживать девицу, что первая поприветствовала нас в деревне. — Я не вижу на вашей изящной руке обручальных украшений. Стоит ли мне это расценивать как знак свыше? Сама судьба велела нам встретиться в столь неприглядном месте для того, чтобы я унёс вас прочь, далеко-далеко, в прекрасные неизведанные дали! — Ой, господин Аргейл, что вы такое говорите? — девушка налилась краской подобно спелому плоду. — Вы заставляете меня чувствовать себя некомфортно… — Для вас, прекрасный цветок моей жизни, можно просто Гейл, — страстно выдав, он одарил её запястье нежным поцелуем. — Если миледи чувствует себя некомфортно, то, быть может, смена обстановки покажется ей наилучшим решением? Как вы смотрите на то, чтобы прогуляться со мной в эту прекрасную ночь?.. О, не беспокойтесь, я расправлюсь с любой угрозой, что посмеет встать на моём пути. Особенно если рядом со мной столь обворожительная спутница. — У кого-то слишком длинный язык, — равнодушно, лишь с едва уловимыми нотками зависти, пробормотал сидящий за одним столом со мной Иллиан, делая очередной глоток эля. — Никогда не понимал, что женщины в этом находят. — Аналогично, — хмуро буркнула я, отпивая вина из тяжёлой пивной кружки. До сих пор уши горят от воспоминаний о той битве. Какая же я трусиха… И в который раз уже этот раздолбай меня выручает и успокаивает, словно дитя. У-ух, как же я его в такие моменты ненавижу! Если он постоянно будет так меня опекать — я никогда не стану сильнее. И ради чего тогда все эти труды?! И ещё этот червь, прямо как мой отец, настоял на разбавленном вине, мол «нечего пристращаться к алкоголю раньше положенного — пей сок». Будто я маленький ребёнок какой. Впрочем, стоит признать, что так намного вкуснее вышло, да вдобавок с добавлением вымоченных фруктов. Погоняв немного во рту эту сладковато-кисловатую жидкость и проглотив, я устало опустила голову на сложенные вместе руки и пространно протянула: — Какой примитивный способ залезть к ней в панталоны. Но, как женщина, я вынуждена признать, что подобные речи — настоящая услада для ушей. — Вот поэтому я никогда не пользовался популярностью в своём мире — я всегда прямолинеен и не умею затирать подобным образом… отчего и страдал, — хохотнув, он пожал плечами и допивал остатки пойла. — Бабы такие странные созда… — Кто бы говорил, зверушка! — я щедро одарила его пинком в колено, обрывая на полуслове, чтоб не зазнавался и не говорил гадости, но он лишь прошипел что-то и ухмыльнулся. — Ты и тут не будешь пользоваться популярностью, расхаживая с такой физиономией, будто тебе в эль подмешали медвежьи отходы. Делай лицо попроще — никто не любит, когда на них так смотрят, знаешь ли. На мою язвительную реплику Иллиан задумчиво склонил голову, а потом неожиданно расхохотался: — Если бы мне за каждую услышанную похожую фразу давали по ру… кхм, по тэну — я уже был бы толстосумом. — И всё равно остался бы один, — хихикнув, я озорно ткнула пальцем ему в плечо. — С такой рожей тебе никакие деньги не помогут, Иля. — Молчи, козявка! — Сам такой, зверёныш! — Эй, детишки, — рядом опустился "Гейл". — У меня тут срочное дело нарисовалось, отойти нужно. Комнаты я нам уже организовал, подойдёте во-он к той девушке, поняли? — Видели мы твоё «срочное дело»… с грудью четвёртого размера, — огрызнулась я, закатывая глаза, и отпила из кружки. — А вот завидовать чужим достоинствам нехорошо, сахарная, — тот с ехидной ухмылкой щёлкнул меня по носу. Иллиан, начавший было гоготать над его замечанием, тотчас получил от меня под рёбра и сразу затих, только гневно прошипев что-то нецензурное. — Ну ладно, развлекайтесь тут, голубки. — Было бы чему завидовать… — буркнула я в спину этой парочке, едва те скрылись за уличной дверью. — Старая больно. — Ну, по сравнению с тобой — конечно! — бодро отозвался отошедший от экзекуции Иллиан, однако сразу же отклонился вбок, не иначе как ожидая возможного удара. — Ты просто ещё маленькая и не понимаешь всех нюансов. Как однажды сказал мой папашка: «Запомни, сына: женщина — как бутыль хорошего вина! С годами становится только лучше… Правда, распивают его чаще толпой». — Да-а-а… А я всё думала, в кого ты такой пошляк и извращенец? — Я иронично указала себе за спину, в сторону входной двери. — Вы друг друга стоите. — Э не, малявка, тут ты не права, — опрокинув уже пятую по счёту кружку, он заговорчески опустил голову ко мне. От такой близости мне стало труднее дышать. По большей части из-за перегара. — Я начинающий извращенец-любитель, а он… О, это уже мастер-извращенец восьмидесятого уровня! Мне до него ещё далеко. С такой простотой говорить нечто, отчего даже мне хочется вымыть язык с мылом… Э-эх. — Не лучший повод для зависти, знаешь ли, — произнесла я с безразличием, отодвигаясь от него. — Уровни ещё какие-то… Мужчины такие странные. — Можно подумать, вы лучше? — Иллиан состроил брезгливую мину и бестактно указал пальцем на мою грудь. — Мы, по крайней мере, не завидуем чужим размерам… Ну, почти. — Я не завидую! — мой спокойный тон непроизвольно переменился на визг, что на нас начали посматривать с любопытством другие завсегдатаи трактира. Боги, стыд-то какой… Проклятый зверёныш… — Просто чтоб ты знал — моя мать была довольно привлекательной женщиной с хорошим телом… И я ещё расту, вот так. А твоя рожа уже никогда не изменится! — Под конец я не сдержалась и показала язык. — Как скажешь, — ухмыляясь не иначе как с мыслью, что смог вывести меня из себя, Иллиан вновь прикладывается к своему элю. — Боги, и как в тебя влезает столько? — вздохнув, я благоразумно решила сменить тему. — Не знаю, — он задумчиво пожал плечами. — Я с детства много ел и не полнел. Обмен веществ быстрый, как мне сказали. Вот и с выпивкой так же… — И это повод каждый раз нажираться, как свинья? — Нет. Именно это — не повод… — Отпихнув с силой опустевшую кружку, он мутными, но необычайно серьёзными глазами вперился в меня. — Минори ведь рассказывала тебе про положительные стороны печати? — Надо подумать… — Я приложила указательный палец к губе. Кажется, что-то такое было. Она говорила про… — Содержание эрия в организме, увеличение способностей тела, будь то физические или интеллектуальные… Что-то там ещё… — Примерно, — Иллиан утвердительно кивнул и опустил взгляд в стол. — Не знаю, заметила ли ты, но память тоже улучшается. У меня так точно. Днём я ещё хоть как могу это контролировать, но ночью… Его брови и веки опустились единовременно, практически полностью скрыв глаза и придав лицу тот пугающий вид, когда Иллиан о чём-то глубоко задумывается или просто недоволен. — Меня всё чаще донимают дурные сны, — прошептал он, словно опасаясь говорить громче, будто нас здесь кто-то не тот услышит. — Не скажу, что моя жизнь была такой уж плохой, просто… В общем, это моё единственное верное лекарство. Подмигнув, он потряс одну из пустых кружек. — Ясно. — Не найдясь, что бы ещё сказать, я уставилась на дно кружки, где ещё что-то плескалось. — Может, тебе станет легче, если поде… — Уже поздно. Оборвав меня на полуслове, будто в отместку за аналогичное с моей стороны, Иллиан уверенно подорвался со стула и, несмотря на несоразмерное количество выпитого алкоголя, твёрдой походкой направился к ранее обозначенной девушке. За ключами от комнаты, полагаю. Не успела я толком обдумать, что же на сей раз сказала такого обидного или провокационного, а он уже возник рядом, умело вертя на пальце узел с одним единственным ключом. — Этот полудурок опять решил подшутить над нами, — с кривой усмешкой проговорил Иллиан. — У нас одна комната на троих. — Изумительно, — поднимаясь из-за стола, саркастично выдохнула я. — И как нам быть? Я с двумя извращенцами в одной кровати спать не буду. Мне тебя одного хватило в своё время. — Ну, — задрав руки кверху, он с чувством потянулся, что аж рёбра заскрежетали. Или мне просто показалось? — Если там есть стол и стул — я не вижу никаких проблем. А этот… Хм, думаю, сегодня мы его уже не увидим.***
— Чего это наша принцесса такая недовольная? — Гейл попридержал меня, пока Сири не ушла немного вперёд, затем уже прошептал на ухо. — Вы вчера так мило ворковали за столом… Ох, погоди-погоди, не говори мне… Неужели?.. Я грузно вздохнул: сейчас начнётся… — Ты так много выпил, что твой "дружок" отказался просыпаться, а она восприняла это как оскорбление на свой счёт? — Он состроил физиономию искреннего сожаления. Не знай я его получше — поверил бы. — Бедняжечка! Вот же потеря потерь! — Дать бы тебе с ноги промеж помидоров… — устало пробормотал я, потирая затёкшие плечи. Сири таки выгнала меня спать за стол, невзирая на достаточно широкую кровать. Вот же дрянь мелкая, а мы ведь на работе! И как я с таким телом теперь буду что-то делать? Мотнув головой, я заключил: — Да только и без того голова трещит по швам и всё тело ноет. — Ладно-ладно, просто настроение сегодня хорошее, вот и решил тебя приободрить. — В спину прилетел болезненный тычок. — А то вы оба выглядите, словно с самцом Ичхалы всю ночь кувыркались. Ладно она — у барышень свои жучки в голове, а с тобой что? — С чего вдруг такая забота? — я бросил на него подозрительный взгляд. — Когда это тебе было дело до кого-то, кроме себя самого? Признавайся, ты вражеский шпион и лишь принял его образ при помощи какой-нибудь магии, а мой товарищ — безбашенный балагур-показушник-извращенец, что и ребёнка прирежет за мешочек монет — сейчас лежит где-нибудь с перерезанным горлом? — Плохого же ты обо мне мнения, напарник, — фыркнул тот и театрально вскинул нос в сторону, выказывая всем своим видом глубочайшее разочарование. — Я никогда не убивал детей. Мужчин, женщин, стариков… но не детей. Плотно стиснув губы, он задумчиво разглядывал медленно проплывающие по бокам деревья. Неужто и впрямь обиделся? Блин, даже у таких как он есть чувства… Открытие, однако. Но все мои положительные выводы вмиг улетучились одной его фразой: — Люди старше двенадцати ведь не считаются за детей, так? — Т-твою мать, ещё как считаются! — выпалил я, взбешённо уставившись на его недоуменное лицо. Блин, а ведь не шутит… Серьезно?! — Неловко вышло, — глупо улыбаясь, он примирительно поднял руку. — Ладно-ладно, я ужасен. Можешь выпороть меня, когда вернёмся. — Держу пари, тебе это скорей понравится… — качнул я головой. — А если серьёзно, у тебя есть какие-то предположения, что нас там ждёт? — Допустим. — Он мгновенно сменил маску веселья на сосредоточенность и серьёзность. — Старейшина сказал, что вся нечисть приходит в деревню с этой стороны, из чащи леса. Как я уже говорил ранее: что мертво — ожить не может. Это противоестественно. Напрашивается лишь один более менее логичный вывод: здесь замешена какая-то магическая техника… — Мальчишки, вы чего там плетётесь?! — окликнула издалека Сири, энергично махая нам руками. — Быстрее закончим — быстрее вернёмся! — Мы уже почти час идём по следам, а эта девчушка всё ещё бодрячком, — уголки рта Гейла изогнулись вверх, он смотрел на неё каким-то непривычно… добрым взглядом. — Понимаю, чего ты с ней возишься. Наблюдать за такой энергичностью и по-детски наивным поведением любо дорого. Я даже завидую. — Знаешь, ты, вроде, говоришь приятные вещи, но меня не покидает ощущение, что за ними скрывается очередная грязь и чернуха. Мы одновременно загоготали, чем заслужили надутые, залившиеся румянцем щёки вальяжно вышагивающей впереди по ковру опавших, начавших желтеть листьев Сири. А ведь он прав. Мы все трое наведывались к старейшине на холм, где нам более детально поведали о недавних событиях в Хитс. И если после таких ужасов Гейл периодически нервно сглатывал и оглядывался по сторонам, я так и вовсе дёргался от каждого шороха, будь то взлетевшая с дерева птичка или хруст ветки под собственной ногой, то этой дурёхе, казалось, вообще не было дела, что мы тут делаем, и она просто выбралась на прогулку. Только венка и корзинки с цветами не хватало для полноты картины, едрить твою. Бросив мимолётный взгляд на часы, я скривился. А ведь действительно, мы больше трёх часов бредём уже (по земному времени)… время к обеду движется. — Я всё равно не понимаю, что такого невозможного — заставить мертвеца ходить? — высказал я мучавшие меня мысли. — Если эрий может манипулировать материей и пространством, то в чём проблема управлять каждой частью тела по отдельности? Для этого даже не нужны органы, жидкости и прочее, если разобраться. Это как марионетка на верёвочках. — Вот именно, что марионетка на верёвочках, — он в задумчивости почесал гладко выбритый подбородок. Блин, и вот когда он только успевает приводить себя в порядок, чертила?! — Ты хоть представляешь, сколько требуется энергии, чтобы дёргать хотя бы за одну такую "ниточку"? А теперь посчитай, сколько их может потребоваться для управления всего одним телом. Две руки, две ноги, туловище ещё нужно удерживать, голову… Не говорю уж про управление такими мелочами как пальцы или челюсть. Теоретически возможно всё что угодно, а вот практически… Хотя… А ты не заметил на его груди пурпурное сияние? — Э-эм… — Дабы сосредоточиться на воспоминаниях, я даже прикрыл глаза. — В-в-возможно… Но наверняка не скажу, не обратил внимания. — Может и показалось, — вторя мне, он нахмурил аккуратные выщипанные брови. — Но если моя догадка верна… Мы имеем дело с очень опытным и сильным магом, что владеет искусством установки печатей. — П-печати? — удивился я. Неужели это одна из таких же древних техник, коей связан я? — Твоя эта барышня из Цитадели тебе не говорила? — довольно хмыкнул он, что в очередной раз представился шанс поумничать. У него определённо имеются задатки учителя, хоть он и хреного разъясняет тонкости, отчего приходилось выяснять всё на практике. — Сигилы бывают нескольких видов. Прямого воздействия, когда вычертил — направил энергию — бум! Длительного воздействия: начертил — направил энергию — создается требуемый эффект и ты продолжаешь его поддерживать, пока не иссякнет источник или ты сам не прервёшь связь. — Полагаю, печати не подходят под вторую разновидность? — Верно, иначе в них не было бы смысла, — пожимает он плечами. — Это древнее и очень сложное искусство, направленное на усиление или ослабление другого существа. Видишь ли, стабильный контакт на расстоянии физически невозможен. Все дальние магические атаки корректируются лишь перед запуском, а после… «Великий и ужасный рандом» — ухмыльнулся я про себя, ностальгируя о былых деньках. — …Таким образом на войне образовалась стабильная схема ударных отрядов: воин, лучник, маг. Воин брал основной удар на себя, лучник страховал его издалека, а маг являлся поддержкой обоим. Получил ранение — маг использует лечебные припарки и задействует регенерирующую технику… — Хорош разглагольствовать, некий "опыт" у меня в этом уже есть, — отмахнулся я. — Давай уже к сути. — Ну да, печати, — кашлянул он. — Ходят легенды, что во время Великой войны, помимо смертельного и порой не оправдывающего риски Киекаши, один из военачальников смог найти способ безопасно усиливать своих воинов. Его немногочисленная армия из трёхсот мечей ставила на колени многотысячные войска. Это была натуральная преисподняя. Их мечи рубили головы так, словно горячий нож проходит сквозь масло. Конечности отлетали в стороны, внутренности устилали поле боя… Они были словно художники, что вместо кистей используют мечи, а вместо красок у них — кровь. Они были быстры как ветер, а их тела крепли подобно камню. Никто не уходил от них живым. — Ты так говоришь, будто воочию видел всё это, — скептично фыркнул я. — О чём ты? Это было около тысячи якум назад, — сухо произнёс он с непонятной желчью. — Мне непонятно только одно: кто ещё смог бы овладеть подобным искусством? Таких мастеров уже и не осталось вовсе. Нынешняя молодёжь совсем не та, что прежде. — Тоже мне старичок, — усмехнулся я. — То есть ты накладываешь на кого-то печать, которая в чём-то усиливает его… А откуда тогда поступает энергия? — Ты меня спрашиваешь? — нахмурился Гейл. — Спроси чего полегче. Я лишь говорю то, что где-то когда-то вычитал, не более того. — Ясно. Значит, у нас тут образовался некромант-самоучка. — Некро-кто? — Ну, у нас так называют тех, кто управляет нечистью и поднимает мертвецов. — Забавный у тебя мир, малыш. Придумывать всякие названия вещам, которые даже не существуют… — Иллиан! — взволнованно прокричала Сири, выскочившая откуда-то из-за деревьев. К стыду своему, я и забыл о ней совсем. Даже не заметил, как она исчезла из поля зрения. — Там, правее… какие-то жуткие развалины! Во имя пятерых, я туда не пойду! — Придётся, сахарная… — посерьёзневший Гейл склонился к земле, изучая листву. — След как раз уходит немного вправо. — Н-ни за что! — она гневно скрестила руки на своей маленькой груди. — Я лучше снаружи подожду. — Как скажешь, — равнодушно произнёс я и похлопал её по голове. — Оставайся одна… наедине с бродячими трупами. А мы пошли. — Т-ты меня тут просто оставишь? — взвизгнула та и безбожно вцепилась в мой рукав. — Да что ты за подручный такой?! Ты же обязан защищать меня, разве нет? Животное! Зверёныш неблагодарный! — Слышь, малявка избалованная, — вспылив, я схватил Сири за рубаху, весящую на её тщедушном тельце мешком, и притянул нос к носу, что её ноги лишь безвольно болтались в воздухе: всё же росточком пока не вышла. — Последний раз повторяю, читай по губам: Я. Тебе. Не комнатная. Собачонка. Я. Никому. Ничего. Не обязан. Если я до тех пор терпел подобное обращение, ещё не значит, что буду терпеть его вечно. Мы сейчас забрели в такую задницу, что на твоём месте я бы не рыпался и не отсвечивал, позволяя взрослым дядям самим разбираться. Так вот тебе небольшой совет: прикрой рот, раскрой пошире глаза и гляди в оба. И максимальная тишина… Не вынуждай меня прибегать к крайним мерам, ведь моя гордость может оказаться сильнее инстинкта самосохранения. Начавшая было рыпаться Сири постепенно затихала в такт моим словам. Когда же я опустил ее наземь — она было тише воды ниже травы. Ну и ладушки, даже если я слегка перегнул палку — полчаса тишины того стоят. — Детишки, если вы там закончили семейные сцены… — хохотнув, Гейл указал в сторону пробивающегося просвета меж деревьями. — Мы уже близко, всем быть начеку. Несмотря на ещё довольно ранний час, когда мы вышли на небольшую полянку посреди сплошного леса — казалось, будто стало только темнее. Недавнее ясное небо заполонили угрюмые тучи. Повеяло могильным холодом. Просто подходящая погодка под данный пейзаж: посреди поляны возвышался скелет трёхэтажного поместья, где лишь местами уцелели несколько стен, часть потолка да массивная лестница на второй этаж… с полностью отсутствующим полом. — Да уж… ну и видок, — нервно сглотнул я. — Признаться, мне туда тоже не очень хочется идти. Ты уверен, что нам туда? — Без сомнений, — закончив с очередным изучением травы, он поднялся и потянулся с хмурым видом. — Да если бы и не множество следов вокруг, всё равно стоит проверить. Подобные здания всегда имели крепкий подвал, где можно расположиться с относительным комфортом. Наш кукловод определённо там. — Да чтоб вас всех, — пробубнив под нос, я осторожно взял Сири за рукав, чтоб та ненароком не убежала никуда, и двинулся вперёд. Прямо как во вчерашнюю ночь, нас погрузило в абсолютную тишину. Щебетавшие до этого птицы куда-то испарились, даже шороха под ногами почти не было — поляна идеально чистая: ни прутика, ни листочка. Словно вылизанная заботливым садовником, что продолжает служить своему господину… даже когда уже и служить-то некому. — Там… под лестницей… Едва мы переступили порог, за спиной прозвучал неуверенный боязливый шёпот. Всё это время Сири как безвольная кукла плелась за мной, не вынуждая меня применять хоть какую-то силу. На секунду мне даже стало совестно за свой поступок, но если уж учить, то как следует и сразу. Её подрагивающая ручонка указывала куда-то в темноту, где проглядывался силуэт внушительной ширины лестницы. — В моем… поместье люк был… под лестницей, — добавила она. — Напарник, под лестницей глянь! — крикнул я Гейлу, что уже изучающе расхаживал по останкам былой гостиной. — Гляди-ка! — немного потоптавшись в указанном месте, он склонился над кучей камней и щебня и и взялся убирать самые крупные куски мусора. — И впрямь нашёлся! А ты не так безнадёжен, малыш. Буркнув уже привычное «как скажешь», я вышел вперёд, дабы помочь разгрести завал. Даже беря в расчёт прочные кожаные перчатки, оголенным пальцам досталось знатно — местами стёрты, местами покраснели. Дерьмо, а ведь у нас на это ушло всего-то минут пятнадцать-двадцать. — Чтоб тебя! — Гейл с досадой пнул ногой плотно прилегающую напольную дверцу, отчего та даже не шелохнулась. — Прочное дерево — тут и топор-то не сразу справится… Так эта рухлядь ещё и заперта с другой стороны! — Время есть, — ободряюще кивнул я. — Ты же у нас калач тёртый — придумаешь что-нибудь… — И-И-И-Иллиан… — заикаясь, словно приведение увидела, Сири судорожно начала дергать меня за край плаща. — Не сейчас, у нас тут дилемма, — отмахнулся я. — Н-не-не-не… — Что «не-не»? — я развернулся к ней… И теперь уже мне хотелось начать заикаться. — Т-твою ж на… — чуть не оцепенел я вслед за малявкой. — Н-нежить! — Много? — не отрываясь от дверцы, поинтересовался напарник. — Р-раз, два, три, ч-четыре… — А пока я считал, медленно бредущая орава мертвецов успела приблизиться на расстояние плохенького броска бейсбольным мячиком. — Да хер его знает! Двадцатка точно, может и больше! — Дело дрянь, — цокнув языком, он принялся ковыряться в одном из своих подсумок. — Я не могу одновременно и заниматься замком, и с мертвяками выплясывать. Боюсь, вам придётся самим их занять. — П-прикалываешься?! Вместо ответа он обнажил свой короткий меч и протянул мне рукоятью вперёд. — Зашибись, мля, — сплюнул я вязкую слюну, принимая оружие. — Сири, пойдём, тут одна надежда только на твой огонь… Да блядь, ты прикалываешься?! Обернувшись, я застал малявку в сидячем положении. Она, обхватив колени, спрятала голову и что-то бормотала про себя. Только этого сейчас не хватало… Мертвецы уже были в считанных метрах от входа в поместье. Тяжело выдохнув, я ухватил девчонку за шкирку и поволок прочь, попутно горланя всё, что на ум придёт, всячески привлекая внимание нежити: — Слышь, мумии сушеные! Образины изгнившие! Айда сюда, двое аппетитных людей получше будут, чем этот извращенец-полукровка! Не уверен, что они вообще меня слышали. Мёртвым нет дела до подначек живых. Но тем не менее они синхронно начали разворачиваться в нашу сторону. Ну, одной проблемой меньше для Гейла… И одной больше для нас. — Давай, малявка, жги! — встав в боевую стойку, я произвёл эпичный жест рукой в сторону толпы мертвецов. Одна секунда. Две. Три… Ничего не произошло? Бросив на Сири беглый взгляд, мне стало дурно — на вид она выглядела не намного лучше тех самых трупов, что медленно вышагивали к нам. Казалось, что её вот-вот стошнит. — Эй, дурында?.. Малявка?.. — я затряс её за плечи в надежде привести в чувство. — Ёбаный насос, Сири! — Их… т-т-так много… — пролепетала она дрожащим голосом. — Я н-н-не уверена, что с-с-смогу… — А кто мне вчера хвалился, что она безупречно овладела огненной и электрической техниками?! — я уставился в её изумрудные сузившиеся глазки. Её лицо необычайно красивое, когда она напугана. Так и хочется обнять и утешить… Бля, да о чем я вообще сейчас думаю? — Ты никогда не станешь сильнее, если будешь трястись от любой угрозы, что встанет на твоём пути! Мы нуждаемся в тебе! Если не возьмешь себя в руки — мы все умрём тут! Ближайший мертвяк был уже в трёх метрах от нас, и мне не оставалось ничего другого, кроме как вступить в бой. Теперь все зависит только от неё… Этот покойник выглядел не таким свежим, как вчерашний: одежда вся изорвана, превратившись в лохмотья; кожа свисала отвратительными сине-зеленоватыми лоскутами прямо с оголенных костей; резкий запах гнили перехватывал дыхание и взывал к рвотным позывам… Хорошо, что я предусмотрительно не стал завтракать. Вторя напарнику, я проскользнул мимо вытянувшихся рук мертвяка, метя ему в ноги. Дугообразный взмах! Удар вышел не ахти какой, но гниляк всё же потерял равновесие и теперь беспомощно скользил руками по траве. Ладно, пока он там встанет… Кто следующий? Второй удар пришёлся по вытянутой руке ближайшего на очереди. У них, на удивление, прочные тела — лезвие лишь скребнуло по кости, никак не навредив самой конечности. Зараза! Пока я их тут буду пытаться рубить в капусту — я совсем останусь без сил. Непривычно тяжёлый меч отягощал руку, заставляя мышцы напрягаться сверх положенного. Долго так я не протанцую… И неожиданно душащий жар охватил лёгкие, заставив прикрыть рот рукавом и зайтись кашлем. Лежащий подле меня мертвяк вспыхнул как спичка. Бросив быстрый взгляд через плечо, я благодарно кивнул: Сири, широко расставив ноги, вытянула вперед обе руки (одна направляющая, а вторая обхватывала левую за запястье — для увеличения концентрации, полагаю… я в этом не силен) и с твёрдой уверенностью перебрасывала огненный хлыст с одного трупака на другого, постепенно превращая одного за другим в груду чёрного пепла. Молодец, малявка! Отбежав в сторону, чтоб продышаться, я краем глаза заметил ещё несколько мертвецов, что неспешно брели к входу в поместье. Ебануться, да сколько их тут?! Сплюнув, я понёсся напролом: если они навалятся грудой на занятого замком Гейла — мне его потом не вытянуть будет. Буквально ввалившись внутрь через боковое отверстие в стене, я на бешеной скорости врезался боком в практически вплотную подошедшего к напарнику мертвяка, и мы оба дружно покатились в сторону двери, прямо в объятия толпы. Вот уж никогда бы не подумал, что мне удосужится побывать шаром для боулинга, но когда я, покачиваясь и хватаясь за ушибленную голову, поднялся на ноги — где-то с пять-шесть мертвяков валялись грудой друг на друге, неуклюже силясь встать. Забавно, но никто из них не додумался просто подползти ко мне, пока я лежал буквально в метре от них. — Что за тупые уродцы, — гневно прошипел я, пятясь назад. — Напарник, ебать-колотить, долго ещё?! Им тут конца нет! — Не знаю я! — рявкнул Гейл, явно раздражённый сложившейся ситуацией. Вокруг него разбросаны какие-то железные хреновины. Одна мне напомнила пилочку для ногтей… А больше ничего знакомого и не было. — А если будешь отвлекать — никогда не закончу! — Ох, простите великодушно, сударь! Сейчас я только разбросаю толпу упырей этой зубочисткой, а после нагрею вам ванную, с чаем и тортиком! Так годиться, ебаться в потную сиську?! — Да в чем твоя проблема, пацан?! — в такт мне огрызнулся он. — Используй свою силу, не тупи! — Да ну на хер?! А я и забыл о ней! Спасибо больше, что напомнил, что бы я без вас, любезнейший, делал?! — «Используй силу, Люк», драть тебя во все щели и в самых извращенных позах?! Только в таких космооперах может сработать подобный абсурд, а это, мать его, жизнь! Один из мертвяков всё же обрёл равновесие, но я своевременно отпихнул его обратно ногой, и он снова завалился на спину. — Я не знаю как её пробудить! Я уже пытался… ничего не выходит! — Ну, тогда используем уже проверенный метод, — спокойным тоном вдруг проговорил Гейл. — Это ты о чё?.. Острая жгучая боль прожгла правое плечо, заставив меня вскрикнуть и пошатнуться. С-сука!.. Что он?.. «Ты так слаб… тебе вновь нужна моя помощь…» Этот убаюкивающий и успокаивающий женский голос… где-то я его уже слышал… но никак не могу вспомнить. Виски пульсировали, в голове отдавалось чем-то тяжёлым, мешая думать о чём-либо. Тело охватила лёгкость, что я перестал ощущать собственные пальцы, сжимающие меч… Как и боль в плече. В глазах начало рябить и расплываться… «Ты так устал… отдохни… я сама всё сделаю…» «Хрен тебе… — мысленно запротестовал я. Мой голос в голове звучал слишком приглушённо… Блин, я даже самого себя толком не слышал. Такое чувство, будто эта сила хочет вытеснить меня из моего собственного тела. — Слышь, кто бы ты ни была… Это моё тело! И если хочешь продолжать своё существование — играй по моим правилам, иначе я скорей умру, чем уступлю его тебе!» Кажется, я схожу с ума. Почему я решил, что это нечто «живое», а не лишь моё альтер эго? Будь я по-прежнему в своём мире — так бы и решил. Но сейчас… Нет, это определённо что-то самобытное. И оно не собирается мне помогать просто так. «Чего ты такой грубый, Илья? — прошептало оно. — Разве мы оба не хотим одного и того же?» «Но не ценой моей воли, сучара!» «Люди… как же вы любите цепляться за свою мелочную свободу…» «Так значит… это из-за тебя многие, кто заключал "контракт", не выживали? Ты ломала их волю, отчего они становились безвольными куклами… и от них избавлялись, как от непригодного материала. Я прав?» «Слабым не дозволено иметь мою силу, мальчик, — её ласковый голос перешёл в угрожающее шипение. — Тебе просто повезло, что "контракт" прошёл не совсем обычно…» «О чём ты?» В ответ меня лишь коснулся игривый хохот. Оно не станет отвечать, как я понял… «В любом случае, — продолжая разговор, я попутно пытался разогнать этот убаюкивающий туман в голове, — ты недооцениваешь мою гордость! Каким бы ничтожным и жалким я ни был — я не дам тебе забрать моё тело!» «Тогда ты умрешь, — равнодушно прошипел голос. — Мне-то всё равно, я так и так получу своё, будешь ты жить или нет…» «Да ну? — злобно бросил я, вкладывая все свои последние усилия на последний "рывок": горло оцарапало лезвие моего же собственного меча. — Если бы тебе и впрямь было безразлично, живой или мертвый, ты бы не помогла мне тогда в поместье, когда мою хозяйку собирались убить. Значит, если умру я — ты тоже исчезнешь, чего тебе очень не хочется, как бы ты, дрянь, ни извивалась. Ну так что? Давай, дёрни рукой и перережь мне глотку! Тебе же всё равно!» «Т-ты… из ума выжил, человечишка?» — Голос старался быть невозмутимым, но меня не проведёшь. «Сколько можно повторять, козья твоя морда? — я мысленно сплюнул к её бесформенным ногам. — Моя гордость бывшего задрота и нигилиста ценнее какой-то там жизни! Я не позволю забрать последнее, что у меня осталось — моё тело! Я и так потерял слишком много!» «Играть со мной вздумал, насекомое?!» — яростно завопил голос, что у меня аж в глазах задвоилось. «Так что ты выбираешь? — Краем сознания я ощутил, как маленькая струйка крови протекла по моей шее, забегая под толстовку. — У меня нет времени на это! Или ты мне помогаешь, или мы оба подвергаемся вечному забвению на той стороне! Выбирай!» Ожидание тянулось мучительно медленно. Чем бы оно ни было — ответ давать не спешило. «Да будь ты проклят, жалкий смертный… — Наконец туман ослаб и былые ощущения начали возвращаться ко мне. — «Но не жди, что я буду помогать тебе вечно, жалкий червяк! Когда-нибудь последнее слово останется за мной!» «Ага, мечтай, засранка! А теперь будь паинькой и одолжи мне свою силу!» Голос затих окончательно, и на прощанье оно выполнило, что я просил. Такое чувство, словно никакой раны и не было — я почти без проблем смог подвигать плечом. Страх и паника тоже испарились — их место заняли безмятежность и равнодушие. Отлично, осталось лишь отчистить разум… создать ритм течения… Плавная ровная мелодия зазвучала в голове — в этом мире для меня больше ничего не было.Слышу твой ритм Сердца в унисон И вокруг всё мерцает Как прекрасный сон
— Время… уснуть… — расслышал я свой голос, хотя всё внимание нацелено на поддержание заданного ритма, не отвлекаясь на что-либо вообще. Я плавно скользнул в толпу. Несмотря на множество устремлённых ко мне рук, моё тело, подобно воде, обтекает их, не давая ухватиться за складки одежды.Ты чувствуешь боль Там, на дне души Опадаешь безвольно Не в силах пережить
Поддавшись мимолётному наваждению, я откинул в сторону громоздкий меч и выхватил более привычный и удобный танто. Стремительные движения моего клинка отделяли множественные конечности от тел одно за другим. Дуговой взмах! Ещё один! Он проходил сквозь них, не встречая никакой преграды, словно оживший беснующийся ветер решил лично упокоить эти души, не уступая примитивной стали.Спи сладко Пусть теплом заря Как волнами пламя Хранит тебя
— Спи сладко, — вторил язык моим мыслям, пока рука лёгким движением обезглавливала последний труп, что оказался в поле зрения.***
Слабый ветерок разносил тошнотворный запах гари и тухлятины. В разгар схватки это не имело никакого значения, но когда последнее тело осыпалось в золу — мой желудок не выдержал и я, рухнув на колени, лишилась завтрака. Б-боги, как знала, что надо было пропустить утреннюю трапезу… даже такой болван как Иллиан это понял. Утерев рот рукавом, я взволнованно огляделась, но его нигде уже нет. «Как так, он же только что был тут? Н-нет… не может быть. Неужели я… его случайно сожгла?!» Пальцы судорожно сдавили рубаху в том месте, где бешено колотилось сердце. Как же… как же это… — Ох простите великодушно сударь… — донёсся знакомый отголосок со стороны развалин. Он жив… Просто ушёл на выручку тому балагуру. Аж от сердца отлегло. Не то чтобы мне и впрямь было жалко этого олуха… Я просто не хочу быть причиной его смерти. Хватит с меня потрясений на сей юби. Судя по энергичной перебранке, у них там ещё мертвецы. Нужно им помочь. Вскочив на ноги, я поспешила к поместью. Тело нещадно ныло и ещё не отошло от предыдущей техники — не было уверенности, что получится ещё раз так же всех спалить. Но мечом таких не изрубишь, поэтому выбора нет. Завидев небольшую толпу, что скучковалась у главного входа, я взяла немного правее, где зияла достаточно широкая щель в стене. Во имя пятерых, я и так худая как щепка, а вылетела из проёма только после прикладывания определённых усилий… «Ну и ну, Джотаро мну», — припомнилось мне одно из выражений Иллиана, отчего трудно было сдержать улыбку. — Ну, тогда используем уже проверенный метод, — за соседней стеной гулко раздался голос Гейла… А затем душераздирающий вскрик Иллиана. Сориентировавшись в планировке, я стремительно влетела в главный зал, где розоволосый плут продолжал возиться с дверцей люка, а Иллиан стоял сгорбившись, глядя куда-то перед собой… с ножом в плече?! — Ч-что… к-как?! Я как можно быстрее подскочила к Иллиану, попутно отпихнув поднявшегося было мертвяка, что тянул свои кривые пальцы к его горлу. Глаза чуть приоткрыты, но в них будто нет жизни… Неужели?.. Я лихорадочно потрясла за складки его этого одеяния, но голова лишь безвольно болталась взад-вперёд, подобно тряпичной кукле. В отчаянье я заорала ему в самое ухо, болезненно сжимая руку: — Нет! Не смей тут умирать, проклятый недоумок! Я… я никогда не прощу тебе этого! — Оставь его, сахарная, — послышался расслабленный тон со стороны люка. — Дай ему немного времени, и он тут всех положит. — Т-ты… — Я перевела взбешённый взгляд с довольной ухмылки Гейла на торчащий из спины нож. — Это… это же ты! Ты хотел убить его? Да что с тобой не так?! — Напротив, красатуля, — не отрывая взгляда, он покачал головой. — Я помог ему. Но теперь всё зависит от него самого. Остаётся лишь верить. — В-верить? — Я коснулась пальцами лица Иллиана: мокрое и холодное. Он шевелил дрожащими губами, но что-либо разобрать не выходило. Казалось, будто он бредил во сне, но каким-то чудом продолжал уверенно стоять на своих двоих. — Ч-что ты с ним такое сделал? Розоволосый засранец проигнорировал меня и вернулся ковыряться в щели люка. А я, взбудораженная от произошедшего, совершенно позабыла о ходячих трупах… Пока один из них не схватил меня за волосы. Вопя как резаная, я наотмашь ударила назад, но это не помогло. П-проклятье, на таком расстоянии я не могу использовать магию — я сама поджарюсь вместе с ними! Все мои силы уходили на то, чтобы не потерять равновесие, ведь тогда меня попросту раздавят. Кое-как вывернувшись лицом к противнику, я вслепую ударила головой. Хватка ослабла, хотя теперь меня пошатывало, будто с дикого бодуна. Н-нужно взять на заметку так больше не делать… Воспользовавшись их замешкой, я отскочила назад. И неудачно приземлилась на спину. По всему полу разбросаны куски камня и дерева, об которые, видимо, и споткнулась. У-уф, синяков-то сколько будет… Хорошо не отшибла себе ничего важного. Встряхнувшись, я прямо сидя вскинула руку и начала выводить сигил… — Время… уснуть… Ещё мгновенье назад стоявший, словно скрюченная статуя, Иллиан без какого-либо заметного усилия выдернул из плеча нож, будто у него и не было этой жуткой раны, а затем ловко метнул ближайшему мертвяку в глаз, пробив череп насквозь. Даже отсюда, из-за спины Иллиана, мне были видны его глаза — они по-прежнему казались какими-то безжизненными, подобно этим мертвецам… хоть и всё ещё сохранившие этот прекрасный цвет ясных небес. Не успела я опомниться, как мой подручный влетел в толпу нечисти, виртуозно кромсая и расчленяя их в некоем завораживающем танце смерти. Только недавно у него не хватало сил даже отрубить мертвецу кисть, а тут в стороны полетели целые конечности: руки, ноги… головы. — Зрелище, разумеется, захватывающее, — раздался отрезвляющий голос Гейла, — но нам всё ещё нужно отыскать нашего кукловода. — А как же… — Ты думаешь, ему нужна наша помощь? — он смотрел на меня взглядом, полным язвительности, но при этом искренней уверенности в своих словах. — Пойдём, против одного мага мне определенно понадобится помощь другого. Бросив прощальный взгляд на развернувшуюся за спиной мясорубку, я опустилась перед люком на корточки и осторожно спрыгнула внутрь — лестница тут отсутствовала как таковая. Приземлилась в какую-то зловонную жижу — под ногами чавкало и хлюпало. М-мерзость… да ещё и темно — хоть глаз выколи. — Тут тесное пространство. — Что-то тяжёлое плюхнулось рядом, а затем тьму разогнала яркая вспышка света. Проморгавшись, я недоумённо уставилась на балагура, протягивающего мне какой-то искрящий стержень. — Держи, от тебя тут всё равно пользы никакой не будет, так хоть подсвечивай путь. — Сейчас как поджарю одно место — увидишь, какая от меня польза, — недовольно пробурчала я, тем не менее выступив вперёд. Сколько жила в подобном поместье, но никогда прежде не доводилось быть в подземельях. Как же тут всё-таки грязно и сыро. Тут и там в свете огня мелькали чьи-то маленькие тени, заставлявшие нервно озираться по сторонам. Не сказала бы, что тут настолько тесно, учитывая, что этот шут без особых проблем шёл по правую руку от меня, практически не отходя далеко назад. Или он думает, что я настолько неопытная, что не могу создать устойчивое небольшое, при этом мощное пламя? Ха! Попадись только мне здесь кто-нибудь — я от него живого места не оставлю! Наконец-то вертлявый лабиринт закончился. Мы оказались в небольшом помещении, обделанном местами деревом, местами минералами. Не уверена, для чего служила эта комната, но кое-где углядывались бурые пятна… — Пыточная камера, — произнёс спутник с неким азартом, делая глубокий вдох. — Чувствуешь этот спёртый запах крови, мочи и страданий? — Ты невыносим, — я скривила рот. Собралась было добавить пару красочных словечек в его адрес, но внезапный шорох нас обоих заставил насторожиться. Гейл деловито занёс руку за спину, устремив взор куда-то во тьму — шум раздавался за дверью одной из притаившихся у дальней стены деревянных закрытых клетушек-камер. Он осторожно заглянул внутрь через небольшое окошко, но лишь раздосадовано закусил нижнюю губу — слишком темно, полагаю. — Я разглядел лишь пять или шесть тел. Живы или мертвы — без понятия, они не двигаются, — настороженно прошептал он. — П-прошу вас… н-не надо… — раздалось за дверью. Совсем детский голосок, даже не разобрать, мужской или женский… настолько он был слаб. — Оставьте н-нас в пок-кое… — Похоже, это пропавшие жители деревни, — как-то скупо произнёс Гейл, даже разочарованно. Ну что за… полукровка, вот именно! — Не будь засранцем и выпусти их уже! — припомнив одно из словечек Иллиана, я гневно тыкнула в него пальцем. Вздохнув и пробормотав что-то ругательное, он принялся возиться с навесным замком. Я же прильнула к дверному окошку: — Не бойтесь, мы вас сейчас выпустим. Только не шумите и потерпите немножечко. — Кто бы говорил про шум, — назидательно отозвалось рядом у моих ног. — От тебя же его всегда больше всего. — Работай молча, мурло. Через какое-то время дверь мягко отъехала в сторону, запуская свет факела внутрь. Шесть человек, сильно исхудавших и дурно пахнущих, лежали у стен, зарывшись в немногочисленную солому. Двое из них совсем дети, от восьми до десяти. Все одеты в какое-то тряпье, непонятно откуда здесь взявшееся. — Любопытно, — подал голос Гейл, вглядываясь куда-то в уголок. — Не ожидал в подобном месте встретить сородича. Проследив за его взглядом, я ахнула в изумлении. У одного из детей, зажавшись в углу, чересчур блестящие серебристые волосы, а кожа какого-то неестественного желтушного оттенка, и дело отнюдь не в тусклом свете факела. «И впрямь, что детёныш-эльф забыл в этих краях? — подумалось мне. — У нас никогда не жаловали им подобных…» — В-вы пришли спасти нас? — подал голос тот, что выглядел бодрее всех и сидел оперившись спиной о стену. — Вообще нас наняли разобраться с мертвяками, — серьёзно произнес наш засранец. — Но, полагаю, у нас нет выбора… Можете выбираться, только дождитесь нашего коллегу, пока он закончит зачистку на поверхности. Иначе вашей сохранности мы не гарантируем. — Тебе обязательно быть таким грубым? — гневно шипя, я засадила ему локтем под ребра, отчего, правда, он лишь хохотнул. — А вообще, мой… ох, товарищ, ладно… в общем, он прав — дождитесь лучше третьего, тот выведет вас наверх и обеспечит безопасность. А нам еще нужно разобраться с тем, кто вас тут запер. — Э-этот сумасшедший каждый юби забирал по человеку и уводил во-он туда! — Сидящий пленник на четвереньках выполз из камеры и указал на одну из дверей. — После оттуда доносились ужасающие крики… — Ладно, ждите тут, мы скоро. — Обнажая кинжал, Гейл осторожно заглянул в указанную дверь, после чего утвердительно кивнул. Оставив пленников в открытой камере, мы бесшумно скользнули в следующее помещение. Яркое освещение от множества факелов выглядело ошеломляюще после хождения в потемках — Гейл забрал их моих рук искрящий стержень, загасил и убрал в поясную сумку. Атмосфера в комнате витала неоднозначная: аккуратно расстеленный ковер по середине, богато выделанный широкий стол и шесть стульев, чайный сервиз из редкого минерала… и в такой уютной обстановке витал жуткий смрад крови и мертвечины. «К-как он только тут живёт? Ужас». Заслышав чей-то шорох и кряхтенье, мы, стараясь не выдать своего присутствия, двинулись на звук — к боковому проему, — плавно огибая стол. Судя по приличного вида печи и металлическим столешницам, это была кухня. Спиной к нам, облачённый в чёрную мантию, стоял пожилой мужчина с неряшливыми седыми длинными волосами и производил какие-то непонятные действия над наполовину оголённым трупом. «Это и есть наш кукловод? — я недоуменно приподняла бровь. — С виду довольно хилый…» Одёрнув меня в сторону от проёма, балагур демонстративно повертел ножом и оскалился: «Зайду со спины и уберу по-тихому» — так это можно было перевести на понятную речь. Но стоило Гейлу сделать всего один шаг внутрь помещения, как под его ногами что-то заискрило, и неведомая сила отбросила его в другой конец комнаты, смачно приложив затылком о стену. — Неужто гости? — прохрипел старик, оборачиваясь на звук. Его морщинистое лицо с крючковатым носом и тонкими губами вызывало самые неприятные ассоциации. — Очень вовремя, я как раз закончил со своим лучшим детищем. — Ты сейчас отправишься в пекло вместе со своим детищем, чудовище! — бодро выкрикнула я, вскидывая руку и готовясь поджарить его до корочки. — О, коллега, значит, — удовлетворённо хмыкнул он. — Вот только спешу тебя предупредить, что это место довольно старое. Стоит хоть немного приложить усилий там, где не следует, и мы будем погребены заживо. Воспользовавшись моей заминкой, он сделал быстрый выпад ладонью — мощный незримый удар в грудь выбил весь воздух из лёгких, заставляя меня рухнуть навзничь… и это невзирая на то, что он в тридцати-сорока футах от меня! Шустрый старикашка, да ещё владеющей такой магической техникой… — Я тоже знаю этот фокус, старик! — рявкнула я, делая дугообразный взмах ладонью с вложенной в него всей своей волей… Но этого хватило лишь для небольшого пореза на мантии в области живота. «П-проклятье! — бросила я в сердцах. — Использование техник без сигила — сущая морока…» Уходя от возможного удара, я в один рывок оказалась под столом — по крайней мере так ему будет сложнее в меня попасть. — Нынешняя молодежь ни во что не ставит старое поколение… — разочарованно прохрипел он, медленно выходя с кухни. — Прекрати играть в прятки со мной, девочка! — А никто и не прячется, мерзкая развалина! — я выскочила с противоположной стороны стола и прицелилась рукой ему промеж глаз. — Чтоб тебя удар хватил! Из засветившегося синим наскоро выведенного сигила вырвался мощный электрический разряд и устремился к старику. Готова была поклясться, что заряд такой мощности мог бы проделать внушительную дыру. Но противник даже не почесался, будто и не заметил его. — К-как это? — выпалила я, округлив глаза. — Смотрю, нынешнее поколение и думать забыло о защитных сигилах, слепо ломясь в бой, — он с усмешкой небрежно отряхнул мантию. — Ладно, чего мне попусту свою энергию переводить? Пусть лучше моё новое творение займётся непрошенными вредителями. Он лёгким движением вывел неизвестный мне сигил прямо в воздухе — знаки и фигуры искрили каким-то неприятным пурпурным свечением, — а затем направил в него поток. В то же мгновение с кухни донёсся страшный грохот, будто там всё летало кувырком. — Узри же мою улучшенную версию древней печати возрождения! — с восторгом воскликнул он, взмывая кулаком вверх. — Во имя пятерых… — пробормотала я, когда в комнату ступило нечто. «Это» когда-то было человеком… вернее эльфом, учитывая характерную форму ушей. Его глаза налились чёрным, будто сама бездна вглядывалась в тебя. Тело создавало впечатление грубо сшитого полотна из множества разных кусочков — каким нужно быть мясником, дабы провернуть нечто подобное? Вместо человеческих кистей там были острые, словно бритва, медвежьи когти; вместо ступней — чьи-то изогнутые пружинистые лапы. — Ну и страшилище, — раздалось за спиной: Гейл, болезненно шипя, прислонился к стене и исподлобья разглядывал нечто. — И на кой тебе это, старик? Неужели настолько одиноко? — Говори что хочешь, полукровка, — равнодушно отозвался чародей. — Человеческое тело такое хрупкое. Такое… беззащитное. А это — истинное произведение искусства! Быстрый, сильный, выносливый! Ему нипочём ни магическое, ни физическое воздействие! — И тут же по комнате разнёсся громогласный самодовольный гогот. — Какая растрата энергии, — сплюнув кровяной сгусток, пробормотал "полукровка", скривив рот в привычной ухмылке. — Как же ты заставил «это» вообще двигаться? И где гарантия, что оно само через какое-то время не рухнет? — Вздумал заговорить мне зубы, молокосос? — отсмеявшись, хрипло пробормотал старик. — Хотя… отчего и не ответить, ведь у вас всё равно ни единого шанса. А так хоть с живым человеком поговорю… напоследок. Тот снова залился безумным хохотом, а я лишь безмолвно вопрошала у спутника: «Да что ты, во имя пятерых, задумал?» Он лишь хитро прищурил глаза, едва заметно кивнув: «Доверься мне» — надеюсь, я поняла его верно. — Что ж… вы хотя бы в курсе, что вообще такое печать? — язвительно спросил чародей. — Сигил длительного воздействия, накладываемый на другое существо, — уверенно пробормотал Гейл. — Только я полагал, что он всё равно питается от энергии своего хозяина, разве нет? — Верно, это извечная головная боль любого мага — нехватка энергии и вопрос её восполнения! А ты не так глуп, как кажешься, полукровка. — Премного благодарен… Едва договорив, он разразился новым приступом кровавого кашля. Я хотела подойти и помочь хоть чем-то, но пристальный взгляд «этого» не позволял мне и шелохнуться. «Боги… надеюсь ты знаешь, что делаешь…» — закусив губу, мысленно бросила я. — Знаешь, я ведь, будучи послушником Цитадели, всю свою жизнь посвятил именно этому — поиску эффективного восполнения жизненной энергии, — убрав руки за спину, старик вальяжно начал расхаживать туда-сюда. — Ох, я почти добился ощутимых результатов… Проклятая этика — все лавры подпортила! Ну какая им разница, какими способами я добиваюсь результатов, если мои эксперименты приносят плоды?! Даже если пришлось пожертвовать несколькими учениками-бездарями… — Понимаю, — Гейл издал болезненный смешок, стараясь выглядеть бодрячком. — Сам придерживаюсь практического подхода, без оглядки на мораль. — Во-от! — чародей довольно устремил указательный палец вверх. — Мораль — настоящий бич науки! Постоянно сюсюкаясь с этими моралистами и человеколюбами, мы никогда не добьемся результатов! Наука всегда требовала жертв и вознаграждала лишь самых бескомпромиссных и настойчивых! — Так что за источник энергии? — осторожно напомнил спутник, боясь взбесить того ненароком. — Хм? Ах да, печать. А ты ещё не понял? — старик энергично всплеснул руками вокруг себя, явно намекая на что-то. — Неужели… воздух? — Зачёт сдан, полукровка! — тот показывал большой палец. — Эрий не только управляется за счёт человеческой воли… или энергии, если угодно — он сам может быть энергией самому себе! Нужно лишь задать правильную команду. А воздух просто перенасыщен эрием — это же неиссякаемый источник! — Но это невозможно! — воскликнул Гейл, отхаркивая алую слюну. — Это главный недостаток любого сигила — одноразовость. Без постоянной дозарядки он просто исчезнет! Как ты добился стабильного поддержания контакта без прямого воздействия? — Всё-то тебе расскажи, — старик озорно покачал пальчиком. — У меня, между прочим, на выявление этой комбинации ушло порядка сорока якум, если не больше. Потому извиняй, но это секрет. — Ну ладно, — пробубнил спутник, то и дело бросая пристальный взгляд на дверь. — Тем более, что нам сейчас не дадут толком поговорить… — Так ты всё же тянул время, — скривив лицо, произнёс чародей. — Старый приём, и до ужаса пошлый. Ну да ладно, сколько бы там ни пришло подмоги — моё творение расправится со всеми! — Не спеши с выводами, — на лице Гейла засияла ликующая ухмылка. — Этот малыш не так-то прост. Стоило ему договорить, как дверь с шумом слетела с петель. Высокая фигура, медленно опуская правую ногу, возвышалась в тёмном проеме — лишь блеск стали характерного клинка в правой руке выдавал гостя. — Тень видений… — Он уверенно ступил на упавшую тяжёлую дверь, глядя в никуда, словно не замечая никого вокруг, при этом неистово бормоча себе под нос. — Сны наполнит вновь… — Это что за пришибленный? — старик без интереса взглянул на новоприбывшего. — Парень, если будешь так беспечен, то никогда не доживёшь и до половины моих якум! Тот произвёл характерный взмах рукой, послав в Иллиана воздушный заряд эрия. Но он плавно сместился в сторону, даже не изменив заданного темпа, будто течение воды обтекаемо преодолело препятствие в виде камушка. Никакого волнения, никакого напряжения — Иллиан даже не счёл нужным поднять взгляд на противника, продолжая разглядывать нечто одному ему видимое. — Вот это реакция… — удивлённо выпалил чародей, но сразу принял ещё более величественный вид, выпячивая грудь. — Отлично, тогда моё творение разберётся с тобой! Заодно опробует свои новые когти. По щелчку пальцев нечто пришло в движение и стремительно рвануло к Иллиану, занося в сторону могучую лапищу. Очень сложно было хоть что-то разобрать в этой вакханалии движений — они словно стали единым целым, кружа и вертясь в боевом смерче. То нечто заносило когти и Иллиан уверенно отражал удар, то наоборот — нечто также легко отражало его выпады. Насколько я могла разобрать, никто из них и царапины друг на друге не оставлял: оба сражались на износ. И это плохо, ведь соперник — мертвец, что не знает усталости… в то время как Иллиан всё ещё обычный человек, пусть и с подобными способностями. С трудом оторвавшись от столь бесподобного зрелища, я обернулась к Гейлу — может, он как-то повлияет на… Но того уже и след простыл. Всё, что напоминало мне о нём — бурые кляксы на полу. Озираясь, я заметила, что старик также увлечённо следил за боем… Чем и воспользовался полукровка, подкравшись сзади и вогнав кинжал чародею в глотку. — Мне тоже было приятно поболтать, — произнёс Гейл, проворачивая лезвие, чем вызвал характерное бульканье и болезненное сопение. — Твоя проблема лишь в том, что ты не мог вовремя остановиться. С противным лязгом он выдернул лезвие, и старик рухнул на пол, словно одна из его марионеток, коей подрезали нити. Довольный собой, балагур утёр нож о ткань его мантии. Как вдруг со стороны двери раздался детский вскрик: — Папа! Я было подумала, что у этого старика ещё и внучка имеется, с которой теперь придётся разбираться отдельно, но из проёма выглядывала знакомая серебристая чёлка. Маленькая девочка-эльфийка испуганно глядела в сторону разгорающейся схватки. «Так это её…» Не успела я додумать мысль, как… — Стой, куда?! — завопила я, рванув наперерез, когда малютка сорвалась в самую гущу. Мы обе рухнули на пол, когда в опасной близости от нас звякнули клинки. Кажется, я лишилась нескольких волосинок на макушке, но благо, что хоть не головы. Прикладывая неимоверные усилия, дабы удержать девочку на полу, я нервно бросила: — Не лезь туда! Зашибут — и не заметят! — Но он же убьет папу! — её сплошные изумрудные глаза застилали слёзы. — Он… уже мертв, — осторожно произнесла я, вспоминая похожую ситуацию… и мою реакцию на это. — Это теперь пустая оболочка, над которой поизгалялся этот ужасный старик, превратив его в чудовище. Мы можем лишь даровать ему покой. Дабы хоть как-то облегчить боль, я приобняла её и пригладила взъерошенные серебристые волосы. Она болезненно вцепилась в мою рубаху, зарывшись головой в грудь. — Наш раздолбай уже на исходе! — крикнула я Гейлу. Я начинаю ощущать сильную усталость: глаза понемногу слипались, а тело ломило: Иллиан израсходовал всю свою энергию и теперь принялся медленно забирать мою. — Помоги уже чем-нибудь, я тут немного занята! — Не учи отца детей делать, сахарная! — раздражённо рявкнул он, вертя между пальцами несколько маленьких ножей. — Немного сложновато прицелиться так, чтоб не задеть твоего благоверного! — Иллиан! — Моё горло запершило от столь ярого ора. — Постарайся хотя бы на мгновенье заставить это мурло застыть на месте! Слышишь меня, ты, бесполезная зверушка?! Хоть такое простое задание тебе уж всяко должно быть по зубам! — К-к-козявка… — донеслось до меня сквозь беспрерывный лязг стали. Упершись посильнее ногами в пол, Иллиан вместо привычного парирования клинком схватил нечто прямо за когти. Пытаясь вырваться, тварь изрезала ладонь Иллиана — по наручам и рукаву побежало несколько алых струек, — но он твёрдо удерживал противника, не обращая на раны никакого внимания. Этого оказалось более чем достаточно, и три ножа синхронно вонзились в спину нечто, заставив того отвлечься на новообразовавшуюся угрозу. — И любовью наполнит… Выпустив противника, Иллиан взорвался стремительным шквалом колющих ударов, пронзая плоть насквозь и разбрызгивая по помещению зловонную жижу. Пока он виртуозно вертелся вокруг нечто, не позволяя тому отразить ни один удар, каждый раз, заходя сзади или сбоку, его клинок и спина излучали какое-то зеленовато-болотное свечение, словно он вкладывал в удары не только физическую силу, но и магию. Что, конечно, невозможно… не при его уровне подготовки. И тем не менее… Иллиан, тяжело дыша, остановился перед лихорадочно дергавшимся нечто. Волосы свисали сосульками, закрывая весь обзор, но его, казалось, это вообще никак не волнует. Обхватив сияющий клинок двумя руками — кровь стекала по рукояти, звучно капая на каменный пол, — мой слуга, немного согнувшись в коленях, взмыл в воздух на добрый десяток футов, а затем яростно обрушился на нечто сверху, рассекая того пополам. «Невероятно…» — только и всплыло в моей голове. — …сердце новый день, — сухо заключил Иллиан, когда две ровные половинки разошлись в стороны, плюхаясь и пачкая добротный ковёр разлетевшимися брызгами зловонной слизи. — Я так-то тоже инвалид, — жалобно простонал Гейл, поудобнее перехватывая "поклажу". — Так почему я должен нести твоего благоверного? — А ты хочешь, чтобы его несла хрупкая девушка? — весело прощебетала я. — Или, может, спихнешь своего дражайшего напарника на одного из этих доходяг, что не ели и не пили долгое время? — А что, вполне себе вари… — Только заикнись о чём-то подобном… — Пользуясь его состоянием и занятыми руками, я щедро отвесила Гейлу пинка, тем самым заодно придавая ускорения. — Ох и подло ты поступаешь, сахарные губки, — недовольно пробурчал он, но всё же ускорился. Как выяснилось, Иллиан умудрился нашинковать мертвяков по всей поляне — мы с Гейлом насчитали около тридцати тел. В общем-то, если верить пленникам, примерно столько и было похищено людей. Однако это воистину удивительно, что у него хватило энергии на столь изнурительную битву… и всё это время он не ослаблял концентрацию. «Как два пальца обо-о-ос-с…» — усмехнулся он на мой восторженный возглас, когда с чудовищем было покончено… И тут же свалился замертво. «Расслабься, он просто истощён», — произнёс Гейл, проверив его пульс. — «Помоги-ка, красатуля, его перетащить наверх». Уж не знаю, что этот полукровка понимает под словом «помощь», только в итоге эту тушу тащили лишь мы двое — я и девочка-эльф, — пока он с жутким грохотом переворачивал вверх дном спальню-каморку почившего старика. Путь не близкий, так ещё и тащиться теперь с такой оравой. Но даже так, на душе пели птицы. То чувство, когда ты прошёл через преисподнюю, но в итоге сделал что-то хорошее… Да, всё-таки глядя в эти счастливые и восторженные лица, ты понимаешь — оно того стоило.***
— Как-то несправедливо, что всю работу проделал я, а лавры пожинаете вы, — хмурясь, бросил я этим двоим, вокруг которых столпился народ. — Это «бремя героя», малыш! — весело усмехнулся напарник. Даже повязка на голове не вразумила этого шута. — Пока ты "веселился" с мертвечиной, мы спасали людей, за что нас и благодарят. — Спасали? — закипел я. — Да ты лишь замок им открыл! А поверхность кто расчистил? А путь наверх кто им указал? А кто финального босса сразил, в конце концов?! — Какого «босса»? — непонимающе переспросил тот, на что я лишь махнул рукой. — Да ты сама скромность, Иля, — хохотнув, из толпы выпорхнула сияющая Сири. Уж кто бы говорил, маленькая зазнайка. Сама-то вон как раскраснелась, пока выслушивала похвалу от местных. Она мило улыбнулась, из-за чего у меня не выходило продолжать на неё злиться, а затем спросила: — Чего ты дуешься? Плата-то всё равно пойдёт поровну. — Э-э-э, ребятишки! — подал голос Гейл, которого ещё сильнее облепили со всех сторон, не позволяя продохнуть. — Какое ещё «поровну»?! У меня чёткая договоренность с одним только Иллианом — пятьдесят на пятьдесят. Вы между собой разбирайтесь как хотите, а на мою половину не сметь зариться! — Ты вообще спасибо должен сказать, если тебе хоть что-то перепадёт! — язвительно отозвался я. — Открыл пару замочков, да старичка прирезал… хорош герой. — Не будь злюкой, — Сири необычайно нежно потрепала меня по голове, что я даже удивился: с чего вдруг такая мягкость? — Мы все хорошо потрудились и спасли людей от ужасной участи. Неужели я одна испытываю душевное наслаждение от этого? — Ну… — Поглядев на свои перебинтованное плечо и ладонь, я тяжело вздохнул. — Может, ты и права. Проведя половину вчерашнего дня и всю ночь в бессознательном состоянии, я чувствовал себя на удивление паршиво. Не знаю, сколько энергии я затратил на вчерашние выкрутасы, но тело всё ещё неистово ломило и зудело. На восстановление уйдёт определённо больше времени, чем несколько дней. В общем, я даже рад, что меня обделили вниманием, ведь расслабленно восседать на краю повозки казалось мне более безопасным, чем отбиваться от такой напирающей толпы… Вон как этот балагур там задыхается, ха-ха-ха! Так тебе, засранец! Ожидая погрузки немногочисленных товаров, что этот чунибье выторговал по дешёвке для нас, я коротал время, разглядывая окрестности деревни, тем более что мы тут особо и не задерживались… Мда, в городе всё-таки воздух не столь свежий, даже учитывая отсутствие таких привычных для меня вещей как автомобили и выхлопные газы. — Сири, — я окликнул малявку, что уже начала копаться в наших тюках в поисках сладкого. И как та развернулась, кивнул на одиноко сидящую на бочке девчушку во всё таком же рванье, которое было на вчерашних пленниках. — Я не понял, а чего это она до сих пор в таком виде? У неё тут никого нет? — А ты не помнишь? — она сочувственно покачала головой. — Ты вчера её отца располовинил. Чувство гордости от победы над сильным противником вмиг сменилось чувством отвращения к себе. Мда, всё зависит от того, с какой стороны на это посмотреть. До чего же погано теперь… — Не делай такое лицо, — Сири щёлкнула меня по носу. Блин, она определённо берёт не лучший пример с других. — Ты всё правильно сделал, он теперь упокоится с миром. Вот только она не местная, да ещё и эльф… — С-серьёзно, что ли? — Я прищурился, поскольку солнце периодически слепило глаза. Не удивительно, что я сразу не разглядел её блестящие серебристые волосы и бледно-золотистый оттенок кожи. Да ещё и заостренные длинные уши… Ничего себе. — Так и… её ведь приютит кто-нибудь из местных, верно? — Я пыталась поговорить об этом с Гейлом, но он лишь отмахнулся, — она бросила недовольный взгляд в его сторону, — мол, эльфы не такие неженки, как люди — сама справится. — Вот же самовлюбленный эгоист… — я заскрежетал зубами. Несмотря на мою слабость, мне очень хотелось кому-нибудь прописать, да посильнее. — Да она же ещё больший ребёнок, чем ты! Сколько ей? Шесть-семь? — Восемь, кажется… — А осознав услышанное, Сири быстро надулась. — И я не ребёнок! — Не о тебе сейчас речь, дурында. Я устало поднялся на ноги и выдал пронзительный свист, привлекая внимание галдящей толпы: — Эй, милейшие! А ничего, что у вас там ребёнок без семьи остался? Неужто ни у кого не найдётся места? Да быть того не может, деревенские всегда славятся широкой душой! Ну же, народ! С каждой произнесённой репликой мне становилось всё более тошно. Буквально минуту назад радостно гомонящая толпа теперь жевала сопли, бубня что-то нечленораздельное, в духе «да у меня своих пятеро» или «я сам едва кормлюсь». — Эй, малыш, — напарник осторожно подошёл ко мне со стороны, довольный тем, что смог избавиться от назойливых селян. — Ты как будто только вчера родился, чес слово. Неужели ты сам не видишь, что её даже за живое существо здесь не принимают? И ведь правда — ни одна падла даже косого взгляда не бросила на девочку, пока я тут распинался перед ними. Она и сама не особо-то реагировала, продолжая болтать ногами и скупо разглядывать щебень под собой. Даже в таком возрасте девочка поняла, что её и за человека-то не принимают (ну, технически она и не человек, но всё же), предпочитая игнорировать. На что она игнорировала их в ответ. Мне чертовски больно на это смотреть. Не знаю, в неприязни ксенофобии ли дело, или моя природная жалость ко всему миленькому сработала, но… — Привет, малышка. — Я неуверенно приблизился к ней, ощущая себя каким-то маньяком-педобиром… Блин, всё равно как бы не ломал голову, я так и так лучше не буду выглядеть. Поэтому я тупо выдавил из себя как можно более дружелюбную улыбку…. Б-боже, как же тяжело улыбаться. — Тебя как звать? — Сае́гда, — безразлично бросила она, даже не подняв на меня взгляд. — Ноку́а. — Ребёнок из знатной семьи, значит… — Я не знал, как можно аккуратно подъехать с нужным предложением, чтоб это не выглядело… странно, поэтому просто импровизировал. — Слушай… ты это и сама уже поняла, поэтому нет смысла ходить вокруг да около. Поехали с нами до Хигадеру? Местные какие-то отмороженные, а в городе каждому найдётся место. Я по себе знаю… — Продать планируете? — пробормотала девочка всё также равнодушно, не поднимая взгляда. — Папа мне рассказывал, что разорившихся дворян частенько продают в другие дома… что-то вроде трофеев или украшений… — Совсем больная, что ли? — Меня начало коробить, что у нас нет зрительного контакта и я решился поднять её голову за маленький острый подбородок. Всё же меня не покидает ощущение, что я делаю что-то не то… — Я так похож на работорговца? Она лишь пожала плечами, глядя в никуда своими блестящими зелёными глазами. Если у Рюки глаза были хоть немного привычные, пусть и ближе к кошачьим, то у девчонки зелень покрывала абсолютно весь глаз, не разделяясь на такие вещи как зрачок и белок. Это непривычно, но довольно красиво. — Помнишь ту беззаботную дурочку, что со светлыми длинными волосами? — Смущённо одернув руку от её подбородка, я указал в сторону нашей повозки. — Она ведь тоже из бывших дворян. Но мы её никуда не продали, как видишь — она вольна идти куда вздумается. Ну, вернее не совсем так — за ней так-то нужен глаз да глаз… она ещё та избалованная козявка… — Вы так мило общаетесь, — издав сдержанный смешок, произнесла девочка, — вы трое. — А то! — Я похлопал её по плечу, отчего та как-то странно дёрнулась… Э-эм, надо всё же вести себя посдержанней. — Тебе здесь ловить нечего, ты это знаешь. Соглашайся! Она с нескрываемым любопытством разглядывала нашу повозку, однако продолжала тревожно молчать. Почесав за затылком, я решил забросить последний "крючок": — Мы накупили с собой запас местных сладостей. Только, боюсь, тебе стоит поспешить, пока эта дурёха их все не слопала в одно рыло. Поддержав мой надрывный гогот сдержанной улыбкой, малютка наконец спрыгнула с бочки и неуверенным шагом двинулась к повозке. Ну, в самом деле, не оставлять же её тут одну… с этими равнодушными свиньями. — О-о-о, — подловил меня Гейл на подходе. — Я, смотрю, ты уже себе целый гарем за… Не дав ему договорить, я коротко саданул ему под рёбра кулаком: — Не начинай, напарник… даже и не думай… Примирительно похлопав меня по плечу, он быстро вернулся к инвентаризации пожитков, а я, тяжело дыша, взобрался на повозку, пристраиваясь на одном из множества мягких тюков, благо, что там ничего такого, что не выдержало бы мои худосочные телеса. Как и ожидалось, Сири одобрительно кивнула мне, когда я оказался рядом, после чего продолжила выискивать самые отборные вкусности для нашего новоиспечённого товарища. Или подопечного, вернее будет сказать. — Только это… Са…ег… тьфу, — я в очередной раз выматерился про себя: всё же наши имена попроще будут в произношении. — Короче, я буду звать тебя «Сая», если ты не против, идёт? — Ва фавалуйзта, — пробубнила та с полным ртом, и я расценил это как согласие. — В общем, Сая, сильно на сладости не налегать, а то аппетит испортишь… Ну, мне так мама всегда говорила. — Не будь занудой, Иля, — весело хихикнула Сири, теребя Сае волосы: та ей сразу приглянулась. Да и малышка, похоже, не больно-то против такого обращения. — Нам всё равно ехать до заката. — Ай, делайте что хотите. — Сдавшись, я откинулся назад, давая спине отдохнуть. Утренний прохладный ветерок освежающими потоками обдувал мои волосы. Если отбросить ещё один образовавшийся рот — день выдался замечательный. И, наверное, уже ничто не способно было его испортить. Я хочу в это верить. В конце концов, нам всем иногда полезно просто во что-то верить… особенно, когда тебя пробирают сомнения.