солнце теплом омывает кожу — красный румянец, как след пожара. даже поймав золотую рыбку, я б отпустил. мне не нужно власти. прячу спросонья в стакан улыбку. тихо, спокойно… похоже, счастье.
Питер падает Тони в объятия, дрожа всем телом. Питер плачет и просит, требует сказать, что она не умрет, что она будет жить, она же не умрет, пожалуйста, она не умрет, пожалуйста, Тони… Тони хватает только на то, чтобы шептать ей глупую чушь о том, что, конечно же, Питер не умрет, Питер будет жить, и завтра они непременно сходят в тот парк аттракционов, куда так хотела Питер… Питер глядит на нее своими глазами-вселенными, с надрывом и мольбой, а потом шепчет невесомое: — Прости меня. И рассыпается пеплом. — Тони, проснись, Тони-Тони-Тони, у тебя опять кошмар, Тони!.. Тони распахнула глаза и увидела перед собой встревоженное лицо Питер. — Блять, — выдала она глубокомысленно, приподнимаясь на локтях. — Ты опять кричала во сне, — проговорила Питер, снова ложась на свою половину кровати. — Ненавижу, когда тебе снятся кошмары, я не знаю, как тебе помочь и что вообще делать, — буркнула она. Тони села на кровати, потирая лицо обеими руками. Твою мать, опять это ебанное дерьмо, вроде бы избавилась уже от этого, и вот опять. — Не поверишь, мелкая, но я тоже от них не в восторге, — хмыкнула Тони, взъерошивая волосы Питер одной рукой. Питер улыбнулась и забралась под одеяло почти с головой. — Ну чего ты, спать хочешь? — ласково коснулась Тони ее макушки. — Я совсем затрахала тебя, ребенок? — Ты задрала, блин, я младше тебя на один год, а не на десять лет, — недовольно пробурчала Питер, но все же потянулась к Тони, обнимая ее и заваливая на кровать. — Питер, мне в школу надо, тебе, между прочим, тоже, — попыталась возразить Тони, но Питер огладила ее плечи, поцеловала за ухом, и Старк едва слышно стонет — твою мать, запрещенный прием, Питер! — и сдается без боя. Потом они торопливо одевались, потом Старк варила кофе, а потом Тони взяла такси и они вместе поехали в школу и долго-долго целовались, ловя недоуменные взгляды таксиста в зеркальце. Они стоят в коридоре, ожидая, пока прозвенит звонок, и болтая о какой-то ерунде, и Тони ласкает взглядом лицо Питер, любуясь ее совершенством, ее тонкостью и изяществом. — У тебя глаза стали совсем другие, Тони, — завороженно произносит Питер, нежно касаясь легкими пальцами щеки Старк. — Ну и какие же? — хмыкает Старк, борясь с желанием поцеловать свою девочку. — Счастливые, — совершенно глупо и по-детски хихикает Питер и сама подается вверх, прикасаясь губами к губам.***
— Ванда, блять, давай шустрее, мы уже опаздываем, — крикнула Нат, залпом допивая свой кофе. — Да, я сейчас! — крикнула Ванда из спальни. Типичная девушка, блин, — подумала Нат и улыбнулась. Скорее всего, сейчас Максимофф просто перебирает свои шмотки, потому что, как обычно, не приготовилась с вечера, пытается найти что-то подходящее. — Все, я готова, — выдохнула Ванда, выбегая из комнаты. Наташа скользнула взглядом по тонкой изящной фигурке, подчеркнутой пышной юбкой бордового цвета и белой блузкой. — Боже, солнце, я не могу на тебя смотреть, ты просто восхитительно выглядишь, — с искренним восхищением проговорила Романова. Ванда смущенно разгладила складки юбки. — Мне нравится красный цвет, — улыбнулась она немного скованно. Нат подошла к ней, взгляделась в ее лицо, взяла ее руки в свои и легонько коснулась губами щеки. — Что же ты делаешь со мной, боже мой, ты ведьма какая-то, — почти промурлыкала она и прижалась в легком поцелуе к переносице. — Перестань, пожалуйста, быть такой красивой запрещено законом. Ванда осторожно освободила руки и положила их Нат на плечи. — Спасибо тебе, — прошептала она невесомо и потерлась кончиком носа об нос Наташи. — Отец говорил мне, что я всегда буду одна, и я немного боюсь, потому что ты все, что у меня есть, и я так сильно боюсь тебя потерять, а ты, ты рядом и… Нат осторожно коснулась пальцем ее губ, и та замолчала, не договорив. — Ты не одна, — сказала Наташа с непоколебимой уверенностью, и Ванда поверила.***
Роуди улыбается. Роуди не может не улыбаться — все наконец-то хорошо. Они собрались здесь, в коридоре, после всех уроков. Тони стояла у стены, приобнимая Питер одной рукой, и она так сильно изменилась, что Джейми не могла на нее налюбоваться. Она наконец-таки перестала винить себя. Никаких внешних изменений почти не произошло, но Роуди, зная Тони довольно давно, видела, какой она теперь стала. У Тони сияли глаза. Руки ее больше не были покрыты уродующими порезами, и только тонкие белесые шрамы напоминали ей о том, какой ценой досталось ей это счастье. Походка стала пружинистой, она перестала так много пить и, боже, Роуди готова была каждый день благодарить Питер за это. Питер практически целыми днями пропадала у Тони, и как-то раз Джейми поинтересовалась, мол, не против ли тетя Питер, что девочка все свое время проводит с Тони. Девушки совершенно синхронно переглянулись, зеркаля улыбки друг друга, и Тони сказала, что Мэй звонила ей на днях и благодарила за то, что Старк так благотворно влияет на Питер. Конечно же, на этих словах Тони хмыкнула и ляпнула с присущей ей язвительностью, что она, несомненно, отлично влияет на Питер — та научилась целоваться и материться, не краснея. Конечно же, Питер тут же настучала Тони по голове. Конечно же, через пару минут они уже целовались. Такие счастливые и такие влюбленные. К ним подошли Наташа и Ванда — Нат крепко держала Максимофф за руку, и Роуди отметила, как широко улыбается Ванда. Кажется, она теперь жила у Романовой. Устроилась на работу, помогала оплачивать аренду квартиры, училась. Ее вечно загнанный взгляд испуганного зверька исчез, и теперь она научилась прямо смотреть каждому в лицо. Отец оставил Ванду в покое. Через месяц после того, как она ушла из дома, они встретились — отец, Ванда и Наташа. На вполне себе нейтральной территории, в кафешке рядом с домом Наташи. Договорились, что Ванда больше ничего не потребует от него, и тот просто больше не будет с ней связываться никаким образом. Близился день Рождения Ванды, и Наташа готовила для Максимофф какой-то там сюрприз, не посвящая никого в свои планы. Она научила Ванду жить и быть настоящим человеком — без страха, без тоски и без боли. Часто, просматривая ленту в инстаграме, Роуди видела фотографии Ванды в обнимку с Нат, в каких-то непонятных местах города, куда Наташа ее водила. Она учила ее жить и получать удовольствие от жизни, и Ванда потихоньку становилась смелее и проще. Вот и сейчас она легко обвила шею Нат руками и взглянула ей в глаза, будто бы спрашивая — можно? И Наташа ей позволяла. Позволяла целовать, позволяла быть настоящей и совсем не притворяться. Нат, видимо, заставила девушку пройтись по магазинам, и теперь Ванда избавилась от своих серых платьев, выцветших и старых. Она ходила в забавных футболках, а одну она полюбила особенно — с принтом мультфильма «Время приключений». Она теперь без стеснения носила шорты, даже короткие юбки, те самые, на которые еще пару месяцев назад не могла смотреть без священного ужаса. Сейчас Нат сидела на подоконнике и обнимала стоящую рядом Ванду за узкие хрупкие плечи. Они болтали о чем-то, Ванда перебирала розовые пряди, а Наташа говорила, что хочет покраситься в рыжий. Подбежала Стивен — только ее и ждали. Она ушла с последних двух уроков, чтобы навестить Баки, уже третий раз на этой неделе. Несмотря ни на что, выглядела она вполне счастливой, впрочем, так было всегда после встречи с Барнс. Роуди улыбнулась широко и весело, слыша, как вся компания оживленно обсуждает, куда сейчас стоит пойти. Тони, конечно, голосовала за бар, и только взгляд Питер заставил ее взять слова назад. Они договорились в кино — на какой-то забавный фильм о супергероях, потому что Питер хотела на мелодраму, Тони требовала боевик, Ванда робко говорила о комедии. А супергероев любили все, так что компромисс был найден. Когда Джейми встретилась глазами с Тони, та чуть дернула уголком губ и легонько кивнула, будто бы подтверждая догадки Роуди. Еще полгода назад каждая из них думала, что все потеряно. Что уже нет никакой надежды. Каждая из них тонула — и каждая нашла руку помощи. Они не супергерои, нет. К сожалению, это какая-то другая реальность. Им не под силу спасать простых людей, у них нет каких-то способностей, они совсем не герои. Зато есть нечто, что они могут, и это, может быть, гораздо важнее, чем спасти человечество. Они могут спасти друг друга.