Арахнофобия

Джон сидел на стуле в своей комнате и смотрел в окно. На улице цвела весна, был яркий и радостный солнечный день, но от вида этого буйства красок доктору становилось только хуже. Боль и обида затопили его сердце. Ватсон прекрасно представлял, что связывается с социопатом, но не думал, что сосед до такой степени асоциален. Однако слова, сказанные Шерлоком сегодня утром, совсем не вязались с тем, что он делал этой ночью. Джон был уверен, что такие чувства и эмоции сыграть нельзя, они были искренними. Возможно, утреннее поведение Холмса - это просто защитная реакция, так как детектив боится привязываться к кому-либо, боится быть зависимым… Но почему? Шерлок должен знать, что Джон, прежде всего, желает ему счастья и понимает, с кем имеет дело, поэтому никогда не будет насильно привязывать к себе детектива. Хотя, такого разве привяжешь. Не хватит всех веревок мира! К тому же, Ватсон и сам не был уверен, что хочет прожить с этим сумасшедшим сыщиком всю оставшуюся жизнь. Но получилось так, как получилось. Шерлок практически оттолкнул от себя Джона, дал ему пощечину, пусть не буквально, но лучше бы действительно врезал. Тогда физическая боль хоть как-то затмевала бы душевную. «А счастье было так возможно! Так близко»! – сказал кто-то из великих. Рискнул - и не получилось. Может быть, не стоило тогда и пытаться? Жили бы они себе как раньше, были бы друзьями, соседями и коллегами. А со временем Джон бы женился. Или застрелился. Второй вариант вероятнее. Нет, он все сделал правильно, хоть и выбрал не лучший способ для осуществления своей цели. И Шерлока, в общем-то, не за что судить. Он – великий детектив в забавной шляпе, женатый на своей работе. Ему никто не нужен; Шерлок – полностью самодостаточная система. А сердце болит и ноет…. Из данной ситуации остается только один выход – уйти. Это очень трудно, но остаться еще труднее. Джон всегда будет готов помочь Шерлоку в его расследованиях, подставит плечо, протянет руку…(отдаст жизнь)…, но жить с ним под одной крышей он больше не может. Ватсон решил, что для начала поселится у Гарри. Она, конечно, алкоголичка, но родная кровь, сестра. И при данном раскладе никого ближе у Джона больше не осталось. Потом можно будет отыскать какую-нибудь дешевую квартирку на окраине Лондона. Ведь жил же он как-то без Шерлока… Вот именно что как-то. Ведь никто иной как Шерлок Холмс вернул ему всю полноту жизненных красок, когда Джон разбитым и раздавленным приехал из Афганистана. А сейчас снова надо возвращаться в серую обыденность. Но другого выхода нет. Ползать на коленях и умолять капитан Джон Ватсон не будет никогда. Он просто благородно капитулирует перед обстоятельствами. При этой мысли Джону очень захотелось приговорить самого себя к трибуналу за малодушие. Но долго придаваться самоуничижению Ватсону не пришлось, потому что на лестнице раздались шаги, дверь распахнулась, и в комнату вошел Шерлок, как всегда без стука и предупреждения. В руках он держал две пары боксерских перчаток. Одна пара была для профессионального боя на арене, другая – для тренировок. - Побоксируем, - твердо сказал он, только переступив порог спальни. Не предложение, не просьба, а приказ. Доктор Ватсон прожил немаленькую жизнь и имел опыт общения с совершенно разными людьми. Среди них были умные и глупые, последовательные и импульсивные, доброжелательные и неадекватные персоны, но поступки любого из них Джон с некоторой долей вероятности мог предсказать. Поступки и реакции Шерлока же не поддавались абсолютно никакому анализу и выглядели совершенно алогичными. И это у человека, который ставил логику превыше всего прочего! Вероятно, дело было в гениальности Холмса. Его поступки и мыслительный процесс настолько превосходили среднестатистический уровень, что казались странными и даже абсурдными. Джон встал со стула, подошел к Шерлоку и молча на него уставился. - Не хочешь? – спросил детектив, скривив губы в усмешке. - Только не говори, что ты не умеешь боксировать. Ватсон умел боксировать, даже очень умел. Он никогда не рассказывал об этом Холмсу, но было бы странно, если бы тот с легкостью не вычислил этот факт из биографии друга. Идея провести боксерский поединок сначала показалась Джону совершенно безумной, и он хотел послать Холмса куда подальше, используя при этом всю известную ненормативную лексику английского языка. Но потом решил, что было бы неплохо поставить пару синяков на эту высокомерную физиономию, расплатившись таким способом за все обиды и, особенно, за сегодняшнюю. - Хочу. Я был чемпионом своего полка, - проговорил Ватсон, стараясь придать голосу легкий оттенок угрозы. - Ну, раз ты такой профессионал, то держи эту пару, - сказал Шерлок, протягивая своему визави перчатки со шнуровкой. Было видно, что он совершенно не удивлен и, тем более, не испуган словами доктора. Джон скинул халат, оставшись в футболке и пижамных штанах. Детектив надел на его руки боксерские перчатки и зашнуровал их. Потом сам натянул тренировочные перчатки и ловко застегнул липучки*. - Спустимся вниз, - сказал он Ватсону, - в гостиной будет удобнее. Мужчины спустились в гостиную, где отодвинули кресла ближе к стенам, максимально расчистив середину комнаты. - Начнем? – спросил Шерлок. Джон кивнул, и друзья встали друг напротив друга. Ватсон смотрел на своего противника, который совсем недавно был его любовником, самым лучшим, страстным и желанным. А теперь он был готов избить это совершенное тело, так его привлекавшее. Ударить в эти ясные голубые глаза, в которых можно утонуть, как в холодном горном озере; в эти красивые чувственные губы, с легкостью изрыгающие оскорбления и насмешки; в эту белую мускулистую грудь, где билось ледяное сердце; в подтянутый живот с нежной кожей; в самый сладкий в мире… Нет, туда бить нельзя. Запрещено правилами. Примерно с минуту мужчины просто стояли друг напротив друга в боевой стойке. Наверное, со стороны они выглядели комично: оба растрепанные, в пижамах и босые. Но Джону было не до смеха – накопившаяся обида и напряжение требовали выхода. Набрав в легкие побольше воздуха, он первым пошел в атаку. Шерлок ловко уклонялся, но один из ударов всё же достиг цели – Ватсон попал в плечо детектива. Ободренный этой удачей, доктор удвоил усилия. Холмс умело оборонялся, но сам не атаковал. - Ты решил в поддавки со мной сыграть? – выкрикнул Джон, нанося удары. – Я не нуждаюсь в твоих подачках, боксируй в полную силу! И Шерлок внял его просьбе. Сделав обманный маневр, он нанес Джону удар левой по корпусу. - Первый раунд закончен. Счет 1-1, - сказал детектив, переводя дух. - Это только начало, - произнес Джон, вытирая со лба пот. – Пока я только разминался. Холмс усмехнулся, и Джон снова ринулся в атаку. На этот раз доктор решил отрешиться от всех мыслей и эмоций, а все свое внимание сконцентрировать на движениях противника. Ему это удалось, и уже через несколько секунд он нанес сокрушительный удар Шерлоку прямо в скулу. Детектив покачнулся и рухнул на пол. Глядя на лежащего у его ног мистера Всезнайку, Джон подавил в себе желание поставить ногу ему на грудь. Ватсон ощущал себя Давидом, победившим Голиафа**. Но тут Холмс совершил запрещенный прием: он сделал подсечку, и Джон рухнул на пол, прямо на своего вероломного соседа. - Ты что делаешь?! – вскричал доктор, буравя взглядом лицо распростертого под ним детектива. На его бледной правой скуле горело яркое красное пятно – след от удара. - Вот сейчас еще раз врежу тебе, только по левой щеке. Для симметрии, - продолжил Джон. Вдруг Шерлок сделал одно точное движение и оп! Ватсон оказался лежащим на спине, а негодяй Холмс удобно устроился сверху. - Тебе полегчало? – спросил он, глядя Джону в глаза. Ватсону захотелось улыбнуться. Он действительно чувствовал себя лучше. Сердце уже не ныло, а на душе стало гораздо легче. Было понятно, что устроив этот дурацкий боксерский поединок, Холмс дал своему другу возможность выпустить пар. А еще это была попытка извиниться. И все у этого Шерлока не так, как у людей! Вместо того чтобы произнести несколько извинительных фраз, он устроил очередной спектакль! Но улыбаться Джон не стал, хотя ему с трудом удавалось сохранять серьезное выражение лица. - Слезь с меня, - сказал он сердито. - Зачем? – спросил детектив. – Ты торопишься? - Мне некогда лежать. Надо собирать вещи. - Хочешь съехать? - Да. Пусти. Ватсон чуть дернулся, пытаясь высвободиться, но Шерлок только крепче прижал его к полу. Джон знал, что ему не составит особого труда скинуть с себя детектива, если это действительно понадобится. Но сейчас Ватсону не надо было проявлять физическую силу. Он чувствовал, что пришло его время, он сейчас король, не смотря на видимое подчиненное положение. - Но я же извинился, - сказал Шерлок. - О, да. Но твое извинение слишком туманно и мне его не достаточно. - Чего же ты хочешь? – спросил Холмс, приблизив свое лицо к лицу Джона. - А ты подумай, гений - тихо ответил тот. Шерлок еще несколько секунд пристально вглядывался в лицо своего визави, а потом стал медленно сползать к его ногам… --------------------------------------------------------------------- Примечания: * Боксерские перчатки различаются по весу и предназначению. Шерлок взял себе легкие тренировочные перчатки и отдал Джону тяжелые и наносящие более мощные удары (для боя на арене). ** Известная библейская история.