߷
Дерек прошел, по своим ощущениям, мимо пяти домов, прислушиваясь к каждому подозрительному звуку. Когда мысль о том, что Стайлз просто поймал такси за углом, стала весьма соблазнительной, он услышал-таки сдавленные ругательства и пьяный смех из подворотни. Мускулы мгновенно напряглись, когда альфа сквозь пелену дождя уловил едва заметный аромат моря. Он рванул к источнику шума, смешивающимся с любимым запахом, неслышно ступая меж луж. — Слышь, а птичка-то ничего попалась! — услышал Дерек восхищенный вздох, — не меченая, красивущая… — Ты чей, милашка? — осведомился второй голос, то и дело сбиваясь на икание. Из небольшого закоулка на Хейла пахнуло дешевым алкоголем. Быстрое копошение, глухой удар — и двое глумливо заулюлюкали. — Похоже, что ничей, Билл. Раз ничей, то будешь нашим, да, птичка? Дерек откашлялся, заставляя забулдыг развернуться от жертвы. Обыкновенные работники некрупной компании — один заросший, в не по размеру широкой одежде, второй лысоватый, в застиранном костюме-двойке. Рядом по классике жанра валяются бутылки из-под вина и водки. А между ними, у стены — Стайлз. С мокрыми от дождя волосами, глазищами на пол-лица и закусанными губами, вжимается в бетонную стену и глядит на Дерека, не моргая. — Слышь, Билл, он похож на того буржуя — ну, дальше по дороге, — настороженно пробормотал лысый, — а омегу я где-то видел… — Заткнись, Сэм! — истерично велел обросший, — мы первые его нашли, уважаемый, — обратился он к Дереку. — Советую молча пойти дальше, иначе… Тот шагнул вперед, заставляя мужчин напрячься. Стайлз по-прежнему не сводил глаз с супруга, словно его силуэт был якорем в окружающем тумане. — Иначе — что? Злой дядя из «дальше по дороге» выбьет клыки зарвавшимся ублюдкам? — поинтересовался Дерек. — Точняк, Билл! — охнул Сэм, — это ж Хейл! Он постоянно ездит на своей машине мимо нашей кафешки в Централ-Сити… Теперь эти двое смотрели на Дерека, как на всадника Апокалипсиса — одно лицо с Айзеком под вечер пятницы. — Не думаю, что ваших жалких средств хватит, чтобы дать взятку полицейским — не говорю уж о съеме жилья в этом районе. Так что ноги в руки, птички, и не летайте по местам, которые вам не по зубам. В противном случае ждите визита полицейских, — и, не дождавшись ответа от застывших пьянчуг, альфа добавил: — или объяснить популярно? Мужики отмерли и, неловко опираясь о стену, во всю мощь заплетающихся ног потрусили к главной дороге. До ушей Дерека донеслось нечто вроде «ну попали…», «погнали, Билл!..», но вскоре шум дождя стер их голоса. Убедившись, что колоритная парочка убралась восвояси, альфа быстро подошел к окоченевшему супругу. Тот все еще сидел, обняв коленки руками, и старался отвести взгляд. — Стайлз… — как можно мягче шепнул Дерек, — Стайлз, ты как? Они ничего не сделали? — Я в по-порядке, — пискнул омега. Он старался натянуть рукава водолазки до кончиков пальцев, но мужчина быстро раскусил причину — перехватил левую руку и закатал мягкую ткань. На запястье растекался фиолетовый синяк. — Они… — но Стайлз съежился, спрятав ладони в спутавшихся волосах, и проснувшаяся было ярость улеглась так же стремительно, как поднялась. — Давай я вызову скорую, вдруг у тебя повреж… — Не надо скорую, — сказал обреченно, взглянув на него из-под опущенных ресниц. Обескровленные губы побелели от напряжения, а желтые глаза тускло блеснули под туманными каплями. Дерек поднялся, осторожно помог ему встать на ноги. Омегу потряхивало то ли от ужаса, то ли от холода, но он не возразил, когда мужчина прижал его к себе. — Пошли домой, Мечислав. Темноволосая макушка отклонилась назад, и сердце Дерека ёкнуло — муж глядел прямо ему в лицо, не обращая внимания на усилившийся дождь. Казалось, в такой обстановке он выглядит еще красивее, если бы не горькое выражение, спрятавшееся в уголках глаз. Стайлз неслышно прикусил нижнюю губу, зажмурился, словно покоряясь судьбе — и склонил голову на альфье плечо. Ошеломленный Дерек ощутил, как он безжизненно выдохнул: — Идем.߷
Едва они ввалились в особняк, Дерека немедленно оттеснили к гардеробу, еще и ногу оттоптали. Не успел он возмутиться такому нарушению субординации, как узнал вездесущую Эрику — омега суетилась вокруг друга, пытаясь одновременно снять с него кроссовки и надеть тапочки. — Ты! — Эрика ткнула пальцем в альфу, — сообрази нам чего-нибудь горяченького. Да не глинтвейн, идиот! Он же не переносит алкоголь… — Правда? — глупо спросил Дерек. Девчонка поморщилась: — Лакает иногда шампанское, но два стакана — его предел. И утащила несопротивляющегося Стайлза на второй этаж. Мужчина на автомате пошел выполнять приказ — в голове царила пустота, и он добрых две минуты пытался открыть банку с медом. Только что он почти держал омегу на руках — такого маленького, хрупкого, да еще умудрялся разговаривать, чтобы отвлекать от неприятных мыслей. Бухнул сразу две столовых ложки и отправил в микроволновку. Не мог он идти к Тео, у Стайлза есть гордость — ух, чего-чего, а гордости у него в избытке. Но что тогда он забыл в грязной подворотне, и почему сразу не ушел подальше от двух пьяных альф? Микроволновка громко пискнула. Дерек аккуратно укутал горячую чашку в вязаный чехол, прихватил с собой баночку с медом и, стараясь не расплескать содержимое, пошел наверх. — Где ты ходишь?! — встретил его свистящий шепот. Эрика, злобная словно комодский варан, распахнула дверь и потянула коготки за молоком. — Слушай, чего ты так меня ненавидишь? — не удержался альфа, прикрывая свободной рукой чашку. — Надеюсь, это риторический вопрос? — язвительно сказала та. Они бы сверлили друг друга убийственными взглядами до полуночи, но из комнаты донесся сигнал мобильника. — Эй, тебе муж звонит, — негромко сообщил Стайлз. Эрика моментально забыла о Дереке и метнулась назад, хлопнув дверью перед его носом. — Ну, дожили… — только и смог пробормотать мужчина. Отпил немного, удостоверившись, что не перегрел молоко, и в ожидании оперся о дверной косяк. Почти сразу Эрика вышла обратно, гордо вскинув подбородок, но продолжала разговаривать с мобильником: — …ну, котик, у Стайлза тут экстренная ситуация… Нет, он в порядке… Все-все, еду, целую… — она отсоединилась и напоследок махнула лапкой в комнату: — до завтра, малыш. Если что, звони в любое время, ты знаешь. — Возьму и позвоню, — усмехнулись из темноты. Не успел Дерек раскланяться с гостьей, как Эрика вцепилась в ворот его рубашки. Пораженный альфа смотрел, как краснеют от гнева чужие щеки. — Если ты хоть пальцем его коснешься, ты труп. И ураганчиком скатилась с лестницы, громко прощаясь со сбежавшейся прислугой.߷
Когда Дерек не без затаенного страха вошел к супругу, молоко в чашке почти остыло. — Прости, что так долго. Провожал твою сумасшедшую подружку. — О, я слышал. Эрика никогда не отличалась терпением, да? Омега стоял лицом к открытому окну. На нем красовались широкая футболка и спортивные штаны, на ногах — шерстяные носки. Заметив, как он зябко обнимает себя за плечи, мужчина лишь вздохнул. — Выпей молоко, пока теплое. Простудишься… Разговор не клеился. Дерек хотел уже поставить чашку на прикроватную тумбочку и уйти, как заметил неестественно прямую спину и судорожно сминающие футболку пальцы. — Стайлз, ты… — Все хорошо, Дерек. — Голос звучал надломлено, будто его обладатель еле сдерживался от слез, — иди, пожалуйста. Но альфа закрыл за собой дверь, погрузив небольшое помещение в полумрак, и медленно приблизился к Стайлзу. Дождь не прекращался, установилась стабильная морось, и капли изредка попадали на голые омежьи руки. — Он тебя подставил, да? — против воли вырвалось у Хейла. Тот испуганно вздрогнул, как подкарауленный заяц, и наконец-то повернулся. Словно во сне Дерек дышал запахом океанского бриза, глядя на осунувшееся лицо супруга. — Нет, я просто… Я… И без того огромные желтые глаза расширились еще больше, увлекая мужчину в глубину черных зрачков, пухлые губы скривились, будто у маленького ребенка. Стайлз открыл было рот, но так и замер на полуслове, позволяя ветру играть с его волосами. И как-то надломленно всхлипнул, так и не отведя взгляд. — Я… Его била нервная дрожь, он сжал помявшуюся футболку, и — заплакал, громко, с надрывом, с детской обидой на весь мир вокруг. Проступающая в нем тоска болью отозвалась в сердце Дерека, и альфа, отбросив все сомнения, сделал шаг. Обнял всхлипывающего омегу, стараясь спрятать от всей грязи произошедшего, и уткнулся носом в подрагивающий затылок. — Не плачь, маленький, пожалуйста… — горячечно зашептал он в шоколадные волосы, — я здесь, Мечислав. Теперь все будет хорошо… Но Стайлз плакал все отчаяннее, то ли отталкивая, то ли прижимаясь к мужу. Его губы то и дело проходились по альфьей шее, будя в Дереке щемящее чувство нежности. И как он мог этого не замечать… — Давай, мой хороший, тебе надо лечь в кровать, — говорил мужчина. — А теперь выпей молоко, оно вкусное, с медом — я попробовал. Стайлз послушно закивал, лихорадочно размазывая слезы ладонями, но Дерек осторожно перехватил его руки и широкими движениями стер соленые капли с порозовевших щек. Омега выглядел лет на семнадцать, с длинными слипшимися ресницами и припухшим от короткой истерики носом. Приобнимая супруга со спины, Дерек смотрел, как тот опустошает чашку. Скоро он захочет спать, и нужно оставить дверь открытой — после такого денька любому человеку могут присниться кошмары. — Ложись, уже поздно, — мягко напомнил альфа. Стайлз сразу же нырнул под одеяло, высунув наружу лицо в обрамлении пышных волос. И даже это выглядело столь красиво, что Дереку оставалось тихо засмеяться собственной глупости. Он опустился на колени, подцепив ручку чашки на указательный палец. Омега широко зевнул, почесав глаз, и сонно посмотрел на мужа. Наверняка одной ногой уже в стране Морфея — вон, какой осоловевший. — Спокойной ночи, Мечислав. — Дерек, колеблясь с секунду, наклонился и невесомо коснулся губами бледной щеки, мазнул по ней ресницами. А когда отстранился, омега уже сопел, выпрямившись во сне и держась руками за простынь.***
В воскресенье Дерека разбудили совсем не по-божески: звонком в дверь в половину девятого утра. Глянув на секунду в окно — снова мряка и сырость, — альфа со стоном откинулся на подушки. Где-то внизу верный домработник спроваживал незваных гостей, и сейчас их личности даже не интересовали. Тео, пьяницы, директор фирмы-конкурента… Хотелось только впасть в спячку лет так на миллион. Однако сбыться его планам было не суждено. Едва Дерек прикрыл глаза, как в дверь противно зашебуршали, будто мыши по углам бегают. — Да? — хрипло рявкнул он. В щелочку просунулась виноватая физиономия Фреда. — Простите, сэр, но пришли… Хм… Ваш отец и мистер Стилински. — Сейчас?! — сна как не бывало, и Дерек в одних боксерах пулей вылетел из-под теплого пледа. — Фред, скажи им… Да, скажи, чтобы подождали в гостиной. Сделай им кофе, или чего они там хотят… Старшие представители семей обычно никогда не заявлялись к детям без предупреждения, особенно вместе, особенно в такую рань. Альфа нутром чуял неприятный разговор, поэтому бритье вышло нервным и оставило пару неглубоких порезов на скуле. Он наскоро натянул майку с джинсами и поспешил вниз, откуда уже расползался кофейный аромат. Так и есть — отец с мистером Стилински сидят на диванчике и держат в руках по высокой чашке с кофе. Фред, увидев хозяина, мгновенно ретировался и по пути облегченно выдохнул. — Садись, сынок, нам надо поговорить. Дерек опустился на стоящее напротив кресло и уставился на гостей, которые искоса обменялись взглядами. Джон бледный, невыспавшийся, да и Резеф не пышет энергией. — Понимаю, время не слишком удобное, однако мы хотели быть уверены, что вы оба будете дома. Видишь ли, возникли кое-какие эксцессы… — Что произошло? — сразу спросил Дерек. Отец поправил очки и как-то странно на него посмотрел. — Послушай… — заговорил мистер Стилински, — я скажу без обиняков. Мы все взрослые люди, и проблемы нужно решать как положено. Мечислав переезжает к нам. В воцарившейся тишине лишь фарфор звякнул о блюдце. Альфа отставил в сторону кофейник и медленно оглядел старших — внимательно, улавливая малейшую смену настроений. Оба сидели спокойно, будто сообщить эту новость было лишь вопросом времени. — А сам Мечислав об этом знает? — негромко спросил Дерек. — Он хотел приехать еще до того, как попал в больницу. Последний месяц выдался тяжелым, и… Дерек, мы тебя не обвиняем, ни в коем случае! — спохватился Джон, — мы знаем, что вы живете вместе из-за твоей работы и Лидии, но… — Семья Стайлза сейчас переживает не лучшие времена, — сказал отец. — В их компании проблемы с налоговой инспекцией, вполне вероятно, что почти все их имущество будет конфисковано в уплату долга. Так что вам больше не нужно играть в любящую семью — все поймут тебя, если узнают причину развода. — Все ведь знают, что у вас брак по расчету, — добавил Джон. Каждое слово словно вбивало гвоздь в крышку гроба, нависшую над Дереком. Он сидел, сжав кулаки, и безмолвно внимал, казалось, бесконечной речи. — Стайлз говорил, что ты отказываешься от официального развода, но теперь-то обстоятельства изменились. Ему от тебя ничего не нужно, Лидия будет жить у вас обоих… — но Резеф смотрел пристально, будто зная, что на самом деле творится в душе сына. — Мне наплевать на ваши деньги, — перебил Дерек. Горло сдавило спазмом, однако он все равно продолжил: — я… Я люблю Стайлза. Три слова, впервые прозвучавшие из его уст. Мужчина выпрямился, готовый биться за своего омегу, но в ответ прилетело совсем неожиданное: — А он тебя любит? — Па?.. — послышалось с лестницы, и Дерек замер с невысказанной ложью. Стайлз влетел в гостиную, проехавшись по паркету на шерстяных носках, и остановился у столика. Накинул толстовку, с облегчением заметил альфа — в такой момент объяснять наличие синяков не хотелось. — Сынок, я в кои-то веки сел за руль, — улыбнулся Джон. — А-а… В девять утра, в воскресенье? — тот с подозрением покосился на отца, — поздравляю. — Помнишь, ты хотел вернуться домой? Постоянно говорил, но что-то срывалось… Так вот, я приехал за тобой. Стайлз пробормотал: «О…» и опустился на подлокотник кресла — того самого, где сидел Дерек. Это неожиданно придало сил, и альфа будто случайно коснулся плечом омежьего бока. — Почему? — поинтересовался тот. — В фирме твоего отца небольшие проблемы, и у вас с Дереком больше нет причины вместе жить — ведь вы вышли замуж ради слияния компаний, пусть это было отвратительно и бесчувственно с нашей стороны. — Резеф поморщился, а Дерек внутренне закипел. Отвратительно? И это говорят они, отволокшие собственных сыновей под венец во благо бизнеса? — Мечислав… Ты давно хотел уехать отсюда, я знаю, — голос Джона звучал устало, но Дерек чувствовал, что он не обвиняет ни его, ни Резефа. — Мы начнем все сначала, Лидс будет с тобой все время, что ты захочешь… У тебя начнется новая жизнь, Стайлз — только твоя жизнь. Супруг растерянно смотрел на родителя, и — Дереку показалось, что сердце в груди остановилось — обнял того за талию. Сдавленный кивок в пиджак мужчина уже не увидел, переведя взгляд на блюдце с печеньем. — Я помогу тебе собрать вещи на первое время, — с облегчением выговорил отец, снова поправив очки. Да, его семья любила Стайлза. Даже покойная мать, бывало, с одобрением смотрела на омегу и пыталась втолковать сыну: «Разуй глаза, вы же с ним идеальная пара!». Вот только Дерек все эти годы и слышать этого не желал. — Посмотри на меня, — попросил Джон. Наткнувшись на ледяной взгляд, он потянулся через узкий стол и сжал альфью ладонь. — Не злись, Дерек. Это ведь ты не отпускал его? — Что? Я… — Нетрудно было догадаться — все эти запреты на разговоры, отправка Лидс к дедушке, даже больница. Пойми, это не любовь — это простое чувство собственничества. Ты привык, что он всегда рядом, а тут — развод, угрозы, конец привычной жизни… Знает ли он о Тео? Нет, знал бы — точно посодействовал в побеге от мужа-тирана, ответил сам себе Хейл и даже усмехнулся уголком рта. Вот только тираном оказался не совсем тот, на кого думали изначально. Они замолчали, слушая, как наверху носится Стайлз и время от времени покрикивает Резеф. — Мистер Стилински, хочу Вас спросить… — вдруг встрепенулся Дерек, — почему Стайлз не любит клюкву с медом? Он даже рассмеялся от искренне недоуменного взгляда. — Не любит? — Ну, или какие истории с этим связаны. Я знаю, странный вопрос, но все же… — Почему странный… Необычный, конечно, не каждый день таким интересуются. — Бета откусил печенье, — когда Мечиславу было лет шесть, мы отдыхали у родителей моей жены. Он с друзьями притащил огромную корзину клюквы, покривлялся, мол, такую кислятину невозможно во рту держать… А ночью, пока все спали, смешал ее с огромной банкой меда и употребил за милую душу. — Что — всё съел? — почему-то лакомящийся под шумок мальчишка упорно не желал связываться с образом спокойного Стайлза. — О, да! Литров пятнадцать клюквы, представляешь? Утром у него разболелся живот, и он клятвенно пообещал больше никогда не приближаться к этой «адской ягоде», — Джон вдруг захихикал, как подросток. — И с тех пор он ее ненавидит — после такого-то?.. — Почему же? Каждый раз, когда приезжает к нам, первым делом идет на кухню. Я всегда покупаю свежую клюкву и его любимый мед, так он обмакивает каждую ягодку и по полчаса может уничтожать запасы. Потом, конечно, ноет, чтобы я больше не приносил ее в дом… Но почти двадцать лет уплетает клюкву с удовольствием — в этом я уверен. — Неужели?.. — протянул Дерек. Значит, у ароматов их пары две стороны. Но супруг вовсе не выглядит так, будто его ведет от запаха Дерека, скорее наоборот — кривится, однако остается спокойным. — А какой мед ему нравится? — Вересковый, — успел ответить Стилински, как в гостиную вошел уже одетый Стайлз. Черная рубашка выгодно оттеняла сверкающие от предвкушения глаза, он кусал губы, в ожидании глядя на отца. — Я готов. Резеф топтался у выхода с небольшой спортивной сумкой — по его словам, Стайлз будет постепенно забирать вещи, а сейчас они ограничились необходимым. — Ну… Пока, Дерек, — смазано попрощался супруг, отчего-то смотря в пол. Уж не для того ли, чтоб не показывать радость от покидания башни дракона? — Давай отойдем на минуту. Немного поговорим — и я не буду больше вас задерживать. Отец нахмурился, но мистер Стилински со словами «Они уже большие мальчики, Резеф!» отправил его заводить автомобиль и сам выскользнул следом. Они остались вдвоем, и альфа, облегченно присвистнув, облокотился на зеркало. — Не знаю, что в таких случаях… — Дерек, не волнуйся, — перебил его Стайлз. — Пока мы не разведены, я буду посещать с тобой все необходимые мероприятия. Тебя же это волнует? — он всмотрелся в темное лицо напротив. — Пока ты не найдешь нового спутника, мы продолжим появляться на людях. — Какого еще спутника? — непонимающе спросил Дерек. Омега закатил глаза: — Спутника. Мужа. Компаньона, как там у вас говорят. — Да я даже не думаю об этом! — взвился уязвленный мужчина. Мнение света сейчас интересовало его меньше всего, а то, как равнодушно говорил об этом супруг, лишь раздражало; — я просто не хочу, чтобы все так закончилось. И… тебе совсем необязательно переезжать. Если ты боишься, что я опять… — Погоди, Дерек. — Тонкая ладошка на мгновение закрыла ему губы, — родители правы. Мы должны жить своими жизнями, даже несмотря на такой неудачный… хм… опыт. Я знал, что брак по расчету не может быть счастливым, но хотел помочь отцу — однако, если есть возможность начать все заново, ей нужно воспользоваться. Да? Дерек слышал, как во дворе зашумел мотор родительской Хонды. Стайлз лукаво улыбнулся и направился к двери. Уходит, уходит, молотом билось в висках. — Мечислав, подожди! — но на него глянули уже отстраненные, подернутые дымкой глаза, будто омега был где-то далеко. За пределами их особняка, там, куда Дереку уже не добраться. — Я тебя… И замолчал, страшась довести фразу до конца. Тот непонимающе склонил голову, на мгновение став похожим на удивленного ребенка, и засмеялся: тонко, переливчато. И махнул рукой, выйдя из дома.***
Дерек лежал на диване в гостиной и рассматривал мерцающую крошечными кристаллами люстру. Прошло два часа с тех пор, как Стайлза увезли из дома — увезли… Он сам ушел так, что только пятки засверкали. — Сэр, может Вам… Кофейку? — робко спросил домработник, на что альфа лишь отвернулся к спинке дивана. Не хотелось ничего. С одной стороны — свобода, абсолютная и полная впервые за годы брака. Гуляй — не хочу, хоть сейчас звони Итану и Лиаму. С другой же… Дерек чувствовал себя как в клетке, не ощущая привычного морского запаха и не видя темную макушку. Удивительно, как Стайлз смог за такой короткий срок пробраться ему под кожу, вгрызться в сердце, заставить почти что скулить от невозможности приблизиться и услышать привычную подколку. А потом уехал, прочно привязав к себе. Альфа встрепенулся, услышав, как с улицы по гравию разносится звук чьих-то шагов. Две пары ног спешили к дому, причем вторая явно отставала. Одиннадцать часов… Черт! — Папочка, я приехала! — оповестила Лидия, как обычно перегнав своего сопровождающего. Быстро скинула ботиночки в коридоре и босиком прошлепала вглубь дома, чтобы взвизгнуть при виде распластавшегося на диване отца и залезть к нему под бок. — Как Скотти? — поинтересовался Дерек, рассматривая довольную мордашку дочери. Все-таки она намного больше похожа на Стайлза, что бы ни говорили родственники. — Сказал, что приглашает меня на море вместе с родителями! — Лидс завертелась, ища кого-то, — а где папа? — Папа… — желудок сделал сальто назад, когда альфа вдруг сообразил: они ведь даже не подумали, как объяснят все ребенку! — он сейчас у дедушки. — Ну, а когда приедет? Я хочу кое-что у него спросить. — Лидия важно сморщила нос. — Э-э… Детка, он скорее всего переедет к себе домой, — господи, только не плачь… Уж этого он точно не вынесет. — Но это же его дом! — девочка непонимающе посмотрела на отца. — Пока что так нам будет удобнее, мы — здесь, а он там. — На слух все воспринималось не так, как в голове, и Дерек мысленно дал себе пощечину. — Но ты можешь ездить к папе, когда пожелаешь, и он тоже будет часто нас навещать. И… Лидия уставилась на забытую Стайлзом майку, лежащую на спинке дивана. Точнее, Стайлз забыл ее положить в сумку, а Дерек уже позже запретил Фреду к ней прикасаться — майка все еще хранила неуловимый запах омеги. — Отец, — Лидс уперлась кулачком в альфье плечо, — я не хочу. Хочу, чтобы папа жил с нами, как всегда! Мужчина с отчаянием видел, как янтарные глаза напротив наполняются слезами. Дочь понимала, что неспроста Стайлз съехал из дома, но в силу возраста пока не могла связать некоторые детали. Она просто зло шмыгнула носом и встала с дивана: — Он нас больше не любит? Это из-за меня? — Что ты говоришь! — рассердился Дерек. Притянул обратно несопротивляющегося ребенка, усадил его к себе на живот, — он очень любит тебя, больше всех на свете. Просто мы с ним… Решили пожить отдельно, — в горле запершило, но Лидия уже ничего не спрашивала. Обратно легла на него, как делала всегда, и глухо задышала в ухо. Дети всегда понимают всё лучше, чем родители, некстати вспомнил Дерек слова своего давно женатого друга.***
Оказалось, что работа очень даже неплохо избавляет от нежелательных мыслей. Теперь альфа приезжал в офис едва ли не раньше всех, пугая заспанных охранников, и возвращался домой одним из последних. Он игнорировал насмешки Итана, всеми силами стараясь не выбить ему клыки, и в итоге просто перестал отвечать на звонки. Единственным другом, с кем Дерек мог перекинуться парой смсок, стал Лиам — но тот укатил в Новый Орлеан за какой-то таинственной омегой, сбежавшей от него в их первую (и спонтанную) ночь. Все как с ума посходили от этих дьявольских созданий, недовольно думал альфа. А он в первую очередь. За последующие три дня Стайлз приезжал в особняк строго в отсутствие Дерека: когда встречал Лидию из сада. Сидел с ней пару часов, а ближе к вечеру уезжал в дом родителей. Альфа не знал, чем он занимается, но позвонить и спросить выглядело бы по меньшей мере странно. В конце концов, Стайлз и съехал-то, чтобы быть подальше от него. Зато в четверг Дереку повезло: поздно вечером супруг ввалился в особняк насквозь промокший, безумно сверкая желтыми глазищами, и как-то извиняющеся объяснился: — Днем не было времени, вот я и решил… Ты же не против? — Нет… — альфа, застыв, разглядывал отфыркивающегося Стайлза, — нет, конечно! Замерз? — Чертовы синоптики! — выругался тот, — боюсь, мне нужно принять душ. — Иди, конечно… Я пока сварю кофе и позову Лидс. Дерек не верил самому себе, пока руки знакомыми движениями отмеряли нужное количество зерен. То, что омега все еще ведет себя здесь не как гость, дает хоть и легкое, но облегчение — нужно бы предложить ему остаться на ночь. Мужчина бросил взгляд в окно: ливень хлестал нещадно, отчего видно было лишь на пару шагов. — Фред, скажи Лидии, что Стайлз приехал! — громко крикнул Дерек и, уставив поднос чашками и вазочкой с вареньем, осторожно направился в гостиную. Он уже пригубил свою порцию, когда к нему присоединился Стайлз — теплый, распаренный, в банном халате. — Она не очень хорошо себя чувствует, — задумчиво сказал омега. — Сказала, что хочет спать. — Что? — Хейл непонимающе отставил чашку, — она с самого утра носилась по дому, воспитатель еле-еле утащил ее в детсад. Все требовала снова пойти в зоопарк или в кино… Стайлз закусил губу и потянулся к варенью, проигнорировав любимый кофе. Отвинтил крышку и принялся неуклонно уничтожать смородину с самым отсутствующим видом. — Она обиделась на меня. — Глупости, — не слишком уверенно ответил альфа. — Лидия же ребенок, как она может злиться? — Именно поэтому и злится. — Баночка была уже наполовину опустошена, а розовый язычок проворно слизнул потерявшуюся на губе ягоду, — думает, что я бросил ее и уехал. И теперь прихожу к ней только потому, что так надо. Стайлз отставил варенье и подтянул округлые коленки к груди. — Дерек, как мы все объясним ей? В смысле… Она же совсем маленькая, но еще пара лет — и она поймет, что все это время ее семья строилась на деньгах и мнении каких-то важных шишек, а не на любви. — Омега скосил глаза на мужа, — а пока у нас есть шанс, мы можем найти себе настоящую семью… Да? Дерек смотрел на него, грея ладони вокруг большой кружки. — Нет. — Что «нет»? — удивился Стайлз. Мужчина отвел взгляд, и тот грустно усмехнулся. Они посидели пару минут в молчании, слушая вой стихии. — Ладно, пойду я. В такую погоду ехать… — Можешь остаться, — сразу сказал Хейл. — Ты же знаешь, это все еще и твой дом. — Уже не мой, Дерек, — Стайлз потянулся и с наслаждением размял затекшую шею. — Ты не представляешь, сколько раз я себя спрашивал — а был ли он вообще моим? Дерек ждал, пока омега оденется в верхних комнатах, и вышел следом на крыльцо. — Твой отец сказал, что у тебя в эту субботу встреча у какого-то посла, — вспомнил Стайлз. — Я должен там быть? — Да! — вырвалось у него, и он сам на секунду удивился прозвучавшему в слове жару. — Ну, тогда до послезавтра, — напоследок улыбнулся супруг и вынырнул из-под навеса, почти бегом направившись к своей машине. Шоколадные волосы, недавно высушенные полотенцем, ярким пятном выделялись в весеннем сумраке.