߷
Когда Дерек добрался до забегаловки, Стайлз пытался рассмотреть что-то в проколотой шине. Неброская толстовка и джинсы выглядели так уютно по сравнению с привычными смокингами, что альфа сразу расслабился — сам он по-быстрому натянул старый свитер в клеточку. — Эй, подвезти? Омега поднимается с корточек, и в его глазах искрится облегчение. Не верил, что приедет? — Кошмар, первый раз за пять лет вождения! — энергично взмахивая руками, он садится на переднее сиденье и ерзает, пытаясь устроиться поудобнее, — у кого ни спрошу, тоже запаски нет… — Ты ходил по водителям и спрашивал о запасном колесе? — Дерек неодобрительно хмыкает, но молча выруливает на ведущее к дому шоссе. — Конечно, а что? Не сразу сообразил про такси. Мужчина исподтишка глядит на стройные ноги и чуть растянувшуюся горловину толстовки. Повезло, что не напоролся на пьяных дальнобойщиков, с его-то везением. — Кстати, я восстановил телефон! — Стайлз машет перед ним самсунгом, — спасибо за фотографию. Папа сказал, Лидс все-таки поехала с другом в Грецию? — Да, со Скоттом. Вчера звонила, и взрослые, похоже, готовы удавиться. Стайлз согласно кивает, но взгляд становится виноватым и отстраненным. В неловком молчании Дерек включает печку с радио, и оставшийся путь они слушают мурлыканье какой-то попсовой группы.߷
— Завтра я уеду пораньше, еще до завтрака, — сообщает омега, прежде чем хлопнуть его по плечу и отправиться в верхние комнаты. Мужчина неожиданно понимает, что даже не успел предложить супругу перекусить, но не бежать же следом? Он поднимается, заметив пробивающийся свет из-под двери Стайлза, и проходит в свою комнату. Там он переодевается в свободную майку со штанами, тщательно разглаживает свитер и аккуратно кладет его в шкаф, на третью полку слева. Потом Дерек старается погрузиться в чтение «Марсианина», попеременно прислушиваясь к тишине в доме. Пару раз обновляет сообщения на фейсбуке, включает фоном телевизор и даже обращает внимание на новости о терактах в Париже. Бесполезно. Тонкий аромат омеги, похоже, начал пробираться прямо в мозг, сквозь замочные скважины и стены. Альфа честно прочитывает две главы, но картофель на Марсе сейчас отходит на задний план. Стайлз — рядом. В соседней комнате, наверняка спит после теплого душа, в любимой хлопковой пижаме. И пахнет так сладко, как может пахнуть только самый родной человек. Протяни руку — возьми. Дерек раздраженно захлопывает книгу и решает все же выпить вечернюю чашечку чая. А может, и чего покрепче, ведь голова наотрез отказывается воспринимать что-то кроме манящего Стайлза за одной-единственной стеной. Он беззвучно идет на кухню, где достает из верхних ящиков чайные листья и сразу заливает их горячей водой из кулера. Поднимающийся пар сперва неприятно покалывает покрытую мурашками кожу, но Дерек только дует на поверхность воды, разгоняя колючую зелень улуна. Он уже хочет вернуться в комнату, но внутренний голосок заставляет его заглянуть в залитую тусклым лунным светом столовую. Где, испуганно ойкнув, на него сияет золотыми глазищами Стайлз.***
— Тоже не спится? Омега с кривой усмешкой салютует ему такой же чашкой. На нем только банная туника, оголяющая плечи и спрятанные под декоративной подушкой коленки. Он сидит на широком подоконнике, подогнув под себя ноги, и с любопытством смотрит на мужа. — Думаю, научно-популярные романы на ночь — не лучшее чтиво, — притворно вздыхает Дерек. — Можно присоединиться? Стайлз, колеблясь мгновение, приглашающе кивает. Альфа присаживается на противоположный конец подоконника и делает глоток, с наслаждением жмурясь. — Все еще гоняешь чаи перед сном? — язвительно спрашивает Стайлз. — Все еще пьешь кофе — перед сном? — так же отвечает Дерек. Оба смеются, и омега возвращается к разглядыванию пустынной улицы через занавески. Мужчина просто рассматривает его, зная, что тот это кожей чувствует. Но, как ни странно, молчит: позволяет глядеть на встрепанные шоколадные волосы, на выступающие косточки ключиц, на наверняка холодные пальцы, охватившие чашку. Дерек просто смотрит — впитывает в себя миллионы раз увиденные черты. — В жизни не думал, что когда-нибудь смогу развестись с тобой, — тихо говорит Стайлз. — Помнишь, сколько раз я пытался уговорить тебя подписать чертовы бумаги? — Помню — пять. И все в один месяц, между прочим. Супруг наконец-то обращает на него внимание. Устало выдыхает и смазано, будто давит из себя, улыбается; — И оказался в итоге в этом… положении. Хотя считал, что сейчас наверняка находился бы в другом месте. И с другим человеком — несказанными словами виснет в воздухе. Они ни разу не заговаривали о Тео, но Дерек уверен, что омега частенько прокручивает в голове связанные с ним события. Все-таки не так просто забыть человека, к которому успел прикипеть сердцем — к сожалению. — Ты все еще любишь его? — Не думаю, что это можно назвать именно так, — неторопливо отвечает Стайлз, — но мне его не хватает. Я встречался с ним дольше, чем с другими — два года. Мы уже успели представить, как будем жить после того, как я разведусь. Он понимал меня, и мне не было так одиноко. Стайлз говорит безэмоционально, будто озвучивает давно отболевшие мысли благодарному слушателю. Почему-то альфе кажется, что сейчас они наиболее близки за все годы брака. — Если тебе было одиноко, мог бы прийти ко мне, — вырывается против воли, и он прикусывает себя за щеку. Стайлз со смешком смотрит на него, выразительно покрутив в руках полупустую чашку; — Дерек, если ты не забыл, то наши отношения вовсе не были образцово-показательными. Не думай, что я тайно пылал к тебе страстью и страдал от неразделенной любви, это не так, — он отпивает немного кофе и переводит дыхание. — Но признаю, в последнее время ты не ведешь себя как козлина. Альфа все еще не отводит взгляда от улыбающегося Стайлза, и эта улыбка словно дает какой-то тщательно скрываемый намек. Всё в совокупности: угол наклона головы, бьющаяся венка на горле, родинка на щеке — подталкивает его к тому, чтобы повторить: — Я тогда сказал правду, Мечислав. Когда мы были у посла. Омега не закатывает глаза, только отставляет чашку в сторону и мнет край подушки. — Почему? — Если я скажу, что я слепой идиот, ты поверишь? — но тот спрашивает серьезно, и Дерек тоже убирает недопитый чай, — я знаю, что мой запах для тебя не особо противный — даже после пятнадцати литров клюквы. Как и твой для меня — с детства. Стайлз снова смеется, но ничего не говорит. Он возмутительно спокоен, тогда как альфа уже давно сжимает вспотевшие ладони; — Мне жаль, что я заставил тебя жить в этом доме, и меня нельзя оправдать за то, что я сделал. Но клянусь, больше я не повторю ничего подобного. Дерек встает на ноги и быстро оказывается рядом с встрепенувшимся Стайлзом, но торопит самого себя и обхватывает его за узкие плечи. Утыкается носом в шею, заключает в импровизированный замок, усаживается рядом с голыми коленками. И боится, что его сейчас оттолкнут, обольют кофе, просто проигнорируют. — Я, черт возьми, правда люблю тебя. Он вдыхает этот запах — этот крышесносный запах, ведет носом по вздрагивающей коже. От Стайлза не пахнет страхом, и альфа не чувствует ни малейшего позыва к сопротивлению. Он медленно гладит покрытые мурашками предплечья, зарывается в темные прядки. Поднимает голову — и замирает напротив бледного лица. Он чувствует, как его волосы ответно перебирает знакомая маленькая ладонь. Губы у Стайлза с привкусом молока и немного горечи, оставленных любимым латте. Дерек медленно касается их, обводит нижнюю языком и, не в силах сдержаться, трется носом об омежий. Желтые глаза вспыхивают, когда альфа осторожно, будто прося разрешения, скользит одной рукой по внутренней поверхности бедра. Стайлз сжимается, но глядеть не перестает. И почти призывно притягивает его обратно, вовлекая в тягучий, подобно патоке, поцелуй.***
Он до сих пор не верит, что это вправду происходит. Дерек берет супруга на руки, не переставая водить ладонями по всем доступным местам, а тот обхватывает его коленями и переключает внимание на покрытые двухдневной щетиной щеки. Смешно фыркает и просто чмокает альфу в нос, отклоняется даже, чтобы полюбоваться эффектом. А мужчина в минуту оказывается в своей спальне, для верности запирается на защелку и опускает Стайлза на убранную кровать. Не дает откатиться в сторону и, одним движением сорвав с него банную тунику, отправляет ее на кресло. Стайлз под ним горячий, будто накалившийся, ерзает и закусывает покрасневшие губы. Дерек забывает про собственную одежду и просто прослеживает руками все изгибы обнаженного тела, ощущая, как тот тянется к нему в ответ. — Господи, какой же ты красивый, — шепчет Дерек, а Стайлз улыбается — открыто, без издевки. Перехватывает его и дергает, пытаясь самостоятельно стянуть майку и штаны. Наконец Дерек опирается на локтях по обе стороны от Стайлза: кожа к коже. Супруг под ним негромко стонет, когда он своим пахом касается омежьего и слегка прижимается. В воздухе распространяется запах моря вперемешку с ванилью, и альфа еще раз отмечает, что все делается по общему согласию. — Люблю, — напоследок шепчет он в заалевшее ушко и короткими поцелуями спускается ниже, туда, где сведены вместе напряженные колени. Стайлз пытается перехватить его, но Дерек уже вклинивается между длинных ног и, не теряя времени, обхватывает ладонью небольшой член. Омегу подбрасывает на кровати, и мужчина сразу же широко проводит языком по поджавшимся яичкам и пульсирующему входу. — Дерек, не… — пытается возмутиться Стайлз, но моментально ахает и разводит колени, сжимая покрывало в пальцах. Альфа проникает внутрь, подготавливая и растягивая тугие стенки, и рукой неспешно проводит по истекающему члену. Он не отвлекается на собственное, почти болезненное возбуждение, и продолжает слизывать сладковатую смазку. Он позволяет себе прикрыть глаза и неслышно втянуть носом потрясающий запах своего текущего омеги, который сейчас прикрывает лицо руками и выгибается, чтобы завладеть каждым миллиметром альфьего языка. Когда Дерек поднимается и чуть придавливает Стайлза своим весом, то аккуратно принимается растягивать уже пальцами — и тот со всхлипом откидывается на подушку. Мужчина снова утыкается носом в местечко рядом с ключицами, бездумно покусывая тонкую кожу, чувствуя жар и тесноту внутренних мышц. — Дерек, давай уже… — теперь короткие ногти скребут по его спине, призывая действовать. Однако альфа цапает тонкое запястье и накрывает им свой член, ухмыльнувшись во встрепанные и волосы и тут же ощутив болезненный укус в плечо. — Ты извращенец, полный и неисправимый… — шипит Стайлз, но все-таки оборачивает ладошку вокруг ствола и направляет в себя. Дерек смотрит в распахнутые глаза, успокаивающе гладит вскинутые бедра. Омега лишь прижимается к нему, целует жадно, словно пьет его. Как будто они часто проводят ночи таким образом — вместе, в одной кровати. Мужчина на пробу толкается дальше, дойдя до основания, замирает на пару минут. Все это время он вылизывает чужой рот, балдея от теплого дыхания и нетерпеливого поскуливания, и вскоре начинает медленно двигаться, подхватив супруга под колени. Стайлз, полностью заведенный, может только посверкивать глазами и подставлять шею — будто провоцирует впиться зубами и поставить наконец уже метку. Дерека коротит от подрагивающих на спине прохладных пальцев, время от времени прихватывающих загривок, он выцеловывает доверчиво открытые плечи, двигающийся кадык, малиновые губы… Щетина царапает нежную кожу вместе с прорезавшимися клыками, и он проходится языком по покрасневшим полосам. От того, как омега попеременно сжимается вокруг напряженной плоти, Дереку по-настоящему сносит голову. Стайлз жарко дышит рядом с альфьим ухом, скрещивая ноги за его спиной, подается вперед с протяжным, почти кошачьим стоном. — Мой, только мой, — рычит Дерек, не в силах подавить внутреннюю волчью сущность, а тот согласно кивает и обхватывает крепче, затыкая смазанным влажным поцелуем. Альфа кладет ладонь на сочащийся смазкой член и начинает рвано ей двигать, обводя пальцем чувствительную головку. Через пару фрикций Стайлз сдавленно выдыхает и цепляется за крепкие плечи, замирая под терзающими его губами. Мужчина чувствует, как сокращаются вокруг него мягкие стенки, как пляшут перед глазами яркие мушки, и с хриплым рыком кончает в омегу — зубы впиваются в основание у шеи, оставляя на бледной коже багровый отпечаток. Не метка, но уже близко к этому. Он не выходит, когда узел начинает раздуваться, просто перекатывается на спину и укладывает супруга себе на живот. Стайлз дергается, но разбухший узел накрепко заперт в его теле, массирует простату, и омеге остается изредка шевелиться, от трения выдаивая досуха их обоих. — Ты специально не вытащил, да? — слабым голосом интересуется он. На лице Стайлза нет злости, лишь удовлетворенность и легкий интерес. Так выглядят насытившиеся лисы в своей норе, и Дерек с нескрываемой улыбкой отводит влажные шоколадные пряди от порозовевшего лица. — Конечно, специально. — Дурак. — Но омега довольно скалится в ответ, еще раз двинув бедрами и вырывая у него тихий стон.***
Позже, когда узел уже выскользнул из узкого входа, Дерек осторожно переложил задремавшего Стайлза рядом с собой. Медленно разобрал постель и лег обратно, стараясь не думать, что же будет завтра — а с характером супруга может статься что угодно. Но пока Стайлз выглядит беззащитно со вспухшими губами, слегка нахмуренным лбом, и Хейл, дивясь одновременно собственной слепоте и удаче, разглаживает указательным пальцем небольшую складку между бровей. Он придвигается ближе, а Стайлз, будто почуяв теплое тело, моментально перекладывает на него все конечности, прижимаясь к груди. Чмокает губами, тычется носом в чужое плечо и спит еще крепче, оставляя замершего Дерека наедине со своими мыслями. Альфа укладывается на подушки, свободной рукой притягивая Стайлза вплотную. Некоторое время он просто вдыхает морской запах, идущий от волос омеги — хотя сейчас они наверняка пахнут одинаково, — но вскоре сон приходит и к нему. Засыпает Дерек неохотно, будто чувствует, что подозрительная сговорчивость что-то да значит.߷
И значение ее он понимает уже утром, когда будильник на тумбочке показывает половину восьмого, а на улице вовсю поют птицы. Стайлза нет: ни рядом, ни в его комнате, ни в доме. Дерек обходит все помещения в особняке, стараясь уловить знакомый аромат, но все без толку. Ушел — снова.