Правосудие — это путь к гармонии, а месть — попытка облегчить свою боль. Бэтмен: Начало
Что есть месть? Что есть правосудие? Месть — это удовлетворение своих внутренних эмоциональных потребностей. Необдуманное желание, появляющаяся в голове человека навязчивой идеей. Принесёт ли месть удовольствие? Несомненно. Но насколько продолжительным будет это удовольствие? Кратковременным. Кратковременным и прекрасным. Удовлетворение от мести похоже на ночь, проведенную с проституткой. Оно дарит тебе удовольствие, но не приносит счастье. Ради этого мимолетного удовольствия человек не останавливается ни перед чем, не жалеет ни денег, ни времени. А что же правосудие? Правосудие есть восстановление справедливости, когда не работают ни закон, ни карма. А, как известно, справедливость у каждого своя. Так что же делать, как понять, где та грань между правосудием и местью? Человек, дергающий за рычаг, ломающий шею, будет беспристрастным. Беспристрастие есть сама сущность правосудия. Ибо правосудие, совершенное с пристрастием, всегда в опасности не быть правосудием. А если человек, желающий восстановить справедливость, не может быть беспристрастным? Что же тогда? Отдать на суд Богам? Очень удобно для человека совершившего плохой поступок. Так что же? Выходит, что месть и правосудие — это единоутробные брат и сестра? Всё очень условно, а границы размыты. Имеет ли право человек мстить, если считает это правосудием? Как ты поступишь, если появится зло, которое не победить добром? Замарав руки, станешь злом и победишь его? Или же позволишь злу поглотить правосудие? Это не важно. В любом случае останется зло. Лиам сидел в тишине гостиной и думал, когда счастливая Гермиона и уставший Северус вошли в дом. — Как сходили? — безучастным голосом спросил парень. — Хорошо. Спасибо. У тебя будет здоровая младшая сестра, — сказала светящаяся от счастья женщина. — Я рад, мам. — Лиам ответил на материнскую улыбку. — Северус… Отец, — он обратился к мужчине. — Я могу с тобой поговорить? Ну, знаешь, как сын с отцом? — Конечно. Гермиона, иди отдохни, я скоро приду к тебе, — он притянул женщину к себе и нежно поцеловал в губы. Он сел в кресло напротив сына. — Что случилось, Лиам? — О таком без огневиски не говорят, — вымученно улыбнувшись он и наполнил бокал для Северуса. Отхлебнув немного, Лиам начал свой рассказ. Он рассказал отцу всё. О знакомстве с Лилит, о его к ней чувствах, терзающих его сердце, о времени, проведенном с ней в одной постели, и её жестоких поступках, совершенных на грани фанатизма и безумия. Он рассказал Северусу всё то, что не рассказал бы никому. Даже в своей голове он боялся излагать всё это вот так, по факту, последовательно, набатом, без прикрас, правду в её истинном, нагом виде. Рассказывая всё это, он изливал душу, освобождал чувства, избавляясь от самообмана. — Я думал, что это бред, — сказал Северус, когда Лиам закончил свой рассказ. — Что именно ты называешь бредом? — То, что дети повторяют ошибки родителей… — Ты тоже любил безумную, стервозную суку? — Нет. Любил безответно. Безответно, больно, самозабвенно. И знаешь, что я скажу? Что это чушь собачья, — Северус допил бокал огневиски до дна. — Никогда не давай пользовать себя таким стервам. Любовь… Да гори оно синим пламенем. В пекло любовь. Ты тратил своё время на законченную мракобеску, возможно упуская любящую тебя девушку, которая ходит прямо у тебя под носом. Я вот чуть не отдал душу дьяволу за женщину, которая меня не любила. Единственное, что оправдывает бездарно потраченное мной время, так это то, что я принёс пользу магическому обществу. Ты ведь не позволишь ей просто так уехать? Она спалила твоих друзей, заставила тебя страдать и угрожала смертью твоей матери. Если уж не месть, то справедливость восстановить стоит. Я вот законам кармы не верю. И что ты вообще собираешься делать? — Я не знаю. Я хочу убить её. — Совершенно не важно, чего ты хочешь. Важно, что ты можешь и чего ты не можешь. Ты можешь убить её? — Я — нет. Ни женщин, ни детей… — Подумай хорошо, Лиам. — Могу. Не сам. Но могу. Но разве это будет считаться правосудием, а не банальной местью? — То, что зовется правосудием, зависит от точки зрения. Вот почему я не осуждаю твоего правосудия. Действуй, — с этими словами Северус встал с кресла и шатающейся неуверенной походкой пошёл к любимой женщине.***
Допив, Лиам набрал хорошо знакомый ему номер телефона. После нескольких секунд ожидания ему ответил приятный женский голос. — Оператор. С кем вас соединить? — С отделом оплаты, — голос Лиама звучал уверенно. — Минуту, пожалуйста. Лиам ждал, уверенность не таяла. Он уверен, что поступает правильно. У каждого поступка есть своя цена. — Отдел оплаты счетов, чем я могу вам помочь? — Я бы хотел открыть счет. — На чье имя открываете? — На Лилит Олсен. — Код подтверждения. — 9305-066. — Вид контракта? — Свободный. — Номинал? — 1 миллион. — Время? — 24 часа. — Обработка данных. Ждите. Спустя некоторое время ожидания, Лиам услышал то, чего так желал и так страшился. — Контракт открыт. Лилит Олсен. 24 часа. 1 миллион. Всего доброго, мистер Морган. Лиам не мог уснуть. Он не пил, не читал. Просто думал в кромешной темноте библиотеки. Право он имел, или же тварь дрожащая. Странно, учитывая то, что теперь никакой разницы. Это как отправленное письмо, в котором описано то, что ты сказать бы не решился. Уже поздно, его не вернешь, оно отправлено. Так он и сидел, смотря как затухает камин, даже после того, как пришло сообщение со словом «Исполнено». Наемники всегда работали качественно и быстро, особенно если это была такая легкая добыча, за такие большие деньги. Они никого не защищают, их учат убивать эффективно, методично и обезличено. Убивать тех, на кого укажут. Парень успокаивал себя тем, что справедливость восстановлена, а его семья в безопасности. Этому учил его Джон. В этом поддержал его отец.