Сборник драбблов

      — Молодой человек, пройдите на досмотр, — слышит Чонин сквозь выключенные наушники.       Да чё-ё-рт! Он и так опаздывает конкретно, какой ещё досмотр?!       Офицер хмурит брови, видя явное нежелание подчиняться. Но он же офицер, поэтому тянет юношу на себя, разворачивает, толкает в спину по направлению в комнату досмотра.       — Могу я узнать, на каком основании меня задержали? — раздражённо рычит Чонин.       — Обычная проверка. У Вас же нет ничего запрещённого? Тогда не о чем переживать.       Щелкает замок двери, и Чонин предчувствует что-то нехорошее. Особенно после того, как доблестный офицер полиции вытащил из кобуры своё оружие. — Но я должен тщательно все проверить, — ухмыляется, а в глазах хищный блеск.       Чонин невольно сжимается и пятится назад, пока не встречается с бетонной стеной. Рюкзак почти самостоятельно соскальзывает с плеча. Дыхание становится прерывистым и тяжёлым. А офицер всё ближе, всё явственнее его намерения. Чужие руки ложатся на пояс и проводят по торсу, затем спускаются по ногам, на секунду остановившись на пахе.       — А что у нас здесь?       От шёпота офицера по телу бегут мурашки. Или не от шёпота, а потому что пальцы с силой сжали зад, очень конкретно надавливая между ягодиц. Офицер поднимается с колен, теперь переводя руки на подвздошные кости. Тянет лёгкий свитер наверх, открывая вид на тренированные мышцы и едва не облизываясь. Хорош. Молодой человек чертовски хорош. Так, что прямо сейчас хочется развернуть и вставить. Но он ещё не все проверил. Снимает свитер полностью и швыряет к упавшему рюкзаку, а через момент дёргает застёжку ремня.       — Какого дьявола происходит? — в очередной раз спрашивает Чонин, в очередной раз получая в ответ: «Обычная проверка».       А офицер уже спустил чужие брюки до колен и тянет его к холодному металлическому столу. Заставляет лечь грудью и прогнуться. Развести бёдра шире. Запрокинуть голову, когда рука ложится на затылок и легко тянет. «Сейчас я проверю кое-что ещё, и можете быть свободным» — очередной демонический шёпот в самое ухо и следом за ним укус. Чонин дёргается, пытаясь освободиться, но сильные руки, лежащие на спине, не дают. Чувствует, как пальцы проводят вниз, очерчивают копчик и в момент прикасаются к самому сокровенному. Пальцы входят резко и на всю длину, выбивая из юноши шумный выдох. Проводят по стенкам, выходят и очерчивают мышечное кольцо, снова входят под новым углом. Кисть двигается с силой и быстро, практически идеально имитируя секс. Это приятно, в общем. Чонин даже не сопротивляется. Досадует только, что опоздал на консультацию перед экзаменом по нелюбимой философии. И почти прикрывает глаза от удовольствия, как на ягодицу ложится звонкий и довольно болезненный шлепок. И будь он проклят, если это тоже входит в программу «простого досмотра». Шлепки повторяются, как и движения пальцами, поэтому юноша теряет момент, когда офицер стянул с себя форменные штаны. Зато не теряет момент смены пальцев на член.       — Нет, не делай этого!       Не то чтобы Чонин не догадывался, что произойдёт дальше, но всё же. Секс совсем не входил в его планы. Офицер не церемонится, сразу берёт динамичный темп. Комнату заполняют синхронные звуки шлепков тел друг о друга и растерянные стоны-всхлипы Чонина. «Я не хочу!» — пытается отодвинуться, дёргаться, чтобы хоть как-то помешать, но тщетно. Это, кажется, злит офицера, и к члену он добавляет два своих пальца, и не просто так, а специально разводя те в стороны, ещё больше растягивая «подозреваемого». «Не делай так… » — скулит Чонин, но офицер готов на Библии поклясться, что тому нравится. Нехороший мальчик. Врунишка. Надо его наказать. Несколько ударов по ягодицам, а после — руки на крепкой шее. Сжимают, мешая дышать. Но также даря какие-то странные приступы острого удовольствия.       — Прекрати, мне больно… — Чонин берёт особенно высокую ноту, когда одна рука отпускает шею и теперь трёт его, как ни странно, вставший член. — Долбаный извращенец, Ким Чунмён! Если я завалю экзамен, будешь содержать меня на свою нищенскую полицейскую зарплату всю оставшуюся жизнь!       Офицер ухмыляется. Выходит из молодого тела, привычно тянет за руки и отводит к стене. Приподнимает чужое бедро, чтобы толкаться быстрее и с большей силой. Входит. Возвращает темп.       — Ох! Я скоро!       — Тебе нравится? — снова шепчет Чунмён на ухо. Это вообще его личный краш. Ухо Чонина.       Вместо какого-нибудь ответа юноша лишь громче стонет, откидывает голову на плечо офицера и кончает. Чунмён какое-то время продолжает толчки, за секунду до оргазма вытаскивает член и спускает на задницу Чонина, чтобы потом с каким-то нездоровый удовольствием размазать по ней сперму.       Если бы юноша не отходил от оргазма так долго, он непременно бы разозлился на офицера. А офицер бы потом долго и мокро просил прощения. Но ничего. Он придумает ещё что-нибудь позже.