Сборник драбблов

      И снова Чондэ здесь, и снова пьёт, и снова смотрит только в одну сторону. Туда, где на светящемся подиуме танцует Он. Он — Дьявол. Он — Бог. Он — Лей. Лей появился в клубе совсем недавно, но прочно зарекомендовал себя своей проклятой базой, что расходится в восхитительное плие; своими крепкими бёдрами, что будто трахают пол. Как бы Чондэ хотел, чтобы эти бёдра прижались, потёрлись о его собственные. Чтобы совершили подъём, а потом завершили бы свой танец плавной сентадой на его член. А он бы в свою очередь исполнил для Лея ритмичный пап.       Мужчина сжимает пальцы на бокале, видя, как на Лея сверху льётся вода. Рубашка на теле танцора безжалостно мокнет, прилипая к крепким мышцам. Обхватывает так же туго, как бельё обхватывает член Чондэ. Сладкая мука длится не дольше десяти минут. Столько же, сколько Лей танцует, а потом стремительно покидает свой пьедестал. Мужчина провожает его взглядом до двери стаффа, а когда танцор скрывается за дверью, свободно выдыхает. Знает, что выступление закончено. Теперь можно спокойно допить и выдвигаться домой, отдыхать и развивать фантазию дальше. Залпом допивает свой напиток, зачем-то оборачивается в сторону служебных помещений, и… напиток идёт не тем горлом. Лей выбегает и мчится в сторону гостевого туалета. Чондэ и мгновения не думает. Вскакивает с насиженного места и, будто у него есть сверхспособности, в секунду оказывается в уборной. Когда у него ещё будет шанс познакомиться со звездой? Танцор обнаруживается у раковины без рубашки. Её он держит в руках и выжимает.       — Привет? — Чондэ прижимает бедро к краю столешницы и внимательно следит за выражением чужого лица. Вблизи оно кажется ещё более волшебным. — Нужна помощь?       — Да кто-то пошутить решил, — улыбается Лей, демонстрируя невиданную ранее изюминку, — рюкзак мой спрятал. Вот, теперь нужно выжать её и к сушилке. Может быть, к утру я смогу уйти домой.       Чондэ видит, как двигаются губы, слышит, что те произносят, но не понимает ни слова. Взгляд блуждает по шее, всё ещё покрытой прозрачными каплями, по плечам и лопаткам, по спине и пояснице, по тазовым косточкам, нескрытым чёрными штанами.       — Хочешь меня, да? — голос понижается до лукавого шёпота, а невозможные глаза блестят в жёлтом свете ламп. — Я давно тебя заметил. С первого дня. Знаешь, это очень отвлекает от танца.       Чондэ, может, и хочет что-то сказать. Или сделать. Но стоит, глупо пялясь теперь на губы, на язык, скользнувший по ним.       — Ну, так что? Сразу хочу предупредить, что я не любитель траха в общественных местах, поэтому, если ты одолжишь мне свой пиджак, мы можем найти уютное местечко.       Чондэ, может, и хочет что-то ответить. Но вместо этого снимает с себя одежду, набрасывает на голые плечи танцора, хватает его за руки и тащит к выходу из клуба. Они найдут укромное местечко в его квартире и до утра будут танцевать па де де.